Адреса Василия Зуева в Петербурге
Ответ на фотографии зуевских мест в Чердаклинском районе. «Зуевский март».
Миниатюры в пасхальных яйцах Фаберже
1902 год. Яйцо Клевер. – 4 миниатюры (согласно счету Фаберже)
1902 год. Яйцо Ампир. 1 миниатюра: Ольга Александровна и принц Петр
Ольденбургский.
1903 год. Яйцо «Петр Великий» - 4 миниатюры
1903 год. – Яйцо «Латское» - 2 миниатюры
1907 год. Яйцо «Колыбель», 1 миниатюра с Императорскими детьми
1907 год. Яйцо зеленой эмали с розами, с миниатюрой Цесаревича
1908 го. Яйцо «Александровский дворец» - 5 миниатюр
1911 год. Яйцо «15 лет Коронации» - 16 миниатюр
1912 год. Яйцо «Наполеоновское» - 6 миниатюр
1913 год. Яйцо «300 лет Дома Романовых» - 18 миниатюр.
1914 год. Яйцо «Екатерина Великая» - 8 миниатюр
1914 год. Яйцо «Мозаичное» - 1 миниатюра
1915 год. Яйцо «Красный Крест с 5-ю портретами.
1915 год. Яйцо «Красный Крест» с 2-мя портретами и Триптихом (3 миниатюры)
1916 год. Яйцо «Стальное» - 1 миниатюра
1916 год. Яйцо «георгиевское» - 2 миниатюры
ИТОГО: 80 миниатюр.
Самая сложная задача оказалось по количеству миниатюр в Императорских пасхальных яйцах. Я провел целое расследование и подсчитал, что таких миниатюр было 80, а не 70. Любой, кто укахат больше 70-ти, будет прав.
Миниатюры работы Василия Зуева в Императорских пасхальных яйцах фирмы
Фаберже.
1902 год. Яйцо Клевер. – 4 миниатюры (согласно счету Фаберже)
1902 год. Яйцо Ампир. 1 миниатюра: Ольга Александровна и принц Петр
Ольденбургский.
1903 год. Яйцо «Петр Великий» - 4 миниатюры
1903 год. – Яйцо «Латское» - 2 миниатюры
1907 год. Яйцо «Колыбель», 1 миниатюра с Императорскими детьми
1907 год. Яйцо зеленой эмали с розами, с миниатюрой Цесаревича
1908 го. Яйцо «Александровский дворец» - 5 миниатюр
1911 год. Яйцо «15 лет Коронации» - 16 миниатюр
1912 год. Яйцо «Наполеоновское» - 6 миниатюр
1913 год. Яйцо «300 лет Дома Романовых» - 18 миниатюр.
1914 год. Яйцо «Екатерина Великая» - 8 миниатюр
1914 год. Яйцо «Мозаичное» - 1 миниатюра
1915 год. Яйцо «Красный Крест с 5-ю портретами.
1915 год. Яйцо «Красный Крест» с 2-мя портретами и Триптихом (3 миниатюры)
1916 год. Яйцо «Стальное» - 1 миниатюра
1916 год. Яйцо «георгиевское» - 2 миниатюры
ИТОГО: 80 миниатюр, в 16-ти Императорских пасхальных яйцах. .
27 марта в международный День театра руководитель образцового детского объединения "Театр ТриэН" Шубина Н.В. получила в подарок для своих юных актеров от Валентина Васильевича Скурлова книги: Алмазов Б.А. "Театральный букварь", Садовникова М.В. "Музыкальный букварь", альбом - каталог к выставке "Любовь к трем апельсинам. Венеция Казановы-Петербург Дягелево", сборник "Земля дыбом. Из истории русского театрального экспрессионизма".
