29 мая 2024 года — юбилейная дата. 150 лет Евгению Карловичу Фаберже (1874 — 1960).

Валентин Скурлов, кандидат искусствоведения (Санкт – Петербург).

Сыновья Карла Фаберже Евгений и Александр в эмиграции в Париже в 1920-1960 годах.

         Посвящается 170-летию со дня рождения Карла Фаберже (1846 – 1920).

 

Статья раскрывает  неизвестные страницы жизни первого и третьего сына Карла Фаберже: Евгения и Александра в Париже в 1920-1960 гг. Новые сведения позволят расширить знания по биографиям братьев, в которых еще много белых пятен. Эмигрантский период жизни сыновей Карла Фаберже требует  научного осмысления. В 2012 году  вышла из печати книги «Агафон Фаберже в Красном Петрограде», посвященная второму сыну Карла Фаберже Агафону, который дольше всех оставался в Советской России, а с 11 декабря 1927 по 20 октября 1951 г. проживал в Финляндии[1].Частично в этой книге упоминаются братья Евгений и Александр, но большей части в связи с денежными вопросами. Евгений Фаберже,  по завещанию Карла Фаберже (1920) и Августы Богдановны Фаберже (1925),  регулярно выдавал наследственную долю, причитающуюся Агафону, его пяти сыновьям. В Архиве Татьяны Фаберже сохранилось более сотни писем с финансовыми отчетами. Кроме того, Евгений выдавал долю, причитающуюся Александру и Николаю, а после смерти Николая (1939) его вдове.

Сведения об жизни братьев  Евгения и Александра Фаберже в Париже сосредоточены в эпистолярном наследии братьев в Архиве Татьяны Фаберже. Документы от Евгения достались Федору Агафоновичу (1904 – 1971), племяннику Евгения и отцу Татьяны Фаберже в 1960 году, после смерти Евгения Карловича. Документы Александра  Фаберже достались Татьяне Фаберже, частично из архива Евгения, а частью из архива сына Александра Петровича, проф. Александра Александровича Фаберже (1912-1988). За ними Татьяна Федоровна ездила уже в начале 1990-х гг. Это были детские дневники Алика, которые вела Иоанна, жена А.П. Фаберже  и  переписка Алика с отцом.

Наиболее подробные и фактически единственные биографические справки по Евгению и Александру Фаберже приведены нами в известном Справочнике «Художники Русского Зарубежья», изданном в 1999 г.[2] Сейчас, по прошествии 17 лет, с учетом вновь выявленных документов, есть возможность расширить биографичвские и творческие характеристики первого и третьего сыновей Карла Фаберже, проживших значительную часть своей жизни во Франции. Правда, вопросы остаются. Например, почему была выбрана Франция, хотя предки Фаберже, покинув Пикардию в 1685 роду, 109 лет жили в Германии, а с 1794 по 1927 гг. (если считать Агафона Карловича) 135 лет прожили в России. Дедушка Петер-Карл (1766 – 1858) прожил в Эстонии 64 года. Известно, что многие русские эмигранты осели там, например, поэт Игорь Северянин. Однако, выбор Парижа был не случайным. Это не зов крови, а нечто большее, попытка реализовать свои способности и сохранить славное имя Фаберже на новой, вновь возвращенной родине предков. Кстати, подавляющее большинство французских исследователей и историков считают до сих пор ювелиров Фаберже «русскими».

Фаберже, Евгений (Евгений-Готтлиб) Карлович (29.05.1874 — 03.09.1960) — Старший сын Карла Густавовича Фаберже, талантливый художник по украшениям и портретист, учился в Петришуле с 1887 по 1892 год. Затем  на ювелирном отделении Академии в Ханау в Германии, а также в Рисовальных классах проф. С.М. Зайденберга (родом из Киева, у него учились Ю. Анненков, Н.Акимов,  М. Шагал) и Юрье Оллила в Атенеуме, Гельсинфорс,  в 1919 г. С 1894 г. участвовал в делах фирмы отца, подписывал счета, неоднократно встречался с императором Николаем II. В 1897 году работал экспертом на выставке в Стокгольме. В 1900 году по итогам  Всемирной выставки в Париже награждён офицерским знаком Академии Искусств Франции. Также награжден   болгарским орденом Св. Александра. В 1910 г. награжден подарком из Кабинета Е.В. – золотым брелоком с изображением Государственного герба. С 1898 по 1918 годы вместе с братом Агафоном Карловичем доверенные фирмы в Санкт-Петербурге. В 1909–1918 – товарищ председателя Русского художественно-промышленного общества, член жюри Конкурса им. К. Г. Фаберже по ювелирному производству (1912).

В ноябре 1918 вместе с матерью перешел финскую границу. Полтора года с ней жил в Гельсинфорсе и Стокгольме,  ожидая получение визы и улаживая материальные дела.  В 1922 с братом Александром и бывшими сотрудниками фирмы Александром Маркетти (1875 – 1954) и Джулио Гверриери (1870 – 1954) основал компанию «Фаберже и Ко» в Париже. В 1951 был избран в административный совет Российского музыкального общества за рубежом.

Похоронен на кладбище Сент-Уан Паризьен в Париже, рядом с могилой брата Николая, которого похоронил 17 марта 1939 г.

Фаберже, Александр Карлович (17.12.1877 — 10 cентября 1952). Третий сын Карла Фаберже. Принял отчество Петрович, по второму имени отца, чтобы его по инициалам   не путали с братом Агафоном (1876 – 1951).  Учился в Петришуле с 1887 по 1895 год,  в Центральном училище технического рисования барона Штиглица (1899 – 1904), в 1906 г. у живописца Кашо в Женеве  и на вечерних курсах Строгановского училища в Москве в 1909 г. вместе с супругой Иоанной Фаберже, урожденной Таммерман. После разрыва Карла Фаберже со своим английским партнером по Московскому отделению Алланом Боу в 1906 году, Александр был назначен, вместе с Отто Ярке директором Московского Торгового дома «К. Фаберже», которому подчинялись Одесский и Киевский филиалы. В 1906 г. изучал эмалевое искусство в Париже, у эмальера Houillon. Французы – эмальеры сказали: «Это мы должны учиться у Вас в России, а не Вы у нас».  Художник Московского отделения фирмы. Писал пейзажи, участвовал в групповых выставках. Входил в Московские художественные объединения «Общество искусств» (с 1913 г.) и «Свободное искусство» (1912 – 1920). В 1918 – 1919 гг. работал экспертом Наркомпроса по искусству Востока, один из шести учредителей Музея Востока, куда передал часть своей коллекции будд и нецке и книги по сиамскому орнаменту.

В 1904 женился на Иоанне Таммерман (1882–1930), родом из Эстляндии, в 1912 родился сын Александр, в будущем ученый-биолог, профессор, доктор наук.

Александр Петрович участвовал в 1-й и 2-й выставках картин Профессионального союза художников (1918;  в состав Союза входили Владимир Маяковский и Владимир Кельх, родной брат Александра Кельха, всего было 93 члена), 3-й Государственной выставке картин (1919) и Выставке Союза деятелей прикладного искусства и художественной промышленности (1919). В сентябре 1919 подвергся аресту, как участник антибольшевистского «офицерского» заговора. Был освобожден и в апреле 1920 г. нелегально перешел финскую границу.

С ноября 1918 за границей находились  жена и сын. Жил в Париже. Вместе с братом Евгением основал фирму «Фаберже и Ко» (1922). Разрабатывал и изготавливал ювелирные изделия, создавал фигурки животных из камня. Похоронен в Сент-Женевьев-де-Буа. Надгробие выполнено по эскизу Альберта Александровича Бенуа[3].

Жизнь братьев Фаберже в Париже можно разделить на несколько периодов.

