Императорская Петергофская Гранильная фабрика.

     История фабрики наиболее полно отражена в работе Н.М.Мавродиной

(Мавродина Н.М. Искусство русских камнерезов XVIII XIX веков. Каталог коллекции.- СПб.: Государственный Эрмитаж. 2007. – 560 С.).

      История художественной обработки камня в России, как считает Мавродина, восходит к петровскому времени. Есть и другие точки зрения,   недостаточно убедительные, восходящие к преданиям.

      По  указу Петра Великого в октябре 1721 г. голландскому шлюзного дела мастеру Питеру Фонгезелю (фон Гезелю) было поручено построить в Петергофе «ветреную мельницу и амбар, в котором пиловать и полировать мраморовый и алебастр и другой всякой мягкой камень, кроме дикого и крепкого» (Мавродина, с.26).

     В 1723 г. мельница заработала.  Позже здесь стали полировать стекла. В 1735 г. по указу Анны Иоанновны стали строить новую мельницу вместо сгоревшей в 1731 г.   В 1741 г. уже изготовляли различные изделия из твердых пород  камня  под началом академического механика И. Бруккера. Ему подчинялись  помощник, 3 гранильщика и шлифовальщик. Художественную продукцию мельница не производила. В 1745 г. ее передали из Академии наук в Кабинет Е.И.В.

     Более плодотворный период работы мельницы связан с именем англичанина Иосифа Боттома (1711 – 1778).  По контракту 1748 г. Боттому было поручено «бриллиантить» алмазы, гранить прочие драгоценные камни, смотреть за резкой, шлифовкой и полировкой больших и мелких камней и обучить 4-х учеников. В 1756 году  штат 87 чел.

     С этих пор появились династии потомственных камнерезов.  Это были приписанные «навечно» к заведению удельные крестьянe. Труд их был вредный для здоровья и жестко регламентирован.

     Начиная с 1751 г. из Сибири стали привозить агаты, переливты, яшмы, горные хрустали, топазы и колчеданы. Употреблялись  они   для мелких вещей и для изготовления чаш, столешниц, каминов, архитектурных деталей. Крупные изделия вчерне отделывались в Екатеринбурге и переправлялись в Петергоф санным путем.

       Работа «алмазной», «бриллиантовой» или «агатовой» мельницы (так ее называли в документах) в середине XVIII века заключалась в огранке алмазов и цветных камней.

      Самое раннее петергофское изделие в собрании Эрмитажа – это прибор (поднос и 6 чарок) из серо-зеленой калканской яшмы. К царствованию Елизаветы относятся  опыты наборной флорентийской мозаики итальянского мастера Якова Мартини (1716-1793), руководившего позже мозаичными работами в Ораниенбауме.

     В 1763 г. по указу Екатерины II мельница перешла под заведывание президента Академии художеств И.И. Бецкого. Продукция  1760-х гг. отличается разнообразием форм и небольшими размерами.

     По предложения Бецкого в 1765 г. была учреждена «экспедиция о розысках разного рода цветных камней». Под руководством генерала - майора Я.И. Данненберга на Урал отправили поисковую  команду.

     В Эрмитаже из  произведений Петергофской фабрики 1770-х гг.: миниатюрные реплики античных памятников и обелисков – модный атрибут дворцового интерьера; три вазы шаровидной формы из уразовской, ямской и калканской яшм.

     Уразовская яшма открыта в 1752 г, в 35 верстах от крепости Магнитной. Эту яшму называли «мясной агат»,  она дала название Агатовым комнатам в Царском Селе (арх. Ч. Камерон, 1780 – 1795), где в  интерьерах использовали  не агат, а уразовскую, кошкульдинскую и ямскую яшмы.

      Екатерина II в письме в Париж Мельхиору Гримму сообщает, что «мастера Петергофской фабрики работают лучше, чем итальянцы» (Мавродина, с.30).

      По указу Екатерины II в 1777 г. на строительство каменной мельницы вместо деревянной была выделена сумма около 17 000 руб. Фактически расход составил 19 613 руб. Строительство  завершено в 1780 г.

