Агафон Карлович Фаберже – филателист.

  

Рупасов А.И., доктор исторических наук и Скурлов В.В., кандидат искусствоведении.

Агафон Карлович Фаберже (1876 – 1951) известен как выдающий филателист, обладатель крупнейшей для своего времени коллекции земских почтовых марок, а также разнообразного филателистического материала. Член – учредитель первого Русского филателистического общества, предоставлял материалы коллекцию своему троюродному брату, филателисту архитектору Карлу Карловичу Шмидту для выпуска  эксклюзивного справочника по земским маркам. Судьба Агафона Фаберже неотделима от судьбы его коллекций почтовых знаков., здесь еще много тайн. В Приложении к статье даны архивные и литературные источники по теме «Агафон Карлович Фаберже», многие из них впервые вводятся в научный оборот.

Из биографии: Агафон Карлович ФАБЕРЖЕ  (1876 - 1951), второй сын Карла Фаберже, окончил гимназию Видемана в Санкт-Петербурге, с 1895 г. сотрудничает в фирме отца, отвечает за коммерческие вопросы и заведовал движением драгоценных камней, выдающийся геммолог.  С 1898 г. назначен экспертом Бриллиантовой комнаты Зимнего дворца, эти обязанности исполнял до 1917 г. Оценщик Ссудной казны. Привлекался к экспертизе наследства великого князя Алексея Александровича (1908) и оценке коллекции купца Плюшкина, приобретенной Николаем II (1911). По оценке русской эмигрантской газеты (1939 г.) «Агафон Фаберже – единственный из сыновей, кто смог бы продолжить дело отца – Карла Густавовича Фаберже» 

       10 лет прожил в Советской России, единственный из сыновей (Евгений покинул Россию в ноябре 1918 ., Александр в апреле 1920 г., после полугодового заключения в тюрьме ЧК; Николай с 1902 г. проживал в Европе, с 1906 г. руководил Лондонским магазином Фаберже). Агафон два раза сидел в тюрьме ЧК, с мая 1919 по сентябрь 1920 и с сентября 1924 по май 1925 г. – В 1922-1923 гг. участвовал в комиссии акад. А.Е. Ферсмана по описанию «Российского Алмазного Фонда» ( с декабря 1922 «Алмазный фонд СССР»). В 1923 г. уполномоченный Гохрана по Петрограду. Агафон Карлович выдающийся филателист, коллекционер и  антиквар; самый богатый из сыновей Карла Фаберже.  Его загородный дом в Левашово - Осиновой Роще называли «Малым Эрмитажем» Обладал одной из крупнейших коллекций почтовых марок и знаков почтовой оплаты Российской империи, финских и польских марок. Владел крупнейшей в мире коллекцией русских земских почтовых марок. Также имел дачу в Келломяки (теперь Комарово, дача сгорела в 1999 г.).

       Женат на Лидии Трейберг (1897 г.),  от которой имел пять сыновей: Агафона (1898-1960), Петра (1902-1970), Федора (1904-1971), Игоря (1907-1982) и Рюрика (1909-1978). Вторым браком женат на бывшей бонне своих детей Марии Алексеевне Борзовой (1889-1973), от которой имел сына Олега (1923-1993). В ночь на 11 декабря 1927 г. вместе с Марией Борзовой и сыном Олегом бежал из Лисьего Носа по льду Финского залива в Финляндию. Имел дом в предместье Хельсинки. Умер, не приняв финского гражданства, российским подданным. 

В 1920 г. в Петрограде была создана Особая комиссия по изъятию и классификации знаков почтовой оплаты при Петроградском отделе народной связи. Советскими властями знаки почтовой оплаты стали восприниматься как один из серьезных источников финансовых поступлений. 27 июня 1919 г. Центральная жилищная коллегия Комиссариата городского хозяйства Петрограда получила указание: «Во многих частных квартирах, имеющихся на учете в жилищной коллегии и покинутых владельцами, среди другого имущества часто попадаются весьма ценные для почтово-телеграфного ведомства, как представляющие музейную редкость, старинные русские и иностранные знаки почтовой оплаты. В целях пополнения такими знаками Почтово-телеграфного музея ... прошу... сделать распоряжение по всем жилищным отделам Петрограда и другим организациям, берущих на учет имущество покинутых домов, о немедленной передаче упомянутых коллекций и отдельных знаков почтовой оплаты заведующему Почтово-телеграфным музеем в Петрограде Шедлингу[1]».

Поскольку Агафон Фаберже был одним из крупнейших экспертов в области филателии не только в Петрограде, но и в России, ему почти сразу после выхода на свободу в 1920 г. посчастливилось получить приглашение войти в состав упомянутой комиссии. Он дал свое согласие. Коллегой Фаберже по работе в Особой комиссии был С.Е. Козакевич. На Миллионной улице, дом № 38 находился в то время склад-выставка Экспертной комиссии при Петроградском отделе внешней торговли. Его заведующим был некто А.С.Молчанов[2]. В этот склад помимо прочего поступали конфискованные филателистические коллекции. Именно отсюда они передавались Особой комиссии, решавшей их окончательную судьбу: они либо подлежали реализации, либо передаче в Государственный Почтово-телеграфный музей. 1 сентября 1920 г. – т.е. еще до выхода Агафона Фаберже на свободу - в Экспертную комиссию поступила коллекция, ранее принадлежавшая ему самому. Коллекция включала 311447 марок[3]. Трудно сказать, какими путями, но коллекция со временем вернулась к своему хозяину. Однако судьбой, видимо, было уготовано, что владельцу еще раз придется расстаться с ней и навсегда. Случилось это позже – в 1930-х гг. Коротко говоря, до «Почтового Музея по Почтово-Телеграфному ведомству» коллекция марок Фаберже, «оцениваемая до войны Германским правительством в 3.000.000 руб. золотом» не дошла.

Случаем расхищения коллекции занималась Московская ЧК, но, судя по всему, безрезультатно. Надо сказать, что филателистический бизнес в начале 1920-х гг. расцвел необычайно. Российское бюро филателии при Наркомате промышленности и торговли было вынуждено за «темные дела» уволить двух своих членов – Хальфана и К.П. Юферова[4]. За спекуляцию марками был арестован и отдан под суд представитель центральной экспертной комиссии Поль, а член Бюро филателии Богров был уличен в вывозе марок в Эстонию и «в поддерживании не вполне безупречной связи с Московским марочным королем Щаповым[5] и царем по своему влиянию среди любителей-коллекционеров – т. Нахамкес[6], который обвиняется Бурцевым в печати в присвоении марочной коллекции Николая II и т.п.». Уместным будет заметить, что уже после бегства Фаберже в Финляндию в финских филателистических кругах упорно ходили слухи, что коллекция Фаберже была значительно меньше до осуществленного большевиками переворота, и что будучи «большевистским экспертом» Агафон Карлович позаботился о «приращении» своей коллекции за счет государственных и конфискованных собраний.