Все книги из издательств г. Санкт - Петербурга.Рады
за Наталью Вячеславовну, которая закончила Санкт - Петербургский
государственный институт культуры факультет "Режиссура" с красным
дипломом в 2021г.Санкт - Петербург не отпускает!.heic)
.heic)
.heic)
.heic)
ема: Музей В.Зуева и сотрудничество со студентами Ульяновского колледжа культуры и искусства
Музей Василия Ивановича Зуева, художника - миниатюриста фирмы К. Фаберже в р.п. Чердаклы Ульяновской области, благодарит студентов - дизайнеров, куратора Марию Устинову Ульяновского колледжа культуры и искусства и студентку- практикантку Ульяновского педагогического университета Багрову Анну за сотрудничество в продвижении имени великого русского художника - миниатюриста на региональном уровне.Виртуальное посещение музея художника Василия Зуева10 марта куратор Мария Устинова и студентка- практикантка Ульяновского педагогического университета Багрова Анна для студентов-дизайнеров провели внеурочное мероприятие - виртуальное посещение музея художника Василия ЗуеваВасилий Иванович Зуев (1870, Кременки, Самарская губерния — 1941 или 1910-е, Чердаклы) — русский художник-миниатюрист, наш земляк, один из виднейших художников ювелирной фирмы Фаберже, расписчик миниатюр для нескольких знаменитых яиц, а также автор множества отдельных миниатюр.Студенты узнали биографию художника, познакомились с основными направлениями экспозиции музея и приняли участие в конкурсе по разработке дизайна сертификата-приглашения в музей.
10 марта 2023 г. в василеостровской Библиотеке им. Льва Толстого (6 линия, 27) состоялась лекция Валентина Скурлова на тему «Художники фирмы Фаберже». Лекция продолжалась два часа, слушатели были очнь довольны и не отпускали лектора. Автор рассмотрел биографии 60 художников и скульпторов фирмы, среди которых многие были академиками, профессорами и преподавателями художественных учебных заведений ПЕтербурга и Москвы. 18 художников ушли из жизни до 1920 г. , 20 уехали на историческую родину (прибалтийские страны, Германия). Из оставшихся 22 человек семь подвергались репрессиям, в том числе четверо бвли расстреляно. расстреляны. Ввиду большого количество персонажей, по каждому художнику, помимо фото-портрета (если есть), прилагалась только одна иллюстрация произведения, исполненного фирмой Фаберже.
История женского портрета от Валентина Скурлова.
Весна ассоциируется с красивой женщиной. У Лоуренса Альма-Тодема (1836 — 1912), английского художника голландского происхождения, есть картина «Весна», на которой изображена молодая женщина с цветами.Любимой натурщицей художника была Марион Таттершелл. Художник изобразил ее более чем на 20 картинах. Отличительной особенностью натурщицы были длинные рыжие волосы.Она вышла замуж в 1912 году за Николая Карловича Фаберже, который с 1906 г. руководил Лондонским магазином фирмы Фаберже. Детей в семье не было. Марион Таттершелл умерла в 1959 г.Марион называла себя «баронесса Фаберже». Она (и ее английские друзья) не знали, что такое «потомственный Почетный гражданин».Таким званием обладал Николай (Николас) Фаберже, младший сын великого русского ювелира Карла Густавовича Фаберже.
[Кампания против «вражеских подданных» в годы Первой мировой войны
Лор Эрик
Арест, секвестр и конфискация
Официальная кампания против присутствия вражеских подданных в экономике велась не только на основании специальных законов, но также с помощью представителей государственной власти, наделенных чрезвычайными полномочиями военного времени. Положение о полевом управлении войск предоставляло военным властям на подконтрольной им довольно обширной территории широкие полномочия. Права военных варьировались от реквизиции, которая предполагала выплату стоимости изымаемого имущества, до самой крайней меры — конфискации, которая вовсе не предусматривала никакой компенсации{202}.[60] Арест оз
В результате массовой высылки военнообязанных вражеских подданных мужского пола в первые недели войны сотни небольших предприятий и домовладений остались без хозяев. Красный Крест и военные власти ходатайствовали о превращении этого недвижимого имущества в помещения для госпиталей и нужд армии. В ответ МВД разослало циркуляр от 20 августа 1914 г., определявший, что фирмы, чьи владельцы поступили на службу врагу или проявили открытую враждебность по отношению к России, должны быть закрыты, а их имущество арестовано или секвестровано{204}. Чиновничество быстро почуяло, что вся собственность вражеских подданных является в новой ситуации законной добычей. Отчеты о массовых конфискациях ценного имущества на оккупированной территории Восточной Пруссии возбуждали аппетиты различных ведомств в отношении собственности вражеских подданных внутри России{205}. Например, министр земледелия А.В. Кривошеин сопроводил свои заявки на конфискованные в Восточной Пруссии сельскохозяйственный инвентарь и продовольствие требованиями секвестровать принадлежавшие подданным враждебных государств фирмы, участвующие в производстве и продаже зерна, и внутри России{206}.
