Материалы для Биографии Василия Зуева, художника фирмы Фаберже и придворного миниатюриста.

    Далекий 1870 год. Чем он памятен в истории России? Рождением в семье симбирского инспектора народных училищ Ильи Николаевича Ульянова еще одного сына – Владимира Ульянова (Ленина), будущего политического деятеля, основателя и создателя первого в мире социалистического государства. 1870 год – год рождения двух крупнейших русских писателей – Ивана Алексеевича Бунина и Александра Ивановича Куприна. Федор Михайлович Достоевский работает в это время над своим знаменитым романом «Бесы». Николай Пржевальский отправляется в первое путешествие по Уссурийскому краю и Центральной Азии.

  1870 год – год рождения известных русских художников – Виктора Эльпидифоровича Борисова-Мусатова, Александра Николаевича Бенуа, Аркадия Александровича Рылова, Федота Васильевича Сычкова.

      В этом же 1870 году  18 марта (31 марта по н.ст.) в семье симбирского мещанина, постоянно проживающего в Кременках, заволжском волостном селе  Ставропольского уезда Самарской губернии (ныне Старомайнский район Ульяновской области), Ивана Андреева Зуева и его жены Татьяны Ивановой, родился сын, будущий придворный художник-миниатюрист. При крещении, которое совершилось в местной сельской церкви, отстроенной во имя Архистратига Божия Михаила, нарекли младенца Василием. Таинство крещения совершил настоятель церкви – батюшка Николай Листов.

Старшая сестра Анна (1858 г.р.), которой было уже одиннадцать лет, стала ему заботливой нянькой, а брат Михаил (1865 г.р.) – надежным защитником.  В 1872 году родился еще сын в семье Ивана Андреева Зуева, нарекли его Александром. А за ним пополнили семейство Зуевых  дочки-погодки – Параскева и Пелагея.  В августе 4 дня 1879 года прибавление в семействе.   Родился сын у Ивана Андреева Зуева и жены его Татьяны Ивановой. Нарекли его при Святом Крещении Григорием.

Василий учился в церковно-приходской школе с охотой. Осенью 1879 года в Кременках открыли земскую школу, и Василий стал одним из первых ее  учеников.    22 января 1883  появилась на свет дочка, нареченная в Святом Крещении Марией. Анна, умерла  от горячки 12 января 1884 года в возрасте 25 лет.

 

У  Василия Зуева  рано  склонность «к искусствам изобразительным».

 «Явление это для меня загадочно, - писал выдающийся педагог Сергей Александрович Рачинский. -  Скорее, можно было бы ожидать возникновения талантов музыкальных, ибо крестьянские дети с колыбели слышат народные песни, ибо они в школах обучаются пению церковному, между тем как в крестьянском обиходе не имеется самых элементарных орудий рисования и в сельских школах не преподается даже черчение. Но факт налицо. Все крестьянские ребята, как только им в руки попадет аспидная доска и грифель, начинают чертить рисунки, более или менее безобразные. Но пересмотрите сотни этих аспидных досок, и вам попадутся рисунки, свидетельствующие о способностях несомненных. Повторяйте этот обзор в течение многих лет, и вам будут попадаться вещи изумительные…

При этом невольно приходит на память, - продолжал педагог с сожалением, - сколь малый процент наших крестьянских ребят проходит через правильную школу, сколь бесконечно малы шансы проявления, независимо от школы, таланта к рисованию. Мальчик растет, никогда не имея в руках листа бумаги, никогда не видавши карандаша. В нем шевелится смутное стремление изображать то, что он видит. Он берет уголек и чертит на стене. За это его, разумеется, секут. Более изобретательные портят репу и редьку, вырезая из них лошадок, человеческие фигуры, и за это, конечно, не остаются без наказания. Но положим, что наш мальчик попал в школу, что у него есть под руками и аспидная доска, и грифель, и бумага, и карандаши и что в школе ему не запрещают рисовать сколько душе угодно. Много ли у нас школьных учителей, сельских батюшек, достаточно внимательных, одаренных достаточным эстетическим чутьем, чтобы заметить, оценить первые неясные проблески зарождающегося художественного таланта? А кто, кроме этих двух лиц, может обратить внимание на пачкотню крестьянского школьника?

Что же желать, что делать, чтобы таланты, зарождающиеся в деревенской глуши, получили возможность обнаружиться и развиться?

 Прежде всего, нужно усиленное внимание людей образованных и достаточных к нашим сельским школам. Затем желательно размножение и усовершенствование наших иконописных школ. Желательно иметь таковую в каждой губернии, по возможности вдали от городов, при монастыре или при хорошей богатой сельской школе. Такие школы дали бы верный кусок и самым скромным талантам, не способным подняться до самостоятельного творчества. Вместе с тем они создали бы удобную среду, в коей могли бы обозначиться и окрепнуть таланты высшего полета.

 В мире сем все связано: успехи сельской школы с поэзией Пушкина и музыкой Глинки, будущие судьбы русского искусства с жизнью русской сельской школы. Все сказанное было нужно, чтобы объяснить, почему желательно, чтобы художественные таланты, беспрестанно возникающие в среде нашего крестьянства, не проходили механическую школу наших казенных храмов искусства, а в тихом, благоговейном труде испытывали свои силы, приобретали известную степень технических умений, при коих и талант посредственный даст верный кусок хлеба; а в случае дарования выдающегося могли бы поступать в качестве личных учеников в мастерские наших первоклассных художников”

                                                                          С. А. Рачинский (1833 – 1902)  Рачинский С.А. О воспитании. М. «Школьная пресса». 2004. – C.94-99

 

 

 Все это написано как будто о судьбе Василия Ивановича Зуева. Тягу к рисованию у него, я думаю, приметили еще и учителя в школе и помогли по мере возможности развить у мальчика присущий ему дар.

 

 

Под попечительством губернатора

                                                                                            

   Никто не знает, как бы сложилась судьба Василия Ивановича Зуева вдали от дома, если бы на его жизненном пути не встретился  Александр Дмитриевич Свербеев - самарский губернатор.

    Эта встреча стала поистине судьбоносной. Ведь мечта стать художником уже жила в душе Василия.  Александр Дмитриевич Свербеев, увидев рисунки ученика Зуева, буквально пришел в изумление,  ему стало совершенно ясно, что перед ним удивительно одаренный юноша. И тогда же, по-видимому, в нем проснулось желание помочь молодому человеку не растерять этот дар.

 

     «Зуев Василий Иванович происходит из мещан, с юношеского возраста воспитывался у Самарского губернатора Свербеева, через которого получил специальное образование стал известен в кругах аристократии как художник миниатюрист».

 

                             Эта информация содержится в архивно-уголовном деле В.И. Зуева,

                                                которое велось органами КГБ в 30-х годах.

 

   Жизнь Александра Дмитриевича Свербеева представляет для нас особый интерес. И каждый вправе задуматься над вопросами: Что  заставило государственного чиновника проявлять такую отеческую заботу о людях, далеких от него и по положению, и по состоянию. Кто вложил в его душу милосердие и дар бескорыстной благотворительности?

 Александр Дмитриевич Свербеев  принадлежал к старинному дворянскому роду. Родился он 25 мая 1835 года в Москве. Его отец Дмитрий Николаевич Свербеев (1799 -1874) был хозяином знаменитого литературного салона, который на протяжении долгих лет собирал у себя цвет творческой интеллигенции не только Москвы, но и всей России.  «Всякий сколько-нибудь значительный человек приглашался к Свербеевым на вечера», - вспоминал историк С.М. Соловьев. В разное время здесь бывали Пушкин и Лермонтов, Гоголь и Аксаковы, Герцен и Огарев, Александр Тургенев, Баратынский, Языков, Полевой, Щепкин и многие другие. Его мать – Екатерина Александровна, урожденная княжна Щербатова(1808 -1892)  во всем поддерживала мужа и была известна  щедрой благотворительностью. Нередко бывали случаи, когда она свои знакомства использовала в интересах литераторов [c.].     

     Не удивительно, что Александр Дмитриевич вырос человеком, не равнодушным к миру искусства и литературы. Он так же, как его родители,  всегда стремился оказать посильную помощь нуждающимся в ней.

   Атмосфера и окружение, темы разговоров в дома Свербеевых – все  это способствовало воспитанию в детях уважения к человеку, независимо от его общественного положения.  Немалое влияние на характер Александра Свербеева оказало и то,  что рос и воспитывался  он в большой и дружной семье. У Дмитрия Николаевича и Екатерины Александровны было десять детей: пятеро сыновей и столько же дочерей. Вторым по старшинству был Александр Дмитриевич. Получив прекрасное домашнее образование, он так же, как и его отец, поступил  в Императорский Московский Университет и окончил его в 1856 году со степенью кандидата. 

     Служба Александра Дмитриевича началась 11 октября 1856 года и проходила по ведомству министерства внутренних дел. Уже в 1860 году он был произведен в титулярные советники, а в 1862-м  причислен к русской миссии в Штутгарте. Но жизнь вдали от родительского дома, от России особо не радовала молодого чиновника, хотя он уже был семейным человеком. 

23 октября 1878 года Александр Дмитриевич Свербеев  был назначен на должность губернатора в Самарскую губернию. Как губернатор Свербеев немало сделал для экономического, социального и культурного развития губернии.

    Александр Дмитриевич постоянно совершал поездки по губернии и описывал их в дневнике. Дневниковые записи охватывают период с января 1879-го по июль 1888 гг. Ценность их состоит в том, что они писались для себя. Свербеев никогда не пытался их опубликовать. Его дневник является подведением итогов прожитого дня. Наряду с важными фактами губернского масштаба встречаются записи чисто  личного характера (о родных и знакомых), впечатления о прочитанных книгах, размышления об актуальных вопросах общественной жизни.

    Губернатор Свербеев уделял большое внимание строительству церквей и  благоукрашению их.

     Александр Дмитриевич, будучи губернатором Самарской губернии, заботился о народном образовании.  Он оставил описания школ Самары и уездов. Большинство заметок на эту тему – результат личного посещения и осмотра. Большинство заметок на эту тему – результат личного посещения и осмотра. Свербеев с горечью и недоумением пишет о том, что его предшественники практически не занимались школьным делом, а потому очень его запустили. «Моя бумага в думу с указанием на недостаток воздуха в училищах оказалась первая; кроме меня их никто не осматривал», - отмечает Свербеев.

 

     Среди личных качеств самарского губернатора назывались доступность и уважение к мнению окружавших его людей. О Свербееве говорили как об администраторе с широким размахом, обладавшем способностью к тонкому критическому анализу, наблюдательностью, свободой от постороннего влияния и объективным отношением к делу. Александр Дмитриевич внимательно относился к приносимым на его имя жалобам, все проверял лично. Даже критические материалы самарских газет проверяли по указанию губернатора.  

     Во время его правления губернией активно развивалась промышленность: были построены механический завод П.М.Журавлева (впоследствии – Средневолжский станкостроительный завод) и крупнейший пивоваренный завод А.Ф. фон Вакано.

    На время правления Свербеева пришелся пик революционной деятельности народников. Как губернатор, Свербеев делал все возможное для прекращения революционной деятельности — боролся с авторами и распространителями прокламаций, координировал работу полиции и жандармерии. Однако,  это не всем нравилось. 

Для кого-то губернатор был сатрапом, для кого-то -  благодетелем, поэтому Свербеева и называли «просвещенным консерватором» за преданность самодержавию и преследование народников.

   23 декабря 1891 года по решению министра внутренних дел И.Н.Дурново  Александр Дмитриевич Свербеев был переведен из Самары в Санкт-Петербург,  где в 1893 году получил назначение в 4 департамент Правительствующего Сената. В 1905 году, получив чин действительного тайного советника (очень высокий – второй чин Табели о рангах), Свербеев стал сенатором.

   Годы службы в Самаре были дороги Свербееву еще и потому, что им было немало сделано как для города, так и для губернии. Одновременно с должностью губернатора Свербеев был председателем правления Самарского общества любителей музыкального и драматического искусства, созданного в 1882 году. Здание драматического театра, знаменитый «Теремок» - украшение современной Самары – тоже было построено в годы правления Свербеева. Жителям Самары, знакомым с историей города, памятно правление губернатора Свербеева.

 

 
ЦЕНТРАЛЬНОЕ УЧИЛИЩЕ ТЕХНИЧЕСКОГО РИСОВАНИЯ Барона А.Л. ШТИГЛИЦА. САНКТ – ПЕТЕРБУРГ.

6 января 1876 года купец I-й гильдии, действительный тайный советник, придворный банкир и фабрикант, поставщик двора Его Императорского Величества барон Александр Людвигович Штиглиц обратился в Министерство финансов с просьбой принять от него один миллион рублей и разрешить открыть в Петербурге училище технического рисования.

 

   «Барон Александр Людвигович! Министр Финансов довел до Моего сведения, что в память трудов покойного отца Вашего на поприще промышленности и торговли Вы предложили передать в ведение Министерства Финансов капитал в миллион рублей для устройства и содержания в Санкт-Петербурге училища технического рисования и что Вы желаете, чтобы этому учебному заведению присвоено было Ваше имя.

  С удовольствием изъявляю согласие на принятие этого значительного пожертвования и на присвоение предполагаемому Вами учебному заведению наименования «Училище технического рисования барона Штиглица». Мне приятно выразить Вам особенное благоволение Мое за этот подвиг просвещенной благотворительности Вашей» [c.15].