О работе Фаберже экспертом по коллекциям марок почти не сохранилось документов. Приходится довольствоваться датированным 17 ноября 1920 г. одним документом - актом, согласно которому Агафон Карлович присутствовал при передаче со склада выставки Экспертной комиссии коллекции марок в двух сундуках и одном чемодане Музею Почтового Ведомства[7].

Стоит сказать несколько слов о земских марках и лицах, их коллекционировавших. После принятия 1 января 1864 года «Положения о земских учреждениях» в России были образованы земства — органы местного самоуправления. Им разрешили в 1865 году наряду с государственной почтой учреждать земскую почту со своими правилами и таксами, предоставили право иметь и свои почтовые марки, но с тем непременным условием, чтобы марки эти по своему рисунку не имели ничего общего с марками государственной почты. Первая такая марка появилась в Шлиссельбургском уезде Санкт-Петербургской губернии в 1865 году. Правом выпуска марок воспользовались 121 уездная земская управа. Некоторые земства имели марки с талонами: при сдаче письма от наклеиваемой марки отрезался талон, на котором проставляли номер наклеенной марки, число, месяц, год и роспись приёмщика. Начиная с 1884 года выпуск земских марок перешёл в ведение правительства и их стали печатать в Экспедиции заготовления государственных бумаг. Земские марки имели самую форму ромбов, квадратов, кругов или овалов. Печатались также разнообразными способами; среди них есть отпечатанные на гектографе и оттиснутые с медного штампа. Зубцовка некоторых марок производилась на швейной машинке. Земская почта просуществовала до 1918 года. За это время земскими управами было выпущено 2427 основных марок, имевших хождение только на территории  уезда.

Коллекционирование земских марок было очень популярным среди русских и зарубежных филателистов. Многие земские управы охотно высылали филателистам свои почтовые марки, некоторые отказывались выполнять такие просьбы. Это обстоятельство еще более подогревало интерес любителей земских марок. С годами коллекционировать земские марки стало все труднее. Большинство сохранившихся экземпляров, в настоящее время оказалось за границей. Этому содействовала эмиграция коллекционеров первых лет советской власти, и, особенно, мероприятия ЦК ПОМГОЛа.

В 1921 - 1922 гг. голод поразил 35 губерний страны. Советом Народных Комиссаров была создана Центральная Комиссия для помощи голодающим (ЦК ПОМГОЛ). В то время председатель коллегии Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по ликвидации неграмотности (ВЧКлб) Федор Григорьевич Чучин[8] выдвинул идею ввести в стране Советов монополию на филателию. Он составил и организовал распространение по всей стране специальной брошюры, которая открывалась его статьей "Собирайте и жертвуйте почтовые марки в пользу голодающих". Работа по сбору почтовых марок приняла огромный государственный размах. Так большинство земских и царских знаков почтовой оплаты России, письма с этими марками, а также домарочные письма оказались за границей. Под редакцией Чучина был подготовлен и каталог земских почтовых марок, вызывающий справедливые нарекания специалистов.[9]

В России задолго до революции сложился круг энтузиастов, группировавшихся вокруг Петербургской секции Международного (Дрезденского) общества филателистов. Основателем и бессменным председателем секции и был  Федор (Фридрих) Львович Брейтфус (1851-1911), совладелец склада фотографических принадлежностей фирмы «Бруно Зенгер и К^о», член Императорского русского технического общества[10]. Он обладал лучшей филателистической коллекцией в России, знатоки считали ее третьей по значимости в мире после коллекций Феррари в Париже и Т. Тэмплинга в Лондоне. И он же стал рассылать в местные земские управы - губернские и уездные - заказы на приобретение их выпусков, запрашивая целыми листами. Петербургская секция после смерти Брейтфуса была преобразована в 1910 г. в Российское общество филателистов.[11]

В марте 1910 г. Санкт-Петербургское отделение Международного общества филателистов в Дрездене было реорганизовано в Российское общество филателистов в Санкт-Петербурге. Традиционно его члены собирались два раза в месяц в половине девятого вечера в ресторане Лейнера[12]. У Агафона Фаберже были тесные деловые отношения со всеми членами общества, однако наиболее тесные деловые и дружеские отношения у него сложились с другим собирателем земских марок – архитектором Карлом Шмидтом. Последний также был знаком с Брейтфусом. После женитьбы в 1897 г. Карл со своей супругой Эрикой, урожденной Йохансен, стал снимать квартиру в доме Фридриха Брейтфуса (дом № 5 на 10-й линии Васильевского острова).[13]

 О себе, Агафоне Фаберже и совместной работе над каталогом земских марок Карл Шмидт рассказал в написанных в Германии в 1935 г. воспоминаниях, которые спустя несколько десятков лет издала его внучка ("Lebenserinnerungen des Architekten Carl Schmidt"). Шмидт родился в Петербурге в 1865 году, вскоре после приезда его родителей в российскую столицу из Германии. Учился в немецкой гимназии, поступил в Академию художеств, стал "царским стипендиатом". Шмидт был талантливым архитектором. Предметом гордости архитектора стал комплекс для одной фирмы в Петербурге - признанный образец "югендстиля". Там же по его проекту возвели комплекс зданий для придворного ювелира Карла Фаберже; в Царском Селе и Павловске - дворцы и виллы; в Твери - мост; в Ростове-на-Дону - губернский дом; в Софии - собор; в Москве - здание ГУМа... Два десятка лет отдал Шмидт Министерству юстиции и был удостоен звания действительного статского советника и почти всех орденов России.