     Использование в одной композиции нескольких пород камня стало характерным для 1780-х  гг.  Екатерина II впервые побывала на мельнице в 1772 г. Императрица покровительствовала камнерезному искусству. В 1787 г. для Царскосельского дворца были изготовлены набранный лазуритом на шиферной доске мозаичная столешница, а также картина с изображением Царского Села.

     В 1785 г. впервые исполнили в миниатюре памятник Петру I, работы Фальконе и Колло (эту традиции продолжил Фаберже – В.С.). В 1850-1860-х гг. миниатюрное повторение «Медного Всадника» с пьедесталом из разных каменных пород – малахита, лазурита, нефрита, родонита – стало серийной продукцией.  Часто такой монумент служил дипломатическим подарком (Мавродина, с.31)

     В последние годы царствования Екатерины II деятельность Петергофской фабрики стабилизировалась. Помимо объемных вещей – чаш, ваз, настольных украшений, каминов  - исполнялись единичные мозаичные работы из твердого камня, в том числе столешницы, плакеты – картины. Мастерские выпускали большое количество ограненых камней

     В 1800-1811 гг. Академию художеств и обе фабрики возглавил граф А.С. Строганов. Это время называют «золотым» для  фабрик. В 1801 г. Якова Рооде, командира мельницы с 1779 г., заменил Александр Боттом, сын механика.

     В 1804 г. был утвержден новый штат, численностью  86 чел. Впервые введены разряды подмастерьев и мастеровых, введена отчетность. Работа  активизировалась. Исполняли табакерки, обелиски, блюда, подсвечники, коллекции камней, пьедесталы,  столешницы, вазы, чаши. Рисунков для работ не хватало, в 1803 г. А.И. Боттом просит графа прислать рисунки из Академии художеств. В 1800 г. впервые упоминается имя архитектора в качестве автора проекта: 7 рисунков графа Шуазель-Гуфье. Исполнялось вазы по проектам Дж. Кваренги (Мавродина, с,32).

     Особую роль в развитии камнерезного дела сыграл архитектор А.Н. Воронихин (1759 – 1814). Зодчий проектировал декор предметов из цветного камня, его  новация состояла в соединении в композиции цветного камня и обьемной металлической пластики,  например, настольное украшение из обелиска и четырех фигур бронзовых египтян с каменными чашами. Гармонична в своей художественной концепции овальная чаша-ароматница  на четырех дельфинах золоченой бронзы (Фаберже, изучив коллекцию Эрмитажа, продолжил эту чаши традицию,  исполнял на дельфинах, но серебряных и золоченых – В.С.).

      Для главного престола Казанского собора А.Н. Воронихин создал проект дарохранительницы из порфиров, агатов, яшм и других камней. Как это нередко бывало (выделено нами - В.С.), ее части исполняли в Петергофе и Екатеринбурге.

      С первого десятилетия XIX века русский цветной камень стал высоко цениться за рубежом. Отечественные изделия  заказываются иностранцами, они служат роскошными дипломатическими подарками.

      После смерти графа А.С. Строганова (1811 г.)  гранильная мельница вошла в полосу полного бездействия. Период 1816 – 1829 гг. был временем тяжелейшего кризиса. В 1811 г. управление  было возложено на управляющего Кабинетом Е.И.В. графа Д.А. Гурьева. В 1812 г. мастер Егор Браун изготавливает в помещениях мельницы хириргические инструменты (через 100 лет, во время Первой мировой войны фирма Фаберже также изготавливала шприцы – В.С.).

     В 1816 г. граф Д.А. Гурьев предложил проект реорганизации. Был учрежден новый штат, поставлены новые механизмы, часть мастеровых передана на бумажную фабрику, часть переведена на Императорский Стеклянный завод. Фабрика стала называться «Императорская гранильная».

     Новое Положение обязывал мастеровых обучать гранильному и шлифовальному  ремеслу молодых. Наиболее способных  направляли на обучение рисованию в Академию художеств или к известным художникам. Эта мера была необходима, поскольку на Екатеринбургской и Колыванской фабриках «работы производятся более практически, через долголетнее упражнение и навык, без всяких теоретических познаний» (Мавродина, с.33). В 1828 г. учениками Академии художеств стали Антон Морин и Иван Коковин, известные позже художники -камнерезы.