Первый: 1920-1929 гг., до всемирного экономического кризиса (1929), можно назвать времен несбывшихся надежд, а также «временем собирать камни» (без намека на каламбур: «собирать драгоценные камни»).  Еще были средства, и братья,  как многие эмигранты,  «жили на чемоданах», полагая, что скоро Советская власть падет и можно будет вернуться в Петроград и Москву. Бирбаум советовал продать петроградские активы и предлагал швейцарских покупателей (1922 г.). Николай Фаберже из Лондона предлагал в 1922 г. организовать фирму в Лондоне, с участием бывших английских партнеров. Все это осталось в проектах. Поездки Евгения в Ригу (1926 и 1927  гг.) с целью получения имущества фирмы от бывшего бухгалтера фирмы Отто Бауэра. Безуспешные опытки через латвийских адвокатов получить 2400  вещей, конфискованных ЧК из Московского магазина 30 марта 1919 г.  Возврат вещей из Советской России (1926 г.). В 1930 году Евгений составляет Список ценностей,  оставленных в России. В Списке 30 адресов, из них получены вещи по 15 адресам.

Второй: 1930 – 1940 гг., до оккупации Парижа немцами. Время «рецессии», вяло текущего развития, но в то же время накопления интеллектуального капитала по теме Фаберже. Перманентные материальные трудности для обоих братьев.  Евгений Фаберже помогает Г.Ч. Бэйнбриджу в написании книги про отца (См. Приложение 1)  и составляет обширные списки друзей и знакомых, oказавшихся в эмиграции. В Америке А. Хаммер издает книгу «В поисках сокровищ Романовых» (1932) и готовит почву для развития американского рынка Фаберже. Евгений и Бирбаум встречаются с братьями Хаммерами.

Третий: 1940 – 1945 гг. Этот период можно назвать «темным». Нет никакой информации после июня 1940 года. В архиве Татьяны Фаберже сохранилось письмо Евгения от августа 1941 г. в Лейпциг, главному редактору всемирно известного Словаря художников Тиме-Беккера (См. Приложение 2). В 1942 г., в память 100-летия фирмы Евгений Фаберже нарисовал сангиной портрет отца с воскового бюста, который ему прислал из Лейпцига его друг по Академии художеств в Ханау Йозеф Лимбург. Бюст и портрет сейчас в архиве Татьяны Фаберже.

Последний период: 1945 - 1960 гг. Это период материальной реализации идей Фаберже: Евгений Фаберже выпускает в Париже изделия в стиле Фаберже, Г.Ч. Бэйнбридж и К.А. Сноуман выпускают свои знаменитые монографии. Период можно назвать «американским», поскольку рынок Фаберже переместился из Европы в Америку. В 1951 г. американец Самуэль Рубин приобрел у братьев Евгения и Александра товарную марку Фаберже (См. Приложение 3).   Александр умирает в 1952 г. последние 8 лет Евгений живет один.

Федор Агафонович  входил в состав фирмы «Фаберже и Ко», куда его включил Евгений в конце 40-х гг. После окончания войны один из учредителей  этой фирмы Джулио Гверриери не получил разрешения вернуться в Париж, поскольку был членом партии Муссолини, а Федор хотел работать как ювелир. Он получил в 1932 г. диплом ювелира, окончив Женевскую школу декоративного искусства. В условиях мирового кризиса 30-х гг. не мог работать по специальности ювелира, а выезд в Париж был невозможен. После войны Евгений Карлович собрал мастеров, которые ранее работали в России у Фаберже, таких как Прокофий Овчинников из Екатеринбурга (умер в Париже в 1950) году, руководитель Одесского филиала мастер Владимир Другов (1872 – 1955), мастер из Петербурга – Петрограда Николаев (брат Владимира Гавриловича Николаева, старшего мастера у Тилемана), сын эмальера Георга Штейна,  одесский мастер Никулин  и легендарный мастер Михаил Иванов. К этой группе присоединился Федор Агафонович. После издания книги Г.Ч. Бэйнбриджа  (1949) и К. А. Сноумана (1953),  прошедших выставок, резко  возрос спрос на произведения Фаберже и «группа Евгения Фаберже» стала по заданию владельцев лондонской фирмы ВАРТСКИ Эммануила и Кеннета Сноуманов, а также антиквара Леона Гринберга исполнять вещи в «стиле Фаберже»,  по той же ювелирной и камнерезной технологии. Только в 1962 г.,  через два года после смерти Евгения Федор Фаберже обнаружил, что Сноуман продавал его произведения – «новоделы», под маркой Карла Фаберже, поскольку они действительно несли на себе клеймо «Фаберже». Теминология до сих пор не устоялась, поэтому надо различать «новоделы, исполненные носителями фамилии Фаберже» от «новоделов, исполненных зарубежными и российскими мастерами».  Личное клеймо – именник Федора затиралось и оставалось только клеймо фирмы. Федор Фаберже намеревался подать на Сноумана в суд, однако лондонский  антиквар  срочно приехал в Женеву и погасил скандал. Стоило это ему недорого, поскольку цены на «новоделы» он продавал в пять раз дороже, чем платил Федору и его товарищам. В 1958 году, за два года до смерти Евгений Карлович официально передал права на фирменное клеймо «Фаберже» Федору Агафоновичу. В 1954 г. Евгению Карловичу исполнилось 80 лет и в одном из писем он констатировал, что после 1954 г., его фирма «Фаберже и Ко»  не работала и ежегодно предъявляла нулевой баланс. Это также связано со смертью в 1954 году партнера Евгения Александра Карловича Маркетти. Заслугой Евгения и группы его мастеров является то, что они пытались сохранить традиционные технологии Фаберже. Как пишет в письме Федору Фаберже мастер Михаил Иванов (1960 г., Архив Татьяны Фаберже): «В Идар-Оберштейне местные лапидары каждый имеет перед собой книги Сноумана и делают по ним каменных зверей». О том же пишет немецкий камнерез Вильд в 1981 г. Он сообщает, что Евгений Фаберже посещал Идар-Оберштейн в 1927 г., а в 50-х г. Евгений посылал в Идар-Оберштейн мастера М. Иванова[4]. В том же 1954 г. Евгений передает своим племянникам: Федору и проф. А.А. Фаберже списки ценностей фирмы, оставшиеся в России с надеждой, что им удасться вернуться в Россию и разыскать...

