воскресенье, 7 февраля 2016 г.

Мой комментарий к Альбому Анатолия Жукова.

К юбилею художника - 60-летию со дня рождения, 06 февраля 2016 года.

В.В. Скурлов,

ДОРОГОЙ АНАТОЛИЙ ИВАНОВИЧ,

С большим эстетическим наслаждением просмотрел Альбом, хотя еще не читал статьи подробно, но наиболее профессиональный (и для меня недостижимый) искусствоведческий разбор у Татьяны Парнюк.
Очень хорошо, что приведен Список выставок и наград. Это важно для истории.
Никак не могу сравнить с моими великими персонажами: Кремлевым и Дербышевым. Дербышев умер в 30 лет в 1914 г., а Кремлев умер в 1942 г. в возрасте 55 лет. Даже с Денисовым - Уральским, потому что в в 1917 году Денисову было только 53 года.
Жуков - несравним. И не только по творческому долголетию, хотя странно это слышать, про "долголетие". Кажется, что еще все впереди.
Для меня Анатолий Иванович, Вы родоначальник "кинематографической" темы в "блокированной скульптуре", что Франц Бирбаум называл "человеческие фигурки". Но мне особенно нравится Ваша анималистика: очень милые псы и кошка, как живая.
Сразу обратила на себя внимание ваза "Урожай", что-то зацепило, не знаю даже что. В первую очередь, сам камень? Нет, именно то, что вы раскрыли в этом камне, дали новый декоративный элемент. Вы один из немногих, кто проник в тайны гемм, сейчас это мастерство, кажется утраченным. Оказывается, не утрачено. Жаль, не включили Ваши работы по реставрации произведений Фаберже в Павловском музее-заповеднике, но это, знаю, проблемы с Музеем.
Никто из авторов статей не написал, как много Вы путешествуете, я очень люблю в таким случае видеть карту вояжей. Например, члены семьи Фаберже очень много путешествовали.

Задача искусствоведов, определить место художника в контексте истории и искусства, в нашем случае - не только русского искусства, но и международного камнерезного искусства. И хотя окончательную оценку и место героя в истории расставляет время, но уже ясно видно, что творчество Анатолия Жукова - это мощное движение на рубеже XX XXI вв. Точку ставить рано, потому что мастер постоянно творит, и новые шедевры еще впереди. (Конёнков творил и после 80 лет). Буду ждать новых работ.
А за книгу - альбом спасибо огромное! Это еще промежуточный итог, но очень важный.

Бог Вам помогает.

Почитатель Вашего творчества,

Валентин СКУРЛОВ.

Анатолия Ивановича Жукова

Юбилейный альбом художника - камнереза Анатолия Ивановича Жукова (Екатеринбург), к 60-летию мастера.

Книга Г.Ч. Бэйнбриджа про Карла Фаберже на русском языке так полностью никогда не публиковалась, несмотря на то, что все ее читали на английском языке и специалисты достаточно часто цитируют.
Предлагаю для читателей РУССКОГО ЮВЕЛИРА две главы из этой интересной книги.

В.В.С.,

Бэйнбридж Г.Ч. «Питер Карл Фаберже. Золотых дел мастер и ювелир Российского Императорского Двора и ведущий поставщик коронованных особ в Европе». , 1949 г.

Генри Чарльз Бэйнбридж (1874 – 1954). Сотрудник фирмы Фаберже, один из двух, вместе с Николаем Карловичем Фаберже руководителей Лондонского отделения. Работал для фирмы до 1915 года. В 1933 году написал автобиографическую книгу «Дважды семь», где большая глава была посвящено работе Бэйнбриджа у Фаберже. К 1940 году была готова монография «Питер Карл Фаберже. Золотых дел мастер и ювелир Российского Императорского Двора и ведущий поставщик коронованных особ в Европе», которая из-за начавшейся Второй Мировой войны вышла в свет только в 1949 году. Большинство фактических материалов для книги предоставил Бэйнбриджу Евгений Каловича Фаберже (1874 – 1960 гг.), с которым автор вел активную переписку.

Книга Г.Ч. Бэйнбриджа считается классической монографией о Фаберже, свободной от компиляций, потому что она была первой.

Henry Charles Bainbridge. Peter Carl Faberge. Goldsmith and Jeweller to the Russian Imperial Court and the principal Crowned Heads of Europe. New York - London – Toronto – Sydney, B.T. Batsford LTD., Publishers by Appointment to H. M. Queen Mary, 1949.

[Генри Чарльз Бейнбридж. Питер Карл Фаберже. Золотых дел мастер и ювелир Российского Императорского Двора и ведущий поставщик коронованных особ в Европе. Нью-Йорк – Лондон – Торонто – Сидней. 1949.ЮБэйнбриджа. Подготовил к печати В.В. Скурлов. Переводчик А.Н. Попова (1992).

Публикуем отдельные главы из монографии Г.Ч. Бэйнбриджа.

Клиенты фирмы.