                                          Александр II. 9 января 1876 года

 

Фото Барон Александр Людвигович Штиглиц

 

        Александр Людвигович Штиглиц – известный банкир и промышленник – получил  исходную часть своего капитала от отца – Людвига Ивановича Штиглица – выходца из немецкого города Арользена, приехавшего в начале XIXвека в далекую российскую столицу в поисках счастья. Удачная финансовая и торговая деятельность старшего Штиглица позволила ему собрать вполне приличное состояние, которое он и передал своему сыну. И, конечно же, лучшим выражением сыновней благодарности и вместе с тем вполне в традициях российской благотворительности было вложение денег в полезное для общества дело.

  

     29 января 1879 года, была открыта Начальная школа рисования, черчения и лепления, в которую принимали детей в возрасте от 9 до 14 лет.  Занятия с детьми девятилетнего возраста проводились на восьми отделениях. Училище же технического рисования открылось 12 ноября 1879 года. В отличие от Академии художеств, в Училище принимали всех без различия сословий и пола, необходимо было лишь иметь знания в объеме первых четырех классов гимназии или реального училища и успешно выдержать экзамен по рисунку.

Первым директором Училища по рекомендации барона Штиглица Совет училища назначил талантливого архитектора и педагога Максимилиана Егоровича Месмахера (1842 – 1906), который занимал эту должность с 1877 по 1896 год. Блестящий рисовальщик, чьи работы хранятся в Эрмитаже, в Академии художеств и в Музее истории Ленинграда, Максимилиан Егорович Месмахер явился основоположником русской школы «технического рисования».

Виртуозный акварелист, талантливый декоратор и знаток истории художественных стилей, Месмахер заражал своей энергией и страстью к творчеству учеников, которые отвечали ему почтением и любовью. Многие из них оставили прекрасные воспоминания о годах учебы в Училище барона Штиглица,  помогающие представить атмосферу,  царившую в Училище, стиль отношений и тот уровень преподавания, способствовавший формированию профессионализма и мастерства.

Фото М.Е. Месмахер.

«Директором школы был Максимилиан Егорович Месмахер - властный, умный и энергичный человек. В школе отличные светлые классы, электрическое освещение (в то время редкость), чистота, порядок, организованность, дисциплина. В младших классах Месхмахер преподавал сам, первый знакомясь со вновь поступившими. Подходил к каждому индивидуально, внимательно, тонко подмечая особенности каждого. Он был строг и требователен, но в нем была простота в обращении, правдивость, искренность и справедливость. Наружность очень внушительная. Высокая плотная фигура. Седая вьющаяся грива волос. Крупные черты широкого лица со следами оспы. Совсем львиная голова [c.43].  Помню, как я однажды роптала на рисовании, стоя с рукой на весу, а Месмахер мне сказал: «Когда вы вырастете и станете художницей, вы будете писать портрет. Обладая легкостью и твердостью руки, вы подойдете к холсту и сразу поставите блики на глаза. Рука вам не изменит. А пока это время не пришло, надо упражняться». Школа учила точности, терпению и выдержке» [c.44].

                                                                             А.П. Остроумова-Лебедева (1871 – 1955)

 

            Система обучения была довольно близка к академической.  К обязательным предметам относились:  рисунок карандашом с гипсов и натуры, рисунок пером, отмывка тушью, акварель, живопись клеевыми и масляными красками, живопись по фаянсу и фарфору,  черчение, съемка или обмеры различных предметов, рисование орнаментов, рисование живых цветов, лепка и проектирование образцов для художественной промышленности, гравирование по дереву (ксилография) и металлу, эмальирование, чеканка, резьба по дереву, слоновой кости и др. Большое внимание в учебной программе уделялось черчению. Первым начал преподавать эту дисциплину Максимилиан Егорович Месмахер, который как архитектор владел им в совершенстве.

     Учащиеся должны были усвоить такие общеобразовательные предметы, как закон Божий, русская словесность, элементарная и начертательная геометрия, теория перспективы и теория теней, всеобщая и русская история, история изящных и прикладных искусств, практическая эстетика, основы анатомии, основы химии и технологии, методика преподавания рисования, иностранный язык по выбору (немецкий или французский).

  Перечень предметов ясно показывает уровень знаний и умений, которыми должны были овладеть ученики, среди которых был и Василий Зуев. Тут не было места лени, нельзя было отложить на завтра то, что ты должен сделать сегодня. Были нужны трудолюбие,  упорство, кропотливая работа изо дня в день и вера в себя. И еще можно с уверенностью сказать, что в Училище Василий Зуев поступил, имея уже достойную  подготовку и хороший уровень знаний.    

   Плата за обучение составляла 12 рублей в год. По решению Совета Училища ученикам предоставлялись бесплатные завтраки и обеды, а недостаточным учащимся выплачивались стипендии. Два последних года обучения отводились преимущественно «сочинению рисунков на заданные темы», а также изучению истории искусства, курса орнамента и методики рисования. Два раза в год знания учащихся оценивались на экзаменах: «перед рождеством и в мае.  Отметки становились по двенадцатибалльной системе» [c.30].     

   Известный живописец-пейзажист Аркадий Александрович Рылов (1870 – 1939), закончивший училище в 1891 году, а затем и преподававший в нем, писал:

 

     «Великолепно оборудованная школа: прекрасное помещение, просторные светлые классы, музей и библиотека… Царили строгий порядок и дисциплина. Занятия начинались в 9 часов утра и кончались в 5 часов вечера. Ни минуты нельзя было опоздать в класс: двери закрывались, и входить не разрешалось. По коридору расхаживал сам директор Месмахер, держа руки назад, его величественная фигура с большими пышными волосами напоминала льва. Опоздавшему ученику лучше было не попадаться ему на глаза [c.30]. Мне очень нравилось учиться у Штиглица. Благодаря трудовой дисциплине работа кипела. Я чувствовал, что с каждым уроком мои технические знания увеличиваются. Мы в совершенстве рисовали отмывкой тушью гипсовые вазы, отлично передавали тростником стекло и металл. С наслаждением я рисовал акварелью и масляными красками натюрморты. До иллюзии передавал клеевыми красками рельефы и металлические  предметы на декоративном панно [c.39-40].

    Превосходна была библиотека: идеальная чистота и порядок, отделка шкафов, антресолей с балюстрадой и лестницы – из темного дуба. Я любил среди этой тишины просматривать великолепные художественные издания» [c.41].

 

      Активное развитие учебной деятельности школы, значительные успехи ее учеников убедили барона Штиглица, что средства и усилия, затраченные на создание этого учебного заведения, не напрасны.       Желая упрочить финансовое положение Училища для дальнейшего его развития, Александр Людвигович Штиглиц в 1884 году, незадолго до своей кончины (24 октября 1884 г.), составил духовное завещание, согласно которому завещал Училищу огромную сумму серебром – 9 690 642 рубля 32 копейки. Это новое пожертвование Штиглица сделало Училище самым состоятельным учебным заведением России и позволило построить прекрасное здание Музея, оснастив его богатейшими коллекциями и экспонатами по прикладному искусству.

 

     «Коридорами и классами с шевелюрой Саваофа носился дух школы – Месхмахер. Он вскидывал на черной ленте пенсне, улавливая на ходу, не сдает ли где колесо машины четырех этажей. Внутренним коридором уходил Месмахер в готовившийся к открытию музей, в свою лебединую песнь.

    На стенах актового зала музея распластались картины Тьеполо со слонами и победителями. В витринах зацветились венецианское стекло и средневековые майолики. Парчи  тканей, кружева, бронза и фарфор вскрывали быт и судьбы народов далекой истории. Выпускные ученики школы заканчивали росписи второго этажа: ренессансами, барокко услаждали они плафоны зал и соединительные арки, старались воскресить орнаментику отошедшей в легенды жизни» [c.379-380].

 

                                              К.С. Петров-Водкин (1878 – 1939). Пространство Эвклида.

 

      Среди учеников, принимавших активное участие в росписи и оформлении интерьеров, экспозиций строящегося музея, был и Василий Зуев. Впоследствии он не раз вспоминал это время и был рад, что время его учебы совпало с подготовкой музея к открытию. Сколько он увидел! сколько прекрасных предметов ему довелось подержать в руках, самым внимательным образом рассмотреть, подивиться талантливости мастеров. Каждый экспонат рождал в душе чувство восторга, восхищения уровнем мастерства, творческими находками и открытиями. Богатство сюжетов, композиций поражали воображение, рождали в душе стремление овладеть техникой создания подобных шедевров. Василий не раз благодарил Бога за ниспосланную благодать зреть всю эту красоту, находиться рядом с такими людьми, как Максимилиан Егорович Месмахер.

 

        12 мая (30 апреля по ст. стилю) 1896 года в присутствии императорской семьи и многочисленной  публики состоялось торжественное открытие первого в Петербурге и единственного в России музея декоративно-прикладного искусства.

  

Фото музей

 

   При входе в Музей на верхней площадке лестницы публику «встречал» сидящий в кресле старик – Александр Людвигович Штиглиц. Автором скульптуры был замечательный мастер ваяния Михаил Михайлович Антокольский.

    «В Училище были прекрасно оборудованные светлые классы, отличный музей, одна из лучших в Петербурге библиотек по богатству специального материала, собранию гравюр и дивной коллекции бабочек. Библиотека охранялась ее цербером, профессором Галенбеком…

      Во всем чувствовалась рука и зоркий глаз хозяина, а главное, большая любовь к своему детищу… Чистота коридоров и прекрасно оборудованных классов была невероятной для меня. Казалось, как же работать здесь, когда и пошевелиться страшно, чтоб не запачкать помещение. Казалось, что и порядок здесь должен быть особенный, по движениям служителей в темно-синих сюртуках, по рассчитанности их шагов, порядок предчувствовался, да он и был таким.

    В области учения еще заметнее отражался на мне строгий порядок в работе: он развивал во мне работоспособность и соревнование с товарищами. Занятия в различных материалах и инструментах делали свое профессиональное дело: рука приобретала точность в изображении и аккуратность в количественном распределении красящих веществ…»

Кузьма Сергеевич Петров-Водкин (1878 – 1939)

   В годы учебы Василия  Зуева (1891-1895) в ЦУТР имелись отделения: общее художественное, декоративной живописи и резьбы, майолики, чеканки, ксилографии, живописи по фарфору, ткацкого и набивного дела. Училище готовило художников декоративно-прикладного искусства для промышленности, а также учителей рисования и черчения для средних художественно-промышленных школ, и кроме этого содействовало развитию художественных способностей рабочих и ремесленников.

   Обучение в Училище завершалось выполнением проекта на заданную тему. Это мог быть проект царской кареты или письменного стола в различных стилях, ковров для храма Воскресения Христова в Петербурге, фарфорового столового сервиза, серебряного туалетного прибора или мебели для будуара. Ученики, прошедшие полный курс и успешно выдержавшие экзамены по общеобразовательным и художественным предметам получали диплом на звание художника по прикладному искусству. Тем из них, кто прошел педагогическую практику в Начальной школе Училища, вручались особые свидетельства, дающие право преподавания в средних и низших учебных заведениях. Выпускники Училища причислялись беспошлинно к сословию личных почетных граждан и пользовались по должности всеми правами Х класса Табели о рангах.

Василий Зуев поступил в ЦУТР барона Штиглица в 1887 г. В графе возраст: 17 лет. - Следовательно он покинул Самару не вместе со своим покровителем , губернатором Свербеевым в 1891 году, а на 4 года раньше. Его петербургский период жизни получается гораздо больше. 

Из Журнала приемных испытаний ЦУТР бар. Штиглица за 1887 год.

Василий Зуев. Самый большой балл: 11 по геометрии (из 12 возможных). Закон Божий - 9.

Запись карандашом возле фамилиПовторил (неразборчиво) Ариомж..
Может быть принят в приготовительный класс. Решение о принатии: Учеником приготовительного класса

 


В 1889, 1890 и 1891 гг. нарисовал натюрморты, которые были оставлены в Музее Училища, как образцовые. в 1893 году имел премию Училища.  Бумага, акварель. 
С подписями. Ппервая подпись натюрморта относится к 29 октября 1889 года. Второй рисунок к 26 октября 1890 года, третий - 1891 год.
 
На работе (натюрморте) 1891 года сзади написана оценка "12", это наивысший балл и написано "Приобр [етено] для альбома Училища".
На другом натюрморте написано сзади ""Приобр [етено] для альбома"  





В 1894 году поступил учиться в училище Штиглица Борис Фредман-Клюзель, а вместе  с ним будущие художники фирмы Фаберже москвич Сергей Андрианов и эстонец Мартин Петц, Рудольф Вильде, будущий главный художник Императорского фарфорового завода. В этом же 1894 году в училище поступила Эльза Вестфален из Митавы, в будущем профессор и научный сотрудник Государственного Эрмитажа (умерла в 1942 году). Надежда Любавина, дочь придворного серебряного фабриканта, владельца фабрики, перешедшей Любавину от Эмиля Генрихсена. Двумя годами раньше, в 1892 году, в училище поступил Эмиль Эмильевич Генрихсен, сын серебряного фабриканта. Вместе с ним в 1892 году поступил, а в 1899 году окончил училище Густав Шкилтерс, будущий преподаватель училища, один из основоположников латышской скульптуры. В 1895 году в училище поступил Карл Келер из Митавы, будущий профессор керамики ЦУТР. В 1897 году поступила дочь заместителя директора ЦУТР Марта Владимировна Мусселиус, будущая художница-миниатюристка фирмы Фаберже. И вот  среди этих людей учился сын симбирского мещанина из далекого безвестного заволжского села Василий Зуев.