Революционный 1917 год в России нарушил все жизненные планы Шмидта. Уехать на родину предков долго не удавалось. Коллекция марок, помещенная в надежное, как казалось, место – банковский сейф, оказалась под угрозой. Вскрытие банковских ячеек стало одним из способов пополнения казны на дело революции. Своей коллекции золотых и платиновых российских монет Шмидт лишился[14], но коллекция марок уцелела случайно. Знакомый пастор лютеранской кирхи предложил в преддверии событий перепрятать коллекцию. Нашлось небольшое помещение в церковных подвалах, куда в течение нескольких дней удалось передислоцировать из банка альбомы со всем собранием земских марок. Дверь в "хранилище" загородили тяжелым железным шкафом, и эта маленькая хитрость оказалась спасительной.[15] Окончательно перевезти коллекцию земских марок в Берлин удалось лишь спустя годы. Правда, кое-что было перевезено буквально контрабандным путем еще в 1918 г., когда вся семья пересекала границу на поезде. Марки в маленьких конвертах рассовали детям в чулки.

Неожиданно для своих знакомых в России Шмидт осенью 1923 г. появился в Петрограде. В ноябре он выехал на пароходе из Штеттина в Таллин, а оттуда поездом в бывшую российскую столицу. Причина для поездки в «триэсерию», как называли в эмигрантской прессе СССР, была весомой. Дело в том, что друг юности Василий (Вильгельм) Лорек[16], работавший в германском генеральном консульстве в Петрограде сообщил ему, что появилась возможность продать принадлежавший Шмидту дом в Павловске (“Holzhaus”). Испытывавший немалые финансовые трудности Карл Шмидт поспешил поехать в СССР.[17]

Из продажи дома ничего не вышло. Дом был национализирован в 1918 г. Однако во время пребывания в Петрограде Шмидту удалось встретиться со старыми знакомыми – упомянутым Вайдой филателистом Отто Кирхнером и Агафоном Фаберже. Последний жил в квартире на четвертом этаже в доме на Мойке. Стремление встретиться с Кирхнером и Фаберже имело определенную подоплеку и заставляет предположить, что главной целью поездки в страну Советов были отнюдь не планы продажи недвижимости в бывшем столичном пригороде. За полгода до поездки он писал одному из своих друзей, что получил от Василия Лорека известие, которое его весьма обрадовало: Лореку удалось спасти его рукопись и несколько томов коллекции. Рукопись, о которой шла речь, была сочинением Шмидта о земских марках, которое он мечтал напечатать. Шмидт прибег в поддержке известного германского филателиста доктора Мунка[18], поддерживавшего контакты с вышеупоминавшимся «марочным комиссаром» Чучиным. Благодаря последнему полпредство в Берлине и получило указание предоставить Шмидту визу на въезд в СССР. Поводом для обращения к Чучину послужило получение Шмидтом приглашения из СССР принять участие в работе 26-го заседания Петроградского общества филателистов. Почетным членом этого общества он был избран 29 ноября.[19]

И в последующем прежние деловые отношения с Агафоном Фаберже у Шмидта не прекращались. Поздней осенью 1928 г., когда в Хельсинки проходила первая филателистическая выставка, он приехал в финскую столицу именно по приглашению Агафона. Он привез с собой купленные ранее для Фаберже из собрания Феррари[20] на парижском аукционе 1925 г. марки, а также сделал фотокопии отсутствующих в его личной коллекции земских марок из коллекции Фаберже. Агафону Карловичу удалось вывезти из России свою коллекцию. В апреле 1928 г. на допросе в ГПУ Федор Павлович Смирнов поведал, что «в минуту откровения он [Фаберже] как-то, показывая мне эту коллекцию, говорил, что она стоит не менее одного миллиона рублей. Коллекция марок Фаберже помещалась в 2-х больших ящиках. При наших последних с ним встречах, незадолго до бегства, Фаберже в разговоре упомянул о ранее упоминавшейся коллекции марок и добавил, что она им уже отправлена в Финляндию через [финляндское] Консульство».

Гостем Агафона в Брендё Шмидт оставался почти месяц. Возможно, он помогал хозяину с подготовкой 11 стендов с марками, выставленных на упомянутой выставке в столице Финляндии. В основном были представлены раритеты, пробные оттиски, штемпеля из коллекций «Финляндия», «Россия», «Левант», «Польша».

 Спустя три года Карл Шмидт снова навестил Фаберже в Хельсинки. Когда же в 1933 г. в столице Австрии проходила выставка марок[21], то Фаберже с женой (или, как предпочитали называть ее знакомые семейства Фаберже, - Lebensgefährtin (спутница жизни – в данном случае эвфемизм слова «сожительница»)) Марией Алексеевной и сыном Олегом провели несколько дней у Шмидтов в Берлине. Однако эта поездка, как отмечал в воспоминаниях Олег Фаберже, стала первым шагом к расставанию в 1940 г. с полюбившимся домом на Брэндё[22]. Еще в 1928 г., т.е. буквально сразу после бегства из России, Агафон Карлович стал членом Общества филателистов, основанного в финляндской столице еще в 1893 г. (Helsingfors Frimärkssamlare Förening). События филателистического мира не проходили мимо него. В 1930 г. он поехал на международную филателистическую выставку в Берлин[23].

Как выясняется, советская сторона к этому времени не утратила интереса к бывшему оценщику Гохрана. Уже упоминавшийся в этой книге Эмилий Федорович Зальцер 8 октября 1930 г. получил из консульского отдела полномочного представительства СССР письмо, в котором его просили «для облегчения розысков сообщить подробности крупной кражи в Советском Почтовом Музее драгоценных коллекций старинных почтовых знаков». 23 октября 1930 г. Зальцер ответил, что он затрудняется «сообщить таковые в данный момент, ибо после закрытия выставки «Fposta», выставленные там марки, составляющие только меньшую часть похищенных, более недоступны для публики». Некоторое время спустя проживавший в Штутгарте Зальцер направил на Утрен ден Линден, 7, в Берлин (полпредство СССР) еще одно письмо, в котором сообщал: «Во время моих дальнейших розысков я напал еще на другое хищение, совершенное тем же лицом. Главный ВОР известный Ленинградским и Московским учреждениям Агафон Фаберже, второй сын бывшего придворного ювелира Карла Густавовича Фаберже, проживавший до его побега из пределов СССР в начале декабря 1927 г. в Ленинграде на Мойке в доме № 31/33 кв.12».

У Зальцера был «зуб» на Агафона Карловича. Тот не  рассчитался с ним за имение «Бараново», в Ленинградской губернии, в Лужском уезде, Яблонецкой волости. Становится понятным, почему Зальцер был, по его словам, поражен, когда в феврале 1928 года Фаберже показал ему в Гельсинфорсе «значительное количество драгоценных камней и жемчужин высшего качества стоимостью в несколько млн. франков зол[отом]. Припоминаю особенно индийский сапфир, необычной красоты и величиной (до 200 карат) в куриное яйцо, а также крупные первоклассные изумруды, жемчужное колье и пр. Из числа изумрудов как раз при мне были проданы некоторые камни в Париже, приблизительно за 4500  англ. ф[унтов]».