Из документов Архива Татьяны Фаберже выясняется громадная роль Евгения в предоставлении Генри Чарльзу Бэйнбриджу (1974 – 1954) материалов для автобиографической книги «Дважды семь», которую бывший управляющий их Лондонским магазином Бэйнбридж выпустил в 1933 году[5]. В этой книге большие главы посвящены работе автора в фирме Фаберже в 1906 – 1915. Бэйнбридж готовил следующую книгу,  посвященную только жизни и творчеству Карла Фаберже. Выход ее был намечен на 1940 год, но Вторая Мировая война, начавшаяся 1 сентября 1939 года отодвинула эти планы и презентация состоялась только в 1949 году. Евгений сообщил Бэйнбриджу фамилии 72 художников и мастеров фирмы и 12 сотрудников. На самом деле, фамилий мастеров, художников и специалистов было еще больше и полностью впервые они опубликованы в нашей книге «История фирмы Фаберже» в 1992 году[6]. Из интенсивной переписки 30-х годов Евгения и Бэйнбриджа, выясняется, что Бэйнбридж ничего не знал о мастерах и художниках фирмы. Он сам пишет, что только через несколько лет после работы в фирме узнал, что Фаберже ежегодно исполняет Императорские пасхальные яйца[7]. Надо отдать должное Бэйнбриджу, он аккуратно присылал Евгению свои статьи, посвященные искусству фирмы Фаберже, которые сам регулярно публиковал в авторитетном лондонском журнале «Конносьер»[8] [9] [10], в истории он остался первым автором – биографом Карла Фаберже. Евгений, правда писал антиквару Леону Гринбергу (1901 – 1980), который его уговаривал написать мемуары, что не чувствует литературных способностей. Гринберг буквально умолял: «ПИШИТЕ О ФАБЕРЖЕ! (выделено Л. Гринбергом – В.С.). Диктуйте каждый день один час, все ,  что придет на ум[11].  Бэйнбриджу Евгений писал в 1934 году: «Я тоже не писатель, я не умею писать интересно; я привожу лишь голые факты (выделено нами – В.С.).  Однако и Евгений публиковал в эмигрантской прессе свои статьи по истории фирмы Фаберже. Тот же Гринберг невысоко оценивал достоинства книги англичанина. Очевидно, Гринберг знал, что все важные факты англичанин получил от Евгения. Также Евгений Карлович помогал молодому искусствоведу-антиквару и дилеру Кеннету Сноуману, предоставил ему информацию и фотографии из собственного архива, просив их вернуть, что Сноуман так и не сделал, а после смерти Евгения не передал эти фотографии наследникам. Как говорил в своих мемуарах Олег Агафонович Фаберже, много желающих «бесплатно прокатиться на «тройке Фаберже»[12]. Тем не менее Евгений едет на презентацию книги Бэйнбриджа[13] и Сноумана[14] в Лондон в 1949 и 1953 гг., встречается с членами королевской семьи, дает консультации по изделиям королевской коллекции. В 1957 г. (Евгению 83 года) он предпринимает последнюю поездку в Англию, посещает поместье Лутон-Ху, по приглашению правнучки А.С. Пушкина леди Зии Вернер. Ее отец, великий князь Михаил Михайлович много покупал в Лондонском магазине Фаберже. Олег Агафонович Фаберже (1923-1993), «последний из Фаберже, родившихся в России», как он с гордостью себя аттестовал, в своих мемуарах рассказывает о посещении вместе с отцом Парижа в 1931 году, когда они покупали мебель. Встретились они и с Евгением Фаберже: «Старший брат моего отца Евгений вместе с Андреа Маркетти открыл небольшую фирму и занимался в основном ремонтом изделий Фаберже. После того, как мы поселились в Финляндии, отец не поддерживал связи со своими братьями, ни со своей первой семьей, и поскольку о них почти ничего не говорили у нас дома, я не знаю, что с ними стало. Единственным исключением являлся мой дядя Евгений, который навестил нас за год до смерти моего отца (1950 г. – В.С.), а также дочь моего брата Татьяна, которая живет в Женеве. С ней я поддерживаю связь и сегодня»[15]. Здесь Олег Агафонович не договаривает. Дело в том,  что пять сыновей  от первого брака, вместе с их матерью Лидией Александровной жили в очень стесненных материальных условиях,  в то время как Олег благодарит в мемуарах отца за «золотое детство». Евгений защищал имущественные интересы сыновей Агафона от первого брака. В частности,  ему удалось получить в 1924 году жемчужное ожерелье, которое Агафон Карлович передал пероградскому фабриканту, швейцарцу  Бремме, для реализации и передаче Лидии Александровне. На эти деньги в Версуа,  пригороде Женевы в 1925 г. был куплен дом, где  родилась Татьяна Фаберже. Но кроме этого ожерелья, никаких денег,  вплоть до конца 1928 г. Лидии и ее сыновьям от Агафона Карловича не поступало. Евгений выплачивал Лидии ее долю в деле Фаберже. В 1914 г. Лидия Александровна имела в капитале фирмы 200 000 руб., ее свадебное наследство от отца, купца 1-ой гильдии, придворного поставщика Александра Ивановича Трейберга. А приезжал он в 1950 году, чтобы получить деньги в государственном банке, которые принадлежали наследникам.

В 30-х годах, во время мирового кризиса у Евгения Фаберже была масса свободного времени. Он приходил в контору и писал письма своим друзьям, чем занимал свой интеллект.  Он обладал удивительной памятью, что касается генеалогии своих друзей и знакомых. Писал на семи языках: русском, немецком, французском, английском, итальянском и шведском. Знал прилично финский и латышский. В телефонно-адресной книжке Евгения Фаберже, которую он вел в Париже с 1931 по 1960 год насчитывается более 2000 фамилий[16]. Кажется, здесь вся русская эмиграция. Удивляет разнообразие персонажей (контингента). Так же как необычайно разнообразен ассортимент изделий фирмы, так же широко представлены самые разные клиенты и заказчики изделий Фаберже, разных национальностей из разных стран: здесь и члены императорской фамилии, и аристократия, и гвардейские офицеры и представители торгово-промышленной и финансовой буржуазии и конечно, женщины. Особенно много артистов и артисток  балета. Их всех Евгений Фаберже знал в лицо и они его знали. Много клиентов, которые обращались в контору Евгения с просьбой оценить бывшие изделия фирмы и продать их. Это  составляло основу материального существования компании «Фаберже и Ко». Иногда члены фирмы  занимались мелким ремонтом,  приводили изделия в товарный вид, что  естественно для ювелирного антиквариата. Поэтому в адресной книжке мы видим фамилии парижских лапидаров, эмальеров, футлярщиков и ювелиров, к которым обращался за помощью Евгений.

Евгений Карлович Фаберже в эмиграции сообщает Василию Энгельману о судьбе школьных друзей – «петринеров», то есть выпускников Петришуле,  где оба учились (Письмо 1933 г., с продолжением в 1938 г.). Адреса и судьбы более 600 друзей и знакомых по Петербургу (Архив Татьяны Фаберже)[17]. Этот документ должен быть востребован специалистом по истории русской диаспоры.

Не забывал Евгений Фаберже и собственное творчество. Как вспоминает Татьяна Фаберже, чаще чем в неделю,  Евгений Карлович посещал студию, с натурщиками и натурщицами, где была целая компания художников. Это конец 40-х гг. Любил Евгений посещать художественные музеи и выставки. Евгению очень удавались портреты молодых женщин, русских эмигранток, которых он рисовал в стиле художника Чарткова из гоголевского «Портрета», то есть, этакими «Психеями», которыми они себя мечтали видеть. К сожалению, и к большому удивлению, этих полотен мы практически не видим на антикварном рынке, так же как и живописных работ Александра Фаберже. Леон Гринберг после смерти Евгения делится воспоминануиями о нем в письме проф. А.А. Фаберже:

Кеннет Сноуман в своей книге 1953 года упоминает, что Евгений Фаберже нарисовал по заданию Сергея Лифаря, организатора грандиозной мемориальной выставки 1937 года, посвященной Александру Сергеевичу Пушкину, портрет поэта, который был в качестве занавеса на сцене[18]. Евгений Фаберже рассылал фотографии этого портрета своим друзьям, в том числе Александру Николаевичу Бенуа. Также Евгений нарисовал портреты Федора Шаляпина, Эммануила Нобеля и поэта Гёте. Евгений в одном из писем раскрыл секрет портрета Пушкина: он взял широко известный портрет работы художника Тропинина и повернул его зеркальным образом. Это один из известных приемов художников. Менее известен факт, что именно Евгений Фаберже составил музыкальную программу торжественного вечера, посвященного А.С. Пушкину. Евгений был большим знатоком музыки, в детстве он с братьями составлял квартет, а уроки музыки им давал капельмейстер одного из гвардейских полков. Лучшим другом Евгения в эмиграции был Владимир Эдуардович Направник, сын композитора, секретарь Русского музыкального общества, а до 1917 года исполняющий обязанности начальника Камерального управления Кабинета его величества. С ним Евгению приходилось часто общаться при получении и сдаче заказов для Кабинета Е.В.

Фактически на протяжении всех 40 лет эмиграции Евгений Фаберже не оставлял надежды получить возмещения от Швейцарского правительства за собственные вещи фирмы, которые он передал под расписку кассира Швейцарской миссии в Петрограде г-на Циммермана в декабре 1917 года, когда Карл Фаберже безвозмездно передал дом для жительства Швейцарской миссии. Семь чемоданов с вещами Фаберже сотрудники миссии, не известив об этом владельцев, переместили в одну из октябрьских ночей 1918 г. в помещение Норвежского консульства по адресу: наб. реки Мойки, 42, будучи предупрежденными о налете большевиков на здание дома Фаберже. Однако Евгения Фаберже он не предупредили. Охраняли эти перенесенные чемоданы два петроградских студента, швейцарцы по происхождению. На следующую ночь группа молодчиков подъехала на извозчиках. Каким-то образом попали в помещении Норвежской миссии и вывезли самое ценное.