В качестве примера искусства Фаберже я могу упомянуть ювелирные украшения, изготовленные по заказу д-ра Эммануила Нобеля, нефтяного короля из Стокгольма, племянника Альфреда Нобеля, учредителя Нобелевской премии. Он был человеком, для которого юбилей и годовщины его директоров и штата ничего не значили, если они не сопровождались памятными подарками «от Фаберже». Он был человеком весьма оригинальных идей, как многие другие знатные клиенты Фаберже: голландец г-н Анри Ван Гильс Фан дер Пальс и его сводный брат Макс Отмар Нейшеллер из Швейцарии.

Для д-ра Нобеля званый обед не был обедом если присутствующие на нем дамы не были должным образом вознаграждены. Как-то раз, желая напомнить о русской зиме, он решил подарить всем дама по сосульке. Фаберже исполнил эту идею в виде брошей и кулонов из горного хрусталя с матовой поверхностью, усыпанной мелкими бриллиантами, имитирующими морозные узоры.

Подчеркивая мысль о том, что Фаберже выбирал камни редкой красоты, но малой стоимости, мне хочется напомнить, что бывают особые случаи, когда нужны камни редкой красоты и очень большой стоимости, но что касается Фаберже, то он всегда предпочитал цветные камни. Так, был голубой алмаз чистой воды, который Мастер показал последнему царю: «Я подарю его императрице, если он ей понравится», - сказал царь, «чтобы отметить 10–летие царевича». Но императрица сказала: «Мы не можем себе этого позволить».

Говоря о камнях редкой красоты и огромной стоимости, следует вспомнить мадам Варвару Кельх, урожденную Базанову. Даже в России она была исключительно личностью. Это баслословно богатая владелица золотых приисков в Сибири, в качестве клиентки Фаберже, могла сравнить с мадонной Сфорца, клиенткой Челлини. Именно для мадам Кельх Фаберже изготовил один из своих наиболее интересных массивных сервизов столового серебра, начиная с маленьких кофейных ложечек до больших жардиньерок. Сервиз был выполнен в готическом стиле гармонируя с готическим стилем гостиной. Именно для мадам Кельх Фаберже время от времени делал пасхальные яйца, почти такие же изысканные, как для царской семьи (очень мало семей могло похвастать такой привилегией; среди них были Юсуповы).

Но эти покупки были небольшими по сравнению с самыми крупными и редчайшими камнями, которые для нее находил Фаберже. Это было ее страстью, ее коллекцией и в конце царского режима они были коллекцией огромной стоимости. Одним из лучших украшений работы Фаберже было алмазное колье, центральный камень которого весил 30 карат, а остальные немного меньше.

То, что я собираюсь рассказать о сокровищах российской короны, я знаю из первых рук от Агафона Фаберже, во время его 4-месячного пребывания в Хэмпстеде (Лондон) в 1937 году.

Агафон Карлович конечно более известен миру и, особенно филателистам. Он собрал уникальную коллекцию русских, финских и польских марок, но едва ли была какая-либо область искусства, которой он не интересовался, от кувшинов работы Тоби до картин. В Доме Фаберже он занимал особое место – знатока драгоценных камней, и во всем, что касалось камней, он оказывал отцу надежную поддержку, поэтому, естественно, Агафон хорошо знал царскую сокровищницу.

Я предлагаю рассмотреть только два интересных аспекта. Во-первых, тот факт, что миниатюрные копии царской короны, скипетра и державы работы Фаберже, выставленные в музее Эрмитаж в Зимнем дворце, были единственными работами, удостоившимися чести попасть в музей при жизни их создателя.

Во-вторых, опись царских сокровищ во время самого критического периода в их истории, то есть на закате царского режима и перед началом советской власти.

К 1913 году Агафон понял, что сокровища должны быть тщательнейшим образом реквизированы и каталогизированы. Было получено разрешение царя и в начале января 1914 года он начал работу, которая требовала величайшей тщательности, так как оправа каждого камня должна была быть тщательно осмотрена. Он работал по системе «от малого к большому», начиная с предметов малой стоимости: диадемы, колье и пр. до Царских регалий: креста и цепи Св. Андрея, державы, скипетра и наконец, царских корон.

Закончив осмотр державы и ее великолепного голубого сапфира весом 47 карат, он перешел к скипетру со всемирно известным алмазом «Орлов» весом 193 карата, камня чистейшего голубовато-белого цвета из Голконды (Индия). Этот камень некогда был глазом индийского Будды, затем украден французским солдатом в начале XVIII века. Затем его владельцем стал персидский шах Надир. После его смерти камень был снова украден, попал в руки некоего Лазарева, простого купца из Тулфы (Персия). Лазарев привез его в Россию, разрезав себе бедро и спрятав туда алмаз. Камень был куплен Григорием Орловым в подарок Екатерине Великой в день ее Ангела. Она украсила им скипетр российской империи, где он оставался до нашего времени во владении Советского правительства. Цена алмаза баснословна.