 

  Василий Зуев обучался вместе с Борисом Фредманом один год. Трудно сказать, встречались ли они в училище. Разве могли они знать, что когда-то им придется работать в фирме Карла Фаберже. Вместе с Зуевым в 1895 году окончил обучение латыш Ян Либерг, художник по серебру, работавший для Фаберже сначала в Петербурге, а с 1908 года в Москве.В училище, руководимом в те годы профессором Максимилианом Месмахером, Борис Фредман встречался с такими незаурядными художниками, как Евгений Якобсон (окончил ЦУТР в 1898 г.), Оскар_Май (окончил в 1899 г.) и Федор Грюнберг (8). Наконец, стоит упомянуть, что в мае 1894 г. училище окончила Клара Федоровна Цейдлер, художница по цветам в фирме Фаберже и миниатюристка, преподаватель рисования цветов в Смольном институте и ЦУТР бар. Штиглица. Все перечисленные выше ученики — в будущем сотрудничали с фирмой Фаберже.

  

      Для поступления в ЦУТР бар. Штиглица в те годы требовался уровень знаний в объеме 4-х классов гимназии. В Училище принимали с 14 ½ лет. Это училище – альма-матер практически всех петербургских и части московских художников фирмы Фаберже. В те годы учились не спеша, некоторые по десять лет и более. Например, Лейзер Стрих, лучший гравер фирмы Фаберже, поступил в училище в 1895 году, а закончил его в 1908 году.  Курс в Училище Штиглица длился 4 года, но многие учились и больше, некоторые даже хорошие художники обучались и по 7 лет. Не все выходили на дипломную работу. Только половина. Так Александр Фаберже проучился 4 года, имел только хорошие и отличные оценки, но диплом не получил, то есть не сделал дипломную работу. Не менее половины выпускников  Училища имели право на полугодовую зарубежную командировку, чаще всего в Париж. Месячная стипендия в Париж была 100 руб. Это были хорошие деньги.  Через полгода надо было посылать работу на просмотр ученому совету, и могли продлить командировку и не раз. Некоторые были в командировках по два-три года. У  Карла Фаберже были именно такие выпускники Училища Штиглица, прошедшие зарубежные командировки. Но это больше относилось к эпохе после 1895 года, когда Училище уже окончил Василий Зуев. А Василию Зуеву пришлось служить в полку.

Выпускники Училища Штиглица, сотрудничавшие с фирмой Фаберже.

 

           Источник: СПИСОК выпускников ЦУТР бар. Штиглица. Составил главный библиотекарь Училища им. В.И.Мухиной в 1950-1960 гг.  Михин.  Архив Музея  Художественно-поомышленной академии - бывш. ЦУТР бар. Штиглица.   Выписал В.В. Скурлов, 1995 г.

 

АЛЕКСАНДРОВА Екатерина (супруга Бирбаума). Окончила до 1895 г. Ученая рисовальщица. Специализировалась по классу майолики. Ее работы выставлялись на Всероссийской художественно-промышленной выставке в Нижнем Новгороде в 1896 г.

ГУРЬЕВ Петр. Окончил 1895. Ученый рисовальщик. Работы по лепке выставлялись на выставке в Нижнем Новгороде в 1896 г.

ДОЛГОВ Павел Иванович. Окончил в 1894. Ученый рисовальщик с правом преподавания. Три года пенсионер за границей. С 1897 преподаватель ЦУТР по классу рисования перспективы, с 1903 по классу акварельной живописи, с 1909 - по классу майолики и одновременно вел класс композиции. В окт. 1918, в связи с реорганизацией, оставлен за штатом училища.

ЗУЕВ Василий Иванович. Окончил в 1895. В 1898 работал рисовальщиком на бронзовой фабрике Штанге в Петербурге.

КУРЦ Герман. Окончил в 1895. Ученый рисовальщик. Работы выставлялись на выставке в Нижнем Новгороде в 1896.

ЛИБЕРГ Иван (он же Ниберг-Либерг). Окончил в 1896. Ученый рисовальщик с правом преподавания.. Пенсионер за границей. С осени 1897 - рисовальщик в ювелирной мастерской Фаберже в Петербурге. Преподавал рисование в ряде школ Петербурга, в том числе в школе для глухонемых. С 1908 г. рисовальщик у Фаберже в Москве. В 1916 г. присвоено звание личного почетного гражданина.

МАЙ Оскар. Окончил в 1899. Ученый рисовальщик. Пенсионер за границей.

МИХАЙЛОВ Иван Егорович (Георгиевич). Окончил в 1895. Ученый рисовальщик с правом преподавания. Пенсионер за границей. С 1898 преподаватель рисования и черчения в начальной школе Училища. В разное время составлял рисунки для периодических изданий, расписывал масляными красками плафоны,  исполнял декоративные работы. В 1898-1900 гг. осуществлял акварельные съемки Ораниенбаумского Китайского дворца. В 1918-1922 - заведующий и преподаватель вечерней школы  и  преподаватель живописи в Училище.

СМИРНОВ Александр Николаевич. Окончил в 1895. Ученый рисовальщик с правом преподавания. Активно работал в РХПО, был его председателем. Участвовал в работе Второго Всероссийского съезда художников в 1911 г.

СОКОЛОВСКАЯ-МАНИЗЕР Александра Эдуардовна (1874-1947). Окончила в 1894. Ученая рисовальщица. Вторая жена Генриха Матвеевича  Манизера. Написала повесть «Чем юность богата».

ЦЕЙДЛЕР Клара Федоровна. Окончила в 1895. Ученая рисовальщица с правом преподавания. Пенсионер за границей. Класс живописи по фарфору. Исполняла заказы по живописи по фарфору. В 1915-1918 преподавала в Училище рисование и живопись масляными красками.  В окт. 1918 за штатом. Участвовала в выставках 1918-1925 гг.

 

Х Х Х

 

РГИА (Российский  государственный  исторический архив), фонд 790 (ЦУТР бар. Штиглица), оп. 1, д. 448 (1886 - 1918). Ученическая книга .

№ 40. ЗУЕВ Василий Иванович. Мещанин г. Ставрополя. Окончил: май 1895 г. За границей: июль 1896 июль 1898 г. Поступил в Академию художеств. Состоит  преподавателем рисования в Императорском Лицее. Занимается рисованием по слоновой кости. 

 

 

Служба в лейб-гвардии Егерском полку

   После окончания Училища в 1895 году Василия Зуева ожидала служба в армии. Ему, конечно, хотелось  быстрее отслужить, чтобы заняться любимым делом. Он и так уже получал несколько раз отсрочку от призыва, так как по положению Российской  Императорской армии учащиеся средних учебных заведений получали освобождение от призыва до 24 лет.

   А вот художник Рылов, ровесник Василия Зуева, который тоже занимался в Училище Штиглица, вынужден был прервать обучение, так как вовремя не предоставил сведения об учебе. «Вдруг как снег на голову свалилась на меня воинская повинность. «Лица, родившиеся в 1870 году, обязаны явиться…» - гласил воинский приказ, расклеенный на улицах. Пришел я к назначенному сроку, - вспоминал  художник, - в зал Городской думы на Невском проспекте на освидетельствование. Принес было и удостоверение реального училища, но чиновник не принял его – было поздно» [Рылов А.А. Воспоминания. М. 1954., c.41].

   В Русскую Императорскую армию на срочную воинскую службу призывались мужчины, которым исполнилось 20 лет к 1 января того года, когда производился призыв. Очень многие категории жителей России вообще не подлежали призыву в армию. К ним относились: единственный сын в семье; единственный способный к труду сын при недееспособном отце или матери-вдове; единственный брат при круглых сиротах до 16 лет; единственный внук при недееспособных бабке и деде без взрослых сыновей; внебрачный сын при матери (на его попечении); одинокий вдовец с детьми.

   Целый ряд лиц освобождался от воинской повинности по профессиональной принадлежности: духовенство христианское и мусульманское (муэдзины не моложе 22 лет), ученые (академики, адъюнкты, профессора, прозекторы с помощниками, лекторы восточных языков, доценты и приват-доценты), художники Академии художеств, посланные за границу для усовершенствования, некоторые должностные лица по ученой и учебной части [Бондаренко В.В. Герои Первой мировой. М.: Молодая гвардия. 2013. – 511 с., ил. (Жизнь замечательных людей), c.441- 442].

       «Были такие, - пишет А. Остроумова-Лебедева, - которые учились в Академии по двенадцати и четырнадцати лет, главным образом для того, чтобы спастись от воинской повинности» [Остроумова-Лебедева А.А. Автобиографически записки, c.58].

  Множество льгот было и по срокам службы. Служили три года в войсках лица с высшим, средним (1-й разряд) и низшим (2-й разряд) образованием, два года – лица, выдержавшие экзамен на прапорщика запаса.  Элитные войска России назывались лейб-гвардией. Гвардейские части комплектовались наиболее развитыми и крепкими солдатами, а в некоторые полки новобранцы традиционно  подбирались и по внешним данным. [Бондаренко В.В. Герои Первой мировой. М.: Молодая гвардия. 2013. – 511 с., ил. (Жизнь замечательных людей)., c.442 - 443].

 

  Василий Иванович Зуев службу  будет проходить в лейб-гвардии Егерском полку, шефами которого были  Его Императорское Высочество Государь Император Николай II, Их Императорское  Высочество, Наследник Цесаревич Великий Князь Алексей Николаевич и Великий Князь Михаил и Георгий Михайловичи.

  Василий начнет службу как раз в то время, когда полк только что отметит свой столетний юбилей.   Лейб-гвардии Егерский  батальон был образован Высочайшим приказом 9 ноября 1796 года.  

Служба для Василия не была тягостным бременем. Пройдя курс так называемой учебной команды, Василий выдержал экзамен на звание унтер-офицера. (В Российской империи унтер-офицеры являлись нижними чинами — первой (низшей) степенью военных чинов.) К тому же      Василий был вольноопределяющимся, нёсшим военную службу на льготных основаниях.

Особенностями службы вольноопределяющихся по сравнению с прочим рядовым составом были: сокращённый срок службы и срок выслуги в чинах, право жить на собственные средства вне казарм, обязанность по окончании срока службы держать экзамен на звание младшего офицера, прапорщика запаса [Бондаренко В.В. Герои Первой мировой. М.: Молодая гвардия. 2013. – 511 с., ил. (Жизнь замечательных людей), c.463].

    20 августа 1901 года от «Вольноопределяющегося Лейб - Гвард. Егерского полка Унтерофицерского звания Василия Зуева» поступает Прошение о допущении его к приемным испытаниям в Академию Художеств.

 

Фото Личное дело Василия Зуева

 

 К этому Прошению прилагается фотография. На ней молодой красивый мужчина. Его ясный, спокойный, доброжелательный взгляд говорит об успешности молодого человека,  его благополучии. Василию Зуеву уже 31 год, его желание продолжить обучение в академии можно истолковать как стремление повысить свой профессиональный уровень и получить высшее образование. Успешно пройдя испытания,  Василий Зуев будет принят вольнослушателем в Академию и будет заниматься в живописном и рисовальном классах.

     Поначалу он занимался весьма усердно,  посещая вечерние классы, а иногда, если предоставлялась возможность, спешил и утром на занятия. Но Академия, видимо, не дала Василию того, чего он ожидал.  Он начал подумывать и вынашивать планы о прекращении занятий и выходе из Академии. 19 февраля 1903 года Василий Зуев подаст Прошение «о выдаче обратно документов, находящихся в Канцелярии со времени поступления  в Академию: Свидетельство С.-Петербург. Училища Барона Штиглица за № 762 и Метрическую выпись за № 22».

Дело Канцелярии Императорской Академии Художеств, касающееся Василия Ивановича Зуева.

 

    Что послужило причиной ухода из Академии, мы можем только предполагать. Возможно, Василий Иванович, проучившись в Академии полтора года, пришел к пониманию, что ему как  художнику-миниатюристу лучше специализироваться и добиваться успехов в этом виде искусства. Вполне возможно, что после занятий в Училище барона Штиглица  в смысле практических навыков и мастерства владения кистью, красками, академия, вероятно, мало что могла ему дать.

     Вспоминая пять академических лет, Анна Петровна Остроумова-Лебедева (1871 – 1955) признается, что как-то всплакнула, что спустя годы впервые услышала она что-то «о принципах в рисовании» - случайно от товарища, а не от профессоров. А в хваленой академии не учили даже основам ремесла!  [Остроумова-Лебедева А.А. Автобиографически записки.

, c.65]. «Мы ничего не знали ни о красках, которыми работали, - признается Остроумова, - ни о холсте, об их особенностях, свойствах, об их приготовлении, о мазке, о лессировках, о поверхности живописи, о тысяче вещей, которые обязан знать художник.

   Шли мы, как слепые щенки, ощупью; частью учились на практике, а частью – друг у друга.  Иногда сторожа знакомили нас с грунтовкой и натяжкой холстов.  Приготовляли нам какие-то лаки, эмульсии, мы обильно ими смазывали наши этюды с полуувядшими красками, особенно перед сдачей этюдов, что, конечно, не способствовало хорошему качеству живописи» [Остроумова-Лебедева А.А. Автобиографически записки.

, c.74].

 

 

 

РГИА, Ф.468, оп. 8, д......,Лист 5:

МИНИСТЕРСТВО Императорского Двора
КАНЦЕЛЯРИЯ
21 февраля 1904 г.
№ 1565
    В Кабинет его императорского Величества.

        ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР, при посещении состоящей  под ВЫСОЧАЙШИМ покровительством  ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА  ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ АЛЕКСАНДРЫ ФЕОДОРОВНЫ  Исторической  выставки предметов искусств, находящейся в Музее барона Штиглица, изволил обратить внимание  на выставленные Князем Федором Сергеевичем Голицыным миниатюры, причем  ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ  благоугодно было указать,  чтобы  Кабинет ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА  заказывались художнику, исполнившему эти миниатюры, портреты ИХ ИМПЕРАТОРСКИХ ВЕЛИЧЕСТВ для жалуемых из Кабинета ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА табакерок. 
       Об изложенном Канцелярия, во исполнения приказания Министра ИМПЕРАТОРСКОГО Двора, имеет честь уведомить, добавляя, что, по справке наведенной у Комиссара указанной выставки , означенные миниатюры исполнены художником Василием Ивановичем Зуевым (подчеркнуто в тексте - В.С.), проживающим ныне на Фурштадской улице д. № 20, у сенатора Александра Дмитриевича Свербеева.

Начальник Канцелярии Министерства, 
Свиты ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА Генерал - Майор     Мосолов (подпись)

Принято в Кабинет Его Императорского Величества: 22 февраля 1904. 

 ВИЗА: Прошу Камергера Новосельского пригласить Г-на Зуева, войти с ним в переговоры. 

Рыдзевский. 23. февр. 

 

ПРИМЕЧАНИЕ.

Альбом исторической выставки предметов искусства 1904 г. — Репринтное издание 1907 г. — СПб.: Альфарет, 2008. — 328 с., 19 л. ил.

Прахов А. Альбом исторической выставки предметов искусства, устроенной в 1904 году, в С.-Петербурге, под августейшим покровительством Ея Императорскаго Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны в пользу раненых воинов. Спб., товарищество Р.Голике и А.Вильборг, 1907. [8], II, IV, 274, XXXVI с.; с иллюстрациями в тексте и 19 иллюстрациями на отдельных листах.

Алекса́ндр Алекса́ндрович Мосолов (1854—1939) — русский военачальник, придворный чиновник, дипломат; кавалерии генерал-лейтенант (декабрь 1908). В 1900—1916 годы был на должности (принял должность в марте 1900 года от К. Н. Рыдзевского) начальника канцелярии Министерства Императорского Двора, находился в близком окружении императора Николая II (его непосредственным начальником был министр Императорского Двора барон (впоследствии граф) В. Б. Фредерикс).  С декабря 1908 года — генерал-лейтенант.

Новосельский, Николай Николаевич (ум. 15 октября 1914 года) — вице-губернатор Вятской губернии с 17 августа 1895 года по 20 апреля 1902 года . Камергер,гофмейстер, действительный статский советник, заведующий Камеральной Частью Кабинета Его Величества Высочайшего Двора . Имел степень кандидата Новороссийского университета.

Константи́н Никола́евич Рыдзе́вский (17 марта 1852 — 11 ноября 1929, Ментона, Франция) — русский государственный деятель, товарищ министра внутренних дел, заведывающий полицией, и командующий Отдельным корпусом жандармов в (1904—1905), сенатор, генерал от кавалерии.

В 1897 году был назначен заведующим канцелярией Министерства императорского двора. В 1898 году за отличия по службе был произведен в генерал-майоры с назначением в свиту Его Величества. С 1900 исполнял должность управляющего Kабинетом Его Императорского Величества, часто исполняя обязанности Министра императорского двора и сопровождая императора в его путешествиях.

28 сентября 1904 года, с приходом к власти министра внутренних дел П. Д. Святополк-Мирского, назначен товарищем министра внутренних дел, заведующим полицией, и командующим Отдельным корпусом жандармов.

24 мая 1905 года освобождён от должности товарища министра и назначен сенатором, присутствовал в 1-м департаменте. В 1906 году был произведен в генерал-лейтенанты, в 1916 — генералы от кавалерии.

Голицын Федор Сергеевич, князь (1850-1920)..

Окончил в 1871 С.-Петербургский университет со степенью кандидата естественных наук. В 1879 стал Хвалынским уездным предводителем дворянства, а затем гласным Саратовского уездного земства. На этих должностях он пробыл три трёхлетия. В 1884 переехал в Петербург, где служил в министерстве внутренних дел, а затем в министерстве государственных имуществ. Перед 1917 был гофмейстером Высочайшего двора и сенатором 2-го департамента. Женат с 1874, Санкт-Петерубург, Нарышкина Мария Дмитриевна  (1849, Санкт-Петербург – 1925, Флоренция). Детей не было.

 

Работа рисовальщиком на фабрике металлических и бронзовых изделий Н.Ф. Штанге

ЗУЕВ Василий Иванович. В 1898 работал рисовальщиком на бронзовой фабрике Штанге в Петербурге.
ШТАНГЕ Н.Ф., купец 3 гильдии. Фабрика металлических и бронзовых изделий. Петербург. Поставщик Высочайшего двора. Февраль 1857 г. 

ШТАНГЕ Николай. Петербург. Лампы. 30 января 1863 г. Поставщик Высочайшего двора. 

ШТАНГЕ Н, переутверждение на звание Поставщика Высочайшего двора 30 апреля 1881 года. 

Василий Зуев отправился в Европу по рекомендации ректора М. Месмахера. Когда вернулся в 1898 г. был уже новый ректор Григорий Иванович Котов. Месмахер уехал в Дрехден из-за разногласий с попечителем ЦУТР г-но Половцовым. 

  Возвратившись из Парижа, Василий Иванович думает, где лучше приложить приобретенные знания и умения молодому художнику.

  Вскоре местом работы Василия Ивановича становится Фабрика металлических и бронзовых изделий Н.Ф. Штанге. Он принят рисовальщиком,  в его обязанности входит составление рисунков для изделий, выпускаемых фабрикой.   Работа на фабрике предполагает творческое отношение, проявление фантазии, составление своих оригинальных проектов. Фабрика Штанге –  предприятие, пользующееся заслуженной славой и известностью не только в Санкт-Петербурге, но и в России.

   Заведение петербургского купца Н.Ф. Штанге учреждено было в 1819-1820 годах. Николай Федорович Штанге (1818 – 1902) обладал умением учитывать новые потребности, совершенствуя  производство в техническом отношении. Лампы Штанге широко находили сбыт не только  России, но также в Польше и Финляндии. «Ни один из ламповых производителей не ведет такой обширной торговли внутри России, как г. Штанге», — писалось в официальном отчете 1861 года.

     Расширяя ассортимент, Штанге уже в 1861 году выступил на петербургской выставке не только как ламповщик, но и как бронзовщик, представив разнообразные художественные изделия, начиная от карсельских и прочих ламп, кончая канделябрами и каминными золочеными бронзовыми часами. Новые карсельские лампы давали больше возможностей для художественного оформления подставок, так как в них резервуар находился под горелкой (подобно позднейшим керосиновым лампам), и горючее нагнеталось вверх при помощи заводного механизма. Таким образом, подставки для ламп, имевшие сначала вид площадки на высокой стойке, получили вскоре форму вазы, в которую был вставлен резервуар лампы. Вазы разнообразных форм делались либо из фаянса и фарфора с бронзой, либо исключительно бронзовые.

    Подставки для ламп, исполненные мастерской Штанге, отличаются большим разнообразием, рассчитанным на широкие вкусы покупателей. Этим и объясняется успешный сбыт его продукции. Он, «следя за современными требованиями, спешит дешевый светильный материал облечь в изящную внешность, — пишется в официальном обозрении выставки 1861 года, — без чего он не найдет доступа к тем, кто не любит крайней простоты и крайней дешевизны».

     За изделия, представленные в 1865 г. на V Московской выставке русских мануфактурных произведений, Николай Федорович Штанге получил (в феврале 1866 г.) «право употребления на вывесках и изделиях изображения государственного герба». Он один из немногих русских бронзовщиков, клеймивших свою продукцию.

   В 1870 году на Всероссийской мануфактурной выставке в Санкт-Петербурге Н.Ф. Штанге   представил не только изделия из бронзы, но и мебель. По итогам выставки «за постоянное старание к развитию и улучшению производства по новейшим рисункам самых разнообразных сортов мебели и бронзы, отличающихся тщательною вполне оконченною работою и чистотою форм, которые приобрели изделиям громкую известность, славящую их во всех отношениях и в особенности по художественной отделке, наравне с лучшими <…> произведениями иностранных мастеров» Н. Ф. Штанге был представлен к званию коммерции советника. Заведующий его мебельной фабрикой, «мекленбургский подданный Адам Мельцер» был награжден золотой медалью «За полезное» на владимирской ленте.

     В ноябре 1882 г. Н. Ф. Штанге и его зять А. А. Мельцер учреждают «полное товарищество» для продолжения совместного производства и торговли бронзовыми, ламповыми и металлическими изделиями под фирмой «Н. Штанге».

  На рубеже XIХ–ХХ вв. профиль предприятия значительно расширяется. В рекламных объявлениях фабрики  значатся бронза, лампы для электричества, свечей и масла, памятники, купола, кресты, принадлежности для церквей, осветительные и декоративные приборы для морского ведомства, железных дорог. Воспроизводятся в бронзе работы выдающихся русских скульпторов, выпускается камерная пластика; с 1895 года владельцы фабрики приобретают право на репродуцирование произведений Е.А. Лансере.

    По признанию современников, замечательный скульптор Евгений Лансере  (1848 – 1886) - это «истый поэт привальных кочевников, горячих скакунов-арабов, казачьих быстрых лошадок».             Камерная бронза Лансере пользовалась в русских домах особым уважением: колоритные жанровые скульптуры ставили на специальные столики или подставки, чтобы их можно было внимательно рассмотреть со всех сторон. Сложные композиции с множеством мелких деталей казались эпизодами реальной жизни, внезапно застывшими забавными сценками с точно схваченными характерными персонажами.

  Русская реалистическая камерная бронза была по душе Василию Ивановичу. Он не только с большим интересом рассматривал произведения Евгения Лансере, но и постоянно учился, удивляясь мастерству этих миниатюрных созданий. Его восхищала способность скульптора передавать в своих работах  национальное своеобразие жизни народов, населяющих Российскую империю, их характер, особенности быта.

    В конце XIXвека мастерская Штанге начинает выпускать и многочисленные заказы на монументальную скульптуру: памятники Александру II в Ростове-на-Дону (1890) и в Москве (1898), А.С. Пушкину в Петербурге (1899) и Царском Селе (1900) и др.

АЛЕКСАНДРОВСKИЙ ЛИЦЕЙ.

Центральный государственный Исторический архив Санкт - Петербурга.

Ф. 11 Императорский Александровский лицей.  Оп. 1, Ед. хр. 3636. Смотрели: 1991 – Скурлов, 2010 – Ласица, 2016 – Дзевановский

Учитель рисования и черчения в Приготовительных классах Императорского Александровского лицея Зуев Василий Иванович, мещанин г. Симбирска.

Родился 18 марта 1870 года. Православного вероисповедания. Отец: Иван Андреевич Зуев. Мать: Татьяна Ивановна Зуева. Крещен в Михайло-Архангельской церкви. Восприемники: Степан Иванов и солдатская жена Евдокия Михайловна Никифорова, оба из деревни Кременок. Окончил с отличием  (выделено нами – В.С.) курс в Центральном училище технического рисунка Барона Штиглица в мае 1895 г. Утвержден по учебной части г. Министром Юстиций в звании ученого рисовальщика с признанием за ним права преподавать черчение и рисование в средних и низших учебных заведениях и профессиональных школах 5 ноября 1902 г. Параллельно поступает в слушатели высшего художественного училища при Императорской Академии художеств. (Уточнение: В Высшее Художественное училище при ИАХ поступает в августе 1901 г. -  В.С.)
По вольному найму принят на службу в Императорское Александровское училище (прошение написано 15 ноября 1902 г.). Определен в действительную государственную службу по учебной части 16 марта 1904 г. с жалованием 442 р. 85 коп. в год.
31 октября/1 ноября 1904 г. был призван из запаса на действительную службу в 6-ой пехотный Либавский полк г. Бела, Седлецкой губ. Заменить его в должности должен был Александр Иванович Смирнов. Директор шталмейстер А. П. Саломон ходатайствовал перед командующим войсками Сибирского округа об освобождении от службу прапорщика запаса В. И. Зуева как учителя нужного заведению.
Уволен от службы по состоянию здоровья с 1 сентября 1908 г. (прошение от 10 августа 1908 г.).
Х Х Х
ПРИМЕЧАНИЯ.
1. Либавский 6-й пехотный Принца Фридриха-Леопольда Прусского полк

Общество офицеров в этом полку прекрасное, солдаты отменно хороши.

— Ф. Н. Глинка. Письма русского офицера

В 1901 – 1907 г. командир полка – полковник С.А. Аленич.

Знаменитый военноначальник, служивший в полку:

Граф Берг, Фёдор Фёдорович (1794 – 1874).  — генерал-фельдмаршал, член Государственного Совета, почетный президент Николаевской академии Генерального штаба, наместник Царства Польского.

 

2. Александр Петрович Саломон (1855—1908) Окончил курс в Императорском Александровском лицее с золотой медалью (1874), участник русско-турецкой войны, шталмейстер, 1900—1908 годах — директор Александровского лицея.

 
Х Х Х
 

РГИА, Ф. 525 (Канцелярия Императрицы Александры Феодоровны). Оп. 1 (208 / 2706). Д. 62.  О художнике – миниатюристе В. Зуеве.   Начато: 17 марта 1905.