До войны конфискация имущества применялась только к лицам, признанным виновными в государственной измене. В сентябре 1914 г. МВД в своем циркуляре приказало конфисковывать всю собственность, принадлежавшую любому подозреваемому в принадлежности к Германской военно-морской лиге, Пангерманской школьной лиге, Пангерманскому союзу или любой другой организации схожей направленности{207}. Однако это указание послужило лишь официальным оправданием продолжавшихся всю осень 1914 г. массовых конфискаций. Десятки тысяч человек, высылавшихся «по подозрению в шпионаже», лишались своего имущества посредством конфискаций, даже если их вина не была доказана. Это давало их мелким конкурентам шанс на успех, чем и воспользовались, например, недруги Фридриха-Августа Кайля, по утверждениям его жены. В своем прошении к властям она утверждала, что квартировавший у них постоялец, задолжавший Кайлю квартплату за несколько месяцев, и другой человек, конкурент-предприниматель, поругались с ее мужем, а вскоре после этого донесли на него местным военным властям. На основе измышленного ими ложного доноса о тайной встрече с австрийским подданным Кайль был выслан, а его предприятие конфисковано и передано русскому конкуренту{208}. По всей стране русские фирмы и организации спешно начали ходатайствовать о взятии под свое управление предприятий, особенно конкурирующих, принадлежащих вражеским подданным, тем самым стимулируя процесс секвестров и конфискаций{209}.
В прибалтийских губерниях, где антинемецкие настроения и близость к фронту создавали напряженную атмосферу, секвестр применялся особенно широко и нередко на сомнительных основаниях. Известный в свое время латыш В.Л. Керковиус, член рижского биржевого комитета, жаловался в МВД на губернатора, приказавшего наложить арест на все имущество, принадлежавшее вражеским подданным, и полиция начала секвестровать магазины, коммерческие предприятия и личное имущество иностранцев. В результате, по его утверждению, десятки тысяч теперь уже русских подданных, работавших в этих фирмах или зависимых от них, лишились работы{210}.
Посягательства на имущество граждан враждебных государств не ограничивались прифронтовыми районами. Подобные случаи имели место и в глубинке, как, например, в Тамбове, где командующий местным гарнизоном приказал конфисковать все «иностранные яйца» для нужд армии{211}. Широкий спектр изданий общенациональной печати, включая относительно либеральные газеты, постоянно публиковал горячие призывы к гражданским властям более широко применять меры конфискации и секвестра по отношению к вражеским подданным{212}.
Обеспокоенное тем, что действия властей создавали ощущение полного отсутствия законной защиты собственности иностранных граждан и вообще «погромную атмосферу», МВД попыталось ограничить активность сначала губернаторов, а затем и военных. Начиная с конца сентября 1914 г. умеренный по своим взглядам товарищ министра внутренних дел Джунковский беспрерывно слал циркуляры губернаторам, в которых указывалось, что они не имеют права секвестровать имущество подданных неприятельских государств без достаточных оснований. Председатель Совета министров Иван Логгинович Горемыкин писал Янушкевичу, что массовые конфискации имущества и предприятий вражеских подданных в Риге, Пскове и Витебске, о которых сообщалось в отчетах правительству, создают нежелательную атмосферу по отношению к частной собственности в целом и провоцируют применение ответных мер против российских подданных в Германии{213}. В результате Янушкевич приказал своим подчиненным не конфисковывать или секвестровать предприятия и имущество всех подряд этнических немцев «без достаточных на то оснований». В ответ на послание Горемыкина он заверил последнего, что в будущем армия будет конфисковывать предприятия и имущество лишь помогающих врагу или постоянно контактирующих с ним лиц. Это вмешательство сдержало рост числа приказов о конфискации и секвестрах, но не остановило подобную практику, применявшуюся в течение всей войны. Янушкевич сдерживал себя лишь в течение месяца, а затем вернулся к своей агрессивной тактике и в письме к генералу Ю.Н. Данилову утверждал, что, хотя конфискация и должна применяться только при наличии доказательств связи с врагом или помощи ему, ее необходимо применять при малейшей возможности и отдавать ей предпочтение перед секвестром, т.к. только это гарантирует полную, немедленную и окончательную смену собственника{214}.