Как я уже говорил, Агафон дошел до скипетра. Он потрогал камень, увидел, что он держится непрочно в оправе, подтолкнул его снизу большим пальцем – и самый драгоценный из всех алмазов упал ему в ладонь.

Это само по себе было волнующим моментом, но как раз в эту минуту зазвонил телефон. На том конце провода был его превосходительство Николай Николаевич Новосельский, глава камерального управления Кабинета его величества: «Осмотр драгоценностей прекратить немедленно», - сказал он. «Все они должны быть упакованы в ящики и под охраной отправлены в Москву». Это было летом 1914 года, за несколько недель до начала Первой мировой войны. Рассказывая об этом, Агафон повернулся ко мне и сказал: «Было ли это знамением или предчувствием того, что надвигалось? Единственные сокровища короны, отправленные в Москву без осмотра, были царские регалии – самые важные из всех».

Сокровища упаковали в 8 или 9 ящиков и хранили в Московском Кремле, где они оставались во время войны. После революции они были все еще там, нетронутыми.

Когда Советы установили новый режим, ящики были распакованы и все сокровища были отосланы на Московскую, выставку, чтобы их могли видеть русские люди. Их увидели миллионы. Излучая вспышки от десятков тысяч граней, камни передавали послание Советов: «Теперь власть перешла к нам» (Примечание Г.Ч. Бэйнбриджа: д-р Арманд Хаммер в своей книге «В поисках сокровищ Романовых», Нью-Йорк, 1932, приводит интересные личные впечатления об этой публичной выставке. М-р Дж. А.Уэйт из британского консульства говорил мне о частной выставке сокровищ перед членами дипломатических и консульских служб, аккредитованных в России, которая, возможно, имела место в 1926 году. Примечание к примечанию Бэйнбриджа: в 1990 году на нью-йоркском аукционе «Сотби» за 10450 долларов была продана фотография, запечатлевшая иностранных дипломатов на фоне стола, на котором разместились драгоценности императорского двора, в том числе царские короны и 13 императорских пасхальных яиц Фаберже. –В.С.).

Камни, которые когда-то гипнотизировали Романовых, которые хранились ими с благоговейной заботой долго после того, как их влияние исчезло, теперь по иронии судьбы должны были гипнотизировать всю нацию и стать краеугольными камнями нового режима. Это заставляло задуматься.

Но мы еще не кончили рассказа об Агафоне Фаберже и сокровищах империи. Они стали жерновом на его шее. Покинув свой дом в Левашово на финской границе, то ли по принуждению, то ли еще почему, он в первые годы Советской власти переселился в Петроград, в верхней квартире. Он привез с собой часть своих сокровищ и его квартира стала известна как «Малый Эрмитаж».

Именно здесь его арестовали и посадили в тюрьму на полтора года. После освобождения он вернулся домой только за тем, чтобы еще на девять месяцев попасть в тюрьму. Любопытно, что за все время его заключения никто не преследовал его жену (вторую жену – Марию Алексеевну Борзову – В. С.) и не трогал его сокровищ. Когда я спросил у Агафона о причинах его арестов, он пожал плечами и сказал: «Почему? Интересно. Не знаю».

А сейчас самое любопытное. Едва он оправился от последнего заключения, к нему явился крестьянин в овчинном тулупе с посланием от Троцкого, который просил его приехать в Москву для работы в комиссии по Регалиям и сокровищам короны. Извинившись, он отказался от приглашения, сославшись на плохое состояние здоровья. Через месяц к нему приехал господин в котелке с тем же посланием, и снова Агафон отклонил приглашение. Наконец, как-то в 3 часа ночи раздался резкий трекратный стук в дверь, у жены началась истерика, а он пошел к двери. На пороге стояли три красноармейца. Они вручили ему письмо от Троцкого, написанное в самой дружеской манере опять с тем же приглашением. На этот раз он принял приглашение с условием, чтобы были сделаны необходимые распоряжения для обеспечения переезда в Москву его с женой и сыном (Олег Агафонович Фаберже родился несколько позднее, 1 августа 1923 года, а комиссия Коронных драгоценностей начала работу в марте 1922 г. – В.С.).

Так Агафон еще раз и последний увидел царские сокровища. Даже сейчас в нем продолжал жить художник, потому что он отказался приняться за работу, одну из самых трудных, за которую когда-либо браться ювелир, нужно было сделать в натуральную величину фотографии каждого изделия и внести в каталог вес каждого камня и каждой жемчужины.

Агафон оставался в Москве с осени 1921 по весну 1923 года, работая в комиссии и наконец, каталог был опубликован. Этот каталог – авторитетная опись сокровищ, находящихся во владении советской власти. Я видел копию этого каталога в Нью-Йорке в 1937 г. у д-ра Арманда Хаммера и могу поручиться, что это замечательная работа.

За исключением свадебной короны, которой пользовались при венчании всех великих княжен и проданной в Лондоне несколько лет назад, насколько я знаю, все они еще в сохранности во владении Советского правительства.