На визитной карточке (65 х 110 мм) (изображение Двуглавого Орла)

 

                                                        К. ФАБЕРЖЕ

                                            Придворный Ювелир

С-Петербург, Морская, 24  Москва, Кузнецкий мост, 4  Одесса, Дерибасовская, 33

(текст на обороте визитной карточки, почерком Евгения Карловича Фаберже – В.С.)

                         Василий Иванович

                                    Зуев

                  Прапорщик запаса находится

                  в городе Омске в Омском

                  Запасном Госпитале № 1 в

                  должности помощника Заведующего

                                 Март 1905

(Красными чернилами, сверху и ниже, через строки текста Евгения Фаберже(

Ея Величество повелеть соизволили

Сделать распоряжение о том,

Чтобы Зуев не был отправлен в строй

В Царском Селе     17 марта 1905

    (подпись) Гр. Я. Ростовцев 

 (Снизу приписка)

О повелении Ея Величества сообщите А.Д. Свербееву , который написал Воен [ному] Мин [истр]у.  25 марта  1905

 

Комментарий.   За Василия Зуева хлопотал  Карл  Фаберже. На визитке Карла почерком Евгения Карловича написано прошение и Александра Федоровна удовлетворила прошение.  Граф Ростовцев Яков Николаевич,  заведующий  Канцелярией  Императрицы Александры Федоровны – В.С.

Титулярный советник – с 03 декабря 1907 г.,  Коллежский секретарь –  05 ноября 1905;  Знаков отличия не имеет. Холост. Проживал: ул. Фурштатская дом 20, кв. 1

"Лицейской Энциклопедии" в двух томах Том 2. Лицей в 1844 - 1917 гг. Санкт -  Петербурге,  2013 г. - 776 стр. Тираж 500 экз. 

Про Василия Зуева написано, что служил в Лицее с 1904 по 1908 гг. 
31 окт. 1904 г. принят из запаса в действующую армию, в 6-ой пехотный Либавский полк (Симбирский округ. ОШИБКА: надо Сибирский округ-В.С. ). Освобожден от службы по просьбе Лицея в 1907 году. В 1908 году подал прошение об освобождении от службы "по состоянию здоровья".

1909 год: В.И. ЗУЕВ, титулярный советник – 3 декабря 1907 г.,  Коллежский секретарь –  5 ноября 1905;  Знаков отличия не имеет. Холост. Проживал: ул. Фурштатская дом 20, кв. 1
По справочнику 1917 г. "Весь Петроград" Василий Иванович числится по-прежнему в чине титулярного советника.

Известные коллежские секретари (чин Х класса, соответствует чину поручика):

Александр Сергеевич Пушки.
Иван Сергеевич Тургенев
Илья Ильич Обломов – роман *Обломов* И.А. Гончарова.

В 1905 году Василий Зуев был прапорщиком, в русско-японскую войну. Это военный чин 14-го класса в Табели о рангах. 
ПРАПОРЩИК - младший офицерский чин в русской армии с XVII  в. (с 1884 только для лиц запаса и в военное время) и на флоте (с 1896, для лиц запаса)
Титулярный советник  -  гражданский чин 9-го класса, соответствует придворному званию камер-юнкера (каким был А.С. Пушкин), пехотному чину капитана, кавалерийскому чину ротмистра или есаула в казачьих войсках, или лейтенанта флота. 

 

Граф Берг, Фёдор Фёдорович (1794 – 1874).  — генерал-фельдмаршал, член Государственного Совета, почетный президент Николаевской академии Генерального штаба, наместник Царства Польского

Либавский 6-й пехотный Принца Фридриха-Леопольда Прусского полк

Общество офицеров в этом полку прекрасное, солдаты отменно хороши.

— Ф. Н. Глинка. Письма русского офицера

В 1901 – 1907 г. командир полка – полковник С.А. Аленич.
 
 

 

Часть 09.

ИМПЕРАТОРСКИЕ ПАСХАЛЬНЫЕ ЯЙЦА.

 

«Тот, кто близко сталкивался с Фаберже, вскоре понимал: самое верояное, что от него следовало ожидать, - сюрприз, неожиданность», - писал Генри Бэйнбридж.

    Основой сюжета были события из жизни Императорского Дома. Поэтому все стадии создания яйца и его дальнейшее бытование в Императорской семьи происходили в строжайшей тайне. Поскольку отражали частную жизнь семьи.

     Работы Фаберже в России выставлялись только один раз. На Выставке в марте 1902 года в доме фон Дервиза на Дворцовой набережной (где сейчас Дворец бракосочетания).  Работ Зуева там не было. Обратил внимание на себя веер великой княгини Ольги Александровны, исполненный художником Сергеем Соломко. Тема «лилипутов» отражена в газетной печати по итогам Выставки.

      Первая публикация работ Василия Зуева произошла только в 1916 году в журнале «Столица и Усадьба». Таким образом, Василий Зуев был допущен к тайнам частной жизни Императорской семьи. За хранение этой тайны он нес ответственность. Возможно,  с подпиской о неразглашении.

Генри Бэйнбридж вспоминал, что он узнал о существовании императорских пасхальных яиц  совершенно случайно. Как-то в Петербурге. В доме Фаберже он столкнулся с Генриком Вигстремом, который нес какой-то предмет, подобных которому ему не доводилось видеть. Далее англичанин отмечает: «Глава дома и его семья дали мне право ходить, где мне вздумается, посвящали меня во все секреты, я мог заглядывать в любые ящики, спрашивать обо всем, что меня интересовало, и вдруг, оказывается, я не должен был ничего знать о прекраснейших творениях, которые всё это время создавали в Доме Фаберже» (Джон Буф. Фаберже. – М.: Белый город, 2001. С. 80).

      Неизвестно, когда началось сотрудничество Василия Ивановича с фирмой Фаберже.  Точно известно, что к изготовлению  портретных миниатюр для табакерок по приказу Императора Василий Иванович приступил в феврале 1904 года. Надо сказать, это была личная ответственность самого царя, в своем выборе миниатюриста он полагался на свой эстетический вкус. Императoру был уже 31 год, он имел собственную художественную коллекцию, регулярно пополнал ее на выставках, где ему предоставлялось право покупки еще до открытия. Но известно, что стиль модерн, в отличие от своей супруги Александры Федоровны Николай не любил, называл его «поганым новым стилем». 1903 год:  «Поеду смотреть Выставка поганованого нового стиля» явно с неохотой посетил выставку, где, правда приобрел три предмета Лалика. (Из дневника Николая II).

Наряду с миниатюрами сущестивует и наиболее сложная работы – миниатюрные композиции. Эту работу – исполнение сюжетных миниатюр - композиций для Императорских пасхальных яиц – Карл Густавович доверил Василию Зуеву.

      Использование миниатюрных композиций и портретных миниатюр не было новшеством для фирмы Фаберже. Еще в 1890 году в пасхальном яйце была ширмочка с изображением 8-ми «Датских дворцов» и двух миниатюр императорской яхты *Штандарт*, связанных с жизнью Марии Федоровны. Исполнил  проф. Константин Крыжицкий (1858 – 1911)  в 1889 году. Интересно, что Василий Зуев пришел к Фаберже в таком же возрасте. Знаменитому проф. Вегнеру (1820 – 1894) было уже 70 лет, однако он еще держал порох в пороховнице. Чего стоит ширмочка из пяти портретов, которую заказали Вегнеру и Фаберже царские дети к Серебряной свадьбе Высочаших родителей в сентябре 1891 года.

    Идея дворцов оказалась плодотворной и в 1896 году было исполнено пасхальное Яйцо с 12-ю  миниатюрными изображениями дворцов в России, Германии и Англии, связанных уже с жизнью Императрица Александры Федоровны. Для нее это было второе по счету яйцо. На двух миниатюрах подпись того же  Йоханнесa Цейнграфa.

     Для императрицы Марии Федоровны в 1893 г. фирма исполнила пасхальное Яйцо под названием «Кавказское» с изображением пейзажей Абас – Тумана, где проходил лечение великий князь Георгий Александрович. Эти миниатюры. А также портнег великого князя размером  в 10 мм по диаметру в навершии Яйца исполнил художник Констаnтин Крыжицкий. Таким образом, у Василия Зуева был достойный предшественник . профессор Императорской Академии художеств. Возможно, именно в его класс Высшего Художественного училища ИАХ  поступил в 1901году Василий Зуев.

   В 1895 году для Марии Федоровны было изготовлено пасхальное Яйцо, внутри которого находилась ширмочка с шестью портретами Императора Александра III. Эта ширмочка – сюрприз продавалась на аукционе СОТБИС в 1964 году, но уже без миниатюр, поэтому мы не знаем кто были авторы этих изображений. Авторами возможно были  несколько художников, но проф. А.М. Вегнер – обязательно.

    В том же 1895 году в первом для *новой* Императрицы Александры Федоровны в Яйце был включен в навершие портрет *с ноготь* Императора Николая II.

     В 1897 г. для Императрицы Марии Федоровны было исполнено Яйцо *мов* эмали с тремя миниатюрами: Николая II,  Александры Федоровны и великой княжны Ольги Николаевны. Миниатюры не подписаны.

     В 1898 году для Императрицы Марии Федоровны было исполнено  золотое Яйцо шрмочка  с Пеликаном в навершии,  символом  Учреждений Ведоства Императрицы Матии. Художник Й. Цейнграф  избразил на раскрывающихса створказ Яйца 8 девичьих Дворянских институтов в разных городах.

     В том же году Импертрица Александра Федоровна получила пасхальное Яйцо *Ландыши* с тремя миниатюрами:  портретами дочерей, великих княжон Ольго и Александровны и Татьяны Александровны и портретом Августейшего супруга.  Миниатюры подписаны: Йоханнес Цейнграф.

     В пасхальном яйце 1899 г. для Императрицы Марии Федоровны были выполнены портреты 11 членов Императорской семьи,  (предположительно) работы Й. Цейнграфа.

   Есть еще загадка, связанная с миниатюрами пасхальных яиц 1902 года. Вполне возможно, что В.И. Зуев принимал участие в исполнении миниатюрных портретов для пасхального яйца, которое в документах Фаберже назывпается «Ампир». Внутри Яйца находился миниатюрный портрет великой княгини Ольги Александровны и ее супруга Принца Петра Ольденбургского. Так Василий Зуев столкнулся по работе с другим гениальным человеком Михаилом Перхиным, мастером – исполнителем  28 из 50-ти императорских пасхальных Яиц.

    В 1903 году Фаберже исполнил треугольную Рамку с 10-ю миниатюрами. Стоимость рамки составила 400 руб. В нее были поставлены миниатюрные портреты разных императоров. В 1903 году в эту ширмочку был поставлен и портрет Императора Николая II,  работы Василия Зуева (стоимостью 150 руб

     Достоверно известно, что Василий Зуев исполнил две миниатюры – композиции  (Зимний дворец и Домик Петра Великого). и две миниатюры – портрета для Императорского пасхального яйца 1903 года для Импероатрицы Александры Федоровны. Таким образом, император Николай II мог видеть свое изображение, наряду с изображением лика Петра Великого на Яйце 1903 года, посвященного 200-летию основания Сангкт – Петербурга. Впервые о том . что Зуев является автором этих миниатюр в западной литературе – фабержиане написал еще в 1936 году антиквар Александр Шеффер из парижского магазина «В Старой России» (А Ля Вьей Русси»). Неизвестно, кто автор миниатюр для второго Яйца 1903 года с портретами родителей Императрицы Марии Федоровны: датского короля Христиана IХ и его супруги королевы Луизы.

    В 1904 и 1905 гг. пасхальные яйца для императриц уже были изготовлены, но не вручались: шла русско-японская война и Царский Двор не считал возможным тратить средства на роскошные ювелирные изделия. Да и события, происходящие вдали от столицы (Цусима) и на манджурских сопках не давали повода к особой радости. А в январе 1905 г.  – «Кровавое воскресенье» в Петербурге.

   Светлый праздник Христова Воскресенья в 1905 году в царской семье отмечался 28 марта очень скромно. В этот день Николай II записал в дневнике: Японцы оставил в покое наш флот в Порт- Артуре» (Дневник; с. 202)

  « Пасхальном яйце 1907 года «Колыбель» для Марии Федоровны бвыл сюрприз, ныне, к сожалению утраченный. Он представляет из себя мольберт с портретами пати Высочайших Детей Из Величества.  В пасцхальном яйце *Зеленой эмали с ветлками розанов*, предназначенном в том же году Императрице Александре Федоровне также ценный сюрприз:  бриллиантовая цепочка с медальоном и миниатьрой Наследника Цесаревича. Нет  сомнений, что обе миниатюры для Яиц 1907 года исполнил уже надежно зарекомендовавший себя талантливый сотрудник Фаберже Василий Иванович Зуев. 

     До 1902 года включительно в 11-ти   императорских пасхальных яйцах уже было 64 миниатюры, в том числе 38 портретов  и  26  композиции.

1890, М.Ф.  – 10 миниатюр, К. Крыжицкий

1893, М.Ф. – 5 миниатюр, в т.ч. 1 портрет,  К. Крыжицкий

1895, А.Ф. – 1 миниатюра – портрет, художник неизвестен

1896, М.Ф. – 6 миниатюр - портретов, разные художники.

