Пол Шеффер. 1992 год.
Изделия Фаберже в магазине A la Vielle Russie
Изделия Фаберже в магазине “A La Vieille Russie”
1 Автор: Пол Шэффер
Моё первое «знакомство» с Фаберже случилось в детстве, когда я поправлялся от свинки или
какой-то другой детской болезни; тогда мой отец принёс мне огромный лимон, величиной с
грейпфрут. Откуда взялся этот внушительный подарок, которому впоследствии пришлось принять
форму двух лимонных пирогов с меренгами и попасть на наш обеденный стол в Лонг-Айленде ?
Ответ включал краткую историю Фаберже, нашей фирмы, а также кое-какие сведения о Лиллиан
Томас Пратт у Фридериксбурга, Виргиния, цитрусовые рощи которой произвели такой
необыкновенный сувенир. Сейчас, когда меня попросили написать историю “A La Vieille Russie”
(почти через сорок лет), я понимаю, что в моей детской памяти история нашей фирмы тесно
переплелась с историей Фаберже и наших клиентов.
Как я узнал у отца, гугенотская семья Фаберже жила во Франции, они бежали в Германию, а
затем в Россию в поисках свободы для своей религии. Итак, история “A La Vielle Russie” также
связана с религиозными преследованиями и политическими переворотами. Наша семейная фирма
была основана в 1851г. В Киеве и бежала от революции, в 1921г она была возрождена Жаком
Золотницким и его племянником Леоном Гринбергом. Они помогали организовать крупные выставки
русского искусства в Брюсселе в 1928г. и в Лондоне в 1935г. “A La Vielle Russie”, помещения
которого были в людном Faubourg St.Honore, стал интеллектуальным и торговым центром большой
русской колонии в городе, он завоевал международную репутацию и стал придворным ювелиром
шведского и египетского дворов.
Тем временем Александр Шэффер, бывший профессиональный футболист, покинул Венгрию и
бежал от диктатуры Бэла Куна в Париж в 1923 г. Через несколько лет он приехал в Нью-Йорк, перед
этим он разъезжал, совершая челночные рейсы между Россией и Западной Европой, торгую товаром,
который он приобретал, главным образом, в Советском Союзе. Приехав в Америку, он некоторое
время сотрудничал с Валерией Хаммера. Затем в 1933г. он и его жена Рэй открыли свой первый
магазин «Шэфферова «Коллекция сокровищ русских царей». Он стал ещё чаще посещать Россию, он
также часто бывал в Париже, где укрепились его связи с членами семьи Золотницких. Когда в Европе
началась II мировая война и надвигалась оккупация Франции, Шэффер оформил документы
необходимые для иммиграции Золотницких в США, в результате в 1941г. в Нью-Йорке открылся
магазин “A La Vielle Russie” по адресу: 5-я авеню, сначала в доме 785, а затем в 781, там он и сейчас.
То, что молодой коммерсант приобрёл во время поездок в Советский союз были предметы,
которые в России не считались произведениями искусства, хотя они чаще всего ими являлись. Сюда
входили: фарфор, иконы, парча, памятные вещи, однако относительно мало предметов было
изготовлено из драгоценных металлов: работ Фаберже, золотых коробочек, старинных украшений,
т.е. в области его основных интересов. Он путешествовал по России не как коллекционер, в отличие
от посла Джозефа Э.Дэвиса и его жены, Марджори Мэрриуэзер Пост, но в качестве коммивояжёра и
оптового торговца. Располагая капиталом всего 800 долларов (взятыми в долг), он был должен
выбирать очень осторожно; едва ли он мог поступить иначе. Более того, трудности связанные с
переездами на пароходах, поездах и в самолётах – переезд из Нью-Йорка в Москву длился не одну
неделю – также диктовали деловую линию поведения, которая бы отвечала нуждам молодого
советского правительства.