Ясно одно: если когда-нибудь любое из сокровищ было бы украдено или исчезло по какой-либо другой причине, катало помог бы вернуть его.

И еще об Агафоне Фаберже и царских сокровищах. Его ждала еще одна головная боль. Это была «гора», как он выразился, неоправленных бриллиантов – результат размонтирования украшений из частных коллекций, конфискованных Советским правительством. Вынутые из оправ алмазы были вымыты и помещены на стол партиями по 18-20 фунтов, образуя гору, которая непрерывно росла. Эту гору Агафон должен был рассортировать и упаковать. Когда я расспрашивал его о подробностях, он только развел руками.

Мастера Дома Фаберже.

Идея «бригадной работы» в качестве панацеи сильно поддерживается в наше время, так что ни одна работа никогда не бывает в руках одного человека, ее делают многие. Другими словами, должен присутствовать элемент самопожертвования, чувство части общего, что делается. Каждый лишь «винтик» в машине. Если мы не делаем своей «части» - мы не участвуем в общем деле и т.д.

Высоким принципом Фаберже было: работа над одним изделием должна от начала до конца быть сделана в одной мастерской и если возможно, одной парой рук. Конечно, иногда от этого принципа отходили. Некоторые предметы покрывались эмалью, а эта работа может быть выполнена только специалистом; то же относится к камнерезным работам, но всегда изделие возвращалось к одному мастеру для доработки, поэтому он всегда мог сказать: «Это мое дитя, я привел его в этот мир».

Я уже не раз говорил о том, что успех Дома Фаберже зависел от многих факторов, действовавших в одном направлении, но что-то было такое, что доминировало надо всем. Фаберже знал, как работать с людьми. Я также говорил, что Мастер всегда создавал впечатление, что он ничего не делал просто так. Он никогда не суетился, не звонил в колокольчик, никогда не издавал инструкций по поводу поведения или действий в определенных обстоятельствах, никогда не вызывал никого, чтобы написать письмо, потому что ему было нечего диктовать, короче, он никогда не делал ничего, что средний бизнесмен считал существенным – просто по той причине, что он не был бизнесменом.

Вот это и самое главное. Если вы вытащите эту «изюминку», вы поймете все. Фаберже умел создавать «атмосферу», нужную атмосферу, которая никогда не была тяжелой. Не только качество, но и количество наполняло всю фирму, каждый уголок и закоулок мастерских, контор, студий и магазинов. Никогда работник не бегал к своему мастеру за любой мелочью, никогда художник лишний раз не тревожил Мастера, он все время был в этой волшебной атмосфере, он ощущал ее с каждым вздохом. Если вам случалось жить за границей, вы «закупоривали эту атмосферу в бутылку» и брали с собой. Она избавляла вас от многих телеграмм и писем с просьбой дать указания. Неудивительно, что Карл Фаберже часто создавал впечатление будто бы ничего не делает, кроме того, что остается спокойным; но человек не может бесконечно только давать, если постоянно не пополняет своих запасов.

Фаберже не любил все человечество, потому что для него это было физически невозможно, но он любил своего соседа, как самого себя. Ему неоднократно говорили: «Г-н Фаберже, вы не должны заходить так далеко, вы нанесете вред своему делу» (время от времени находились люди, которые пользовались его простотой и добротой, при этом довольно широк, но он относился к таким делам как к маловажным).

Когда в 1900 г. мастер переехал в свой дом на Морскую, 24, многое произошло, многое преумножилось, но из всех благ, которые поддерживали фирму до краха 1918 года, главным было то, что его дом и его дело были под одной крышей.

Близость дизайнеров к главе Дома была всегда на этой фирме, но не в такой степени, как после 1900 года. Теперь было место, но не просто для художников, работающих в квартире, но для скульпторов, потому что недостаточно было сделать набросок в цвете, нужно было изготовить модель из воска или другого пластического материала до начала любой работы.

Когда я начинаю говорить о дизайнерах, я вспоминаю, что видел изделия с ярлычками «проект Карла Фаберже» и в каталогах и в витринах магазинов. Это заявление в буквальном смысле правдиво, так как большое количество изделий, особенно самых значимых были сделаны по замыслу Фаберже, но, конечно, это, наверно, если говорить о каждом отдельном предмете из мастерской Фаберже. Было бы физически невозможно сделать все это одному человеку. Франсуа Бирбаум, главный дизайнер, и те, кто работал с ним, отвечали за очень многое, но они непременно подавали проекты на рассмотрение главе дома и работа продолжалась до завершения окончательного эскиза с обсуждением всех деталей.

Манера представления эскиза была тем, что было интересно наблюдать. Это было чисто по-русски и сейчас это стоит отметить. В течении поколений у нас выработалась привычка неправильно судить о русских, недооценивать их, иначе их и не называли как медведь, зверь. Мы говорим “ “ и т.д. На самом же деле это самое чувствительное, самое учтивое, самое нежное существо. Прежде всего, мы никогда не воздавали ему должное за то, что он живет ближе к природе, чем англосакс. У него всегда больше достоинства, он намного проще и ближе ко всем приятным и неприятным сторонам жизни, поэтому он значительно более реалистичен.