Армия также играла активную роль в наращивании репрессивных действий против ряда фирм, что в конечном итоге приводило к их ликвидации. Типичный пример подобного рода представлял собой случай с петроградским торговым домом «Шварц, Брант и К0». Он был основан по российскому торговому уставу в 1900 г., на начало войны в нем работало восемь служащих (трое русских подданных, четверо немецких и один австрийский). Немецкие совладельцы фирмы, Метцельтин и Брандт, были высланы из Петрограда в самом начале войны. Специализация фирмы на торговле зерном и вторичном страховании вызвала подозрения армейских властей в том, что страхование российских судов может давать этой фирме ценную для врага информацию о деятельности российского торгового флота. Командующий Петроградским военным округом приказал провести обыск в помещениях фирмы в ночь с 23 на 24 ноября 1914 г. Хотя ничего подозрительного обнаружено не было, Военное министерство потребовало принудительной ликвидации фирмы. В результате Совет министров назначил контролеров, которые довольно быстро, к 10 мая 1915 г., сформировали ликвидационный комитет. Фирма была закрыта и ликвидирована вскоре после этого{215}.
Военные власти проявляли инициативу по применению ареста и секвестра даже к довольно крупным фирмам. Например, в феврале 1915 г. военные власти приказали секвестровать акционерное общество, поставлявшее значительную часть электроэнергии для Киева, Двинска и Варшавы — «Общество электрических предприятий в Берлине», — и пять его дочерних предприятий с совокупным капиталом в 14,1 млн. руб.{216} Секвестр часто был лишь первым шагом на пути к полной ликвидации фирм с участием вражеских подданных. Передавая временный контроль над имуществом частным лицам, государству или общественным организациям, власти с помощью секвестра создавали мощное лобби за безвозвратное удержание собственности в руках новых хозяев. Масштабы секвестра довольно трудно определить, но, судя по докладам губернаторов, в некоторых районах он применялся достаточно широко, особенно на территориях, объявленных на военном положении, где целый ряд начальствующих лиц секвестровал в среднем по двадцать крупных и десятки мелких предприятий каждый[62].
Секвестр и конфискация стали новыми инструментами, широко применяемыми для реорганизации национальной экономики. Со стороны царского режима это была лишь часть общего радикального поворота в сторону национализации экономики. Во-первых, данные инструменты де-факто осуществляли переход многих фирм и недвижимого имущества в руки государственных учреждений. Во-вторых, меньшее, но все же значительное количество фирм они передавали в собственность «надежным» русским частным лицам и общественным организациям. Однако более важными, чем эти экстраординарные меры, стал набор указов, создававших правовую основу для более организованной кампании против вражеских подданных и их коммерческих предприятий.
"Отобрание принудительным порядком"
Зачем российский император Николай II отказался от исполнения правил ведения войны
4K7 мин....
В самом начале Первой мировой войны Николай II решил пренебречь существовавшим на протяжении всего XIX века принципом неприкосновенности имущества подданных вражеских государств во время войны. Хотя министр иностранных дел С. Д. Сазонов не раз предупреждал, что подобные конфискации будут иметь очень серьезные последствия.
Евгений Жирнов
"За ними сохраняется свобода"
В начале XX века было широко распространено мнение, что времена, когда война превращалась в горе не только побежденных государей, но и всех их подданных от мала до велика, давно канули в Лету. На протяжении всего предыдущего столетия европейские армии если и не прекратили обирать мирных подданных противника, то хотя бы старались не переходить границы, отделяющей необходимые для войск реквизиции от массового и безудержного грабежа.
Негласные, но исполнявшиеся договоренности в 1907 году были закреплены в Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны, подготовленной по инициативе России и ратифицированной ею в 1909 году. В статье 46 говорилось:
"Честь и права семейные, жизнь отдельных лиц и частная собственность, равно как и религиозные убеждения и отправление обрядов веры, должны быть уважаемы. Частная собственность не подлежит конфискации".