Что касается собственно коллекций почтовых марок, то Зальцер сообщал, что «лично видел: Похищено Фаберже из Почтового Музея, а также из национализированных коллекций следующее народное имущество:

      1) Полная, единственная в мире коллекция марок Русской земской Почты,   набор самых ценных экземпляров, много тысяч дубликатов.

2) Полная коллекция и такой набор русских марок Правительственных изданий, начиная с первого выпуска 1857 года – 10 копеек коричневая и синяя.

От этой одной марки, стоящие по каталогам торговцев около 1 [нрзб.]  зол. штука, набрано по меньшей мере 500-600 штук, что и как [нрзб.] все сам видел. Тут же находилось огромное количество марок следующих выпусков, особенно выпуски 1853 г., от которого были несколько сот штук в не употребленном виде, стоящие от 250 до 600 фр. золотом, не считая следующих выпусков в количестве в несколько тысяч экземпляров. Были тут приблизительно более десятка штук от 1500 – 2500 [нрзб.] за штуку.

 3) огромное количество русских почтовых конвертов [нрзб.] между ними до 20-25 штук от 1000 до 4000 фр. золотом штука. 

4) Громадная коллекция самых редких пробных знаков русских марок и конвертов, трудно оценимая как единственная, но, наверное, стоимостью от 40 до 50.000 фр. золотом.

      Многие экземпляры похищенных марок носят контрольный штемпель Почтового музея, мал[енький] зеленый кружок с орлом, о чем я лично убедился. Фаберже тут же спрашивал, не знаю ли я средство для вытравливания указанного контрольного знака.

5) Изумительная коллекция или просто набор почтовых марок и конвертов Финляндии, количеством во много тысяч штук, между ними синяя до 700-800 штук марок первого выпуска 1856 года – 5 коп. розовая стоимостью от 100 до 500 франков зол. каждая. Несколько десятков опечаток и блоков от 3000 до 10.000 фр. зол. штука. Например, выпуска 1860 г.  марка коричневая, я сам сосчитал более 250 штук стоимостью по 100-150 франков каждая. Кроме того я видел тоже несколько десятков первоклассных редкостей (Unika!), за которые в свое время охотно платили от 200 до 500 фр. зол. за каждую

6) Поразительная коллекция марок русского Общества Пароходства и Торговли (Восточная корреспонденция) - между ними свыше 150 штук первого выпуска стоимостью от 700 до 1000 фр. зол. каждая, не считая следующих выпусков, где встречаются также очень ценные экземпляры. Эта коллекция принесет одна при умелой продаже до 200-250.000 фр.

7) Очень большая коллекция, т.е. так же набор марок европейских государств, стоимостью до 100.000 фр. зол…

Выставленные марки Русского Общ. Пароходства и Торговли и некоторые марки – например редчайший вспомогательный выпуск Тифлисского почтового отделения, половинка 14-копеечной марки (синяя и красная) с напечатанной красной цифрой 7, представляет так же часть сего похищения. Марка эта находится еще на письме и единственная в мире, известная в таком виде, стоящая несколько тысяч франков. Сам же Фаберже имел, само-собой, достаточно времени для проведения проделок и как он выразился для «основательного заметания следов» кражи.

9) Забыл еще упомянуть хищение громадной коллекции марок заморских государств или колоний, стоимостью, по меньшей мере, до 200.000 фр. зол.».

Зальцер не довольствовался только перечислением «марочных» богатств Агафона Карловича: «Перейду к политической части моих наблюдений, т.е. к случаю, когда Советские учреждения воспользовались в третий раз способностями Фаберже. Передаю все со слов его.

Когда он был заключен второй раз в тюрьму, тогда около восьми месяцев, ему, по его словам, однажды предложили за освобождение из тюрьмы заниматься шпионством в пользу СССР против Финляндии в виду его знакомства в Финляндской миссии. Фаберже принял предложение и был выпущен  из тюрьмы.

Он как то высказался, как он выполнил данное ему поручение: «Конечно, я и не думал шпионить против Финляндии, я водил за нос лиц, давших мне поручение. Я передал им с согласия финнов или совершенно выдуманные сведения, или я сообщил им то, о чем без того можно было читать спустя несколько дней спустя в газетах. Финнам-же сообщал наоборот, все правдиво, что я мог узнавать на счет существующего стремления или на счет каких-либо намерений, касающихся их»».

Какие последствия имел этот донос на Агафона Фаберже, выяснить не удалось. По крайней мере, советское полпредство в Финляндии не получало на этот счет никаких указаний. Впрочем, история с марками по времени совпала с другим серьезным скандалом, которым пришлось заниматься советским дипломатам – делом невозвращенца торгпреда Ерзинкяна.

Однако неопрятности в филателистической сфере неумолимо преследовали Агафона Карловича. В 1931 г. он оказался втянутым в скандал, возникший в Helsingfors Frimärkssamlare Förening в 1931 г. и связанный с появлением в продаже фальшивых марок. К тому времени это филателистическое общество более 10 лет возглавлял Оскар Бёрье Вальден, занявший в этой истории далеко не принципиальную позицию. Скандал повлек раскол в обществе и к возникновению еще одного объединения филателистов -  Finlands frimärkssamlare förening.  Если верить Олегу Фаберже, его отец оказался в числе основных борцов с подделками. Можно этому верить – насыщение рынка подделками прямо противоречило интересам его отца.

Летом 1933 г., как выше упоминалось, Агафон Карлович принял участие в международной филателистической выставке в Вене. При подготовке к участию в этой выставке им были написаны три статьи на общую тему – овальные марки Финляндии. Он привез с собой в столицу Австрии коллекции земских марок, русских левантийских марок, марок царства Польского и Великого княжества Финляндского. Но здесь же в Вене Агафон Карлович поддался искушению. Затраты на капитальный ремонт дома на Брэндё и роскошную жизнь оказались достаточно велики, чтобы дать согласие на заманчивое предложение двух англичан предоставить ему крупный кредит под коллекции марок, которые в таком случае в качестве залога должны были отправиться в Лондон. Решение позволило семейству Фаберже еще семь лет прожить в доме на Брэндё, но заложенные коллекции никогда более к нему не вернулись. В 1940 г. они были проданы на четырех Хармеровских аукционах[24]. Попытки Агафона Карловича не допустить продажи коллекций результата не принесли – ему удалось лишь добиться отсрочки проведения аукциона на несколько месяцев.