Все это он просто выражает даже в своих обращениях: «Карл Густавович» - говорит он Карлу, сына Густава. Может ли быть что-нибудь более естественным, более уважительным, простым и дружественным?

Кое-что из этого слишком тонко, неуловимо для англичанина. Только представьте себе на мгновение английского клерка, входящего в контору управляющего, который вместо: «О сэр, разрешите мне завтра взять выходной?», скажет «О Чарльз, сын Эдуарда, разрешите…», и т.д., и тогда можно понять, какая пропасть отделяет англосакса и русского.

Стоило посмотреть, как Бирбаум входил к Фаберже со своими эскизами. Он входил вовсе не в логово льва или святая святых. И в приходе и во всем его последующем поведении не было ничего от «сэра» и «начальника». Все его поведение было сутью «Карла-Густавовичизма». Именно это изобретенное мною слово отражает легкость, бескорыстность, естественность, неформальность всех бесед.

Так было и на всех встречах Фаберже с его художниками и мастерами. Я выбрал Бирбаума в качестве примера, потому что ставлю его на первое место после Карла Фаберже. Никто, кроме него (за исключением Фаберже). не выносил решающего суждения о форме и цвете изделий. Когда я думаю о нем, я представляю себе довольно хрупкого человека среднего роста с усами и вандейковской бородкой, спокойного мягкого человека с тонким юмором, как бы сделанного по эскизу самого Фаберже. Последнее, что я слышал о нем, что он занимается изготовлением сливочного сыра в Швейцарии.

А теперь о мастерах. Если переезд на Морскую, 24 оказался благотворным для дизайнеров и модельеров, то он был еще более благотворным для исполнителей.

В других главах я до некоторой степени рассказа, как я понимаю привлекательность искусства Фаберже и цели, во имя которых он работал. Ничего из этого я не получил из уст самого Фаберже. Хотя мы часто бывали вместе часами, никаких разговоров об искусстве не было, он никогда не брал своих произведений и никогда не распространялся по его поводу. Он никогда не говорил о России и ее влиянии на него, он никогда не говорил ни о чем, что связано с его работой. Все делалось жестами, но жесты были такими многозначительными, что не могло быть и речи по поводу значений их оценки.

Художник и ремесленник, он был молчалив. только когда вы подходили к нему с житейскими проблемами, он начинал говорить. В нем всегда тлели угли, и если этот огонь раздувался каким-то глупым замечанием или выводом низкого или эгоистичного характера, эти уголья превращались в ревущее ослепительное пламя – горячее и резкое, шипящее как и бензиновой горелки. Именно в этот момент он с чрезвычайным удовольствием озадачивал вас иронией или убивал вас своим сарказмом. В то же время расскажите вы ему историю о человеке, который опустился до какого-нибудь поступка, чтобы получить каравай хлеба, он мгновенно изменит направление: «Люди должны как-то жить», - говорил он.

Передо мной ближе, чем перед кем-либо, если не идеальный, то во всяком случае выдающийся пример здорового образа жизни, результатом чего стал небывалый успех в истории ювелирного искусства, пример, который мог бы стать универсальным образцом для всех жизненных сфер. Я все это видел и я могу сказать, что все искусство Фаберже, весь успех Фаберже рождены и взлелеяны его человеколюбием.

Возьмите одну из его граней. Никто из нас не любит юридических документов, но едва хотя бы один из нас, кто не воспользовался ими, чтобы защитить то, что мы называем нашими «законными правами», чтобы помешать соседу отобрать что-либо от нас. Для Фаберже это было проклятием и горе вам, если вы попытаетесь предложить Фаберже юридические соглашения.

Некогда моим делом было представлять Фаберже перед законом, когда он посетил Лондон в 1908 году. Я попросил его о защитнике. «Мы теперь вместе, и мы неплохо обходились без него. Почему судья не поверит Вашим словам, как я верю Вам», вот такой я получил ответ. Когда после долгих обсуждений он согласился, адвокаты прислали документ с несколькими строчками, дающими мне право полностью делать то, что мне нравится, даже продавать его дело и он подписал его не читая. Когда я пробовал увещевать его, он ответил: «Если Вы нечестный человек, этот документ не сделает Вас честным».

В этом весь Карл Фаберже.

Итак, мы можем вернуться к мастерам. Нет сомнения, что Фаберже мог вести свое дело без дизайнеров. Конечно, дело было бы значительно менее обширным, он бы упустил бы свою судьбу, но, конечно, все-таки что-нибудь сделал.

Без мастеров и рабочих он ничего бы не сделал. Все, что он постигал, они исполняли. Чтобы они делали свою работу как можно лучше и для контроля каждой стадии работы они должны были размещаться как можно ближе к нему. Для того, чтобы хорошо делать работу, они имели хорошие условия, а их благосостоянию уделялось много, очень много внимания.