У Татьяны Фаберже в архиве имеется список драгоценностей и эскизы утраченных вещей. Но до сих пор вещи из «чемоданов Фаберже» не появлялись на аукционах «Сотбис» и «Кристи». Где они? Варианты ответа: в России, в Швейцарии, в сейфах ЧК, в Гохране, закопаны... Один журналист предположил даже, что это очередная мистифи­кация Карла Фаберже, который был неистощим на подобные выдумки.

Никакой компенсации от швейцарской дипломатической миссии потомки Карла Фаберже не получили, хотя обращались неоднократно: в 1920-х, 1930-х, 1940-х. Последние попытки апелляции к швейцарскому правительству предпри­нимал Федор Агафонович Фаберже в 1960-х гг., а после его смерти, в 1970-х гг., — его дочь Татьяна Фаберже. « Мы всю жизнь работали на адвокатов» - говорит она.  Безрезультатно...

Одна из главных причин отказа — Фаберже не были швейцарскими граж­данами. Другие причины — утрата документов, изъятых ЧК у Бирбаума, смерть свидетелей. Помимо кассира Циммермана, в 1924 г. в Риге скончал­ся швейцарский консул Мантель, близкий друг Карла Фаберже, который под присягой мог подтвердить истинное содержимое легендарного саквояжа. В архиве Татьяны Фаберже имеется переписка с тогдашним представителем Швейцарии в России г-ном А. Жюно, который проживал в Цюрихе и знал о краже, и другим дипломатом — г-ном Пфистером, проживавшим в Базеле. Оба они не отказывались, что стоимость саквояжа превышала объявленную в 16 раз, но швейцарские чиновники всякий раз тормозили депо.

В конце 1940-х гг. Евгений Карлович Фаберже обращался за содействием к швейцарскому министру иностранных дел д-ру Брюггману (президенту Швейцарии в 40-х гг), с которым он был знаком еще по Петрограду. Квартира Фаберже была записана на имя Брюггманна... Но и всесильный министр ничем не помог. Есть гипотеза, что за два месяца до своей кончины Карл Густавович Фаберже выехал из Висбадена (Германия) в Швейцарию как раз для того, чтобы хлопотать о получении компенсации за утраченные драгоценности[19].

В монографии «Франц Бирбаум – главный мастер фирмы Фаберже» (2016) впервые опубликовано эпистолярное наследие Франца Бирбаума и Евгения Фаберже, 12 писем 1922 – 1939 гг. из Архива Татьяны Фаберже. Здесь любопытными предоставляются факты о тайнике в петроградском доме на Лодейнопольской улице, 5, где проживал Франц Бирбаум[20]. Евгений Фаберже, в конце  1925 г., посылал в Ленинград некую даму, которая приходила и спрашивала проживавшую в том доме вдову умершего в 1918 году эмальера фирмы Фаберже Николая Петрова, владельца дома, где квартировал Бирбаум,  о закопанных в подвале ценностях фирмы, которые были переданы на сохранение Францу Бирбауму. Кто эта «таинственная дама», которая привезла ценности в Париж из России, посетив еще и Москву – мы до сих пор не знаем. Всего было перевезено ценностей, возможно, дипломатической почтой или через «окно» в финской границе на 1 млн. французских франко,  по тогдашнему курсу 40 000 долл. Эти ценности подлежали распределению между наследниками, которых на тот момент было 4, это сыновья Карла Густавовича. Долю Агафона получали его пять сыновей. Однако в 1929 году случился мировой кризис и реализация драгоценных камней была затруднительна. Евгений Фаберже в одном из писем пишет в начале 30-х гг., что «сейчас бриллианты стоят в 5-6 раз дешевле, чем должны стоить». Некоторое оживление наступило в 1937 году, когда в Париж на Всемирную выставку стали приезжать американцы. Любопытными из переписки выясняются подробности о братьях Арманде и Викторе Хаммерах, которые активно скупали изделий Фаберже и интересовались у Бирбаума точным количеством императорских пасхальных яиц и их местонахождением. Бирбаум переадресовал этот вопрос Евгению, но тот тоже не мог ответить точно. Известно из мемуаров Арманда Хаммера, что через его руки прошло более 2000 произведений Фаберже, в том числе он выгодно реализовал американским коллекционерам 13 Императорских пасхальных яиц.

В 1928 году Евгений Фаберже получил французское гражданство. Он сделал это вовремя, хотя процедура его получения французским правительством все время усложнялась. Очевидно, было принято во внимание, что Евгений был награжден по итогам Всемирной выставки 1900 года французским орденом. Александр Фаберже затянул с получением гражданства и напрасно. Когда бывший русский офицер Павел Горгулов в 1932 году убил французского президента Поля Думерга, французское правительство прекратила обращать во французское гражданство бывших русских подданных. Они так и остались «нансенистами», то есть обладателями «нансеновского паспорта». Французский паспорт Александр хотел получить, чтобы стать шофером, он серьезно учился профессии водителя.

Жизненный путь Александра Карловича Фаберже в эмиграции прослеживается менее подробно, поскольку домашний архив достался  вдове, пережившей супруга на 21 год и двум детям.

С отцом, Карлом Фаберже, который умер в 20 сентября 1920 г. в Швейцарии, Александр, прибыв в Париж в апреле того же года,  так и не встретился.  Через два года в Париж прибыла Нина Белишева, с которой жил в гражданском браке. Нине Ивановне Александр был обязан вызволением из тюрьмы. История эта туманная. Есть версия, что были подкуплены тюремщики. По другой, Александр был объявлен смертельно больным и передан Нине Белишевой, чтобы не фиксировать смерть в тюрьме. Обе версии правдоподобны. У Нины Белишевой, дочери богатого московского купца, еще были деньги и она в 1922 г. купила себе заграничный паспорт. В 1925 году   родилась дочь Ирина Александровна (1925 – 1988). Процедура развода с женой  Иоанной Фаберже - Таммерман  (она в 1927 г. получила эстонский паспорт) так и не завершилась. В 1930 г. Иоанна умерла и Александр в Висбадене, в русской православной церкви,  венчался с Ниной Белишевой и узаконил отношения. У Нины был непростой характер. Очевидно, она ожидала от Парижа блеска роскошной жизни, котoрая  предполагалось, должна быть у Фаберже. Брак для Александра, заключенный как «благодарность за спасение», с годами стал обоих тяготить. Возможно, поэтому в домашнем архиве Александра Петровича и Татьяны Фаберже  не сохранилось фотографий Нины, а в письмах  нет ни строчки про Нину,  хотя много про котов, которых он явно любил.   

В 1922 году Александр вместе с братом Евгением и партнерами по Московскому отделению Александром Карловичем Маркетти и Джулио Гверриери основал фирму «Фаберже и Ко». В 1929 году в связи с необходимостью платить за обучение  сына в английском королевском колледже,    вышел из дела и забрал свою долю. Однако в дальнейшем платить за обучение не мог, сын получил ссуду от русского промышленника – эмигранта Ульмана (выпускника СПб Электротехнического института), у которого были предприятия в Польше. После успешного окончания обучения Александром – младшим и защиты докторской степени в 1935 г.,  Ульман благородно простил долг. Александр Петрович пытался разрабатывать и изготовлять ювелирные изделия, а также предметы декоративно- прикладного искусства, как африканские маски и игральные карты, но коммерческого успеха не имел. В конце 1930-х гг. создавал камнерезные фигурки из камня. Подарил станок для обработки камня бывшей художнице фирмы Илинской – Андреолетти. Александру принадлет заслуга в атрибуции щести пасхальных яиц, которые возникли на парижском антикварном рынке в начале 20-х гг. и по качеству были на уровне императорских. Алексанр указал< что эта группа пасхальных подарков исполнена по заказу Александра Кельха для его супруги Варвары Базановой-Кельх на ребеже XIX – XX. Эти шесть пасхал,бных яиц были успешно проданы антикваром Гринбергом из фирмы Золотницкого «Как в  Старой России» в 1928 году за 200 000 французских франков, что составляло 7 800 долл. 

