Обучение ювелирному искусству в семье Фаберже.

30 июня 2018 г. Валентин Скурлов.

Обучение ювелирному искусству в семье Фаберже.

Проверил разные источники по обучению Карла Фаберже. Он учился первоначально  два с половиной года в Анненшуле, с сентября 1857 по  январь 1860 г. В начале 1860 года с семьей переехал в Дрезден.  В Дрездене учился в Торговой школе. обучение продолжалось два с половиной года, до лета 1863 года. После этого была практика. Во Франкфурте-на-Майне у ювелира Фридмана, затем во Флоренции. Известно, что во Флоренции Карл был четыре месяца. Возможно, он был у родственников своей бабушки со стороны матери. Бабушка - итальянка Каролина Лотто. Она умерла в 1875 году. Вот почему Карл на всю жизнь полюбил итальянскую оперу. После Флоренции Карл поехал на полгода в Англию, возможно, в Шеффилд, центр английского серебряного производства. Это была первая половина 1864 года. И последние полгода 1864 года Карл стажировался в Париже, в ювелирной фирме Шлосса. Скорее всего, он приобретал навыки коммерции.
Из архивных документов Анненшуле явствует, что до отъезда в Европу, Карл практически не знал французского языка (оценка "двойка"). Домашним языком и языком в школе был немецкий. Обучение в Анненшуле было очень сложное, так как эта школа была приравнена в статусу гимназии. Известно, например, что будущий ученый Франц Лесгафт  (1833 - 1909) оставался в Анненшуле два раза на второй год и отец Лесгафта, староста Петербургского Серебряного цеха, перевел Франца в Петришуле, где, требования не были столь жесткими.
         Младший брат Карла Фаберже Агафон Густавович родился в Дрездене в октябре 1862 года.  Как выяснилось относительно недавно, в начале  1870- х гг. (скорее всего 1871-1872 гг.) Агафон  был привезен в Петербург, где учился в Аннншуле, на реальном отделении, то есть без обучения греческому языку и латыни, которые давали право на поступление в университет. Но с реального отделения можно было поступать в технические высшие учебные заведения. Надо отметить, что и в Анненшуле и в Петришуле было очень хорошо поставлено рисование и немало учеников этих школ в дальнейшем продолжали обучение в Рисовальной школе Общества поощрения художеств (Б. Морская, 38) или , с конца 1870-х гг. - в Центральном училище технического рисования барона Штиглица. Проучившись в Петербурге три или четыре года, в 1875 году Агафон вернулся для продолжения обучения в Дрезден, где поступил в ту же школу Хандельшуле, где обучался его брат. Про обучение Агафона более известно. В школе было три класса по 25 чел. Из них один класс для иностранцев, а два - для немцев. В школе практиковались учебные экскурсии с обзакомлением с производством. Известно, что ученики ездили в Лейпциг для изучения работы большой типографии. В школе учились представители многих европейских стран, включая России, но даже американцы. Вполне возможно, что Агафон, брал уроки рисования у живописцев дрезденской Академии художеств после окончания учебы в Хандельшуле.
Как известно, в 1882 году Карл "выписал" Агафона к себе, для работы в фирме, видимо, посчитав обучение Агафона завершенным. Возможно, что вызов младшего брата был вызван также смертью Хискиаса Пендина, наставника Карла Фаберже в ювелирном ремесле. В том же 1881 году Карл Фаберже получил звание "золотых дел мастера"  Серебряного цеха  СПб Ремесленной управы.
         Как отмечает Франц Бирбаум, Агафон Густавович Фаберже был более художественно одаренным, чем его старший брат Карл. Хотя Евгений Фаберже отмечает, что Карл Густавович был искусным "рисовальщиком". Несомненно. сказывались гены. Вполне возможно, что начальным художественным образованием Карла занимался дедушка живописец -педагог Карл Юнгштедт (1801 - 1860), после смерти которого Карл Густавович отправился с отцом в Европу.  Работ Карла Юнгштедта мы не знаем, но известно, что он был воспитателем будущего профессора батальной живописи Виллевальде.
        Средняя сестра Густава Фаберже вышла замуж за ревельского музыканта Богдана Венига, который переехал в Петербург. У них было пять детей, один из которых Карл  Богданович (1833 - 1908 гг.) учился в Академии художеств. Вполне вероятно, что и Карл в Петербурге общался с двоюродным братом и учился рисованию. Карл Богданович в дальнейшем стал профессором живописи Императорской Академии художеств.
Таким образом, художественное окружение Петербурга и Дрездена создавало все возможности для получения художественного образования.
В 1872 году Карл женился на Августе-Юлии Якобс, отец которой в 1844 - 1877 гг. был штатным столяром Царскосельского дворцового управления. Известны его художественные работы в мебели. Тесть-столяр умер в Царском Селе в 1895 году. Евгений Фаберже отмечает, что дедушка Якобс был выдающимся столяром - эбенистом, то-есть специалистом по эбеновому дереву. Вот почему, в обстановке Карла Фаберже мы находим черный дуб с зеленой кожей - любимая мебель, кстати, Императора Александра II, исключительно редкая сейчас в музеях и на антикварном рынке. Августа Богдановна, в своем будуаре на Б. Морской предпочитала мебель карельской березы. Точно такую же мебель любила императрица Мария Федоровны. Нельзя забывать, что дедушка Карла Фаберже столярных дел мастер Карл-Петер (1766-1858) прибыл в Пернау (Пярну) в 1794 году, в 1896 году женился на дочери богатого купца-белокожевенника  и записался в Ремесленную управу Пярну мастером. В отдельных документах он указан как "фабрикант стульев", был явно богатым, так как в Пярну имели недвижимость в разных местах. Возможно, что и Карл Густавович приезжал к деду-столяру в Пернау.
Заслугой деда-столяра было то, что он отправил сына Густава обучаться в Петербург, хотя первоначальное ювелирное образование Густав получил в Ремесленной школе в Пярну. Есть листы оплаты за эту школу, где Густав учился с семи (!) лет. в конце 1820-х гг, в 15 лет Густав переехал в Петербург, обучался у придворного золотых дел  мастера Кейбеля и ювелира Шпигеля,  но экзамен на золотых дел мастера сдавал в 1841 г. в Пярну.
Отцовским подвигом Густава надо считать, что он не пожалел финансов на образование сыновей, дал им широкое европейское экономическое и художественное образование, да еще со знаем иностранных языков. 