Итак, на Морской, 24 мы видим не просто мастеров и рабочих, мы видим также, что они должным образом размещены, все сделано для того, чтобы освободить голову от забот, чтобы они работали с легкостью, не отвлекаясь на подобные проблемы. Мастерские были бесплатными для мастеров, все драгоценные металлы и драгоценные камни, все проекты и модели поставлялись им. Единственное, за что отвечал мастер – это мастерство. Мастер сам нанимал рабочих и платил им.

Если же мы вспомним, что Фаберже получал заказы не только из России, но со всего мира непрерывны потоком, что приходилось постоянно поддерживать запас изделий, то излишне говорить, что мастера и рабочие у Фаберже жили припеваючи, катались как сыр в масле, потому что, заканчивая одну работу, они всегда были уверены, что их ждет новая.

Примечание В.В. Скурлова:

Франц Петрович Бирбаум.

Франц Петрович бирбаум, главный мастер фирмы Фаберже. Родился в 1872 году в Швейцарии. В 1886 году выехал в качестве учителя (?) в Россию. Окончил Фрейбургский политехникум в Швейцарии. С 1893 года работает в фирме Фаберже. Художник-композитор (тоесть составитель композиций) и художник-миниатюрист. Выдающийся геммолог. Лично составил композиции более половины императорских пасхальных яиц – шедевров фирмы Фаберже. Биограф Карла Фаберже, Г.Ч. Бэйнбридж называет Франца бирбаума «главным дизайнером» и ставит его «на первое место после Карла Фаберже». Очевидно, Франца Петровича можно назвать художественным руководителем фирмы.

Многолетний казначей Русского Художественно-промышленного общества. Автор статей по вопросам развития русского ювелирного искусства и самое главное – автор «Истории фирмы Фаберже», написанной им по заданию акад. А.Е. Ферсмана в 1919 году. Два года, в 1918-1920 гг. работал старшим мастером на Петергофской гранильной фабрике. Состоял при этом научным сотрудником сил России (КЕПС) Академии наук и заведующим отделом металла и ювелирной технологии Академии материальной культуры. Активно сотрудничал в Союзе деятелей искусств в 1917-1918 гг.

Вернулся на родину в Швейцарию в мае 1920 года. Жил в очень стесненных материальных обстоятельствах, рисовал пейзажи. Умер в 1947 года в возрасте 75 лет.

Работы петербургских камнерезов (Сергей Фалькин, Кирилл Виноградов) на "восточную (японскую) тему".

Диалог Востока и Запада

Диалог Востока и Запада - Работа петербургского ювелира Евгения Морозова (Санкт - Петербург) "Дракон" - К статье Натальи Сапфировой.

Продолжение картинок к Статье Натальи Сапфировой (Киев) по теме "Диалог Востока и Запада в ювелирном и камнерезном искусстве".
Иллюстрации.

Восток в современном ювелирном и камнерезном искусстве (территория России и Украины)

Рекомендую Статью независимого исследователя Натальи Сапфировой (Киев), координатора проекта "Фаберже" на тему "Восток в камнерезном искусстве".

Автор широко и глубоко раскрыла тему, затронув и философские аспекты и требования вызова времени и отражение этих вызовов в искусстве. Конечно, раскрытость миру очень повлияло на творчество художников постсоветского пространства. Не говоря уже о том, что стали возможны поездки и изучение восточной культуры. Современные российские ювелиры, особенного Восточной Сибири и Дальнего Востока регулярно ездят в Китай, Японию и Южную Корею. Такое невозможно было представить 20 лет назад, тем более 30 лет назад.

Восток в современном ювелирном и камнерезном искусстве (территория России и Украины)

В ювелирном, камнерезном, косторезном деле, в 90-е – 00- е гг., в этот уникальный период поиска и реализации идей, некоторая часть творческого потенциала художников и мастеров была направлена на изучение темы Востока.

Дружеские отношения со странами Востока в Советский период нашли отражение в культурных мероприятиях, на которых жители СССР и восточных государств могли получить представление о культуре друг друга. Однако, это ознакомление не предполагало заимствований.

При первой же возможности профессионалы творческих направлений начали исследование и познание Востока. На это повлияло, в том числе и появление философской и религиозной литературы. Представители разных конфессий и их ответвления устремились на огромные территории бывшего Советского Союза, увидев уникальный шанс распространения и закрепления своих структур на земле, на которой в силу сложившихся исторических обстоятельств жители были лишены возможности постигать азы веры и приобщаться к таинствам церкви. Период перемен и неизвестности, характеризуемый нестабильностью обстановки, выбивающий почву из-под ног, расшатывающий психику, оказался самый подходящий для внедрения ментально и территориально чуждых программ. Поток новой хлынувшей информации для людей, у большинства которых стоял вопрос выживания, воспринимался особо остро. Ведь известно, что «гром не грянет – мужик не перекрестится». В критические моменты думающий человек начинает искать не только объяснение случившемуся. В такие моменты зарождается надежда как предпосылка веры. Но, если оставить этот сложный и в чем-то страшный период, который перемолол судьбы и жизни, в том числе и по собственному разрешению и допущению в свете вышесказанного граждан великой державы, нельзя не отметить формирование благоприятной среды для творческого самовыражения.