История с коллекциями марок Агафона Фаберже остается весьма запутанной. Полностью лишившись ее, скорее всего, в 1920 г., он, как выяснилось уже позже - в Финляндии - остался ее обладателем. Сохранился один документ, датированный 21 августа 1920 г. (Агафон Карлович еще не был отпущен на свободу). Это – «Сводка Экспертной комиссии о проделанной работе» на имя комиссара Петроградского отделения Наркомата внешней торговли Ф.Э. Криммера: «... Кроме перечисленных номенклатур товаров, на складе-выставке имеется коллекция почтовых марок (бывш. Фаберже). По поверхностному осмотру представителей Музея Комиссариата Почт и Телеграфа, коллекция представляет большой музейный интерес и валютную ценность. В настоящее время проводится количественный подсчет представителями указанного музея»[25]. Правда, утверждать, что речь идет именно о коллекции Агафона Фаберже  не приходиться. Это могла быть и коллекция Карла Густавовича Фаберже.

Общероссийская слава Агафона Фаберже как выдающегося филателиста позволила ему, после того, как 25 февраля 1924 г. состоялось организационное собрание, на котором был создан Северо-западный областной отдел Всероссийского общества филателистов, быть избранным четыре дня спустя председателем этого отдела. При голосовании он получил 24 голоса из 26. Однако спустя полгода председательский пост достался инженеру-технологу Б.С. Елисееву[26]. Причина непереизбрания  Агафона Фаберже нам не известна. Очередной арест не мог ею являться, так как был произведен 16 сентября, а перевыборы состоялись 1 сентября 1924 г.

До этого второго ареста и после освобождения из тюрьмы в 1925 г. к нему, как к признанному эксперту в области филателии, не раз обращались за консультациями. Кроме того, он, судя по всему, продолжил работу по составлению каталога земских марок вместе с другими филателистами. Весной 1928 г. на допросе в ГПУ по делу о бегстве Агафона Фаберже допрашивался некий Константин Константинович Меликов. Он, в частности, рассказал об обстоятельствах знакомства с Фаберже:

«Я познакомился с А.К. Фаберже в 1924 году по следующему случаю: как-то я приобрел одну земскую марку в подлинности которой, ввиду ее редкости, я сомневался. А Фаберже считается знатоком по части филателии и за экспертизой я обратился лично к нему, явившись к нему на квартиру. С этого началось наше знакомство на почве собирания, обмена и покупки марок. Виделся я с ним исключительно по делам, касающихся коллекционирования марок. Он также участвовал в коллекти­ве, составлявшем каталог земских марок, где я часто, раз в неделю, встречался с ним. Вообще он, как большой собиратель марок, привлекал к себе коллекционеров и был выбран почетным председателем нашего филателистического общества. К нему, как к знатоку, обращались все члены нашего общества по части экспертизы, обмена, покупки и, главным образом, продажи ему марок. Я тоже, как владелец сносной коллекции обменивался с ним марками и продавал ему таковые».

Кстати, упоминание Меляковым того факта, что Фаберже продолжал покупать марки, подтверждает информацию ленинградских газет, освещавших в конце 1926 г. судебный процесс о неуплате Агафоном Карловичем квартирной платы.

О том авторитете, которым пользовался среди российских и советских филателистов Агафон Фаберже, свидетельствует следующее. В 1926 г., по случаю 50-летия А.К. Фаберже Всесоюзное общество филателистов направило ему приветственный адрес:

«Глубокоуважаемый Агафон Карлович!

Тридцать с лишним долгих лет работаете Вы беспрерывно над собиранием знаков почтовой оплаты, беспрерывно открывая все новые и новые страницы достижений в различных областях филателистических познаний. Ваше имя как собирателя огромнейшего собрания земских марок отлично известно всему филателистическому миру и постоянно повторялось и повторяется в литературе и прессе. Еще двадцать лет тому назад старик Теодор Хаас в своем классическом труде «Учебник филателии» отмечает Ваши достижения в области земской почты.

Вы являетесь одним из немногих представителей старой гвардии филателистов, не забывших общественность, и члены Северо-Западного отдела ВОФ от имени которых мы сейчас к Вам обращаемся, гордимся тем, что в списках их числится Ваше мировое имя. […]

Не можем не высказать одновременно искреннее сожаление, что мы так редко видим Вас в стенах Общества, ибо духовная поддержка для нас не менее важна, нежели материальная. А у кого же нам учиться, как не у Вас, обладающего энциклопедическим знанием филателии и являющегося авторитетом по бесчисленным вопросам, связанным с собиранием знаков почтовой оплаты […]

Председатель СЗО А.К. Прувли[27], секретарь Я.И. Лебедев[28]».

14 мая 1927 г. СЗО ВОФ выразило Агафону Фаберже благодарность за получение от него в дар большого количества марок. Другого подобного выражения благодарности Агафону Карловичу в жизни уже не доводилось получать.

ПРИЛОЖЕНИЯ.

1.     Письмо архитектору Карлу Шмидту в Геранию из Петрограда, от своего школьного друга Шуберта, 17 февраля 1920 г. (Архив внучки Карла Шмидта, д=ра Эрики Фойгт).

«…Дорогой Карл!
…Агафон Фаберже, как я только сегодня выяснил, не расстрелян, и в этом отношении должен быть вне опасности. Из-за предательства одной девицы, которая пошла на это, чтобы узнать, где он прячет свои ценности, выдала его, и он оказался в тюрьме, болен и лежит теперь в госпитале «Крестов», к несчастью, почти что безнадежный. Эта весть  получена от беглеца и она пятинедельной давности»
Примечание: непонятно, о какой «девице», которая предала  Агафона, идет речь. Агафон действительно лежал в тюремной больнице, но , к счастью выжил и был выпущен в сентябре 1920 г.

2.     Центральный Государственный исторический архив  Санкт – Петербурга. Фонд 118 (Фонд Вяземского),  оп.1, д.3036.

             ФАБЕРЖЕ Агафон Карлович. В Справочнике «Весь Петербург» нет в 1903, 1912, 1914, 1917. Морская, 24, СПб Ссудная казна (1905), кандидат в оценщики. Знаток земских марок (См. К.К.Шмидт)

ФАБЕРЖЕ Агафон Карлович.