Карл Фаберже также, по традиции семьи,  дал прекрасное образование своим сыновьям и не жалел для этого средств. Все четверо сыновей  обучались на реальном отделении Петришуле. Но полностью школу закончил только младший брат Николай (1884 – 1939). В 1900 г. Карл отправил Николая учиться Лейпциг у придворного ювелира Мая. С 1902 г. Николай жил в Европе, приезжал периодически в Петербург, но с осени 1906 г. возглавил Лондонский магазин Фаберже.

Евгений Карлович (1874 – 1960). В 1891 – 1894 гг. обучался в Академии художеств в Ханау, это 25 км от Франкфурта-на-Майне (очевидно, Карл Фаберже вспомнил свое  обучение в франкфуртского ювелира Фридмана). В 1894 году Евгений вернулся в Петербург и стал правой рукой отца, рисовал проекты ювелирых изделий.

Агафон Карлович (1876 – 1951) тоже начинал учиться в Петришуле, но затем отец перевел его в частную гимназию Видемана на 9-ой линии Васильевского отсрова, 46. Эта гимназия была известна тем, что давало коммерческое образование. Если в обычной государственной гимназии обучение стоило 50 руб. в год, в Петришуле 100 руб., то у Видемана -  250 руб. Преподавателями были профессора Университета, который располагался, как известно, тоже на Васильевском острове. Вот почему, среди всех братьев, Агафон был самым лучшим финансистом и коммерсантом.

Александр Фаберже (1877 – 1951) также не закончил полного семилетнего курса Петришуле и после 5-го класса поступил в Центральное училище барона Штиглица. Учился в 1902 – 1906 гг. на «4» и «5», но диплома не получил, поскольку был отправлен отцом на работу в Московское отделение фирмы, после разрыва Карла Фаберже с английским партнером Алланом Боу в мае 1906 года. Но и в Москве Александр посещал вечерние классы Строгановского училища.  В том же 1906 году отец послал Александра учиться эмалевому искусству в Париж, но, оттуда Александр быстро вернулся. Парижские мастера сказали, что ему нечему учиться в Париже: «Это мы к Вам должны ехать учиться».

                                            ххххххххх

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ФИРМЫ ФАБЕРЖЕ

В изложении Евгения Фаберже в письме племяннику Александру А.Фаберже 19 декабря 1947 года. Архив Татьяны Фаберже.

«…Ты интересуешься нашими предками:

они были французские протестанты (гугеноты) и после отмены Нантского эдикта Людовиком XIV в 1685 году (эдикт был в пользу протестантов и был издан Генрихои IV в 1598 г.) покинули Францию (они были родом из Пикардии, но не знаю точно, жили ли они именно в Амьене, но это очень вероятно). Много способных и замечательных ремесленников, художников и других талантливых хороших людей – протестантов покинули тогда Францию и пошли в Германию, где наши поселились и долго жили (около 100 лет в Шведте-на-Одере, немного южнее Штеттина), переженились с немками и. конечно. Онемечились. Оттуда мой прадед почему-то эмигрировал в прибалтийский край в город Пернов (Пернау) в лифляндской губернии России. Там родился мой дел Густав Петрович Фаберже, женился в 1842 г. на Шарлоте Юнгштедт, дочери художника Карла Юнгштедта, стал золотых дел мастером и переселился в Санкт-Петербург, где открыл маленький магазин с мастерской на углу Большой Морской и Кирпичного переулка в подвальном помещении, потом перевёл магазин на первый этаж того же дома, а потом на  той же Большой Морской, напротив старого его магазина, в доме Руадзе. Потом этот дом перешёл к Кононову, а затем его купил полковник Гартонг. В Санкт-Петербурге родился 18/30 мая 1846 г. мой отец Петер-Карл Фаберже (с детства его называли Карлом). Воспитывался он в Анненшуле на Кирочной, потом в Дрездене в Хандельшуле. Он конфирмовался в Дрездене в Кройцкирхе, учился ремеслу главным образом у сотрудника его отца Петера-Хискиасаса Пендина, но и во Франкфурте-на-Майне в фирме Фридмана, и в Париже у Шлосса. Был одно время и в Лондоне, не знаю у кого.  Карл Густавович поставил дело на более широкую ногу; изготовлял не только золотые и бриллиантовые вещи, но занялся также и эмалевыми и серебряными.

Карл Густавович женился 8 ноября 1872 г. на Августе Богдановне (Готтлибовне) Якобс, дочери придворного столярного мастера Готтлиба Филипповича Якобса в Царском селе (он был родом из Риги, но когда-то был шведского происхождения). Вскоре после женитьбы Карла Густавовича, отец его с женой переселились в Дрезден, где он там и умер в начале 1894 года. Карл Густавович в 1882 г. выписал из Дрездена своего младшего брата Агафона Густавовича, который оказался отличным сотрудником, художником-рисовальщиком, Он умер в 1895 г. от воспаления легких.

                                                    ххххх

        Из Записок Франца Бирбаума по истории фирмы Фаберже (1919 год).