Изучая культуру Востока, невольно приходится постигать религиозную и философскую составляющую творений мастеров. Потому что во многих случаях вещи несут ритуальное назначение и соответствующее смысловое наполнение. Бытовые вещи также пронизаны отображениями взаимоотношений боги (или духи) – человек.

Сила творческих личностей постсоветского пространства заключалась в том, что выросшие в советскую эпоху на прекрасной русской литературе, имеющие возможность изучать в школе науки по учебникам в изложении профессоров и носителей других академических званий, природная склонность к познанию, помогли не раствориться, а выбрать среди хаоса 90-х и последующих лет зерна истины, воплотившиеся в ставших уже классикой тех лет произведениях.

При ознакомлении с малочисленными биографиями украинских камнерезов, обращает на себя внимание факт объединяющих признаков профессионального роста мастеров. Первым этапом можно обозначить резьбу по дереву, затем по кости, как более высокий уровень работы – резьба по камню. Некая аналогия напрашивается и в предпочитаемых стилях и темах, как в камнерезном, так и в ювелирном искусстве 90-х и 00-х гг. Например, многие ювелиры проходили путь изучения и практического освоения стилей модерн, ар-деко (модерн оказался трудоемким по многим параметрам, особенно в условиях становления украинской ювелирной школы). Сюда же можно отнести и увлечение восточной философией, как неотъемлемый этап творческого пути для некоторой части художников и мастеров. Объемная мозаика тех лет неразрывно связана с камнерезным искусством фирмы Фаберже – от копирования и подражания до поисков индивидуального почерка с полным разотождествлением своих творений с произведениями «родителя». Но, несмотря та такого рода «пластические операции», знакомые черты все же проступают. И не стоит от них отказываться. Этим отдается дань памяти тому, кто дал импульс для дальнейшего развития и роста.

Восток. Последние 25 лет.

Приоритетное направление в искусстве последних 25 лет было отдано двум странам Дальнего Востока – Японии и Китаю. В работах также звучит и тема некоторых ближневосточных арабских стран, в том числе и Египта. Индию необходимо упомянуть как родину шахмат, которые составляют неотъемлемую часть работы многих ювелиров, камнерезов и косторезов, и входят в группу представительских подарков. Довольно часто фигурирует слон. Вспоминается дореволюционный период, в который неотъемлемой частью интерьера многих домов были белые слоники. Немного черепах, змей, обезьян, пеликаны и журавли (японский-?).

За последние 25 лет развития ювелирного и камнерезного искусства границы между символическим значением животных, наделенных строго прописанными чертами, и технически совершенной передачей достоверности образа в анималистике несколько размылись.

В камнерезном искусстве происходит интересное замещение. Отчасти благодаря текстуре камня, отчасти – желанием мастера наделить работу индивидуальными чертами. Множество животных, обитающих в странах Востока, прочно осели в качестве декора в современных домах. Но надо помнить, что данные вещи – какими бы свойствами не наделяли животных восточные люди, всегда будут преломляться в сознании сограждан через собственную призму восприятия мира. И обезьяна, столь почитаемая на Востоке, вряд ли может занять такое же почетное место в нашей культуре.

Собственная трактовка авторов в вариациях на тему японского и китайского искусства, тем не менее, старается не выходить за рамки канонов декоративно-прикладного искусства этих стран. В частности, сакуре в работах мастеров свойственна форма, данная природой, а драконы наделены признаками, подобающими существу согласно восточным традициям. Но все же «наши» драконы не столь свирепы и агрессивны. На Дальнем Востоке дракон также нашел отражение в культуре Вьетнама, Кореи и Тибета.

Привлекательными оказались не только лаконичные формы японского декоративно-прикладного искусства и углубленная, многослойная, как японская женская одежда, философия. «Сакура» и «Гейша» оказались удачными торговыми названиями. Эти слова у многих ассоциируется с японской культурой, придают особое очарование загадочной стране Восходящего Солнца. (При обратном рассмотрении на ум приходит аналогия, зачастую возникающая у иностранцев: о России – медведь, балалайка плюс икра с водкой, об Украине – сало и самогон. К «сакуре» и «гейше» можно добавить саке. Гастрономические особенности тоже стоит учитывать. Подобного рода ассоциации существуют в любой культуре).

В 90-е и 00-е годы ряд мастеров, ищущих новые для себя формы, открывают удивительное сочетание восточных мотивов и покрытых флером загадочности новых слов. Результатом становиться ассоциативный ряд, создающий некую недосказанность. Тем самым автор произведения деликатно оставляет место для фантазии потенциального заказчика или покупателя.