«Большой коллекционер марок. В советское время был привлечен экспертом в Москву по бриллиантам для аукциона. Он определил очень высокие цены, продажа не состоялась. Его обвинили, что это он сделал сознательно для срыва аукциона. Был арестован, выпущен. Примерно в 1926 г. уехал за границу. Марки были по 10 000 наравне с редкими марками Рокфеллера» (С.Н.Жарковский).

        ЖАРКОВСКИЙ С.Н.:  «Я опечатывал коллекцию марок, в т.ч. марку острова Св. Маврикия, когда его арестовали в Москве. Потом его выпустили, распечатали квартиру, вернули ему коллекцию. Уехал в Финляндию, купил в Хельсинки дом, увез туда коллекции. Ему было лет 35-37» (Очевидно, речь идет об аресте в сентябре 1924 года – В.С.)

       ЖАРКОВСКИЙ С.Н., архитектор (1895-1970). Краевед. Во время революции был адъютантом у комиссара Аврова, командующего Петроградским укрепрайоном.

     3. Центральный Государственный исторический архив  Санкт – Петербурга.  Фонд 287, оп. 1, д. 20. С.-Петербургское общество собирателей почтовых знаков. 1906-1917 гг.

Член общества: Аг. К. Фаберже.

 Фонд 224, оп. 3, д. 4175. Переписка и удостоверение Фаберже Карла Густавовича о разрешении на возведение строений в С.-Петербургском уезде, вл 2-ом стане, Левашово, по Выборгскому шоссе. Авг. 1901 г.

Архитектор К.К. Шмидт по доверенности К.Г. Фаберже просит разрешения на возведение дачи в Левашово.

 Фонд 224, оп. 3, дело 4173. Переписка и выдача разрешения Фаберже А.К. на возведение строений на участке земли в С.-Петербургском уезде во 2-м стане, имение «Осиновая Роща» (Левашово) по дороге на Дибуны. 1907/908 гг.

По доверенности Аг. К. Фаберже архитектор Гальнбек просит разрешения на возведение каменного дома.

 Фонд 14, оп. 3, д….. Карл Карлович Шмидт. Личное дело студента С-Петербургского Университета.

Крестная мать: Эмилия-Агата Вениг, бабушка К.К. Шмидта, урожденная Фаберже (сестра Густава К. Фаберже).

4. АРХИВ Государственного Эрмитажа (С-Петербург).

Фонд 4, оп. 5, дело 848/1 1928/29 гг. Правление. Опись и акты передачи в Эрмитаж музейных предметов из различных учреждений и от частных лиц.

стр. 80: имущество Аг. К. Фаберже, проданное в возмещение штрафа на Фаберже, во взыскание стоимости вывезенного им нелегальным путем ценного имущества.

 Фонд 4, оп. 5, д. 846/ 74. 1928/29 гг. Материалы по учету, экспертизе, конфискации и регистрации художественных ценностей частных лиц и учереждений (акты, списки, переписка).

стр. ч 37: Экспертиза мебели, принадлежащей Аг. К. Фаберже, задержанной в Ленинградском порту (конфискована).

. Фонд 4, оп. 1, д. 897. 1919 г. Лен. госуд. музейный фонд. Описи, акты и переписка о поступлении художественных предметов, принадлежащих Фаберже К.Г. в отдел охраны, учета и регистрации памятников искусств и старины. 1918/1925 гг.

Имущество К.Г. Фаберже, описи имущества и коллекций.

 Фонд 4, оп. 1, д. 381. Дело имения Осиновая Роща Вяземских, близ Левашово Петроградской губернии и переписка о принятии под охрану художественных предметов в имении Вяземских. 1913/1924 гг.

Стр. 23, 29, 43, 45: вещи Аг. Фаберже с дачи в Левашово.

 Фонд 4, оп. 1, д. 894. 1919 г. Ленгосмузейфонд. Опись и переписка о поступлении художественных предметов, принадлежащих Фаберже Агафону в отдел охран, регистрации памятников искусства и старины и о частной передаче их в Гос. Эрмитаж. Угол Кирпичного пер. и Морской ул. 1919/1921 гг.

Список вещей Аг. Фаберже, реквизированных из магазина антикварных вещей Аг. Фаберже (Морская 16).

Фонд 4, оп. 1, д. 896. 1918 г. Ленгосмузейфонд. Переписка о поступлении образа Ахтырской Божьей Матери от Аг. К. Фаберже (в Левашово) в Отдел охраны. учета и регистрации памятников искусства и старины. 1918/1919 гг.

 Фонд 4, оп. 1, д. 895, 1918 г. Описи и переписка о поступлении художественных предметов с дачи Фаберже Аг. Карл. ( в Левашово) в Отдел охраны, учета и регистрации памятников искусства и старины, 1918/1919 гг. Вывоз с дачи Фаберже драгоценностей, обнаруженных в сентябре 1919 г. в сейфе.

 Фонд 4, опись 2, д. 95 Собрание картин коллекции Аг. К. Фаберже 1922 г. – 7 стр.

 Фонд 4, оп. 2, д. 96. То же, 1920 г. – 5 стр.

 Фонд 4, оп. 1, д. 235 Выдача предметов в Иркутский музей, а также верблюд из сердолика.

 Фонд 4, оп. 1, д. 56. 1920 г. Опись предметов собрания Воронцова-Дашкова (Красная ул. 9).

Изделия работы Фаберже, в том числе цветы; малина, ландыши, фиалка, с синими цветами; страус, мопсы, обезьяна, яйцо золотое, бонбоньерка и пр.

 Фонд 1, опись 5, д. 89. 1925 г. О хранении в отделе Глиптики предметов из собрания бывшего Фаберже. 1925/28 гг.

32 камня и еще 5 камней из собрания Аг. Фаберже переданы в Эрмитаж, опись камней.

 Фонд 1, оп. 1, д. 44/48. Описи вещей, поступивших из честных собраний и различных организаций в акты передачи музейных предметов из петербургских и загородных дворцов в Эрмитаж и другие музеи и др. 1922 г.

стр. 59 Собрание Фаберже и т.д.

 Фонд 1. оп. 17. д. 48/53 Мандат, выданный Аг. Фаберже для участия в работе по экспертизе ценностей. 1922 г.

Аг. К. Фаберже – уполномоченный государственного хранилища ценностей.

 Фонд 1. оп. 5. дело 50. 1922 г. лист 63: На выставке церковной старины (Эрмитаж, 1922 г.) экспонировалась лампада работы фирмы Фаберже.