        ОСНОВАНИЕ ФИРМЫ И ОБЩИЙ ОБЗОР ПРОИЗВОДСТВА

Ювелирное депо Фаберже основа­но в Петрограде (Петербурге. — Ред.-сост.) в 1848 (на самом деле, в августе 1842 г. – Ред.-сост.) году Густавом Фабер­же [i](1). Началом послужила скромная мастерская, работы ее соответствовали ее размерам. Это были модные в то время, довольно неуклюжие золотые браслеты, брошки и медальоны в виде ремней с пряжками, более или менее искусно скомбинированные. Предметы эти украшались камнями или эмалями. В старинных рисунках фирмы еще встречаются образцы этого производства. Это были мастерские, каких много, и со вступлением в дело двоих сыновей — Карла и Агафона Густавовичей — мастерская расширилась,  и художественная сторона производства стала предметом особых забот. Оба брата, получившие художест­венное образование за границей, не замедлили приложить свои знания на практике. Карл Густавович, убежденный поклонник классических стилей (таким он остался и до настоящего времени), уделял им все свое внимание. Агафон Густавович, по своей натуре более живой и впечатлительный,  искал вдохновения всюду: в произведениях старины, в восточных стилях, еще мало изученных в то время, и в окружающей природе. Сохранившиеся его рисунки говорят о постоянной работе, о непрерывных исканиях. Часто на одном месте мы находим по десяти и более вариантов на один и тот же мотив. Как бы проста ни была задуманная вещь, он ее рассматривал со всех точек зрения и не приступал к ее исполнению, пока не исчерпан всех возможностей и не рассчи­тал все эффекты. Достаточно сказать, что в ювелирных работах он редко довольствовался рисунком, но лепил восковую макетку и распределял на ней нужные камни, заботясь проявить красоту каждого из них. Крупные камни ждали неделями рисунок своих оправ. Надо было дать каждому камню наибо­лее для него выгодное назначение, не безразлично, будет ли он вставлен в брошку, кольцо или диадему; в одном предмете он может пройти и незамечен­ным, в другом — наоборот, все его качества будут выделены. Затем нужно решить вопрос антуража, то есть чем он будет окружен. Антураж должен не умалить его качества, а выделить их, скрывая в то же время возможные его недостатки. Наконец, нужно придать ему  то положение, при котором он отбрасывает наибольшее количество лучей. Так работал Агафон Густавович, и я счастлив, что на мою долю выпало поработать с ним несколько лет. Само собой разумеется, что на исполнение обращалось столько же внимания, нередко вещь за ничтожный недостаток браковалась и отправлялась в тигель, то есть в плавильный горшок. Одними из первых работ, которые доставили братьям Фаберже известность, были копии с керченских украшений (выполнены по заказу германского императора Вильгельма II [1]. Копия со знаменитого ожерелья с подвесками в виде амфор обратила внимание знатоков и придворных кругов. Исполнение этой работы потребовало, помимо большой точности, еще восста­новления некоторых давно забытых приемов. Братья Фаберже блестяще вышли из всех затруднений, и вслед за этим ожерельем получены были заказы на целый ряд копий с керченских древностей. Эрмитаж с его галереею драго­ценностей стал школой для ювелиров Фаберже. После керченской коллекции они изучали все представленные там эпохи и особенно век Елизаветы и Екате­рины II. Многие из ювелирных и золотых произведений были скопированы с большой точностью, и затем были исполнены новые композиции, пользуясь этими образцами как руководством. Лучшим доказательством совершенства, достигнутого в этих работах, служат неоднократные предложения некоторых заграничных антикваров исполнить ряд работ, но без наложения пробирных клейм и имени фирмы. Разумеется, предложения эти были отвергнуты.

Композиции хранили стиль прошлых веков, но прилагались они к современным предметам. Вместо табакерок изготовлялись папиросницы и туалетные несессеры, вместо безделушек без определенного назначения — настольные часы, чернильницы, пепельницы, электрические кнопки и т. д. Производство расширялось с каждым днем, пришлось выделить золотые изделия в особую мастерскую, а затем то же сделать и для  серебряных. Заваленные работой, братья Фаберже не в состоянии были вести хозяйство мастерских, а потому решили создать автономные мастерские, владельцы которых лишь обязыва­лись работать по рисункам и моделям фирмы и исключительно для нее. Так были основаны ювелирные мастерские Хольмстрема и Тилемана, золотых изде­лий Реймера, Коллина, Перхина, серебряные Раппопорта, Аарне, Вякеве и другие [ii](2). Каждой из них был выделен определенный род изделий, и в них подмастерья специализировались на определенном роде работы. Изделия всех этих мастерских носят клеймо мастера, и когда место это позволяет, то и клеймо фирмы.

По времени первыми являются ювелирные мастерские Реймера, Коллина и Хольмстрема. Первая относится еще ко времени Густава Фаберже, и о характере ее работ я уже упомянул. Вторая мастерская (Коллина) исполняла копии кер­ченских древностей и все работы, близкие им по характеру. Большим спросом пользовались в то время оправы резных крупных [iii]сердоликов и других пород агатов в виде брошек, колье и т, д. Оправы эти делались из матового высокопробного золота в виде ободков из мелких бус, шнурков, перемежающихся с резным или филиграновым орнаментом. Третья, исключительно ювелирная, управлялась Хольмстремом - отцом, а по смерти его — сыном.

---

[1] Возможно, по заказу императора Вильгельма I, который правил до 1888 г.

---

[i] Фирма Фаберже основана в Петербурге в августе 1842 года. Об этом свидетельст­вуют упоминание в рекламном листке фирмы в 1900 г. и документы о присвоении Карлу Фаберже звания придворного ювелира (Российский государственный исторический архив — РГИА, ф. 472, оп. 43, д. 130), а также материалы выставки в Нижнем Новгороде в 1896 г.

[ii]  Ф. П. Бирбаум употребляет иногда искаженное написание фамилий. Гольстрем — это Август Хольмстрем, фамилия которого, впрочем, в русской транскрипции иногда записывалась как Гольмстрем. То же с фамилией Виктора Арне — правильно надо Аарне. Вместо Гольминг — надо правильно Хольминг.