Важнейшим событием в эмигрантской жизни Александра были поездки в Латвию в 1937 – 1940 гг. Этот сюжет описан нами в статье «Фаберже и Латвия» в книге 1997 г.[21] В общей сложности Александр прожил в Риге два с половиной года. Поездки были связаны с необходимостью участия в судебных процессах, по поводу получения законного наследного имущества фирмы, которое им не выдал бывший бухгалтер Отто Бауэр (1875 – 1936). В конце концов, суд встал на сторону наследников Фаберже и присудил им 22 из 27 предметов. Обращает на себя внимание факт, что Александр, как руководитель Московского отделения, не знал клейм мастеров, работавших в Петрограде и запрашивал об этом Евгения, который также  инструктировал брата, что «все наши изделия должны иметь инвентарные номера фирмы». После предъявления таких доказательств, суд присудил спорное имущество. Но началась война и сложности с визами.

Нансеновский  паспорт Александра Петровича хранится у его внука Александра-Моргана  Гунста в Калифорнии. На нем есть удивительные отметки рижского НКВД   в конце июля 1940 г. Александр, из-за начавшейся Второй мировой войны застрял в Риге, потому что проезд через Польшу и Германии был запрещен, тем более с драгоценностями, а ему, как обладателю нансеновского паспорта,  нужны были особые разрешения. Советские власти не считали «нансенистов» полноценными гражданами и, в принципе, это большая удача, или недосмотр НКВД, что Александра выпустили из Риги.  Его могли арестовать, тем более, он сидел более полгода в тюрьме ЧК на рубеже 1919-1920 гг. Случившийся «недосмотр» ЧК можно обьяснить неразберихой первых дней Советской власти в Риге.  Возможно, повлиял и «мирный договор» Сталина с Гитлером (договор о ненападении между Германией и Советским Союзом от 23 августа 1939 г.), поскольку 14 июня  1940 г. Париж был оккупирован немцами. В этом смысле,  Александр подпадал под определение «германского гражданина».  21-22 июля того же года в прибалтийских республиках была установлена Советская власть. Из Парижа советовали написать письмо в Берлин Альфреду Розенбергу, сыну балтийского немца и француженки, происходившей из гугенотов, которого Александр мог знать по Москве в 1916 – 1918 гг. Так или иначе, Александр вернулся в оккупированный Париж. Драгоценности, выигранные по суду, он оставил в своей двоюродной сестры Веры Юльевны Зиринг, рожденной Николаи. В 1944 г. Вера с семьей покинула Латвию и оказалась в американской зоне оккупации Германии. Каково же было изумление Евгения и Александра, когда они узнали, что Вера привезла им эти ценности. Это при том, что они голодали и ходили в обносках. Евгений просит Федора в Женеве послать что-то из одежды взрослым сыновьям Веры Зиринг и продукты. Также в 1946 г. из той же американской зоны Германии поступило предложение выкупить альбомы с рисунками изделий фирмы от некоего г-на Юрисона,  который представился подмастерьем петроградской мастерской Хольмстрема. Евгений отвечал, что не помнит такого и спрашивал: «А почему мы должны выкупать собственные альбомы?».  Владельцем альбомов, в итоге в 1980 г.  стал К. Сноуман и выпустил по ним книгу. 

Александр в конце 30-х давал уроки английского. После войны жил на средства, которые высылал из Америки его сын Александр Александрович, профессор биологии и генетики,  доктор наук, переехавший из Англии в 1945 г. Также в Америку выехала его дочь Ирина, вышедшая замуж в 1945 г. за  сына  американского банкира, от которого имела детей:  Александра - Моргана  Гунста (1949 г., архитектор, проживает в Калифорнии) и двух дочерей: Ариану (1951 г.р., проживает в Австралии) и Марину (1953 г.р., проживает в Калифорнии).

 Умер Александр Петрович Фаберже в 1952 г., похоронен на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа. Там же похоронена в 1973 году его супруга Нина  Белишева. После войны Александр часто болел. Евгений Фаберже очень гордился тем, то в семье Фаберже есть первый доктор наук и просил Александра Александровича прислать свою фотографию для размещения в журнале «Иллюстрированная Россия», но тот из скромности отказался. Жизненным достижением Александра Петровича (Карловича) следует считать рождение и воспитание сына и дочери. Ирина была очень талантливой, обучалась балету у Матильды Кшесинской и в 1937-1940 гг.  работала в труппе Мясина «Балет Монте-Карло» и,  получая гонорары,  помогала семье.  Война помешала стать ей  балериной. В 1933 г. журнал «Иллюстрированная Россия» опубликовал на обложке ее портрет, как самой талантливой юной танцовщицы школы Матильды Кшесинской.

 По мнению Татьяны Фаберже, Александр Петрович был художником нереализованных возможностей, многих талантов, например, он был прекрасным геммологом, знал много языков,  ездил по миру. Но в тоже время, он был человеком богемы, с присущими слабостями.  В одном из писем сыну он сообщает, что знал 2000 иероглифов, посещал Шанхай. Он так же оставил листок с фамилиями сотрудников Московского отделения, откуда мы,   например,  знаем фамилии Александрова – заведующего серебряным производством и Голикова, заведующего футлярной мастерской в Москве.

Резюмируя в целом, отметим, что жизнь братьев Евгения и Александра Фаберже в эмиграции была насыщенной, сложной, наполненной разными событиями, встречами с тысячами людей и требует еще особых  исследований, чему способствует предоставление для работы Архива Татьяны Фаберже[22], за что автор выражает Татьяне Федоровне искреннюю особую благодарность.

 

ПРИЛОЖЕНИЕ 1. Переписка Г.Ч. Бэйнбриджа с Евгением Фаберже. 1934 – 1936 гг Архив Татьяны Фаберже. Перевод с английского И.А. Орловой.

1.              Бэйнбридж  Евгению  в письме от 13 марта 1934 г.

Чтобы сделать свою книгу полной, я, если найду достаточно материала, напишу что-нибудь о животных и о цветах. Пожалуйста, помните, что именно в Англии Фаберже ценят более, чем где-либо, что я постоянно контактирую с торговцами и частными лицами, которые интересуются Фаберже. Поэтому, если у Вас есть фотографии царских пасхальных яиц, животных, цветов или других фантазийных изделий, пожалуйста, по возможности, скорее пришлите мне их с описаниями, чтобы я смог должным образом использовать их. Но, пожалуйста, не откладывайте это надолго.

2.              Бэйнбридж Евгению. В письме от 16 марта 1934

Как я уже говорил, именно в Лондон настоящий интерес к произведениям Фаберже и если у Вас есть они, то есть возможность купить их.

3.    Бэйнбридж Евгению.  В письме от 20 марта 1934:

Королева дала мне разрешение воспроизвести одно из царских пасхальных яиц, которые она недавно купила под ее именем. Если у Вас есть какие-нибудь изделия для продажи, то придайте их после появления в «Connoisseur». Если Вы дадите мне знать, с какими вещами Вы собираетесь расстаться, то я смогу помочь Вам советом. Лондон – хороший рынок.

На письме от 30 мая 1934 г. приписка  Евгения Фаберже:

    Кремлев мог делать из камня даже тонкие стебельки цветов, он был уникален в своем мастерстве. Другие стебли изготовлялись из металла, покрытого эмалью. Другим превосходным камнерезом был Дербышев, который, к несчастью, был убит на войне. Его следует назвать.

4.       Евгений Бэйнбриджу 05 июня 1934 г.

Так, я понял, что братья «Х» [Хаммеры – В.С.], которые навестили нас недавно – очень хорошие и симпатичные люди.

Возможно, в следующем номере «Connoisseur» Вы опубликуете (статью) о красивом яйце с глухой сиреневой эмалью, с Лебедем, о котором Вы писали в Вашей книге.