А в статье 3 говорилось об ответственности, которую несут нарушители обычаев войны:
"Воюющая Сторона, которая нарушит постановления сказанного Положения, должна будет возместить убытки, если к тому есть основание. Она будет ответственна за все действия, совершенные лицами, входящими в состав ее военных сил".
Подразумевалось, что эти положения распространяются и на подданных вражеских государств, находящихся на территории страны-противника. И в самом начале Первой мировой войны так оно и было. Все не имевшие дипломатического статуса военные вражеских государств, находившиеся в России, причем как состоявшие на службе, так и пребывавшие в запасе, были задержаны и объявлены военнопленными. Кроме того, были задержаны суда стран-противников, оказавшиеся в русских портах. Подданных враждебных государств лишили всех преимуществ, которые им давали расторгнутые самим фактом войны договоры. А потому они обязывались нести все повинности наравне с подданными Российской Империи. Но никаких дополнительных репрессивных мер российское правительство вводить не собиралось. В его решении от 25 июля 1914 года говорилось:
"Что же касается неприятельских подданных, не принадлежащих к составу армии или флота враждебных нам Держав, то за ними сохраняется свобода пребывания в России, причем в случае обнаружения вредной их деятельности соответственные к пресечению таковой деятельности меры могут быть принимаемы, в зависимости от обстоятельств, подлежащими военными или гражданскими властями, обладающими достаточными для того полномочиями по действующим законам. Равным образом Министр Иностранных Дел не находит нужным вводить в обсуждаемые правила какие-либо общие постановления о лишении мирных иностранных подданных их вкладов в частных русских банках, так как на случай необходимости военной властью может быть использовано принадлежащее ей право производить арест движимого имущества в местностях, состоящих на военном положении".
Однако военный министр генерал от кавалерии генерал-адъютант В. А. Сухомлинов, не согласный с общим решением Совета министров, в тот же день обратился напрямую к императору, и Николай II решил вопрос по-другому.
"Грабеж повальный"
25 августа 1914 года министр иностранных дел С. Д. Сазонов докладывал членам правительства:
"Согласно Высочайшим повелениям, воспоследовавшим 25 июля, 19 и 21 августа 1914 года, по всеподданнейшим докладам военного министра состоялось отобрание принудительным порядком, без вознаграждения, самодвижущихся экипажей, лошадей, повозок и упряжи, принадлежащих германским и австрийским подданным, проживающим в России".
Сазонов предупреждал, что эти конфискации вызовут ответные действия в отношении имущества подданных России во вражеских государствах. Министр иностранных дел подчеркивал, что в соответствии с Гаагской конвенцией 1907 года даже у военнопленных нельзя отбирать лично им принадлежащее имущество. А бесплатные конфискации без суда вообще противоречили российским законам. Согласные с ним министры просили императора впредь установить единый порядок изъятий. А главное, осведомлять о них заранее Совет министров. Однако после этого стало только хуже.
Повод для продолжения конфискаций дала германская армия. 3 октября 1914 года верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич прислал председателю Совета министров И. Л. Горемыкину телеграмму, в которой говорилось:
"Невероятные ужасающие зверства, чинимые германскими и отчасти австрийскими войсками, все более и более подтверждаются. Зверства германцев относятся не только к нашим раненым, но и к мирным жителям. Не щадят даже стариков, женщин и детей. Грабеж повальный. Ввиду этого считаю необходимым просить Вас о безотлагательном принятии самых решительных и суровейших мер относительно подданных воюющих с нами государств, без различия их общественного положения на всем пространстве, приравнивая их к военнопленным. Непринятие подобных мер может вызвать справедливое чувство негодования".
После такого обращения министры начали обсуждать ужесточение отношения к вражеским подданным. В частности, разного рода ограничения на владение имуществом. В решении правительства от 7 октября 1914 года указывалось:
"В ближайшем времени на рассмотрение Совета Министров поступят предположения о воспрещении производства платежей находящимся за границей неприятельским подданным, об отчуждении от германцев и австрийцев прав промышленной собственности, как то: привилегий на изобретения и о мерах к сокращению немецкого землевладения и землепользования. Наряду с перечисленными мероприятиями общего значения надлежит отметить состоявшиеся распоряжения об исключении детей германских и австрийских подданных из казенных и других непосредственно зависящих от Правительства учебных заведений, об удалении этих подданных со службы во всех действующих в Империи страховых обществах, а также из состава биржевых комитетов и фондового отдела при Петроградской бирже, о лишении их званий коммерции- и мануфактур-советников, о бесплатной конфискации автомобилей, моторных лодок и яхт, лошадей, повозок и упряжи и т. п."