                                            хххххх

       Еще во времена Густава Фаберже один из членов императорского дома очень интересовался ювелирным ремеслом и хотел лично ему обучиться. С этой целью он обратился к Фаберже, чтобы тот составил ему реестр всех нужных инструментов и инвентаря мастерской. Старый мастер, которому поручили это дело, был большой оригинал [ii]  (Это Хискиас Пендин – В.С. ). В список инструментов, между молотками, штихелями, чеканами он включил «плоский ремень достаточной толщины». Заказчик обратил внимание на этот ремень и не мог понять, на что он может быть употреблен в ювелирных работах. На его вопрос старик ответил: «Ваше высочество, это первый и самый необходимый инструмент, без него ни один ученик еще не обучался ювелирному искусству». Краткая и правдивая иллю­страция всей педагогики обучения того времени.

Подарки крымчанам из Кабинета Его Величества в 1912-1916 гг.

Материалы алфавитов награжденным подарками из Кабинета Его Величества.

Подарки крымчанам в 1913 – 1916 гг.  

1913 год. ХАРАКЧИИЕВ Эмир Асан. Часы, 100 руб.

1913 год. МУСТАФА, городовой Ялтинской полиции. Часы, 24 руб.

1913. ПАРПЕТОВ, подрядчик в Ливадии. Часы дамские, 100 руб.

1913. САИД МАГОМЕД. Часы

1913. СЕЛЯМЕТ. Часы

1914, май. ИЗЗЕТ-БЕЙ-КРЫМТАЕВ. Часы, 90 руб.

1914. ОГЛУ Феруз-Аджи, десятник землянх работ. Часы, 75 руб.

1914. МАГОМЕД-Оглы, Расул, оружейный мастер. Часы, 135 руб.

1916 год, май. ДУВАН Семен, Евпаторийский городской голова. Портсигар, 270 руб.

РГИА. Фонд 530 (великий князь Георгий Михайлович). Оп.1. Д. 446. Список служащих имения «Харакс». Нач. май 1914 г. Кончено: май 1914 г.

Управляющий имением, потомственный почетный гражданин Я.П. Великий. При дворе: с 1 февр. 1906. В должности: с 1 февр. 1906 г.

Жалование: 100 руб. (в месяц). На платье: 200 руб. Праздничные: 50 руб. Содержание в год: 1450 руб.

…

Сторож, мещанин Осип Джелялов. С 1 февр. 1906 г., в должности с 1 февр. 1906 г.

Жалование: 25 руб. На платье: натурою. Праздничные: 10 руб. Содержание в год: 310 руб. Примечание: Уволен.

Лист 2- 2об.:

Конюх, поселянин Усейн Абибулла. С 1 марта 1907 г. в должности: с 1 марта 1907 г. Жалования: 25 руб. Праздничные: 10 руб. Содержания в год: 310 руб. Примечание: В Действующей армии.

Ламповщик, поселянин Сулейман Аметов. С 1 августа 1904 г. В должности с 1 авг. 1904 г. Жалование: 25 руб. На платье: 60 руб. Праздничные: 10 руб. Количество детей: 2. В год содержания: 370 руб.

По саду.

Садовник, великобританский подданный Арнольд Дюлей. С 1 окт. 1911 г. В должности с 1 окт. 1911 г. Жалование: 80 руб. Наградные: 30 руб. Содержание в год: 990 руб.

Лист 3:

По саду на Михайловском источнике.

Садовник, мещанин Николай Крокодилов. С 1 мая 1910 г. В должности с 1 мая 1910 г. Жалование: 50 руб. Квартирные: 25 руб. Праздничные: 30 руб. Детей: 1 чел. Содержание в год: 930 руб.

РГИА. Ф. 468. Оп.8. д. 1244. Об отпуске драгоценных вещей по случаю путешествию  Их Императорских Величеств в Крыму, Москву и Финляндские шхеры.  1912 г.

Л. 38-об.:

Портсигар серебряный, 60 руб. (от ювелира Тилландера). – Подрядчику по найму упряжных \лошадей и экипажей, Рустаму Парназову.

Л.65: Часы золотые, 100 руб. Поставщику колониальных товаров Пермогенскому.

Часы золотые, 100 руб. – Поставщику верховых лошадей в Ялте Амеру Чвадко

Лист 67:

Часы золотые, 75 руб. – Помощнику пристава в Бахчисарае Эмельдеш.

Лист 75:

Часы серебряные, 37 руб. – Бахчисарайскому мещанину Чапчакчи (парикмахер).

Подарки и награды за строительство Ливадийского дворца. 1911 год

РГИА. Фонд 472. Опись 45. Д. 45. О наградах за постройку нового Ливадийского Дворца и других сооружений в Ливадии. Начато: 27 сент. 1911. Кончено: 1 марта 1912 г.

Лист 1 – 1об.:

(Виза): «Собственною Его Императорского Величества рукою  начертано: «СОГЛАСЕНЪ». Генерал – адъютант Барон Фредерикс.

Предположения о наградах за труды, понесенные по постройке Ливадийского Дворца и других дворцовых зданий в Ливадии.

Архитектору Краснову – звание Архитектора Высочайшего двора.

Управляющему Ливадийско – Массандровским Удельным Управлением, действительному статскому советнику Качалову – звание Камергера

Заведывающему Ливадийскими дворцовыми зданиями, полковнику Петру Янову – чин генерал – майора

Архитектору титулярному советнику Гущину – денежная награда в 4000 руб. и подарок

Его помощнику, гражданскому Булатову, денежная награда в 1000 руб.

Помощникам архитектора Краснова:

Архитектору Иванову (по Большому дворцу) – денежная награда в 4000 руб.

Архитектору Шаповалову (по Свитскому дому) – денежная награда в 2500 руб.  и подарок.

Главному садовнику, австрийскому подданному Эдуарду Ренгеру – денежная наградав 1800 руб. и подарок.

Гражданскому инженеру Борису Лунину (производителю работ по канализации и водопроводов) – денежная награда в 3000 руб.