1896, А.Ф. – 12 миниатюр, на двух подпись Й. Цейнграфа

1897, М.Ф. – 3 миниатюры – портрета, не подписаны

1898, М.Ф. – 8 миниатюр, Й. Цейнграф

1898, А.Ф. – 3 миниатюры – портрета, Й. Цейнграф

1899, М.Ф. – 11 миниатюр – портретов

1902, М.Ф. – 1 миниатюра – портрет,  художник неивестен

1902, А.Ф. – 4 миниатюры – портрета, художник неизвестен

ИТОГО:      64 миниатюры, в том числе 38 портретных

 

1903, М.Ф. *Датское* – 2 миниатюры – портрета, художник неизвестен

 

                                МИНИАТЮРЫ работы Василия Зуева

1903, А.Ф. *Медный Всадник* - 2 миниатюры, 2 портрета

1907, М.Ф. *Колыбель* - 1 мниниатюра с 4 портретами Августейших детей

1907, А.Ф. *Зеленой эмали с бутонами розанов* - 1 портрет Цесаревича

1908, А.Ф. *Александровский дворец* - 5 портретов Августейших детей

1911, А.Ф. *15 лет Коронации* - 9 миниатюр, 7 портретов

1912, М.Ф. *Наполеоновское* – 6 миниатюр

1912, А.Ф. *Цесаревич* - 1 портрет Цесаревича

1913, А.Ф. *300 лет Дома Романовых* - 18 портретов царей Дома Романовых

1914, М.Ф. *Екатерина Великая* - 8 миниатюр

1914, А.Ф. *Мозаичное* - 1 миниатюра с 5-ю портретами Августейшиз детей

1915, М.Ф. *Красный Крест с портретами 5-ти Высочайших сестер милосердия*

1915, А.Ф. *Красный Крест с 2-мя портретами великих княжон Ольги и Татьяны*.

1916, М.Ф. *Орден Св. Георгия* - 2 портрета

1916, А.Ф.  *Стальное* - 1 миниатюра 

ИТОГО:  12-ти императорских пасхальных яйцах,  69 миниатюр, работы Василия Зуева, в том числе 44 портретных

 

    Начиная с 1903 года миниатюры в пасхальных яйцах исполнял только Василий Зуев. Всего он участвовал   в создании 12-ти императорских пасхальных яйцах (если не учитывать *Датское* 1903 года и *Ампир*, 1902 года), где исполнил более 70 миниатюр, как портретов, так и композиций.

  Пасхальные яйца, в изготовлении которых участвовал Василий Зуев, - это квинэссенция творчества нашего гениального миниатюриста. В отличие от портретных миниатюр, которые мало кто видел в советское время, пасхальные яйца работы Фаберже демонстировались в Оружейной палате Московского Кремля, открытого для публики в 1957 году. Но, к сожалению, мало кто знал. Кто автор этих замечательных миниатюр. (Смотри, заметку про Фаберже в БСЭ, 1-е изд., 1936: *крестьянин Михаил Перхин*).

    «Вначале портретная миниатюра имела в изделиях Фаберже прикладной характер, находилась на вторых ролях, пишет Татьяна Мунтян, но постепенно миниатюра выдвигалась на первый план и становилась главным средством художественной выразительночсти. Наиболее яркие примеры – яйцо «Пятнадцатилетие царствования» 1911 г. и Яйцо «Трехсотлетие Дома Романовых», поверхность которых покрыта множеством портретов и многофигурных повествовательных композиций, исполненных художником – миниатюристом Василием Зуевым.  <......>       «Миниатюрные портреты монархов, исполненные художником – миниатюристом Василием Зуевым. Отличаются изощренностью технического исполнения. Отточенностью и законченностью письма, скрупулезностью в изображеннии костюмов и аксессуаров»,»   (Мунтян Т.Н. Символы исчезнувшей империи //Антиквариат. Предметы искусства и коллекционирования. – 2013. – окт. - С.76).

 

Голицын К. Н. Записки князя Кирилла Николаевича Голицына / [сост. и аннот. имен. указ. А. К. Голицына]. – М. : Радуга , 2008. – 591 с. : ил.

 

Из семьи матери в Петербурге жили только ее дядя Александр Дмитриевич Свербеев и его сноха София Григорьевна с дочерью. О «Сенаторе», как все называли Александра Дмитриевича, я и хочу повести рассказ. Оказать ему предпочтение перед другими родичами побуждают меня, прежде всего, мои личные чувства к этому человеку. Кроме того, мои сведения о нем намного полнее, чем о других дедах, и сам он представляет интерес, как фигура очень своеобразная даже на фоне дореволюционной России. Таких как он и прежде-то было немного, а в наше время подобный сорт людей и вовсе перевелся.

В личной жизни Сенатору не посчастливилось: его жена (урожденная графиня Вера Федоровна фон-Менгден), родив сына Дмитрия и дочь Зинаиду, ушла от него, чтобы выйти замуж за другого. Развод и связанные с ним неприятные формальности оставили в Сенаторе столь глубокий и болезненный след, что он на всю жизнь сохранил отвращение к подобному способу решать семейные конфликты.

В Петербурге Сенатор жил один, служа в одном из сенатских департаментов. Сенат был некогда верховным правительственными органом, вершившим все дела государства во время частых отлучек Царя — его основателя. Ход истории свел на нет управляющую роль Сената, сохранив за ним лишь обязанности контроля и функции высшей судебной инстанции. Таким образом из наименования «Правительствующий Сенат» первая его часть потеряла свое значение и только вторая соответствовала истинному положению: Сенат состоял из почтенных старцев, отошедших по возрасту от ответственных постов исполнительной власти.

По-видимому, служебные обязанности Сенатора не были особенно обременительны, и не требовали от него постоянного присутствия в департаменте. Поэтому я почти всегда заставал его дома в дневные часы и только в редких случаях видел его облачающимся в красный мундир, расшитый золотом и увешанный орденами — парад, означавший, что он отправляется на заседание в Сенат. Мне доставлял истинное удовольствие этот «маскарад», и я простодушно считал Сенатора чуть ли не первым после Царя лицом в государстве. В действительности же он, при всей своей безусловной честности и порядочности, был, вероятно, заурядным чиновником, спокойно, без взлетов и падений продвигавшимся по служебной лестнице до тихой сенаторской пристани на склоне лет. Думаю, что никакими особенными способностями он не обладал, равно как и сколько-нибудь значительным умом. По этому поводу я иногда улавливал в разговорах взрослых иронические нотки, смысл которых теперь мне ясен, но в то время, естественно, был вне пределов моего разумения. Да и могли ли родиться в моей душе сомнения или поколебаться вера в безукоризненность человека, от которого я видел одну лишь сердечную доброту? Я не помню случая, чтобы Сенатор был раздражен, повысил голос, чтобы лицо его выражало неудовольствие и тем более гнев. Всегда ровный, приветливый с неизменной доброй улыбкой — таким я его знал и таким сохранился у меня на всю жизнь образ этого милого, уютного старика, столь щедро расточавшего золотые россыпи любви к людям.

В нашей семье не сохранилось фотографий Сенатора в молодости. На моей памяти он был уже стариком с седыми, длинным бакенбардами и такими же редкими прядями волос на голове. О его внешности в этом возрасте лучше всего дает представление имеющаяся у меня фотография, где он снят сидящим в пальто и котелке, на террасе дома в своем имении Солнышково — невдалеке от станции Лопасня Московско — Курской железной дороги. С фотографии смотрят слегка прищуренные глаза, а на простом старческом лице застыла сдержанная улыбка, которая вот-вот расплывется и, кажется, зазвучит так хорошо знакомый тихий, задушевный смех.

У меня есть еще миниатюра работы Василия Ивановича Зуева, на которой Сенатор изображен при всех регалиях — портрет крайне добросовестный по исполнению и очень похожий на оригинал, но холодный, не раскрывающий нутра этого человека.

На упомянутой фотографии, между прочим, видна непритязательность Сенатора в одежде: пальтишко на нем неказистое и мешковатое. У себя дома он также неизменно носил видавший виды сюртук и брюки, редко встречавшиеся с утюгом, а на ногах мягкие высокие сапоги, голенища которых заправлялись под брюки, чем он отличался от всех известных мне мужчин, носивших обычно башмаки. Его фигура не шла ни в какое сравнение с изящностью и элегантностью другого старика — дедушки Миши Голицына, но от всего вида Сенатора, его манеры ходить, одеваться, говорить веяло непринужденной простотой, которая делала общение с ним легким и приятным. Все его маленькие недостатки и даже смешные стороны его нрава и привычек с избытком искупались благодушием и безмерной благожелательностью к людям. Если к этим свойствам прибавить широкое гостеприимство и хлебосольство, то становится понятным, почему его скромная квартира на первом этаже дома № 20 на Фурштадтской улице привлекала множество людей.

Круг знакомств Сенатора был поистине безграничен. Это был пестрый конгломерат, составленный из людей самых разных по служебному, общественному и имущественному положению. Сам Сенатор не был ни знатен, ни особенно богат, и в обращении со своими гостями никогда не делал разницы между людьми состоятельными, чиновными и титулованными и теми, кто имел скромные достатки или вовсе был беден. К последним относились художники — студенты Академии, которым Сенатор покровительствовал и помогал материально. О них, впрочем, речь впереди.

Начиная с осени и кончая весной регулярно дважды в неделю на Фурштадтской собиралось многолюдное общество. Приходили сослуживцы Сенатора, друзья, знакомые, родственники, состоявшие с ним в разных степенях родства или свойства. Рядом с солидными мужчинами и дамами совершенно непринужденно и весело чувствовала себя моло— внуки Сенатора и их товарищи по училищу Право или по Морскому Корпусу. Не было средь гостей тех, кто посещал Сенатора с каким-либо расчетом, с задней мыслью о крестишке иль местечке. Старика искренно любили и уважали за его личные качества — душевную приветливость, равно распространяемую на всех. И каждый гость чувствовал, что его приход приятен хозяину, что тот рад ему и ценит оказанное внимание.

На обеды по четвергам гости съезжались к семи часам вечера. Для того, чтобы всех усадить, большой стол в столовой раздвигался до предела и все равно оказывался недостаточным: по углам устанавливались еще два стола меньшего размера.

Стоит ли говорить о чудесах кулинарного искусства, какими потчевали обедающих? С приготовлением блюд блестяще справлялась кухарка Ирина Федоровна, великая мастерица по этой части. Служить за столом приглашался обычно Мерлин — камердинер тети Маши Свербеевой, в прошлом матрос и денщик дяди Сережи, погибшего в Цусиме.

По количеству присутствующих четверговые обеды бледнели перед воскресными завтраками, когда гостей собиралось до сорока человек. Столовой уже не хватало: накрывались все столы и столики в двух соседних комнатах, кабинете и гостиной.

Вина, сколько помнится, к столу не подавали, но хорошо остались в памяти большие стеклянные кувшины с хлебным квасом и клюквенным морсом домашнего приготовления. Но и без вина было всегда шумно и весело — гудели оживленные голоса, раздавался звон посуды и дружный стук ножей и вилок. Хозяин, лицо которого сияло удовольствием, поочередно обходил гостей, перекидываясь несколькими словами с одними или присоединяясь к разговору других. Весь завтрак он проводил на ногах, держа свою тарелку в руке.

Из массы людей, бывавших у Сенатора, мне запомнились немногие, всего несколько человек, из тех, вероятно, кто приезжал чаще. Помню, например, невысокого и очень некрасивого старика Анатолия Федоровича Кони, известного судебного деятеля, литератора, мемуариста и сенатора; графа Якова Николаевича Ростовцева, личного секретаря Императрицы, приезжавшего с женой, красивой и симпатичной. Из числа не очень частых посетителей Фурштадтской, моей большой любовью пользовался барон Александр Александрович Медем — человек всегда находившийся в отличном настроении, живой, веселый, с открытым и добрым лицом. Его ласковое внимание распространялось даже на такую незначительную личность, какую представлял собою в то время я, и этого было достаточно, чтобы барону Мед ему было обеспечено постоянное место в моем сердце. Приезжал еще министр земледелия Кривошеий, пугавший меня большим шрамом через всю щеку — следом удара полученного на дуэли. Менее четко помню моряков Веселкина и Римского - Корсакова, сослуживцев дяди Сережи по флоту, счастливо избежавших участи последнего. Остальные гости представляются мне толпой людей, не имеющих ни лиц, ни имен.

Я говорил, что Сенатор не был богат. Это верно до известной степени, поскольку его средства не были таковы, чтобы сорить деньгами и жить в роскоши, но человеком он все же был обеспеченным. Я не имею понятия о его капитале и доходах, но полагаю, что кроме сенаторского жалования его материальная независимость складывалась и из поступлений со свербеевских земельных владений. Что касается роскоши, даже если бы ее допускали средства, то она вообще была чужда натуре Сенатора. Достаточно было посмотреть на предметы обстановки, которыми были загромождены комнаты, и на их убранство, чтобы увидеть, насколько все это было далеко от того, что можно назвать роскошью. В его квартире и в помине не было ни красного дерева, ни карельской березы, ни фарфора и бронзы.

Любопытное зрелище зато представляли собой стены кабинета и гостиной: несколько картин и портретов буквально терялись среди массы фотографий в рамках самых различных размеров и фасонов, развешанных без всякой системы впритык одна к другой. Мало того, что на стенах не оставалось свободного места, все горизонтальные поверхности — столы, столики и даже рояль были уставлены теми же рамками с портретами. Фотографии без исключения были портретами людей всех возрастов. На вас глядели люди старые и молодые, в одежде по моде 60—80 годов XIX века, мужчины и женщины в современной одежде, моряки, военные, духовные особы, дети... Если бы кто-нибудь попытался составить список изображенных на фотографиях людей, получился бы полный перечень тех, кто на протяжении многих лет бывал гостем на фурштадтской. Так уж повелось у Сенатора: по его ли просьбе или по инициативе самих гостей, но каждый его знакомый или родственник приносил ему свой фотографический портрет.