     В 1829 г. бумажная и гранильная фабрика перешли  в подчинение Департаменту Уделов, под начало  графа Л.А.Перовского (личность в истории – В.С.). Пост директора занял деятельный и рачительный хозяин Д.Н. Казин, руководивший фабрикой до 1848 г. На фабрике были установлены новые механизмы для распиловки блоков, толчения наждака, для резных (обронных) работ,  появилось училище на 20 учеников. Новшеством стало разделение продукции на разряды: «изящные или художественные» изделия для Императорского Дома, а также «обыкновенные и мелочные». Директор мог принимать заказы от частных лиц. Мелочные вещи продавались на территории завода, а также на Невском проспекте,32,  в доме Энгельгардта, он же «Пале-Рояль» (магазин К. Верфеля в начале 1900 г. был на просп., 36 – В.С.), и в магазине комиссионера бумажной фабрики Антипова. В августе 1829 года появилась первая реклама в газете «Санкт-Петербургские ведомости», с 1832 г. изделия отправлялись на ярмарку в Нижний Новгород (Мавродина, с.35).

      С 1830 по 1847 гг. при фабрике действовала бронзовая мастерская. (чего не было в Екатеринбурге;  бронзово - каменное заведение было у Верфеля – В.С.). Руководил ею чеканного дела мастер Ф.И. Ковшенков (1785 – 1850),  состоявший в  Комиссии для постройки Исаакиевского собора (Мавродина, с.35).

      Эти новшества вдохнули в отечественное камнерезное дело новую жизнь. В 1830-х гг. фабрика отдала дань малахиту, увлечение которым продолжалось несколько десятилетий. В 1851 г. бронзовую работу исполняла  фирма «Английский магазин. Никольс и Плинке». Из примеров: парные малахитовые торшеры, пышно украшенные золоченой бронзой в Малахитовой гостиной Зоимнего дворца, по проекту арх. А.И. Штакеншнейдера (1802 – 1865), средние и малые вазы разных форм, круглые и квадратные чаши, шкатулки, подсвечники.

     Петергофские мастера принимали участие в восстановительных работах после рарушительного пожара Зимнего дворца 1837 года. По проекту арх. А.Л. Брюллова (1898 – 1877) исполнен знаменитый Малахитовый зал. Работа обошлась в 130 000 руб. (Мавродина, с.36).

      Кроме малахитовых и лазуритовых изделий, крупных вещей из других твердых пород в 1830-1840-х гг. изготовлялось немного. («Нефритовый» период позднее наступил – В.С.). Появилась невиданная на Урале и в Колывани сувенирная продукция: миниатюрные триумфальные Александровские колонны (см. «Модель Александровской колонны, гранит, бронза. Россия, XIX век. Стокгольм, аукцион русского искусства. 9.12.2005, лт 137 // Толмацкий  В.А., Скурлов В.В.,Иванов. Антикварно-художественный рынок Петербурга. СПб.; «Лики России», 2008, С.247). В период с 1832 по 1836 гг. реплика анаменитого монумента многократно повторялась. Бронзовая арматура исполнялась на фабрике или фирмой «Английский магазин. Никольс и Плинке». Только в марте 1835 г. сделано более 20 колонок (Мавродина, с.36).

      Возродились и наборные работы. Рисунки для флорентийских мозаик часто заказывались художнику И.А. Сартори. Изготовление работ в технике флорентийской мозаики было сопряжено с дефицитом камней разных цветов. Для изучения техники мозаики в 1847 г. во Флоренцию, в частную проф. Гаэтано Бианкини отправили мастера Ивана Соколова (в 1863 году во Флоренции 4 мес. обучался Карл Фаберже – В.С.).  Он изучал наклейную (лазуритовую и малахитовую) и врезную мозаики, устройство станков, инструмента, технологию резки и огранки, все это заносил в дневник; приобретал «новейшие» рисунки. Мастеру удалось посетить казенную фабрику герцога Тосканского, возглавляемую кавалером Л. Сириесом. (сотрудники Императорской Фарфоровой фабрики также изучали лучший зарубежный опыт – В.С.)