Например, украинская фирма «Фиал», ставшей стартовой площадкой для многих художников-ювелиров и мастеров, тонко уловила границу, отделяющую правду от вымысла, не позволяя переходить за рамки положительных представлений о Востоке. Но такова природа ювелирного искусства, специализирующегося на производстве украшений – по возможности избегать тем, несущих тяжесть. Стоит отметить, что в этом плане камнерезное искусство обладает более широкими возможностями, как в отношении сюжетных линий, так и наименований. Смысловая нагрузка в данном случае может (и должна) иногда выходить за рамки обыденных, но столь желанных позитивных представлений о жизни. Это воспринимается органично и регулирует равновесие. Заставляет задуматься о том, что не каждый день в обязательном порядке должен превращаться в праздник (что наблюдается сейчас на волне увлечения разного рода техниками искусственного поддержания позитивного настроя). Своего рода пост, обязывающий к ограничению и обращению внутрь себя. Тогда как назначение большей части украшений – дарить радость, легкость, восхищать роскошью камней и оправы. Это хорошо видно на примере коктейльных колец.

Фирма «Фиал» создавала украшения, скульптуры из камня и бивня мамонта. Опыт резьбы по твердым камням и кости был новым для мастеров Украины.

Приложения: фотографии изделий фирмы «Фиал». Названия гарнитуров – «Якитория», «Оюми» «Талисман», «Врата Иштар», «Слоны», «Эхо-2» (подразумевается номер – второй гарнитур с подобным названием). Кольцо «Пагода». Настольные сувениры – «Тибет», «Дайкоку», «Ловцы цикад», «Японка», «Самурай», «Хотей», «Пеликан», шкатулка и несколько сувенирных украшений «Слон», шкатулка «Черепаха».

К теме Востока обращается художник-ювелир Роберт Усманов. Приложение: фотографии – кулон «Рождение Будды», серьги «Сады Семираимды».

Вадим Лесогор имеет восточные корни (мать-кореянка). Его восприятие восточной темы отразилось в браслете «Слон» и кольце «Дракон». Ранние работы – нэцке. (Приложение - фото)

«Ателье Декор Азъ» из города Николаева расширяет границы представлений о культуре Дальнего Востока и предлагает серию японских ножей и кинжалов. (Приложение - фото).

Еще одно направление декоративно-прикладного искусства – резьба по мамонтовой кости. Целый ряд традиционных японских нэцке выполнил косторез Иосиф Эпштейн. Нэцке также стали героями шахматной игры. (Приложение - фото)

Тема Востока обыгрывалась и другими мастерами Украины. Однако, представленные материалы в достаточной мере отражают «восточное» направление украинских художников-ювелиров, камнерезов, косторезов. Тематические предпочтения можно представить в порядке уменьшения таким образом: Япония – по смысловой нагрузке, Индия – по количественной (шахматы, много слонов), Египет – возвращение к некогда популярной теме, остальные страны.

МАРШАК – кабинетная скульптура «Сфинкс». (Можно предположить, что это пресс-папье. Тема Египта и подобное пресс-папье представлено во французском письменном наборе из 7 предметов).

Итоги:

Темы, встречающиеся в декоративно-прикладном искусстве:

Ювелирное искусство (украшения, оружие):

Инь-янь

Сакура

Дракон

Слон

Египет («Гизехский сфинкс» Елены Опалевой.)

Черепаха

Оружие – соответственно назначению и традициям.

Резьба по кости:

Нэцке и окимоно.

Антикварный рынок:

г. Киев.

– письменный набор из 7-ми предметов , Вьетнам. 70-е гг. ХХ века.

- классическая китайская камнерезная скульптура.

- пепельница - белый фрафор, рисунок – дракон, оправленный в серебро, клеймо 875 пробы серебра.

Ххххх

Камнерезное искусство России:

У Фаберже - «К. Фаберже и его продолжатели», стр. 90-91. Работы : Головы китайцев (стр.90), Голова араба, Голова смеющегося китайца (стр. 91).

Будда ( 2 из них - А. Фурье) – стр. 87-89.

Татарин-разносчик, стр 77.

Слон.

Сакура.

Дракон -?

Современные:

Ананьев Антон «Дракон» ( 2011), «Сакура» (2007), «Слоники» (2003), «Слон» ( 2012)

Комаров Кирилл «Курильщик», СПб. (Японская тема)

Александр Корнилов –«Клеопатра» 2001 г., «Сакура» 2001 г. (Сизиф, № 1, 2007)

Виноградов Кирилл – «Японец», 2006 г., «Старик-японец», 2006 г., «Самурай Чинчуоий», 2005, «Гейша», «Гейша (девушка с веером)», 2006 г.

Честюнин Сергей "Карп с головой дракона"

Станкевич Сергей «Черепаха», 1997 г.

Морозов Евгений «Ихтиология эпохи Хокусая», 1992 г., «Дракон».

Н. Бакут, А. Байдракова, О. Селиванчук

«Скорпион». (Примечание – обитает на юге Европы (Испания, Италия), в Крыму, на Кавказе, в Средней Азии, в Северной и Южной Америке и на ближнем Востоке.)