Врачу, статскому советнику Василию Пантюхину – денежная награда в 500 руб. и подарок

(..) и еще 9-ти разным лицам.

3вание Поставщика Двора Вашего Императорского Величества:

Владелец мебельной фабрики в Москве Карл Зибрехт – Мебель для Опочивальни и Кабинета

Владелец мебельной фабрики в Санкт – Петербурге, потомственному почетному гражданину Федору Тарасову. – Мебель для Свитского дома.

Владельцы фабрики бронзы и церковной утвари, братьям Е.Л. и Ф.Л. Вишневским – дверные и оконные приборы.

Представителю стеклянно – художественной  мастерской «Опалесцент», бывшей фирмы Ф. Подпалого в Москве, ныне Гертель – поставка стекла.

По установившемуся порядку звание Поставщика жалуется фирме, поставлявшей к Высочайшему Двору  не менее 8 лет, если Вашему Величеству благоугодно будет в виду особого ходатайства архитектора Краснова, допустить исключение для вышеименованных четырех фирм, то не повелено ли будет указать,   что пожалования эти являются исключениями и не в пример другим.

                                                    * * *

Кроме того, предположено выдать денежные награды, подарки и медали нижеследующим лицам, приняв з порядок при денежном награждении в среднем полугодовой оклад, причем особо потрудившимся, кроме денег, намечен подарок.

1.     Чинам Главного Управления уделов – 3 подарка стоимостью около 300 руб. каждый

2.     Чинам и служащим Ливадийско-Массандровского Удельного управления, не поименованным в п.1 (35 чел.) – денежные награды на сумму 8000 руб., 16 подарков на сумму около 1700 руб. и 1 медаль

3.     Художникам, техникам, десятникам и разным лицам (40 чел).  Денежные подарки на сумму около 7 300 руб., подарки на сумму 3000 руб.

4.     Представителям разных фирм – 10 подарков стоимостью около 300 руб. каждый.

5.     Подрядчики. 16 лицам – медали (серебряные на ленте). Остальным – часы и малые подарки . Итого подарков на 4 500 руб.

6.     Низшим чинам и служащим, также в размере полугодового оклада содержания (32 чел.)

7.     Деньгами 12546 руб.

Вместе с тем возбуждается вопрос об изготовлении жетонов, которые могли бы служить памятью об участии в постройке Дворца в Ливадии, установив 3 разряда: золотой с эмалью, золотой и серебряный, причем тем рабочим и низшим служащим, которые участвовали в постройке менее года, взамен серебряного жетона предположено выдать листы с портретами Ваших Императорских Величеств, как удостоверение в их трудах по постройке Дворца и дворцовых зданий.

                                Барон Фредерикс.

27 сентября 1911 г.

Лист 3:

3 ордена,

16 медалей

4 фирмы – звание Поставщика Высочайшего двопа

Около 100 подарков приблизительно на сумму 12 500 руб.

Деньгами около 47 500 руб.

27 сентября 1911 г.

Лист 95:

Жетон 1 разряда  - 9 штук по 90 руб.

2 разряда – 104 штуки по 60 руб.

3 разряда – 151 по 22 руб.

18 ноября 1911 г.

Лист 90:

Жетоны 2-го разряда, золотые – 97 и 7 запасных  Всего 104.

Жетоны 3 разряда (серебряные) – 136 и 15 запасных. Всего 151.

Лист 109:

Жетоны 1 разряда:

Министр Императорского двора, барон Фредерикс

Начальник Главного Управления уделов, генерал-адъютант, князь Кочубей

Помощник Начальника Голавного Управвления уделов, шталмейстер граф Н Ирод

Помощник начальника Главного управления уделов, шталмейсте Лихарев

И.Д. Управляющего Кабинетом Е.И.В., генерал-лейтенант Волков

Управляющий Ливадийскол – Массандровским Удельным Управлением, в звании камергера Качалов

Заведующий Ливадийскими дворцовыми зданиями, генерал – майор Янов

Архитектор Высочайшего Двора Краснов.

Лист 111:

Серебряные знаки (3 разряда)

№ 72. Поставщик строительных материалов Челбаш

№ 73, Поставщик строительных материалов Адаманов

Лист 126:

Серебряные 3 разряда.

Поставщик строительных и других материалов, ялтинский купец Эмир Асан Адаманов.

Материалы по Родословной Тарасова Николая Тарасовича (1890 - 1965), врача из города Луги, родного деда Ирины Леонидовны Новиковой, супруги Валентина Скурлова.

Центральный Архив военно – медицинских документов Министерства обороны РФ. Филиал. Санкт – Петербург, Лазаретный пер.,  26 марта 2016 г.

       В картотеке учета офицеров медицинской службы значится

ТАРАСОВ Николай Тарасович, 1890 г.р., место рождения: Ленинградская область, окончил Государственный медицинский институт медицинских знаний в Ленинграде в 1925 г., гинекологическо – акушерский цикл.  Служащий.

Присвоено воинское звание:

- Военврач 2 ранга – июнь 1942 г.

- Капитан медицинской службы – май 1943 г.

Вступил на службу в Красную армию в 1939 г. Участник Отечественной войны с 1941 г.  Прибыл 23 июня 1941 г. по мобилизации. Место гражданской службы: г. Луга, больница им. Ленина. Адрес: Луга, улица Красной Артиллерии, 15. Жена Прасковья Владимировна , 46 лет (на март 1944 г.), дочь Наталья, 22 г., г. Арзамас, ул. Горького, 4 (госпиталь в Арзамасе).

По состоянию на 10 октября 1945 г., военврач 3-го ранга, капитан медицинской службы. 

445 эвакогоспиталь входил в состав Действующей армии с 24 июня 1941 по 26 августа 1941 г. и с 15 июня 1944 по 09 мая 1945 г.