       Мозаичная столешница работы И. Соколова с бронзой от «Никольса и Плинке» в виде фигуры мальчика с пальмовой ветвью, экспонировалась в Хрустальном дворце на Всемирной выставке в Лондоне в 1851 г., и фабрика награждена медалью 2-й степени. Сейчас столик в Малахитовом зале Эрмитажа.

      В 1847 г., в связи с закрытием бумажного производства вводится новый штат (99 чел.)  и новое Положение.  Фабрике, как и Екатеринбургской, предоставлялось право на отыскание и добычу минералов, вначале в Пермской и Оренбургской губерниях, а с 1850 г. – в районах Сибири и Забайкалья. Ежегодное содержание из казны определялось в 30 000 руб.

   Департамент Уделов определил задачи:

        - огранка алмазов и драгоценных камней;

        - малахитовые и лазуритовые работы;

        - выделка небольших вещей из твердых пород;

        - мозаики по типу флорентийской, как гладкие, так и рельефные (рельефную мозаику сейчас исполняет «Царскосельская Янтарная мастерская» под руководством Б.П. Игдалова – В.С.). Директором фабрики в 1848 – 1858 гг. был Н.Е. Бухгольц.

     В 1848 г.  организовано мраморное и паркетное отделение (чего не было на Урале и Алтае – В.С.) для исполнения мозаичных полов в «античном стиле», с 1850 г. – для Исаакиевского собор,  для Петергофа,  для Нового Эрмитажа.  В Старом Эрмитаже – два роскошных камина (арх. А. Штакеншнейдер). Римские мозаики к каминам исполнены по рисункам художника Императорского Фарфорового завода (контракт с 1853 г.)  Пьера Буде (Boudet). Производились в «мраморном заведении» и работы из шокшинского кварцита, добываемого близ Петрозаводска (Карелия).

     Середина XIX века – время достижений и яркого расцвета всех трех камнерезных фабрик России. При строительстве Нового Эрмитажа, изделия из отечественного камня: яшмы, порфира, орлеца, авантюрина, лазурита, малахита украсили его парадные залы.

      Изменения, которые претерпевало декоративно – прикладное искусство в 1830 – 1850 гг.,  находили отражение  в изделиях из цветного камня. Однако свойства материала и сложность его обработки не позволяли быстро реагировать на стилевые изменения эпохи. Тем не менее, изделия из камня, созданные для Нового Эрмитажа в лучших традициях (выделено нами – В.С.) классического камнерезного искусства, органично вписались в интерьеры «Нового Музеума», архитектурный облик которого выдержан в силе «неогрек». С середины XIX века в искусстве мастеров камнерезного дела поиски нового и стремление влиться в общий поток развития декоративно – прикладного искусства становятся ощутимее.

      Перемены в жизни Петергофской фабрики наступили в мае 1860 г. Новое положение освобождало мастеровых от обазательной службы. На 12 лет предоставлялись льготы от казенных податей, от рекрутской повинности. Мастеровые получали право на пенсию и медали за особые заслуги в работе. В училище при фабрике предпочтительно принимались сыновья мастеровых 10 – 14 лет. По окончании учебы (не более 6 лет) они обязаны были отработать в заведении не менее 10 лет. Отмена крепостного права в Петергофе сказалась менее болезненно, чем в Екатеринбурге и в Колывани. (Аналогично, в 1906 г. стали в Москве активно организовываться артели золото - серебряного производства, однако они не смогли составить  конкуренцию крупным предприятиям – В.С.)

     Фабрика продолжала интенсивно работать в относительно благоприятных условиях. (Появились конкуренты - предприятия Верфеля, Сумина – В.С.). Особо ценные и  дорогие изделия исполнялись для Высочайшего Двора по утвержденным рисункам. Фабрике разрешили брать частные заказы. Исключение составляли гипсовые и мраморные рабиты. Последние,  «с каждым годом совершенствуются, и не только не уступая италянской работе, но, даже превосходя ее, особенно рельефно...», остаются приоритетом Императорского дома (Мавродина, с.39).