Перед II мировой войной в в Советском Союзе было трудное и смутное время, экономика в
хаосе, голод во многих районах, государство в организационной и экономической разрухе, ничего
похожего на современный политический монолит, индустриальную державу. Страна отчаянно
нуждалась в твёрдой валюте, продажа произведений искусства велась через различные
правительственные агентства, подотчётные неопытным министрам, которые менее всего обращали
внимания на своё наследие, стараясь только повысить цену на конфискованную собственность
аристократии и церкви, продавая ценности на Запад. Какими ни были побочные мотивы этого сбыта
– предполагалось, что правительство пыталось утвердиться в своей вере, одновременно насмехаясь
1
под капиталистами, которые они продавали вещи – занятые этим делом чиновники искренне
старались внести свой вклад в дело перестройки страны. В результате возникли довольно устойчивые
торговые связи в деловой манере и с трагическими обертонами.
Если не считать того, что русская парча ожигалась для извлечения драгоценных металлов, а
бесценные французские изделия из золота и серебра продавались только за вес металлов, остальные
аспекты деятельности советского правительства были более разумны. Переговоры часто были
продолжительными и изматывающими психику, однако после заключения сделки, все шло хорошо, и
товары высылались по соглашению. Когда был установлен кредит, обычно требовался небольшой
задаток, потом товар отправлялся, окончательный расчёт делался после доставки. В качестве
примера можно привести один случай из последних поездок Александра Шэффера. Эта сделка была
одновременно жёсткой и честной. После отбора товаров Шэффер имел серьёзные разногласия [c
русским агентством] относительно цены. Когда Алекс понял, что он не сможет принять
предложенные условия, он попросил вернуть ему паспорт, чтобы он мог вернуться домой. Однако
ему пришлось несколько дней ждать документов в отеле, так как документы о выезде
рассматривались правительством. Однако внезапно он получил указание поехать в аэропорт и там
получить свой паспорт. По приезде туда он с удивлением получил не только свой паспорт, но и пакет
отобранных им товаров, который был доставлен к самолету. Он предложил дать расписку, но ему
сказали, что в этом нет необходимости. Не стоит говорить, что он получил товары по своей цене.
Таковы были результаты поездок в Советский Союз. Хотя изделия Фаберже были лишь малой
частью того, что Шэффер мог купить во время своих первых поездках, его очарованность техникой
мастерства художников имела отношения к золотым коробочкам французских мастеров XVIII в. И он
стал покупать всё больше и больше. Вещи Фаберже имели практическое коммерческое
преимущество в добавок к художественной привлекательности – они стоили сравнительно недорого.
Так как изделия были почти новыми, он мог за небольшие суммы приобретать большие партии; Он
мог приобрести целый сад цветов Фаберже или целый зверинец [из камней твёрдых пород], чтобы
потом продать их по 300-400 долларов за штуку. Серебро покупалось на вес, а цены были невысокие.
Такие вещи как набалдашники тростей, рамки, часы [настольные] и другие мелкие вещицы, включая
миниатюрные пасхальные яйца продавались по 50 долларов за штуку (В то время миниатюрные
пасхальные яйца Фаберже и других мастеров продавались почти по одной цене, тогда платили за
качество, а не за авторство, как это делается сегодня).
На витринах магазинов в 1930-х годов можно было увидеть более чем скромные цены: икона
XVII в. – 12 долларов. Орден св. Владимира – 35 долларов, дюжина ложек с перегородчатой эмалью
60 долларов. Фарфоровые яйца с монограммой Александры Федоровны, которые сейчас продаются
по нескольку сот долларов за штуку, были упакованы в коробочки и продавались в качестве
пасхальных подарков привилегированным клиентам, так же продавались медные и латунные
пепельницы, выпускавшиеся во время войны домом Фаберже. Короче, выбор был широким, указания
на царское происхождение, ярлыки с названиями дворцов и поместий повышали интерес к ним.
Однако тогда, так и сейчас, самыми желательными были изделия Фаберже. Их превосходная
деталировка, их изысканные очарование привлекли к галерее многих клиентов, включая Лилиан
Томас Пратт, Марджори Мерриузер Пост и Индия Э. Миншалл, чьи коллекции вещей Фаберже
сформировали ядро Русских коллекций Виргинского Музея Изящных Искусств, Хиллвуда и
Клинвендского Музея Искусств. В 1936 г., когда коллекция Шэффера, включающая изделия
Фаберже, экспонировался связи с переездом в более просторное помещение (в дом 15, на Западной
50-й улице) увеличивающийся спрос на изделия Фаберже повлиял на цены: подарочная коробочка
стоила 2,500 долларов, царское пасхальное яйцо более 10.000 долларов, учитывая уровень депрессии,
можно сказать, что это действительно высокие цены. По мере того, как клиентура галереи росла, а
увлечение Шэффера изделиями Фаберже возрастало, он всё чаще стал совершать поездки в Западную
Европу, куда стекалась русская аристократия со своими ценностями, хотя основные запасы
оставались в России.