- Помощник начальника по медицинской части 445 эвакогоспиталя. В приказу по Госпиталю от 09 августа 1941 г. значится:  «…Состоящий в запасе Лужского военного комиссариата Ленинградской области. Военврач 3 ранга запаса Тарасов Николай Тарасович допускается к исполнению помощника начальника по медицинской части 445-го эвакогоспиталя…»

- Начальник по медицинского части 445 эвакогоспиталя, май 1944 г.

- Старший ординатор хирургического отделения, приказ 09 мая 1945 г.

- Уволен в запас по болезни (ст. 43; направлен в Горвоенкомат г. Луги – декабрь 1945 г.

Начальник Отдела хранения управленческой, распорядительной и статистической документации    В. Пономаренко (подпись).

ТАРАСОВ  Николай Тарасович (1890 – 1965), дед Ирины Новиковой. 

Запись вдовы Прасковьи Николаевны Тарасовой. После 1965 г.

Доктор ТАРАСОВ Николай Тарасович начал свою врачебную работу в Лужском районе с 1925 г.  в Калищенской больнице Толмачевского сельсовета [15 км от Толмачево – В.С.] , где проработал до 1926 г.

В то время главный уклон был направлен на  санитарное просвещение среди населения. Николай Тарасович ездил по своему участку, устраивал выставки и вел беседы среди населения в помещении сельсовета своего участка.

В 1926 г. его перевели в Плюсскую больницу, которую решено было сделать районной больницей. В Плюсской больнице он проработал 10 лет, с 1926 по 1936 г. Здесь он положил много сил,  чтобы больница оправдала название районной. Было организовано машинное отделение  для электроосвещения больницы, для накачивая воды, для пилки дров. Дополнительно были построены хозяйственные постройки: баня, прачечная, дом для служащих. Произведен ремонт и перестройка главного больничного помещения. В больнице было организовано больничное отделение, физиотерапевтический и зубной кабинеты. Увеличен и штат: работали два хирурга, зубной врач, физиотерапевт.

В 1936 г. Николая Тарасовича перевели в Лугу, по семейным обстоятельствам, так как школа в Плюссе была только семилетка, а в Луге – 10-летняя [для продолжения обучения дочери Натальи Николаевны, мамы Ирины – В.С.]  

В Лужской больнице он проработал в 1936 – 1965 гг.  Работал в хирургическом отделении, в родильном отделении. Вел занятия на курсах акушерок. Вел прием в женской консультации в городе. Ездил в районные больницы для разрешения острых случаев на месте. Когда открылась школа медсестер в Луге – преподавал там гинекологию и акушерство и другие предметы.

Во время финской кампании  [декабрь 1939 – апрель 1940 гг. – В.С.] работал в Ленинграде хирургом в красноармейском госпитале.

Во время Отечественной войны работал в госпитале № 445 начальником медицинской части. Окончилась война,  cразу же демобилизовался и опять работал в Луге.

Больница была уничтожена, все было разрушено, город в развалинах.  Все начинали заново, перенесли страшные лишения. Света не было. Брали из дома единственную лампу, семилинейную, и при свете ее делали перевязки и операции. Дежурные сестры уложили фитиль от лампы и прятали стекла и берегли как зеницу ока – эти вещи. Бедность и скудность до предела…

Понемногу жизнь стала налаживаться. Организовали поликлинику, в котором Николай Тарасович и работал.

Последние годы Николай Тарасович работал в поликлинике, вел прием по онкологическим заболеваниям и преподавал медицинским сестрам и много лет подряд работал в комиссии ВТЭК при ленинской больнице. Свою больницу имени Ленина любил и считал ее родной, до самой кончины.

Ххххххххххххх

По Тарасову Николаю Тарасовичу.  Дополнения из семейных преданий. 

Во время Первой Мировой войны Николай Тарасович пошёл из своей палатки в соседнюю за чайником. Вернулся, а его палатки нет - попала бомба. Бог миловал. 

Второй случай во время Финской войны. Было много раненых с отмороженными конечностями и возле хирургического отделен я в мороз была целая гора ампутированных конечностей красноармейцев.  А рядом был бюст-памятник Кирова, потому что Военно- медицинская академия носила имя Кирова. 

Военврач Тарасов шёл с двумя такси же коллегами - военврачами мимо и заметил: "Вот какая гора, скоро будет выше памятника Кирова". 

Вечером его взяли в Особы отдел и посадили под арест. 

Утром в 6 часов начальник госпиталя, друг Тарасова, своим приказом освободил его от ареста и отправил маршевым батальоном на фронт. Когда в10 утра пришли за Тарасовым особисты, им объявили, что Тарасов на фронте. 

Так судьба спасла его второй 

Тарасовы. Луга.

Тарасов Николай Тарасович (1890 - 1965).

Работал в Луге врачом. Принадлежал безусловно к немногочисленной прослойке лужской интеллигенции.  После войны главврач Лужского городской больницы. Женат на Тарасовой Прасковье Николаевне (1898 – 1977), своей троюродной сестре. Жили на улице Красной артиллерии.  В 1921 г. Родилась Наталья Николаевна Тарасова, мать Ирины Новиковой. Клан Тарасовых проживал в Луге. Родом из Полтавской губернии. Похоронены на кладбище на реке Врево.

В начале 1930-х гг. Николая Тарасовича неоднократно приглашали на врачебное обследование к  супруге С.М. Кирова, которая жила в санатории. Николай Тарасович брал дочь. Был обед, где маленькая Наташа кушала курочку, очень вкусно. Об этом говорить посторонним запрещалось, потому что народ жил голодно. В Луге у Тарасова был телефон, как у врача.

В войну Николай Тарасович был главврачом госпиталя в городе Арзамасе Горьковской области. Дочь Наталья была всю войну с ним. Она закончила в Москве Институт точной механики и оптики и в дальнейшем всю жизнь работала по специальности инженер-конструктором в НИИ на Шкиперском протоке.