Я посылаю Вам проспект Нью-Йоркской коллекции Хаммера.  Хаммеры экспонировали в Чикаго царские и другие драгоценные украшения. Здесь Вы видите Орла с миниатюрным портретом наследника. Это яйцо было сделано из ляпис-лазури в 1912 г. – в это время царь пребывал в Ливадии, около Ялты, на Южном Берегу Крыма. Мой отец поручил мне лично отвести его [яйцо] Его Величеству

При этом я посылаю Вам ответы на Ваши вопросы, надеюсь, вы будете удовлетворены. Если Вам нужны еще какие-либо подробности, напишите мне, пожалуйста. Я постараюсь удовлетворить Вас, как смогу. Я тоже не писатель, я не умею писать интересно; я привожу лишь голые факты (выделено нами – В.С.). Еще раз благодарю, искренне Ваш  [подписи нет – В.С.].

5.              10 июня 1934 г. От Бэйнбриджа.

Дорогой Евгений,

Большое спасибо за Ваше письмо от 5 июня с моими вопросами. Я, конечно, буду очень рад получить фотографии у…(неразборчиво)…… с Вашими комментариями на обороте, если возможно.

Есть и другие, которые Вы пришлете мне – один из портсигаров, царские пасхальные яйца, животные, цветы помогут мне написать новые статьи.

Г-н Хаммер-сын навестил нас несколько месяцев назад, он прислал мне несколько фотографий наших пасхальных яиц. Если хотите, я могу прислать их Вам. Он прожил в Советской России 7 лет и хорошо выучил язык. Конечно, он использовал возможности купить возможно больше произведений искусства, икон, изделий Фаберже и т.п., которые он продает…….

 

6.              Евгений Бэйнбриджу,

Париж, 19 июня 1934 г.

Уважаемый Бэйнбридж,

Я получил Ваше письмо от 10 июня и я высылаю Вам хаммеровские фотографии царских пасхальных яиц:

1. Золотое яйцо с Пеликаном и восьмью институтами благородных девиц

1а. Оно же, закрытое

2. Розовое яйцо с миниатюрами: 8 замков-дворцов и 2 яхты.

3. Нефритовое яйцо с сердцем на мольберте и 11 миниатюрами.

4. Яйцо с красным крестом и пятью миниатюрами.

У меня нет дубликатов, и я надеюсь, что Вы будете аккуратно обращаться с ними и вернете их мне, когда используете. Я не знаю, как это принято, но я полагаю, что следует упомянуть имена фотографов, не так ли?

Затем я высылаю фото набалдашника трости из золота с очень тонкой гравировкой, который находится у нас, также фотографию очаровательного флакона для духов из золота с белой эмалью и еще фотографию золотого портсигара с белой эмалью. Эти предметы находятся у нас.

Больше ничего нового, поэтому заканчиваю.

7.              Евгений Бэйнбриджу .  Париж, 8 января 1935.

Дорогой Бэйнбридж,

Снова давно не слышал о Вас, я не знаю, опубликована ли Ваша статья во втором номере «Connoiseur». Я посылаю Вам последнюю фотографию отца, снятого на пароходной пристани Лозанны моим аппаратом Vest Bosket KODAK и увеличенную мною. Я надеюсь, что она может заинтересовать Вас. Это было в июле 1920 г., когда я катал его в коляске. Даже когда он был в мае 1920 г. в Висбадене. Его возили в этом же кресле, он грустно воскликнул: «Никогда не думал, что меня будут возить в коляске». Он очень огорчался из-за этого.

Что касается дела, то, к сожалению, дела идут все еще плохо, но мы не теряем надежды на улучшение, соглашение между Муссолини и Лавалем даст гарантии устойчивости и мира, по крайней мере, на ближайшие годы.

Мы здоровы, а это очень важно. Надеюсь, что Вы тоже здоровы.

Я надеюсь, что Вы получили письмо от 19 июня с фотографиями «пасхальных яиц» и других изделий, я давно не получал Ваших писем. Вы пишите о нашей старой фирме. Не могу ли я еще чем-нибудь быть полезным Вам.

8.              10 марта 1935. От Бэйнбриджа Евгению:

Большое спасибо за фотографии пасхальных яиц и других вещей, не можете ли Вы прислать их мне. Я сохраню их и (использую) в подходящей ситуации.

Кстати, помните ли Вы ПОСЛЕДНЕЕ яйцо, преподнесенное царице. Каким оно было – то яйцо, которое Вам разрешили доставить в 1917 году. Возможно, оно было также из (материала), как яйцо 1916 года.

9.              3 марта 1936 г. От Бэйнбриджа.

Дорогой Евгений,

Большое спасибо за письмо и фотографии.

 

ПРИЛОЖЕНИЕ 2. Письмо Евгения Фаберже от 05 августа 1941 г. в Лейпциг, в издательство. Архив Татьяны Фаберже. Перевод В.В. Скурлова.

 

5 августа 1941 г. Евгений Фаберже пишет письмо директору издательства «Е.А. Зееман» в Лейпциге с просьбой исправить ошибки в статье, Справочника, касающиеся ювелиров Фаберже:

 «Случайно мне в руки попал появившийся в Вашем издательстве «Всеобщий лексикон изобразительных искусств Ульриха Тиме» (известный как Справочник Тиме – Беккера – В.С.), 11-ом томе которого за 1915 год я нашел имена моего деда Густава Фаберже и моего отца Карла Фаберже.

Так как в этой статье содержится много ошибок, я прошу Вас позволения их исправить и закончить статью.

Далее Евгений указывает, что в Справочнике Тиме неверно указано, что Густав имел двух сыновей: Петера и Карла. На самом деле сыновей звали Карл и Агатон (Агафон). «Карл развивал свое дело с большим мастерством и поднял его – благодаря своему тонкому, широко признанному вкусу – на недосягаемую в России высоту. И его продукция – не только ювелирные, золотые и серебряные предметы, но и его художественные изделия из драгоценных и полудрагоценных камней, как и различных сибирских камней, и особенно его художественные изделия с эмалями, обрели мировую славу и разыскиваются коллекционерами» (…)

Но главной работой моего отца были пасхальные яйца, которые он ежегодно придумывал и исполнял, сначала для царя Александра III, а затем для царя Николая II . Каждое из этих яиц должно было содержать какой-либо сюрприз» (…) Царь был так восхищен этим забавным и оригинальным произведением искусства, что поручил моему отцу  каждый год поставлять к Пасхе яйцо, исполненное по его (отца – В.С.) замыслу. И с тех пор мой отец придумывал нечто оригинальное, с каким – либо сюрпризом внутри, по большей части с сюжетом на семейные события. После смерти Александра мой отец делал ежегодно два яйца, чтобы царь Николай мог сделать пасхальный подарок царице – матери, так и царице – супруге. В целом было сделано 50 яиц.  Описание и перечисление всех этих изделий завело бы слишком далеко. И я позволю себе указать заинтересованным лицам на следующие работы:  «Twice Sewen»  Г.Ч. Бэйнбриджа (управляющего нашего Лондонского филиала); в двух номерах художественного журнала «Тhe Connoisseur» за май и июнь 1938, также в апрельском номере 1938 г. журнала «Harper”s Bazaar» « публикации великой княгини Марии Павловны, в Нью-Йорке. (Здесь Евгений Фаберже ошибается: две статьи Г.Ч. Бэйнбриджа про «Русские императорские пасхальные подарки» опубликованы в майском и июньском номерах за 1934 г., статья «Мастера Фаберже» в августовском номере за 1935 г. а статья «Фигурки Фаберже из русских цветных камней» опубликована в апрельском номере того же журнала за 1938 г.). Все эти английские публикации снабжены многочисленными воспроизведениями упомянутых яиц. И тексты хороши и достоверны. Вероятно, все эти яйца, как и большинство находившихся в императорском собрании произведений Фаберже, были после революции большевистских комиссаров проданы их «товарищами по вере» в Лондоне и особенно в Нью-Йорке.

Евгений пишет краткие характеристики остальных участников ювелирного дела Фаберже.

«Младший брат моего отца Агафон Фаберже, родился в Дрездене в 1862 и умер в Петербурге в 1895, также был исключительным рисовальщикелом украшений, наделен прекрасным вкусом и был дельным сотрудником.