   «Изящная» продукция фабрики с начала 1860-х гг. свазана с именем арх. И.А. Монигетти (1819 – 1878), по проекту которого была отделана Лионская гостиная Екатерининского дворца в Царском Селе.

    Для оформления этого зала были исполнены сложные дорогостоящие заказы из лазурита: столы, раны, часы в стиле Людовика XVI, ширма, экран, бра, люстра и др. Только люстра  сибирской лапис-лазури с золоченой бронзой «Никольс и Плинке» обошлась в 12 754 руб.

     «Палитра» произведений 1860-х  гг. меняется в сториону разнообразия и красочности. Художественный эффект ансамбля Лионской гостиной основан на сопоставлении насыщенного по цвету лазурита, разнообразных вставок флорентийской мозаики и мажорной золоченой бронзы. Обильный тонкий прочеканенный декор, порой подчеркнуто дробный и измельченный, типичен для 60-х гг XIX  века. И.А. Монигетти использует в нем самые разнообразные элементы орнаментики – растителные мотивы, свисающие цветочные горлянды, розеки, волюты, банты, массивные ножки-лапы.

     В период с 1860 до середины 1880-с гг. фабрика специализируется на изготовлении врезных, наборных и рельефных мозаик. Время расцвета  многотрудного мозаичного ремесла. Приемы оформления каменных изделий приобретают новые черты: характерным становится соединение традиционных (выделено нами – В.С.) наборов в технике флорентийской мозаики прежних времен лазуритовым фоном. (Традиция  со времени командировки Соколова во Флоренцию  – В.С.) Пример такого рода изделия: четырехстворчатая ширма в Музее Горного института. Она признана современниками «в высшей степени художественной работы». Ее стоимость: 29629 руб., в том числе бронза от фабриканта К. Альбрехта 24383 руб. и стекла  мастера Эберга – 1200 руб. Ширма  поднесена Высочайшему двору в 1881 г. Сначала она находилась в Гатчинском дворце, а с 1886 г. – в Аничковом дворце.

       Лазурит в 1860-е гг. становится  излюбленным материалом. Поражает разнообразие петергофских предметов из лапис-лазури: вазы, чаши, пьедесталы, большие шкафы, столешницы, ящики, ларцы, шкафчики, бювары, портфолио, торшеры с карсельскими лампами, механические календари, корпуса для часов, барометры, подсвечники, цветочные горшки, экраны, письменные приборы с принадлежностями, кресты, пуговицы, пресс-папье, шары, яйца и т.д. (Традицию расширения ассортимента поддержал Карл Фаберже, у которого мы встречаем все перечисленные изделия из лазурита и новые группы – В.С.). С неимоверными трудностями добываемый в Прибайкалье и за большие деньги покупаемый у бухарских купцов лазурит становится символом богатства и роскоши Императорского дома.

     Крупные изделия предназначались исключительно для украшения интерьеров городских и загородных дворцов, домовых церквей, а многие в качестве подарков. В 1862 г. дворцовой церкви великого княза Михаила Николаевича было подарено 20 колонн из лаписа и яшмовый пьедестал к ковчегу на престол; в 1864 г. партия подарков послана членам императорской фамилии в Дармштадт; в 1871 г. королю и королеве Вюртембергской подарен шкаф и два лаписовых канделябра в стиле Людовика XVI; в 1873 г. к свадьбе великого княза Константина Николаевича и Александры Иосифовны изготовлен по рисунку И.А. Монигетти шкаф черного дерева с лазутитом и золоченой бронзой, а для великой княжны Марии Александровны чернильный прибор с принадлежностями, украшенный золотыми вензелями. Замыкает этот неполный список два роскошных лаписовых камина для Баварского короля, сделанных в 1875 и 1876 гг., каждый из них стоил 10 000 руб. Иногда изделия фабрики продавали за границей,  популяризируя эту отрасль художественного производства.  В  1867 г. французской императрице Евгении был продан шкаф с 8-ю мозаиками рельефной работы, с лаписовыми и бронзовыми украшениями, наследной Прусской принцессе – две малахитовых вазы с бронзой.