Прасковья была дочерь лужского купца 1-ой гильдии. Ее отец был владельцем мясной лавки и в начале 1900-х гг. содержателем буфета на Лужском вокзале. Прасковья перед Первой Мировой войной закончила училище в Петербурге и была учителем  в Лужской женской прогимназии. В 1917 г. была некоторое время стенографисткой в аппарате Керенского, что потом было учтено в 1937 г., когда ее посадили в тюрьму.

В 1951-1954 гг. Прасковья сидела в тюрьме. По статье 58, контр-революционная пропаганда. Донесла соседка. Поэтому ее дочь, Наталья Тарасова. Выходя замуж за Новикова Леонида Борисовича. Не меняла фамилию на Новикова, чтобы не подводить мужа-офицера.

 Строительство полигона началось в 1906 году по указу Николая II. Общая площадь полигона — 96 тысяч га.  До 1906 года постоянного учебного полигона не существовало. Боевые стрельбы проводились в разных местах под Лугой и Красными Стругами.

Великий князь Сергей Михайлович (Романов), внук царя Николая I, будучи на манёврах под Лугой был восхищён Лужскими гористыми окрестностями. Сюда была переведена офицерская школа из Красного Села. Ежегодно здесь обучалось стрельбе от 300 до 500 офицеров.

17 мая 1908 года начальник Школы генерал-лейтенант Александр Николаевич Синицин обратился с ходатайством о присвоении полигону Школы наименования «Сергиевский» в честь Великого князя Сергея Михайловича. Для полевой выучки сюда приезжали также перенимать передовой опыт специалисты из Франции, Германии, Норвегии, Великобритании и др. стран.

К 1911 году было выстроено уже 160 зданий различного значения. Особенно выделялось здание Офицерского Собрания, которое служило местом отдыха и местом встречи высоких гостей.

После октябрьской революции 1917 года офицерское собрание было упразднено, но с 1924 года его традиции продолжили Дома Красной Армии.

На Лужском полигоне побывали многие главнокомандующие Ленинградского военного округа: Тухачевский М.Н., Дыбенко П.Е., Мерецков К.А.

В июне 1927 года в Лужском доме Красной Армии почётным красноармейцем был избран Сергей Миронович Киров.

Лужской Дом Красной Армии посещали Климент Ворошилов, Семён Будённый и многие другие партийные руководители того периода истории. Дом Красной Армии был взорван при отступлении немецких войск.

В связи со строительством и работой Лужского артиллерийского полигона в Лугу приезжали Государь Император Николай II и великие князья, в том числе командующий Петербургском военным округом и войсками гвардии великий князь Владимир Александрович и командующий Главным артиллерийском управлением великий князь Сергей Михайлович. В обязанности хозяина вокзального буфетчика входило поднесение рюмки водки при отправке вагона царя и великих князей. Рюмка подносилась на серебряном подносе. После того, как царь выпивал рюмку давался станционный колокол к отправке.

В  1917  году  на  территории  современного  Лужского  района  насчитывалось  64  действующих православных   храма,  7  из  которых  находились  в самом  городе  Луга,  2 – в  Череменецком  монастыре,  51 –  в  сельских  приходах.  Численность  сельского  населения  на  данной  территории  составляла  120 – 125  тысяч  человек.

С  превращением  Луги  в  популярное   дачное место усилилось культурное влияние столицы на уездную жизнь. С этого  времени  начинает  расти  список  петербургских  архитекторов,  привлекаемых  к  проектированию  лужских  храмов.  Вот  имена  некотороых  из  них:  А.И. Резанов,  Н.В. Дмитриев,  А.И. фон Гоген.  М.А. Щурупов,  Г.И. Карпов,  А.П. Аплаксин,  Н.Н. Никонов,  И.А.Претро.   Таким  образом,  храмовое  зодчество  становится  одним  из  ключевых  звеньев,  соединяющих  столицу  и  провинцию  в  единое  культурное  пространство. Положение  церкви  и  духовенства  при  Советской  власти  в  целом  хорошо  известно.  Об  этом  красноречиво  говорят  руины  взорванных  храмов  в  пос. Каменка,  на  Вревском  кладбище,  полусгоревший  остов  шаловской  церкви  и  др.  Только   за  I  квартал  1938  года  в  районе   было  репрессировано как  минимум  22  представителя духовенства.

 В  годы  фашистской  оккупации  часть  церквей  на  территории  района  вновь  стала  действующей,  часть  (по  разным  данным  4 – 6 церкви)  была  взорвана или сожжена.  Некоторые  открытые  в  годы  войны  храмы  были  закрыты  в  период  т.н. «хрущевской  оттепели».                                               Любопытная  деталь, А.А. Панченко,  петербургский  историк  и  фольклорист,  исследуя  специфические  черты  народного  христианства,  в  частности,  почитание священных  камней,  деревьев,  родников,  колодцев, сопутствующих им  часовенок  и  крестов, пишет:  «в  послевоенные  годы, когда   количество  действующих  сельских  храмов  было  очень  невелико, для  многих  деревенских  жителей  местные  святыни  практически  заменили  церкви.Сюда  ходили  молиться;  здесь   старожилки,  пользующиеся  репутацией  «божественных»,  сами  крестили  детей». 

Панченко  называет  несколько  таких  мест  и  на  территории  Лужского  района,  выделяя  среди  них  д. Сяберо,  с  почитаемым  камнем  «Пятница – матушка»,  у  которого  произошло  явление  иконы  Божьей  матери. На  этом  месте  позже   была  поставлена  часовня. Сколько  таких мест  оставила  нам  многовековая  народная  традиция?  Не  здесь ли  проходит  линия  сближения  таких  казалось  бы  разных  дисциплин – этнологии  и  экологии?

Ххххххххх

Петрова Антонина Васильевна (1915 – 1941, август). Герой Советского Союза.

Наталья Николаевна Тарасова знала Тосю Петрову, как члена райкома комсомола.