У Карла было четыре сына, все родились в Петербурге и все были задействованы в предприятии».

Про себя Евгений пишет, что был «рисовальщиком украшений, учился портретному искусству в Петербурге у живописца С. Зайденберга. Родом из Киева и в Гельсинфорсе у Ю. Оллила в Атенеуме, и теперь является портретистом – любителем (уголь, цветной карандаш и т.д.).

Агафон (род. 1876), рисовальщик и исключительный знаток драгоценных камней и жемчуга. Оба старших брата работали в главной фирме в Петербурге.

 Александр (род. 1877) работал как «рисовальщик и модельер в филиале фирмы в Москве. Его жена Иоанна, урожденная Таммерман из Ревеля посещала ЦУТР бар. Штиглица, Строгановское училище в Москве и училась живописи также как муж у проф. Кашо в Женеве, была хорошей художницей – прикладницей (умерла в 1930 г.).

Николай (1884 – умер в Париже 1939) работал в Лондонском филиале как рисовальщшик, учился также живописи ку Сарджента» (…)

«Карл Фаберже был решительно наиболее выдающимся в России пионером прекрасного. Основанном на французском стиле, вкуса в ювелирном искусстве и в золото-серебряном деле, не оставляя при этом без внимания и русский стиль».

Далее Евгений дает самые превосходные характеристики бывшим мастера и художникам фирмы:

 «Франц Бирбаум – очень одаренный и многогранный рисовальщик». Август Хольмстрем – «первоклассный ювелир, исполнявший тончайшие украшения; равныи образом его сын и преемник Альберт». Михаил Перхин «был исключительным мастером  украшений, который умел делать сложнейшие вещи, как и его преемник финн Хенрик Вигстрем». Александр Петров и его сын Николай «были первоклассными эмальерами, как и Василий Бойцов, которые безупречно владели своей профессией». Август Хольминг «был исключительным золотых дел мастером». Василий Иванович Зуев «был совершенно первоклассным живописцем – миниатюристом, который должен быть особо упомянут». Кремлев – «великолепный художник по камню, который умел вырезать из камня разных пород жизненно достоверные цветы» Эдуард Коллин (правильно: Эрик – В.С.) – «очень дельный финский золотых дел мастер, который исполнял безукоризненно точные копии древнегреческих золотых находок из Керчи, оригиналы которых находятся в Императорском Эрмитаже» Артур Пинкс, ирландец – «был очень изысканным рисовальщиком нашего Лондонского филиала»

«Разумеется, мы имели еще больше толковых сотрудников, но названные здесь особенно запомнились мне.

О неугомонном  характере моего отца, как и о его творчестве и художнической деятельности,  которая продолжалась ровно 50 лет (1868 – 1918) и  о том, как он сумел – благодаря своей энергии, своему симпатичному нраву и своему прекрасному вкусу – создать из скромного дедовского дела повсеместно признанную знаменитую мировую фирму, можно написать целую книгу  (выделено ними – В.С.), однако пока достаточно приведенных здесь сведений».

 

ПРИЛОЖЕНИЕ 3.    ТОРГОВАЯ МАРКА ФАБЕРЖЕ

      

        В семейном архиве Татьяны Фаберже имеется много документов, разъяс­няющих позицию членов семьи Фаберже по проблеме использования  торговой марки Фаберже. В 1984 г. один из внуков Карла Фаберже, профессор Техасского университета в городе Ости­не Александр Александрович Фаберже (родился в 1912 г. в Москве, умер в 1988 г. в Остине), по запросу известного коллекционера Кристофера Форбса так объяснил ситуацию.

          Из письма А. А. Фаберже Кристоферу Форбсу:

         «В 1922 году два сына Карла — Евгений и Александр (я сын Александра) в партнерстве с Андреа Маркетти и Дж. Гверриери основали скромное предпри­ятие в Париже в доме 23 по улице Солинье Faberge et Со, которое торговало старыми изделиями фирмы, но также занималось изготовлением и проектиро­ванием изделий. Оно закрылось в 1960 году, когда умер последний из членов семьи, работавших там, Евгений Фаберже (1874—1960). Изготовлением изде­лий в Женеве занимался Федор Агафонович Фаберже (1904—1971) и дочь Федора Татьяна.

          К сожалению, имя Фаберже никогда не регистрировалось в качестве торговой марки. Эта идея никому не приходила в голову, так как это было семейным делом в течение нескольких поколений и было хорошо известно любому представителю в ювелирном мире. Во всяком случае, законы о торго­вых марках в каждой стране свои и в разное время изменяются.

          Самуэль Рубин родился в 1901 году. В 1924—1929 гг. возглавлял Barcolans Product Co. В 1929 году он организовал Испанскую торговую корпорацию — Spanish Trading Corp., которая импортировала мыло и оливковое масло. Еще позднее в 1937 году он основал Faberge Inc. в партнерстве со своим отцом Джулиусом Рубином. Эта фирма была предшественником современной фирмы Faberge Inc., зарегистрированной в 1944 году.

         Рубин использовал имя Фаберже, так как оно ассоциировалось с высоким качеством и роскошью. Предположительно,  он узнал это имя от Арманда Хаммера, который собрал много изделий Фаберже, когда жил в СССР; такие изделия можно было легко достать через большевистских функционеров в первые годы после революции, они поступали из семей казненных и бежавших из СССР. В то время многие из них были проданы через Галерею Хаммера (Нью-Йорк), которой заведовал Виктор Хаммер, брат Арманда. В фирме Faberge Inc. никогда не работал ни один из членов семьи Фаберже.

         О том, что Рубин воспользовался именем Фаберже, стало известно только после окончания Второй мировой войны. Парижские Фаберже пытались при­влечь Рубина к ответственности. Хотя я не имел непосредственного интереса к парижской фирме, все же, будучи сыном одного из партнеров и единственным членом семьи в США, я принял участие в одном из процессов. Он был очень сложным и не принес удовлетворения. Весьма ограниченные средства парижских Фаберже и плохой выбор юрисконсультов повлияли на неудовлетворительные результаты. Рубин щедро тратил деньги, позднее стало ясно, что он применил подкуп. В принципе трудно доказать, что некто из другой отрасли наносит вам вред, используя ваше имя, когда оно не зарегистрировано торговой маркой. Наконец в 1951 году обе стороны подписали соглашение. Парижские Фаберже изъяли иск против Рубина, который уплатил им 25 000 долларов (смехотворная сумма), и ему разрешалось использовать имя Фаберже на парфюмерии и галанте­рее. Это соглашение так плохо составлено, что оно практически бесполезно.

         Во время этой тяжбы против Рубина я не знал степени его преданности левому делу, хотя я знал о его дружбе с Армандом Хаммером. Можно сказать, что семья Фаберже принимала некоторое участие в борьбе с большевизмом. Мой отец Александр Фаберже принимал некоторое участие в так называемом „офицерском мятеже" в Москве в начале революции, в то время как два сына Агафона Фаберже сражались в белой армии под командованием Юденича.

        Таким образом, то, что Рубин создал свое состояние с помощью фамилии Фаберже, особенно досадно».

 

Комментарий. Можно добавить, что профессор А. А. Фаберже неоднократно вел дела в судах США против незаконного использования фамилии Фаберже.  Арманд Хаммер приехал в Москву в 1921 году и поселился в бывшем московском магазине Фаберже на Кузнецком мосту. Тогда же он узнан о вещах Фаберже, которые он активно скупал на толкучих рынках и у антикваров. Помогал ему некий недоучившийся студент Бенедиктов. Своего брата Виктора Арманд заставил учиться искусству. К моменту своего отъезда из СССР (1930 г.) Арманд Хаммер имел коллекцию вещей Фаберже — более 2000 предметов, в том числе почти десяток императорских пасхальных яиц. Для сравнения отметим, что все государственные музеи России едва ли имеют сейчас более тысячи предметов Фаберже. Одна из публикаций в газете «Известия» в 1992 году прямо указывает на то, что Арманд Хаммер выполнял финансовые поруче­ния III Интернационала.