После смерти Сенатора в мае 1917 года все фотографии вместе с рамками были перевезены в нескольких больших сундуках к нам на Бассейную. Мой отец пересмотрел их все и рассортировал по степени интереса, который представлял каждый портрет в том или ином отношении. Часть их была затем передана внукам и детям Сенатора и тем из родных и знакомых, кто высказал желание иметь ту или иную фотографию. Но большая часть осталась у нас и продолжала лежать в сундуках, так как у отца не поднималась рука предать этот фотоархив уничтожению. Сохранить его, впрочем, удалось ненадолго: осенью 1923 года мы с отцом ликвидировали нашу квартиру на Бассейной и переехали в две комнаты на Французской набережной в квартире тети Сони Хвощинскои. Продав всю обстановку и книги, мы взяли с собой лишь самые необходимые вещи. Я не помню, чтобы мы увезли с собой сундуки с фотографиями. Скорее всего их просто бросили в покинутой квартире.

Я обещал вернуться к рассказу о тех, кого Сенатор опекал. Это были, по преимуществу, бедные студенты художественных учебных заведений — Академии художеств и Консерватории. Не знаю уж, почему такое направление получила филантропическая деятельность Сенатора. Его никак нельзя было бы назвать меценатом, несмотря на кажущееся покровительство искусствам. Я сомневаюсь даже, что он вообще интересовался ими. Во всяком случае не пристрастием к ним следует объяснять помощь, которую он оказывал художникам.

Забота Сенатора о своих питомцах начиналась с того, что каждому из них всегда была открыта дверь его дома и обеспечено, наравне с прочими, место за столом по четвергам и воскресеньям. Попечение о них шло, однако, гораздо дальше: среди своих друзей и знакомых Сенатор находил желающих заказать портрет, найти учителя рисования или музыки для своих детей. К ним он направлял молодых художников, давая им возможность самостоятельно зарабатывать и избавляя таким образом от унизительной для самолюбия роли иждивенцев, живущих благотворительностью. Вместе с тем Сенатор не останавливался перед затратами, если надо было выручать его подопечных. Заболевшего он отправлял к кому-нибудь из своих знакомых докторов и те пользовали больного безвозмездно. Тех, кому врачи предписывали горный воздух, воды или просто южное солнце, он посылал за свой счет лечиться. Именно таким образом оказался на Кавказе студент Академии будущий известный художник И. В. Космин, у которого обнаружилось легочное заболевание. Но так как юг принес ему больше вреда, чем пользы, Космин был направлен на поправку в имение барона Медема на Волге, где он и провел все лето.  Стараниями Сенатора же я получил своего первого учителя рисования — Верещагина (имени не помню), молодого человека, проходившего курс на граверном отделении Академии. Его офорты отличались безукоризненной техникой, о которой я могу судить по тем двум его вещам, которые были у нас: по портрету дяди Сережи Свербеева (в морской форме) и по гравированному фрагменту с картины Веласкеса «Папа Иннокентий». Верещагин только две зимы давал мне уроки, а потом я перешел в руки Ивана Владимировича Космина  — Иваши, как мы все его называли. О Верещагине я ничего не знаю, а с Ивашей я встретился в Москве в 30-х годах (он умер в 1973 году на 92 году жизни). И. В. Космин оказался единственным из сенаторских пенсионеров, который не исчез для меня бесследно. [И. К. Космин (1882—1973) — русский живописец, портретист. В 1909—1916 годы — студент Петербургской Академии художеств (мастерская В. Е. Маковского), с 1928 года участник художественных выставок. В 1954 году избран членом-корреспондентом Академии худо­жеств СССР.]

Среди тех, кто запомнился, был также чрезвычайно одаренный мальчик Вася лет 13—14-ти из очень бедной семьи. Вася был скульптором, что называется, Божиею милостью. Он приходил к нам на Таврическую и на моих глазах совершал чудеса, которым я даже не пытался подражать: он удивительно быстро и точно лепил из глины людей, животных и жанровые сцены из нескольких фигур. У меня долго потом хранился небольшой бюст Наполеона из пластилина, выполненный Васей с умением зрелого мастера. Что сталось с этим худеньким мальчиком, проявившим такие способности в столь раннем возрасте? Развился ли его талант? Нашел ли он ему достойное применение? Эти вопросы останутся без ответа...

Из подопечных Сенатора его особым расположением пользовался некий Василий Иванович Зуев, человек уже не первой молодости, живший постоянно в квартире своего патрона в большой, но темной комнате окнами во двор. Василий Иванович был тихим и скромным человеком. Носил он почему-то всегда один и тот же китель офицерского образца. В дневные часы он был прикован к столу-конторке, стоявшему в углу гостиной, возле окна. Склонившись наd  столом с большой лупой в левой руке, он писал акварелью портреты-миниатюры на пластинках из слоновой кости. Для своего ювелирного мастерства он пользовался тончайшими кистями, принимавшими лишь то минимальное количество краски, которое требовалось для нанесения почти не различимых глазом штришков и точек. Любителей миниатюрных портретов было много — Василий Иванович постоянно имел заказы и хорошо зарабатывал. Наиболее выгодным заказчиком, пожалуй, была Царская Семья, для которой он делал, между прочим, миниатюры неправдоподобно малого размера. Таким был, например, погрудный портрет Николая II в военной форме и при всех орденах, величиною с ноготь безымянного пальца. Этот портрет был вправлен затем в фарфоровое пасхальное яйцо, предназначавшееся для подарка Императрице к Пасхе.

В последние годы перед революцией Василий Иванович увлекся работой эмалью, наносимой на мелкие изделия из золота или просто на золотые пластинки. На завершающем этапе эта техника требовала термической обработки, каковая осуществлялась одним из самых доступных способов — на кухонной плите, что вызывало негодование Ирины Федоровны. Свою власть на кухне она считала абсолютной, а плиту — предназначенной для более толковых надобностей.

В годы войны Зуев был уже настолько обеспеченным человеком, что мог позволить себе приобрести недвижимую собственность — квартиру в доме так называемых квартирных собственников на углу Спасской и Знаменской. Переехал он туда после смерти Сенатора, но я ни разу у него не был и вообще никогда его больше не встречал. В Москве в Оружейной палате есть несколько его работ. В одном из журналов, в статье, посвященной Оружейной палате, Зуев был отнесен почему-то к разряду «умельцев».

В доме на Фурштадтской я бывал не только у Сенатора. Там же, на пятом этаже жили мои друзья, сыновья барона Бориса Эшлануиловича Нольде — «нольдики», как мы  их называли за малый рост. В квартире напротив жили Родзянко: Михаил Владимирович со своей семьей. Мы иногда заходили к ним с тетей Машей Свербеевой, сестра которой Анна Николаевна была женой Михаила Владимировича. И, наконец, квартиру во втором этаже занимал граф Граббе, дочь которого Маруся была подругой Дуси Свербеевой, внучки Сенатора. Позже я узнал, что на той же лестнице жил прежде и известный критик Владимир Васильевич Стасов.

Сейчас фурштадтской улицы нет. Называется она иначе. Прежде достаточно широкая, она превращена теперь в бульвар с узкими проездами вдоль домов. Напротив дома № 20 я нашел скамейку и долго сидел, глядя на знакомые окна. Невыразимо грустно стало от мысли, что в тех комнатах, где я проводил когда-то счастливые дни, живут чужие и чуждые люди; что позвони я у знакомой двери, через которую проходил, бывало, сотни раз, я увижу только недоумение в глазах открывшего ее; услышу, может быть, недовольство, что побеспокоил.

 

1924 год. Поездка в Ленинград. *Стихотворение, написанное в 1924 г. «На смерть вождю»*,
1931-1932 гг. – Арест. *Известен в кругу аристократии как художник – миниатюрист*
 
Василий Иванович 1917 году получил от Эммануила Нибеля заказ на исполнение миниатюрных портретов матери нефтяного короля. Портреты эти он передал заказчику, но оплаты не получил, поскольку сам выехал в Чердаклы, а Нобель покинул в 1918 г. Петроград и выехал в Стокгольм.  Одно из писем Эммануила Нобеля, нефтяного бизнесмена,  финскому посланнику в СССР А. Хакцелю свидетельствует о том, что , как человек глубоко порядочный, Э. Нобель хочет вернуть Зуеву гонорар за миниатюры.
 

Письмо Эмануэля Нобеля финскому посланнику  Хакцелю.

 

*Уважаемый господин Министр.

Некоторое время назад я писал Вам, господин Министр, побуждаемый к этому нашим общим знакомым господином Агафоном Фаберже. Указанием был платеж за издержки художнику господину Зуеву и при этом я обращался с просьбой о дружеском содействии в присылке мне небольшой статуэтки, которая уже стала моей другим путем, и переслать ее при дружеском посредничестве.

    Кроме того, я хотел бы еще раз побеспокоить Ваще Превосходительство новым делом, очень интересующим меня. Один из моих знакомых в Ленинграде господин Форемни, Предтеченская улица, 55, владел некоторыми из принадлежащих мне статуэток, но был арестован после  того, как успел передать из в Финский консулат в Петрограде или посльство или миссию в Москве с просьбой переслать их мне сюда в Стокгольм или в Карьола – имение под Выборгом*.

18 октября 1924 года Нобель писал:
   «Так как несколько недель назад я уже писал Вам, господин Министр, о деле, касающемся художника Зуева, то полагаю я не вправе беспокоить Вас по этому делу еще раз.
   Однако я получил от господина Зуева письмо, копия которого прилагается, в котором он упоминает, что господин Агафон Фаберже снова арестован. По этой причине он просит не выплачивать суммы Фаберже, а посылать их Зуеву на следующий адрес:
Василий Иванович Зуев, г. Ульяновск. почтово-телеграф. Контора Чердаклы (Самарской губ.)
   Этот адрес не совсем точный, но все же применим.
   Полагаю, что Министр вполне информирован о судьбе господина Фаберже, а также, что я могу сообщить господину Зуеву, что деньги будут посланы ему иным способом» [с.91].
Агафон Фаберже в Красном Петрограде. СПб: Лики России. 2012.
 Эммануил Нобель (1852 – 1932) – сын Людвига Нобеля (1831-1888), возглавил нефтяной бизнес в Баку после смерти отца.

 Н.И. Васильева, В.В. Скурлов «Василий Зуев. Художник – миниатюрист фирмы Фаберже”, Ульяновск, 2015. – Сс. 180-182:

 

Материалы уголовного дела ЗУЕВА Василия Ивановича, арестованного 08 августа 1931 г. по обвинению в контрревольционной деятельности.

 

«Настоящее дело возниккло на основании поступившего материала о том, что житель с. Чердаклы Зуев Василий Иванович, художник по профессии, бывший воспитанник Самарского Губернатора, имея монархические убкеждения, среди крестьян названого села проводил антисоветскую работу, направленную против проводимых ею мероприятий и, в частности, против колхозного строительства, говоря: «Колхозы создаются только для лодырей, а честным труженникам-крестьянам они ничего не дают и т.п.».  Наряду с этим распространял слухи о неизбежности переворота существующего строя  и предстоящей расправы над коммунистами, которые, по его мнению, своими действиями только умеют грабить и разорять народ.

     Произведенным по существу настоящего дела расследовании установлены следующие конкретные факты его антисоветской деятельности:

    ЗУЕВ Василий Иванович происходит из мещан, с юношеского возраста воспитывался у Самарского губернатора Свербеева, через которого, получив специальное образование стал известен в кругу аристократии как художник – миниатюрист (Выделено нами – В.С.). Начиная с мая м-ца 1925 г. по июль 1925 г. на имя Зуева, проэивающего в с. Чердаклы СВК  (Средне – Волжского края – В.С.) от сотрудника Финляндского Генерального Консульства в Ленинграде Линдстедта поступило 8 ценных пакетлов на общую сумму 1856 руб. По объяснению Зуева эти деньги ему поступили в уплату за исполненные миниатюры о матери  Нобель, заказ от которого он получил в Ленинграде еще в 1917 г., но т.к. Нобель вследствии революции из России выехал, то он, Зуев, не зная ее мето жительста, миниатюры ей переслать не мог. В 1924 г., будучи в Ленинграде, куда ездил якобы за оставшимися там своими вещами, Зуев при встрече с бывш. Владельцем ювелирной фирмы Фаберже (сын Карла Фаберже – Агафон – В.С.) от последнего узнает, что сама Нобель умерла, но сын ее проживает в Стокгольме, который за работу миниатюр оплатит, взяв на себя миссию переслать их ему. Лично Линдстедта Зуев не видел и с ним знакомым не был и почему деньги ему переводились через Финляндское Консульство, ему неизщвестно.

    По убеждения Зуенв является приверженцем конституционной монархии и считает, что в данный момент русский народ еще не подготовлен к полному самоуправлению вследствие   своей некультурности и полной отчужденности от политических дел и, что только через лучших представителей народа, получающих власть он (нард) постепенно образовываясь и и участвуя в органах местного самоуправленийя мог бы подготовиться к государственному управлению. С такими убеждениями он встречает и Октябрьскую революцию, видя в лице Ленина агента Вильгельма, стремящегося прекратить войну России с Германией  и тем  амым развязать руки последней. Обнаруженное при обыске у Зуева собствнного прооизводства стихотворение, написанное в 1924 г. «На смерть вождю», (выделено нами – В.С.) представляет неизбежность перемены Соввласти.