Ххххххххххххххххх

Лужская земская больница за время своего существования успела дважды перестроиться. В 1890 г. лужский городской голова 2-й гильдии купец Иван Васильевич Якшинский и председатель уездной земской управы К.Н. Василенко подписали акт о пожертвовании земству участка городской земли под постройку больницы в г. Луге на углу Покровской и двух новых улиц. Так появилась новая больница, находившаяся под постоянным патронажем земских гласных.
Попечителем Лужской земской больницы был действительный статский советник А.Я. Прозоров. В штат медицинского персонала больницы входили врач, две сестры милосердия и один фельдшер. В начале столетия главным врачом земской больнице в Луге был М.Г. Кравец, много сделавший для ее развития.
Амбулаторией при больнице в 1902 г. заведовал Л.Б. Штехер (до февраля) и Л.Х. Скобе. Смотрительницей больницы была П.Г. Воробьева. За три первых года столетия в больнице побывало 1797 чел. Больше всего больных отмечено в возрастной группе от 20-30 лет.
В 1903 г. решено было организовать при Лужской земской больнице «школу ученых сиделок», и санитарная комиссия просила земское собрание выделить на эти цели 150 руб.
С начала века содержание Лужской земской больницы стало дороже, выросли и расходы на медикаменты. Содержание одного коечного больного выросло с 65 коп (в 1894г.) до 82 коп (в 1901 г.) Суточное продовольствие одного коечного больного обходилось в среднем Лужской больнице в 25-27 коп. А город как платил земству 500 руб., так и продолжал платить, поэтому земство просило городскую думу увеличить ассигнования на медикаменты с 500 руб. до 1500 руб. в год.
Больных в 1905 году было 972 чел, из них 480 чел — крестьяне из уезда. За это же время в амбулатории земской больницы медицинскую помощь получили 8053 чел, примерно столько же (8255 чел.) прошло за 1903-1904 гг. В 1906-1907 гг. в Лужской земской больнице было осмотрено 1083 чел.
На Лужскую земскую больницу в 1907 г. было выделено 18420 руб. 54 коп. В 1912 году было выделено 14100 руб., а израсходовано 15624 руб. 97 коп, что соответствовало двойной сумме расходов на содержание земской больницы в 1881г. Немного повысилась и зарплата медицинских работников. В 1914 году жалованье уездного врача составляло 2100 руб.

ТАРАСОВЫ – Луга.

ТАРАСОВ Владимир Тарасович, лужский купец 1-ой гильдии, имел мясную лавку и арендовал буфет на станции Луга. Когда под Лугой в 1906 году был основан артиллерийский полигон, в  Лугу стали приезжать великие князья, поскольку великий князь Сергей Михайлович был начальником Главного Артиллерийского управления, а великий князь Владимир Александрович – командиром Военного округа и гвардии. На станции буфетчик Тарасов выносил на серебряном подносе рюмку водки и подносил ее на «посошок». За что получал царский серебряный рубли на поднос.

До 1906 года постоянного учебного полигона не существовало. Боевые стрельбы проводились в разных местах под Лугой и Красными Стругами.

Великий князь Сергей Михайлович (Романов), внук царя Николая I, будучи на манёврах под Лугой был восхищён Лужскими гористыми окрестностями. Сюда была переведена офицерская школа из Красного Села. Ежегодно здесь обучалось стрельбе от 300 до 500 офицеров.

17 мая 1908 года начальник Школы генерал-лейтенант  Синицин обратился с ходатайством о присвоении полигону Школы наименования «Сергиевский» в честь Великого князя Сергея Михайловича. Для полевой выучки сюда приезжали также перенимать передовой опыт специалисты из Франции, Германии, Норвегии, Великобритании и других стран.

К 1911 году было выстроено уже 160 зданий различного значения. Особенно выделялось здание Офицерского Собрания, которое служило местом отдыха и местом встречи высоких гостей.

ТАРАСОВА Василиса, бабушка (умерла в 1905, похоронена на кладбище на Вревке, предместье Луги).

ТАРАСОВ Николай Тарасович (1890 – 1965). Врач, участник Мировой, финской и Великой Отечественной войны. В каком качестве участвовал во время Первой Мировой войны – неизвестно.

ТАРАСОВА Александр  Владимирович (умер ребенком)

ТАРАСОВА Мария Владимировна (умер ребенком)

ТАРАСОВА Клавдия Владимировна (умер ребенком)

ТАРАСОВ Иван Владимирович (умер ребенком)

ТАРАСОВА Вера Владимировна (родилась до 1897 г. , после 1930-х в Польше)

ТАРАСОВА (в замужестве Сердечкова) Екатерина Владимировна, родная сестра бабушки Прасковьи Владимировны, работала на «Ленфильме», в 1931 году в качестве монтажера у режиссера Сергея Юткевича во время работы над фильмом «Златые горы». Работала  в качестве ассистента режиссера с Фридрихом Эрмлером и Сергеем Юткевичем над фильмом «Встречный» (1932), с Григорием Рошалем, фильмы «Академик Иван Павлов» (1949), «Мусоргский» (1950), «Алеко» (1953), «Запасной игрок» (1954), с режиссером Иосифом Хейфицем «Дело Румянцевых» (1955) и Алексеем Баталовым «Шинель» (1959). Режиссер фильмов «Улица полна неожиданностей» (1957), «Она Вас любит» (1957).

ТАРАСОВ Василий Владимирович (+ после 1972), окончил Институт инженеров путей сообщения, до 1947 г. работал в Государственном строительно – проектном институте (ГСПИ) и «Союзпроектверфь». Участвовал в кровельных работах Исаакиевского собора.

ТАРАСОВА Наталья Николаевна  (1921 – 1989) . Поступила в 1939 г. в ЛИТМО, в 1942 г. возобновила учебу в МВТУ м. Баумана, который закончила в 1945 г. Работала инженером, после 1960 г. -  инженер – конструктор Всесоюзного научно – исследовательского института радиоаппаратостроения (ВНИИРА), в Ленинграде на ул. Шкиперский проток.