---

[1] Агафон Фаберже в красном Петрограде. Научно-иллюстрированное издание / Сост. А. И. Рупасов, В. В. Скурлов, Т. Ф. Фаберже, С. К. Бернев. СПб., 2012 (Указ.).

 

[2] Лейкинд О., Махров К., Северюхин Д. Художники русского зарубежья. Биографический словарь. СПб.: Нотебене, 1999. – 715 с.  Сведения об Александре и Евгении Фаберже: стр. 575-576.

 

[3] Там же.

 

[4] Wild, R.E. Ueber die Nachbildung Fabergescher Figuren in Idar-Oberstein. Goldschmiede Zeitung (Gegmany). No.2, 1981: pna.

 

[5] Bainbridge H.Ch.  Twice Sewen. London. 1933. – pp. 157 – 166.

 

[6] Birbaum Franz P. The History of the Houze of Faberge (Gemstone Carving, Jewellery and Gold and Silver work of the Houze Faberge, 1919). According to the recollections of the senior craftsman of the firm Franz P. Birbaum. Published by Tatiana F.Faberge and Valentin V.Skurlov. Изд-во «Информприбор», М.; 1992.- 76 p.

 

[7]Bainbridge H.Ch. Faberge Figurines in Russian Coloured Stones // Connoisseur. Vol. 101, no. 440. April 1938: 200 – 201, 203 – 204 pp.

 

[8] Bainbridge, Henri Charles. “Russian Imperial Easter Gifts”. Connoisseur. Vol. 93, no. 393, May 1934: 299-306. Interest is aroused by the first public sale of a series of Faberge Easter eggs. Bainbridge published two first-hand accounts describing the eggs in great detail. Yt also drew upon the recollections of Faberge’s son Eugene (1874-1960).  In part I of this series, Bainbridge credits Eugene Faberge for the early history of his father, for additional information.

 

[9] Russian Imperial Easter Gifts, II”. Connoisseur. Vol. 93, no. 394, June; 1934: 384-389.

 

[10] Bainbridge, Henri Charles. “Workmasters of Faberge.”. Connoisseur. Vol. 96, no. 408, August 1935: 87-90, 104. Bainbridge  discusses in some detail the workmasters in St. Petersburg based on interviews with Eugene (1874-1960) and Agathon Faberge (1876-1951), eldest and second sons of Faberge. The workshops were situated within the principal Faberge building, but were separately owned and controlled by the various specialist workmasters.

 

[11] Письмо Леона Гринберга Евгению Карловичу Фаберже из Нью-Йорка в Париж. 1950 // Фаберже и петербургские ювелиры: Сборник мемуаров, статей, архивных документов по истории русского ювелирного искусства / Под ред. В. В. Скурлова. СПб., 1997.- С. 621-622.

 

[12] О.А. Фаберже. Блестки. – М.: Россия, 1994. – С. 15.

[13]Bainbridge H.Ch. Peter Carl Faberge. Goldsmith and jeweller to the Russian Imperial Court. His Life and Work. London. New York.Sidney.Toronto.1949. – 170 pp.

 

[14] Snowman A.K. The art of Carl Faberge. London, 1953.–168 pp.

 

[15] О.А. Фаберже. Блестки. – М.: Россия. 1994. – С. 75.

 

[16] В. Скурлов. Список Евгения Фаберже. Алфавитный список друзей и знакомых Евгения Карловича Фаберже. Париж. 1932 – 1960. Архив Татьяны Фаберже. На правах рукописи. – СПб. «Антикварное Обозрение». 2002  - 74 с. Список включает более 2000 фамилий.

 

[17]Два письма Евгения Фаберже Василию Энгельману. Василий Энгельман, школьный друг Евгения Фаберже, «петринер», вместе учились в Петришуле. Отец Вилли (Василия) Карл-Оскар Зигфридович Энгельман (1835 г.р.) , петербургский купец,  женат  на дочери  Фридриха Бутца, сестре Юлия Бутца; исполнял обязанности оценщика Кабинета Е.И.В. – После смерти Ф. Бутца, Оскар Энгельман вместе с Юлием Фридриховичем Бутцем (1847-1912) был совладельцем ювелирной фирмы.  Юлий Бутц – друг детства Карла Фаберже, вместе они путешествовали по Европе. – Евгений Карлович Фаберже в эмиграции сообщает Василию Энгельману о судьбе школьных друзей (1933-1938 гг.). Архив Татьяны Фёдоровны Фаберже (Женева). Благодарю г-жу Ирину Лейнонен (Германия) за подготовку текста к публикации, декабрь 2011 года. 

 

[18] Bainbridge H.Ch. Peter Carl Faberge. Goldsmith and jeweller to the Russian Imperial Court. His Life and Work. London. New York.Sidney.Toronto.1949. –  P. 21.

 

[19] Т.Ф. Фаберже, В.В. Скурлов. Тайна саквояжа Фаберже  // Фаберже и петербургские ювелиры: Сборник мемуаров, статей, архивных документов по истории русского ювелирного искусства / Под ред. В. В. Скурлова. СПб., 1997. – С. 517-523.

 

[20] В. Скурлов, Т. Фаберже, С. Квашнин, А. Перевышко. Франц Бирбаум  - главный мастер фирмы Фаберже. Серия «Жизнь замечательных ювелиров», Вып. 2. Издание Мемориального фонда Фаберже. Санкт – Петербург – Киров – Женева 2016 . – 200 с.

 

[21] В.В. Скурлов. Фаберже и Латвия Фаберже  // Фаберже и петербургские ювелиры: Сборник мемуаров, статей, архивных документов по истории русского ювелирного искусства / Под ред. В. В. Скурлова. СПб., 1997. – С. 558-567.

 

[22] Архив Татьяны Фаберже (Женева). Важнейшие документы, связанные с историей фирмы Фаберже:

 

1. Список сотрудников фирмы Фаберже, составленный Евгением и Александром Фаберже. 1930-е гг.

2. История фирмы Фаберже. Записка Евгения Фаберже, 1937. (Письмо Г.Ч. Бэйнбриджу).

3. Переписка Евгения Фаберже с Францем Бирбаумом. 1920-1940 гг.

4. Опись изъятия вещей фирмы из московского магазина фирмы (Кузнецкий мост, 4). Март 1919 г.

5. Инвентарные книги Лондонского отделения фирмы. 1906-1917 гг.

6. Список художников и мастеров фирмы, составленный Евгением Фаберже по просьбе исследователя В.В. Сахарова. 1931-1933 гг.

7. Переписка Евгения Фаберже с В. О. Энгельманом. 1933-1938 гг. (включает  Список художников и мастеров фирмы).

8. ИЛЛЮСТРИРОВАННАЯ РОССИЯ, журнал. Париж, 1939 год.  «РУССКIЙ ПРИДВОРНЫЙ ЮВЕЛИРЪ К. Г. ФАБЕРЖЕ». Статья без подписи. Автор: Евгений Карлович Фаберже. - ИЛЛЮСТРИРОВАННАЯ РОССИЯ, журнал. Париж, 1939 год.

 В №№ 16 и 18 (апреля 1939 года) «Иллюстрированной России» помещены заметки «Как христосовались при Дворе» и «Царские подарки». Первая из них включает в себя снимки с 10 пасхальных яиц, вошедших в состав известной серии из 50 яиц, изготовленных петербургской фирмой К.Г. Фаберже для императоров Александра III и Николая II. Письма, полученные редакцией журнала из разных стран в связи с этими заметками, дают основание думать, что помещаемые ниже сведения о Карле Густавовиче Фаберже и его фирме будут встречены с интересом и возбудят воспоминания о старом Петербурге и прежней России.

9. Друг. Памяти Е[вгения]. К[арловича]. Фаберже // Русская мысль. 1960. 24 сент. (№ 1582).

10. Станюкович Н. В. Памяти Александра Петровича Фаберже // Русский путь (Париж). 1952. 25 окт. (Справка: Станюкович Николай Владимирович (1898-1977). В русской армии до эвакуации Крыма. Окончил Тенишевское училище в Петрограде. Поэт и писатель).