Записи относящиеся к довоенному периоду довольно беглые, но интересно отметить несколько
сделок, которые являются лишь представительными для данного периода. Более того, попытки
уточнения осложняются тем фактом, что многие записи краткие, поэтому теперь по ним очень
трудно идентифицировать вещи, за некоторыми исключениями. Это совсем неудивительно, так как
скромные по цене изделия не предусматривали подробных описаний: золотые часы с эмалью – 65
долл., золотая рамка с эмалью – 95 долл., пряжка 15дол., животное из камня 135 долл. Было и
несколько исключений: круглая подарочная коробка с синей эмалью и монограммой Николая
II (выставлена в A La Vieille Russie в 1983, №210) была куплена в 1923 г. за 250 долл., продана в
1930 г. за 700 долл и перепродана в 1979г. за 42.800 долл.; розовое пасхальное яйца с 12ю панелями,
теперь в коллекции её Величества Королевы была продана в 1933 г. примерно за 850 долл.;
коронационная шкатулка, сейчас собственность Forbes Magazine Collection была продана в
1937 г. примерно за 1700 долл. С выгодой около 350 долл; богатый «Мужик» (экспонат музея
Виктории и Альберта 1977, №5) был продан в 1937г. за 950 долл. С выгодой 200 долл. *(портсигар с
красной эмалью (A La Vielle Russie, 1983, №118) был куплен в середине 1930-х за 54 долл., а продан
в 1975 г. за ~ 8.000 долл. Также иллюстративны несостоявшиеся сделки: ваза из дымчатого топаза
(выставленная “A La Vielle Russie, 1983, №309) была возвращена в 1938г. когда за неё предложили
1,350 долл. Чайный сервиз с перегородчатой эмалью (Т.Ч. Бейнбридж, вкл. 36) был отвергнут в 1940
г., когда сын Фаберже в Париже предложил его за 1.500 долл. Хотя сегодня цены кажутся низкими,
но это было лишь относительно; если нужны доказательства, можно заметить, что лорнет Фаберже в
оригинальном футляре был оценён в 67долл 50 центов, доллар, стоил того, чтобы его делить
пополам! Это были годы создания фирмы во время великой депрессии.
Но история фирмы освещается лишь частично товаром, которым она торгует; A La Vieille Russie
была сформирована клиентами и, что ещё более важно, что фирма имела мужество следовать за
инстинктами клиентуры и стать законодателем, формулирующим тенденции. Более того, в первые
годы своего существовавшие, обладая небольшим капиталом, развиваясь в годы депрессии торгуя
мало известны товаром, фирма сумела установить тесные отношения с клиентурой и вместе с ней
исследовать «новые земли». Особенно важна была роль жены Алекса – Рэй, которая не сопровождала
его в коммерческих поездках, а оставалась работать с клиентами, помогая им формировать
коллекции.
Именно в этот период на рынке появилось яйца «Пётр Великий», его предлагали многим лицам в
Америке и в Европе. Многие называли Шэффера ненормальным за то, что он продаёт такое
«современное» изделие. Но он всегда оставался при своём мнении: что это самое замечательное
произведение Фаберже, из тех, что он когда-либо продавал, а память о презрительном эпитете
«модерновый» - как выразился один из его английских друзей» - осталось с ним до конца жизни.
Г-жа Пратт, естественно была очарована им и присоединила яйцо к своей коллекции. Как
большинство значительных вещей Фаберже, оно было дорогим и поэтому недоступным среднему
покупателю, но как настоящий коллекционер, она раскрыла кошелёк пошире и выплачивала за него
помесячно. Какое это было удовольствие выставить это чудо искусства. Исторически памятную
вещь, снова взять его в руки. Сейчас его повсеместно признали шедевром, никто не сомневается в его
ценности.