      Соответственного свои монархихеские убеждения Зуев, прложивая в с.Чердакдлах среди крестьян проводил а / с (антисоветскую – В.С.) работу, направленную главным образом против коллективизации <...>.

     Привлеченный в качестве обвиняемого гр-н ЗУЕВ Василий Ивановичвиновным себя в предъяваленном ему обвинении не признал.

    На основании вышеизложенного гр-н с, Чердаклы, того же района, СВК – ЗУЕВ Василий Иванович – 1870 г. рождения, русский , окончил академию художеств, бывш. Помещик, в 1912-1914 г. имел имение в 1986 десятин, которое продал в 1914 г., к февральской революции имел наличного капитала 50 тысяч рублей, художник миниатюр по профессии, одинокий, не судим, избирательных прав не лишен.

     ОБВИНЯЕТСЯ в том, что имея монархические убеждения среди крестьян названного села проводил антисоветскую работу, направленную против колхозного строительства, говоря «колхозы создаются только для лодырей» и т.п. Распространял слухи о неизбежности переворота существующего строя и предстоящей расправы над коммунистами, т.е. в совершении преступления, предусмотренного ст. 58 /10 Уголю Код.

       ПОЛАГАЛ БЫ данное дело направить для рассмотрения во внесудебном порядке на тройку ПП ОГПУ СВК.

      СПРАВКА. Обвиняемый по делу гр-н ЗУЕВ В.И. содержится под стражей в Ульяновском Домзае с 25 августа 1931 г. и с сего числа перечисляется слодеранием за ПП ОГПУ СВК.

      2)  Вещественных доказательств по делу не имеется.

Составлено 24 октября 1931 г.»

    5 января 1932 г. Зуев В.И. освобожден из-под стражи, так как «преступная деятельность ЗУЕВА в к-р  (контр – революционной – В.С.) агитации не доказана, что привлекавшиеся с ним по данному делу Александр и Владимир Зуевы (родные братья Василия – В.С.) и Потапов (муж сестры Василия Ивановича – В.С.) из под стражи освобождены» Ульяновским Оперсектором ОГПУ, за отсутствием достаточного материала для привлечения к отвественности, а также и то, что в силу агентурных соображений – ЗУЕВ подлежит немедленному освобождению.

     ПОСТАНОВИЛИ:

    Следствие пло настоящему делу на гр-на ЗУЕВА, Василия Ивановича производством прекратить, - обвиняемого ЗУЕВА ИЗ ПОД СТРАЖИ ОСВОБОДИТЬ…»

Эта информация содержится в архивно-уголовном деле В.И. Зуева. Время содержания – с 25.08.31 по 05.01.32.

 

  Книга политических жертв и репрессий. Ульяновск. 1996. Т.1., с.669:

 ЗУЕВ  Василий Иванович, 1870 г.р., уроженец и житель р.п. Чердаклы, художник, незаконно содержался под стражей с 25.08.31 по 05.01.32 по ст. 58-10 УК РСФСР. Освобожден в связи с прекращением дела, т.е. реабилитирован.

 

 
                         Рассказ Татьяны Семеновны Майоровой,

      основанный на воспоминаниях матери, племянницы В. И. Зуева.

      Моя мама, племянница Василия Ивановича Зуева, Екатерина Александровна Потапова,  проживала в одном доме с ним довольно длительное время, с 1918 по 1930 г. Мне она рассказывала очень много о своем дяде, талантливом художнике.

     Родиной для Василия Ивановича после революции, можно сказать, стали Чердаклы. Здесь проживали его многочисленные родственники: старшая сестра Параскева, братья Александр и Владимир, младшая сестра Мария с мужем и детьми. 

  Василий Иванович возвратился в родные места с капиталом, был он человеком богатым. Так как у него не было в Чердаклах своего жилья, он поселился в семье зятя Александра Ивановича Потапова, мужа его младшей сестры Марии Ивановны. У них в семье было пятеро детей: три дочки и двое сыновей.

   К тому времени в семье Александра Ивановича проживали и братья Василия Ивановича – Александр и Владимир и их старшая сестра Параскева. Жили, конечно, в тесноте. С приездом Василия Ивановича жизнь в семье Потаповых-Зуевых стала меняться к лучшему: купили еще лошадь, корову, завели побольше живности во дворе.

  А также было решено построить большой добротный дом. В 1925 году состоялось новоселье, которому были несказанно рады все родственники. Вскоре старшие дочери Потаповых – Анна и Александра – были выданы замуж. И сын Михаил обзавелся семьей. Все они жили своими семьями, отдельно от родителей.

   Моя мама и ее брат Николай были младшими в семье и жили в эти годы с родителями и родственниками, среди которых был и знаменитый художник – Василий Иванович Зуев. Жили они в новом доме по улице , которая сейчас называется Первомайская, а тогда, возможно ее называли Кузнецовой. Александр Иванович Потапов был известным в округе кузнецом. К нему ехали со своими заказами крестьяне со всей Чердаклинской волости и близ лежащих деревень. Поэтому , как говорила мама, улица и носила название – Кузнецовой.

   Моя мама мне много рассказывала о своих родных. По ее воспоминаниям, их семья была очень дружная и культурная. Все они были люди богомольные, все время посещали церковь, соблюдали все церковные праздники, посты… В семье никто никогда не слышал плохого слова, а если кто-то из приходящих людей позволял выражаться несообразно, ему делали замечание, указывая, что здесь и дети и не принято в их семье так вести себя.

  В доме всегда поддерживался порядок во всем. Порядок был и во дворе и возле дома. Хозяйство у них, можно сказать, было образцовое. Некоторые из соседей и знакомых специально заходили к ним  во двор, в дом, чтобы полюбоваться на их благоустройство…

  Маме было шесть лет, когда в их семье поселился Василий Иванович. Особую любовь и заботу проявлял к ней Василий Иванович. Он рассказывал ей удивительные сказки, истории, постоянно читал ей, прививая племяннице любовь к чтению. Подарил ей деревянную шкатулочку, сделанную им своими руками специально для нее. Шкатулочка, сработанная без единого гвоздя, украшена миниатюрными квадратиками. На крышке было отверстие-прорезь, по-видимому, это была своеобразная копилочка. Василий Иванович подарил маме два серебряных рубля. Одна монетка была стоимостью в один рубль и две монетки по пятьдесят копеек. Мама хранила их всю жизнь. Василий Иванович нарисовал ее портрет акварелью. Она так рассказывала мне об этом: «Я так уставала, когда он меня рисовал. Не могла долго усидеть на месте, а дядя Вася просил каждый раз посидеть еще немного». В ту пору маме было лет двенадцать.

   Моя мама любила стирать носовые платочки своим дядьям. Маме очень нравилось, когда они возвращались домой в зимнее время, с веселыми шутками отряхивали на нее со своих пышных усов заиндевелые сосульки. Она прыгала и смеялась от радости и восторга.

  Мама рассказывала, что в доме у братьев Зуевых было очень много книг. Все они любили читать. Все время покупали книги, а также им постоянно присылал книги Василий Иванович из Петербурга. Во время своих приездов в гости привозил очень много литературы. Маме очень нравился у них дубовый диван с красивой резьбой. Этот диван был привезен из Петрограда Василием Зуевым (в годы раскулачивания он был передан в школу, где я училась). Мне мама говорила: «Увидишь в учительской диван, обрати внимание. Это наш диван, из нашего дома».

   Братья Зуевы общались с культурными людьми, местной интеллигенцией, а также жили в большой дружбе с соседями. К ним частенько захаживал доктор Шеффер. Они много говорили об искусстве, о литературе, обсуждали события в мире. А еще одним из любимых занятий была игра в шахматы.

   Для мамы, как и для всей семьи, большой радостью была подготовка к главному церковному празднику – Пасхе. Василий Иванович к празднику разрисовывал пасхальные яйца, и мама с большим интересом и радостью следила, как появлялись удивительные узоры из-под кисти дорогого ей человека. Любуясь творением рук родного дяди, она и сама принималась  выводить узоры и рисунки на «пасхаликах».

   Каждый из родственников и знакомых получал пасхальное яйцо, разрисованное золотыми руками художника, к которому  непременно была приложена визитка. На одной стороне были написаны Ф. И. О., а на обратной стороне главные слова праздника «Христосъ Воскресе!» Все это было оформлено изумительным почерком. У меня до сих пор в семейном архиве хранится такая визитка.

   Пасхальные яйца помещали в буфете как самую дорогую реликвию. Их никто не трогал, только любовались и восхищались умением дяди Васи дарить радость. И все, кто приходил в дом, обязательно обращали внимание на «писанки» и восхищались талантом Василия Ивановича привносить в жизнь чудесное.

   Василий Иванович, поселившись в Чердаклах, вынужден был постоянно думать о заработке. Он часто и подолгу жил в Самаре, а также не терял связи со своей духовной родиной – Кременками. При нем всегда находился блокнот, карандаши. Где бы он ни находился, всегда делал какие-то наброски, зарисовки.  Один из блокнотиков с рисунками, сделанными в Кременках, у меня хранится до сих пор. Это одна из дорогих реликвий и память о Василии Ивановиче.

   Сохранился и раскладной стульчик, с которым Василий Иванович никогда не расставался. Он бережно сберегается в семье Марии Ивановны Савчук, моей двоюродной сестры.

   Рисовал он портреты и сельчан как в Кременках, так и в Чердаклах. Возможно, у кого-то они и сохранились.

   Наступил 1930 год – год всеобщей коллективизации.  В новом доме они прожили пять лет. В колхоз они не пошли, так как не поддерживали коллективизацию, считали, что она не на пользу людям, самостоятельным труженикам.

  Все у них отобрали, из дома выселили. Во время раскулачивания маме запомнилась девица, которая принимала чересчур активное участие в разграблении нажитого трудом всей нашей семьей и братьями Зуевыми. Эта девица вскоре уже красовалась в маминых платьях, правда, перекрасив их. Но мама узнавала свои наряды и очень переживала, и плакала. «За что все это?» Обидно было ей осознавать несправедливость происшедшего с их семьей.

  Семья первое время ютилась, где придется. Спасибо соседям и добрым людям, которые помогали: ютились в банях, иногда кто-то из соседей пускал переночевать. Время было лихое…

  Но что тут поделаешь?! Видимо, так было суждено – страдать. Одним словом, моя мама и ее брат Николай остались бесприданниками.

  В 1931 г. братьев Зуевых – Василия, Александра, Владимира и их зятя А. И. Потапова – посадили в тюрьму. Там они просидели полгода, и зимой 1932 г. их выпустили. С 1933 по 1937 г. в судьбе В. И. Зуева начались скитания: не было нормальной работы, приходилось браться за любой заработок, об искусстве была только мечта. Негде было жить, временно проживал у своих племянниц и племянника Михаила. Во время отсидки в тюрьме было подорвано здоровье. Это была для него большая психологическая травма. Такой талантливый человек в награду за свое творчество получил нищету и страдания.

   Моя мама и ее младший брат Николай тоже скитались, как и все несчастные раскулаченные люди..

  После раскулачивания остался их добротный дом, который до сих пор можно увидеть в Чердаклах на улице Первомайская.

   В 1940 г. моя мама вышла замуж за Майорова Семена Павловича (1911 г. р.). Он тоже был из многодетной семьи – их было четыре брата и сестра. Папа остался без отца, когда ему было пять лет. Отец его погиб во время Первой мировой войны. Воспитывала их мать Евдокия Ивановна.  Папа был простым рабочим, работал на Патронном заводе с 1933 по 1989 г. Во время Великой Отечественной войны не выходил из завода неделями, как и остальные рабочие. Был награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Дважды награжден медалями за многолетний добросовестный труд .51 год рабочего стажа!

   Нас было четверо детей. Старший брат Евгений (1940 г. р.), мы – двойняшки с братом Николаем (1947 г. р.). Один брат умер в младенчестве.

  В нашей семье остались фотографии, которые, к счастью, оказались грабителям не нужны. Остался единственный подлинный фотопортрет В. И. Зуева, который сохранила моя мама, и сейчас он украшает изданную книгу. Сохранилась кашемировая шаль, ставшая уже ветхой, подаренная Василием Ивановичем своей сестре Марии, моей бабушке. Шаль была ей очень дорога, носила она ее только по праздникам, поэтому до сих пор и цела.

  Бережно сохраняю блокнотик с его рисунками, три серебряных монетки. На данный момент остался один полтинник, т. к. мама подарила по монетке моим братьям, а их уже нет в живых. Храню и старинное Евангелие 1864 г. издания, Санкт-Петербург. Сохранилась в нашей семье деревянная шкатулочка-копилка, сделанная руками Василия Ивановича. Все эти вещи хранятся в металлическом сундучке-сейфе, привезенном нашим знаменитым родственником из Петрограда. Во время раскулачивания маме удалось спрятать этот сундучок в навозной куче, что была за их сараем. Это наши самые ценные семейные реликвии, историю которых знают и моя дочь, и моя внучка.

  Я очень горжусь, что у меня был такой знаменитый талантливейший родственник – Василий Иванович Зуев! Что про его талант и через столетия будут знать люди. И особенно радостно и дорого мне, что он стал известен в родных местах. Я также горжусь своими родителями и братьями.  Мы, родственники, помним его всегда  и будем передавать память о нем подрастающему поколению.

     Внучатая племянница Василия Зуева Татьяна Семеновна Майорова (Лазарева).