  Раздел каталога архива»Драгоценности приобретенные». Кубок и две кружки, приобретенные у Аг. Фаберже в 1918 г.

 Раздел каталога архива «Олово-изделия». Оловянный жбан за 450 руб., приобретенный у Аг. Фаберже.

 Раздел каталога архива «Фарфор, приобретения». 16 фарфоровых фигур и фарфоровая табакерка, приобретенные  Аг. Фаберже.

Раздел каталога архива «Регалии императорские». Передачи в Эрмитаж Императорских регалий в миниатюре, исполненных ювелиром Фаберже.

 Раздел каталога архива «Фарфор, передачи в Эрмитаж». 1919 г. Аг. К. Фаберже: 50 тарелок Архангельского Юсуповского завода 1824/26 гг.

Раздел каталога архива «Древности византийские (внутренние передачи)». Собрание Фаберже: две четерехугольные пластинки из собрания Фаберже с изображением Св. Марка и Св. Луки.

 Раздел каталога архива «Монеты, переданные в дар». Аг. К. Фаберже, 1926/27 гг.: торфяные марки Нейво-Руданского и Миасского заводов, 9 номеров.

 Раздел каталога архива «Медали, принесенные в дар». Аг. К. Фаберже: 1926/27 гг.: 14 серебряных медалей, времени Наполеона 1-го.

5.  Петербургское отделение Института археологии Академии Наук России. Фотоархив. Фонд 38. Фотографии из архива Фаберже.

88 фотографий: храмы Востока (Индия).

6. Архив Петербургского отделения Института археологии Российской Академии Наук. Фонд 2, оп. 1 (1919 г.), д. 31. Журнал заседаний по вопросу организации Института архитектурной технологии.

… О передаче в ведение Института мастерской Фаберже (Морская, 24) (заседание 31 окт. 1919 г.) (Тот же вопрос на заседании 14 ноября 1919 г.)

7. . Архив Российской Академии Наук, Петербургское отделение. Фонд 132, оп. 2, д. 4. Материалы Отдела драгоценных и поделочных камней Комиссии естественных производительных сил (Протоколы Отдела из специальных совещаний, списки членов, специальные записи, научные справки).

Ф.П. Бирбаум о гранильной мастерской Фаберже, которая обошлась в 20 т.р. (заседание, июнь 1918 г.).

Аг. К. Фаберже, Ф. Бирбаум, А.Ф. Котлер, А.Е. Ферсман – участники совещания 22 марта 1919 г. Вопрос об организации выставки камнерезного искусства в Петрограде, и др.

8.  Государственная Публичная Библиотека в С.-Петербурге, Отдел рукописей. фонд 904 (Гиль X.X., д. 356 Письма.

Письма Аг. К. Фабрже Гилю Х.Х. от 23 дек. 1901 г. и счета фирмы за изготовление жетонов, посвященных графу И.И. Толстому (письма на немецком

9. Литературные источники.

Алмазный фонд СССР. Выпуски 1-4. Издание Наркомата финансов., М., 1924/26 гг. Авторский коллектив под ред. акад. А. Ферсмана с участием художника-ювелира А.К. Фаберже. Тираж 350 экз.

По тексту ссылки на А.К. Фаберже при атрибуции изделий.

Газета «Вечерний Ленинград»: 8 дек. 1977 г. П. Новопольский. «В Осиновой Роще».

Описание дачи Аг. Фаберже в Левашево-Осиновой Роще.

 Газета «Вечерний Ленинград», 22 сент. 1977 г. «Хижина из гранита».

Описание дома Фаберже на ул. Герцена, 24 (бывш. Морской ул.).

Сборник адресов фабрик и заводов Европейской России, Царства Польского и Финляндии, купцов 1 и 2 гильдии и прочее., около 40000 адресов.  Изд. Граге. 1889 г.

Золотые и серебряные изделия, С.-Петербург: Фаберже К., Б. Морская, близ Невского. Золотые и ювелирные изделия, 24 рабочих.

Вся Россия. изд. Суворина, Спб, 1903 г.

стр. 923: Придворный поставщик К. Фаберже. Рекламное объявление: «… Самая большая фабрика в этой отрасли производства в России», «… большой и разнообразный выбор бриллиантовых, золотых и серебряных вещей, новейших и моднейших рисунков и художественного исполнения, от самых доступных до самых дорогих цен».

Указатель Всероссийской промышленно-художественной выставки в Москве, 1882 г., М., 1882, 3-е изд.

стр. 244: Фаберже К., Петербург, Б. Морская. Копии с коллекции древних греческих работ, найденных в Керчи; изделия из бриллиантов: шиповник 8500 р., ожерелье 5200 р., букет 2600 р., парюр с опалами 4750 р., севинье из разных камней 2500 р., браслеты 1400-2100 р., брошка-лист 1185 р. Фабрика с 1842 г., рабочих до 25, закупка материала в России и за границей; сбыт в России.

Verzeichnis des Schüler und Schülerinen der Schule zu St. Petri 1862-1912 von H. Held St.Pb, 1913

Faberge: Agathon, Alexander,  alle 1887 Nicolai, 1894; Albert Holmstrom, 1888\93, Waino Hollming 1896\905; Eugen Jacobson. 1884\91; Karl Schmidt, 1877; Nikolai Klee, 1889; Albert Armfeld, 1909; Sergei Bysov, 1883 und andere. Treuberg Lidia 1883\90

---

[1] Максимилиан Юльевич Шедлинг руководил музеем в 1911-1924 гг. В 1918-1922 гг. Музей находился в Москве.

[2] Возможно, это знаток антикварной книги петербуржец А.С.Молчанов, в конце 1920-х гг. работавший в букинистическом отделе «Международной книги».

[3] ЦГА СПб. Ф. 8. Оп. 1. Д. 2566. Л. 7-9.

[4] Ранее Юферов являлся уполномоченным Отдела Народной связи Петроградской губ. В июне 1919 г. ему  поручалось «просмотреть и отобрать в архиве почтамта все дела, относящиеся к заготовке знаков почтовой оплаты и выбрать из них все марки, а также все оттиски, которые, по его мнению, могут представлять музейную редкость».

[5] Петр Петрович Щапов (1870-1938) – московский купец, филателист, его коллекция насчитывала около 3000 альбомных листов. В 1929 г. по предложению Наркомата Почт и Телеграфов передал свою коллекцию в Центральный музей связи в Ленинграде. Скончался в тюремной больнице в 1938 г.