Рис. Александр Шэффер, г-жа Морис Утрилло и Арманд Хаммер на открытии выставки Утрилло,
организованной совместно A La Vielle Russie и Галереей Хаммера в 1958г.
Война принесла многочисленные перемены. Во время этого периода, однако, интерес к Фаберже
не исчез, и Шэфферу удалось купить вещи из крупных коллекций, и дела шли более или менее, как
обычно.
После войны возобновились поездки в Советский Союз, хотя эти поездки не были такими же
частыми и успешными, кроме того, их было не так легко организовать. Надо было получать
приглашения от советского правительства, требовалось разрешение из паспортного агентства США,
где нужно было указать цель поездки, нет ли каких-либо возражений, потом получать разрешение у
высокого командования на проезд через Польшу и Австрию, чтобы проехать в Россию, но если эти
послевоенные поездки в Россию были менее успешны, Европа всё ещё могла предложить многое и в
1949 г. состоялась наша первая послевоенная выставка изделий Фаберже. Было показано 291
изделий. В это же время была опубликована книга Т.Ч. Бейнбриджа «Питер Карл Фаберже». К 1954
г. когда рассеялась коллекция фараона Фарука, которую мы помогали составлять – это самом по себе
приключение – мир выздоравливал. Новые коллекционеры вышли в рынок, цены начали расти
значительно по сравнению с относительно стабильным периодом 1930х и 1940х годов.
Главными среди этих коллекционеров были г-н и г-жа Джэк Лински и г-н и г-жа Ланделл
Кристи.
Коллекция Лински была опорочена Джеймсом Роримером, который тогда был директором
Метрополитен-музея, и они продали её когда интерес к Фаберже повысился, новый директор музея
изменил политику и выставил коллекцию Лансделл К. Кристи на полупостоянную экспозицию в
специально настроенную для этого галерею. К сожалению, Кристи умер раньше, чем была
организована постоянная экспозиция, и музей снова потерял возможность получить сокровища
Фаберже. Продажа вещей Фаберже из коллекции Кристи велась через A La Vielle Russie (большая
часть его коллекции анонимно экспонировалась на нашей второй послевоенной выставке
произведений Фаберже в 1961 г.).
Многие интересные вещи, включая царские пасхальные яйца были куплены Форбсом для Forbes
Magazine Collection, в настоящее время самый крупной коллекцией произведений Фаберже.
В целом, через наши руки прошли почти половина (царских) пасхальных яиц, по крайней мере
дюжина фигурок и тысячи других вещей Фаберже. За 50 лет работы в Нью-Йорке, мы прошли путь
от того, когда в нашу задачу входило учить (вычитывать) людей – показывать, учить, объяснять – до
того, чтобы просто находить новые вещи, хотя Алекса уже нет с нами. В 1972 г., на пути на аукцион,
где продавалась коллекция табакерок, частично собранная нами и принадлежавшая покойному
Чарльзу Энгельгарту. Алекс умер в Париже, городе своей юности. Дело ведёт Рэй Шэффер и её два
сына Поль и Питер. Кто дальше ? Внуки ? Кто знает!
Возможно одна из наших самых удачных витрин (в окне), иллюстрирует интерес и рост числа
коллекционеров. В витрине – кучи дореволюционных денег, теперь не представляющих никакой
ценности, а рядом – произведение Фаберже. Прохожие понимающе кивали, сознавая, что красивая
вещь, созданная человеком живёт дольше, ч ем любой человек или его причуды.
Доказательством того как эти бесценные вещи нравятся всем, служит недавняя (1983г.) выставка,
третья послевоенная выставка произведений Фаберже, она была самой большой и самой успешной.
Тысячи людей пришли посмотреть на творения Фаберже и терпеливо стояли в очереди.
Нас вдохновляет мысль о том, что мы в A La Vielle Russie выполнили наш долг – мы хранили
сокровища и воспитывали людей верой и правдой. И надеемся, что во втором столетии нашей
деятельности мы останемся помощниками наших дальновидных и одарённых воображением
клиентов – наших добрых друзей и хороших учеников.