И только С. Д. Сазонов по-прежнему настаивал на соблюдении обязательств, принятых на себя Россией. Он убеждал коллег, что всех этих мер вполне достаточно, а их расширение просто опасно:
"В настоящее время, при наличии столь стеснительных условий, жизни и деятельности германцев и австрийцев в России поставлены рамки, в общем отвечающие исключительным обстоятельствам войны. В дальнейшем возможно было бы прибегнуть к конфискации неприятельской собственности и к признанию всех остающихся в наших пределах неприятельских подданных военнопленными. Не касаясь принципиальной стороны таковых мероприятий и того впечатления, которое они произведут на нейтральные государства, Министр Иностранных Дел почитает себя обязанным упомянуть, что мероприятия этого рода создали бы для нас во многих отношениях весьма серьезные последствия. Не подлежит сомнению, что отобрание нами собственности неприятельских подданных немедленно вызовет аналогичную ответную меру в воюющих с Россией государствах. Между тем выяснилось, что, по имеющимся далеко еще не полным сведениям, у русских подданных, принадлежащих к различным общественным слоям, от высших до низших, хранится в германских банках в общем значительное количество вкладов, сумма которых выражается во многих миллионах рублей. Следует предвидеть, что если конфискация этих вкладов Германией явится возмездием за однородные с нашей стороны действия, то все русские владельцы отобранных германскими властями капиталов будут иметь полное основание обратиться к русской казне с требованием о возмещении утраченного".
Сазонов предлагал остановиться на мерах по ограничению германского землевладения в России, но в рамках закона, не создавая поводов для ответных действий со стороны стран-противников. Однако механизм конфискаций был уже запущен, и никто не собирался его останавливать.
"Продолжать ликвидацию имущества"
Главная проблема заключалась в том, что представители власти и предприниматели и в столицах, и в глубинке увидели в борьбе с немецким засильем возможность увеличить личную собственность за счет вражеской.
В декабре 1914 года последовало решение о бесплатном изъятии у германских, австрийских и турецких подданных всех сухопутных транспортных средств, вплоть до осликов. Затем последовало ужесточение правил пользования германскими подданными их счетами в банках и законодательные ограничения на германское землевладение. А вслед за тем началось введение правительственных инспекторов на торгово-промышленные предприятия, основанные во вражеских государствах, или российские компании, созданные при участии неприятельских подданных. Инспекторы докладывали, что многие из подобных фирм по фиктивным договорам передаются русским владельцам. А потому последовали новые указы — о ликвидации нарушающих ограничительные меры предприятий. В итоге лавки, магазины и заводы переходили к новым владельцам.
Не оставались в долгу и противники, изымавшие имущество подданных Российской Империи и делавшие невыносимой жизнь русских, оказавшихся на враждебной территории.
Через некоторое время точно установить, сколько, когда и у кого было отнято, уже не представлялось возможным. Так что вопрос об изъятой собственности стал одним из самых болезненных после окончания Первой мировой войны. Специалист по международному праву М. А. Циммерман так описывал итоги, подведенные по этой проблеме Версальским мирным договором:
"Все чрезвычайные меры, принятые Германией против имущества союзных подданных, включая и торговые предприятия, участниками которых были союзные подданные, должны быть немедленно приостановлены, и собственники должны быть восстановлены в своих правах. Что же касается союзных держав, то они сохраняют право удерживать и продолжать ликвидацию имущества немецких подданных и немецких торговых предприятий".
Две страны, начавшие процесс конфискаций и пострадавшие от него в наибольшей степени,— Россия и Германия — в 1922 году в итальянском Рапалло заключили договор о взаимном отказе от претензий, включая претензии по реквизициям, что вряд ли обрадовало тех, чья собственность была конфискована. Ведь еще совсем недавно они верили, что война перестала быть горем для побежденных. Однако теперь все знали, что правила ведения войны, на принятие которых ушло столетие, могут быть разрушены всего за несколько недель.