[6] Юрий Михайлович Стеклов (Нахамкес)

[7] Там же. Л. 6.

[8] Ф.Г. Чучин (1883-1942) - с апреля 1921 г. по 1924 г. был председателем коллегии Всероссийской Чрезвычайной комиссии по ликвидации безграмотности, председателем экспертной комиссии при Наркомвнешторге и представителем Наркомвнешторга в Российском бюро филателистов. С 1924 г. - на педагогической и научной работе в Москве, с 1931 г. персональный пенсионер. Репрессирован в 1941 г. В 1921 г. был назначен Уполномоченным Центральной Комиссии помощи голодающим при ВЦИК (ЦК Помгола) по филателии и бонам в СССР. В том же году подал на рассмотрение В. И. Ленину проект введения государственной монополии на филателию и направление полученных средств на ликвидацию неграмотности. Ленин утвердил проект, но предложил направить средства на помощь голодающим детям. 30 декабря 1921 г. СНК РСФСР принял постановление «О монополии по филателии». По инициативе Чучина 1 мая 1923 г. было основано Всероссийское товарищество филателистов. Он был основателем и ответственным редактором журнала «Советский филателист» (1922—1924; позднее — «Советский коллекционер», 1925—1928), редактором «Спутника филателиста и бониста» (1924). По инициативе Чучина с 14 декабря 1924 г. по 1 февраля 1925 г. в Москве в залах Исторического музея состоялась Всесоюзная филателистическая выставка с участием филателистов ряда городов СССР и 14 зарубежных стран. В 1926 г. Чучин возглавил Советскую филателистическую ассоциацию. По его инициативе и под его редакцией в 1923—1928 годах был издан ряд каталогов почтовых марок и цельных вещей.

[9] Каталог земских почтовых марок / Под ред. Ф.Г. Чучина. – М., 1925; репринтное издание. – М., 1991.

[10] Е.В. Панькина. 120 лет филателистической организации Санкт-Петербурга // История Санкт-Петербурга. 2003. № 6(16). С. 74.

[11] М.М. Глейзер. История филателии в Петербурге-Петрограде-Ленинграде (1883-1988). М., 1988. С. 6, 10.

[12] Е.В. Панькина. 120 лет филателистической организации Санкт-Петербурга. С. 75.

Ресторан Лейнера находился на углу наб. р. Мойки и Невского проспекта. Был открыт в середине 1880-х гг. О.Ф.Лейнером.

[13] Erika Voigt, Heinrich Heidebrecht. Carl Schmidt: Ein Architekt in St.Petersburg 1866-1945. Augsburg, 2007. S. 80.

[14] Ibid. S. 129.

[15] Евгений Сашенков. Коллекция спасена… но не для России. Забытые страницы из истории отечественной филателии.

[16] Речь идет о Василии Васильевиче Лореке, 1872 г. р., уроженце и жителе Петербурга. До революции он был не только купцом, но и секретарем Петербургского политехнического общества. После революции занимал должность заведующего кабинетом машиноиспользования Института инженеров-механиков соц. земледелия, проживал в Ленинграде на пр. Энгельса, д. 45б, кв. 3а. Был арестован 17 октября 1937 г. Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР 19 ноября 1937 г. был приговорен по ст. ст. 58-6-11 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в г. Ленинграде 24 ноября 1937 г.

[17] Erika Voigt, Heinrich Heidebrecht. Carl Schmidt. S. 150.

[18] Герберт Мунк (1875-1953) – известный германский филателист, в 1936 г. эмигрировал из Германии в Швейцарию. Был президентом Экспертного комитета Союза германских филателистических обществ.

[19] Советский филателист. 1924. № 3. С. 28.

[20] Филипп Людвиг Антон Реноттьер фон Феррари (1850-1917) – знаменитый европейский филателист.

[21] Wiener Internationale Postwertzeichen Ausstellung (WIPA) (24.6-9.7.1933), выставка проходила в Кюнстлерхаузе и в Военном казино; было представлено около 800 коллекций. На ее открытии выступил федеральный президент Вильгельм Миклас.

[22] Oleg Fabergé. Glimtar. Ekenäs, 1990. S. 106-107.

[23] Internationale Postwertzeichen-Ausstellung Berlin 1930.

[24] Имеется ввиду филателистический аукцион в Лондоне на Бонд-стрит, проводившийся до 10 раз в год (с 1918 г.) Генри Ревеллом Хармером.

[25] ГАРФ. Ф. Р-6705. Оп. 1. Д. 12. Л. 5.

[26] М.М. Глейзер. История филателии в Петербурге-Петрограде-Ленинграде (1883-1988). М., 1989. С. 19-20.

[27]  А.К. Прувли (1878-?) - был известен своей коллекцией прусских марок и олимпийских марок разных стран.

[28] В начале 1930-х гг. он входил в состав редколлегии журнала «Советский коллекционер».

Агафон Карлович Фаберже (1876 – 1951). Финляндия, 1935. – Фото : Архив Олега Фаберже.

Карл Карлович Шмидт (1866 – 1945). 1910-е гг.- Фото: Архив д-ра Эрики Фойгт, внучки К.К. Шмидта.

Члены Санкт-Петербургского отделения Дрезденского филателистического общества в 1900 г. Среди них: А. Фаберже, Ф. Брейтфус, Г. Кирхнер, К. Шмидт, А. Кованько, В. Сабанин. - Фото из архива семьи Олега Фаберже, опубликованное в книге Т. Фаберже, А. Горыни, В. Скурлова «Фаберже и петербургские ювелиры», СПб, 1997.

Олег Агафонович Фаберже (1923 – 1993) возле портрета своего отца, написанного Зинаидой Серебряковой в Париже в 1931 г. – Архив Олега Фаберже.

Агафон Карлович Фаберже в сентябре 1920 г., после выхода из петроградской тюрьмы. Фото: Архив Татьяны Фаберже.

Агафон Карлович Фаберже возле своего загородного дома в Левашово. 1907 г. Фото: Архив Олега Фаберже.

Конверт, посвященный Агафону Фаберже, выпущенный во время Всмемирной филателистической выставки в Хельсинки в 1988 г. – Почта Финляндии, 1988.

Почтовая марка Тихвинского земства, 1893 г. Фото: Архив д-ра Эрики Фойгт.

Конверт с памятным гашением, посвященный Карлу  Фаберже и дизайнеру Альме Пиль, по проекту которой исполнено императорское пасхальное «Зимнее яйцо», 1913 г.  Почта Финляндии, 2005.