      В 1875 г. по случаю 100-летия закладки по воле Екатерины II каменного здания фабрики,  перестроено трехэтажное здание филгеля, пустовавшее после закрытия в 1860 г. мраморного отделения. Сюда перевели мозаичные и гранильные мастерские, тут же находился приемный зал и музей. Переустройсто обошлось в 142 000 руб.  Новое здание по внутреннему устройству вполне соответствовало требованиям новой техники.

     В день юбилея, 28 июля 1875 г. императорская чета получила два подарка, исполненных по рисункам А.Л. Гуна. Императрице Марии Александровне преподнесли роскошный альбом с фотографиями Левицкого августейшего семейства, украшенный лазуритом, мозаиками из твердых камней и серебром; императору Александру II – чернильный прибор из калканской яшмы в серебре. Этот характерный для того времени памятник представляет сидящую в кресле Екатерину II, которая держит в руках план Петергофской фабрики. Высокий, сложного силуэта постамент украшен барельефами, в центре помещено мозаичное изображение нового здания фабрики. Модели фигур в декоре были сделаны скульптором М.А. Чижовым (1839 – 1919),  исполнены «Магазином «Никольс и Плинке». В настоящее время прибор е Большом Петергофском дворце.

    Созданием этих произведений начался творческий путь А.Л. Гуна как художественного руководителя, отдавшего почто 40 лет работе с цветным камнем. Служба академика архитектуры (1867), профессора ИАХ А.Л. Гуна сначала в качестве архитектора (1873), а затем директора фабрики (1886 – 1911) оставила значительный след в ее деятельности. С 1886 г. основные изделия исполнялись по рисункам Гуна.

     До вступления Гуна на должность директора продукцию предприятия отмечало характерное для эпихи историзма стилевое разнообразие. Изделия изготовляли в греческом, романском, восточном, японском и китайском стиле, а также  в стиле Людовика XV и  Людовика XVI. С середины 1880-х гг. появились новые художественные тенденции – преобладание предметов в древнерусском и византийском стилях.

    Мода на изделия в национальном духе нашла отрежение во всем декоративно-прикладном искусстве 1880-х гг. К русскому стилю имел особое пристрастие император Александр III.  Подавляющее большинство продукции выполнялось в это время в «старинном русском стиле», т.е. заимствовованием из искусства Московской Руси XVI – XVIII вв. Порой, при изготовлении рисунков, Гун использовал фотографии с предметов, хранящихся в Оружейной и Грановитой палатах, иногда обращался к периодическим изданиям.            Oсновным же источником творческого вдохновения служили два издания, во многом определивших художественную жизнь России этого периода: «Древности Российского государства» включивших в себя около 700 рисунков и акварелей акад. Ф.С. Солнцева (1801 – 1892), запечатлевшего, в частности, памятники Московского Кремля и Оружейной палаты, и «Описание паматников древности, церковного и гражданского быта русского музея П.Ф. Коробанова».

    Репертуар заимствованных форм был весьма разнообразным. В течение десятилетий фабрика выпускала в больших количествах братины, чарки, стопы с

крышками, стаканы, ковши, лохани «разсольники»), коробочки и т.д., выточенные преимущественно из нефрита (отличие Петергофа от Екатеринбурга; Эту же «русскую» традисию в ассортименте продолжил Фаберже – В.С.).

      Древнерусские мотивы в большинстве своем использованные в декорировке, представляют собой оправы из серебра или золота, богато дополненные драгоценными камнями, эмалями, гравировкой. К их исполнению привлекались известные ювелиры Н.М. Иванов; с 1887 г. дело продолжила его вдова Евгения Карловна; Иванов Никанор Матвеевич. 1867: золотых дел мастер. 4-я Рождественская. 42. 1874: серебряных дел мастер, предъявил к клеймению за 9 мес. серебра 13 ф.11 з.  Лиговка, 91. Участник выставки в Филадельфии, 1876, выставлял жбан с фигурой русского воина. В списке Ремесленной управы 1903 г.. в цехе с 1881 г.), Ф. И. Кехли, В.А. Кузнецов, К. Э. Болин, Н.М. Рахманов, К. Фаберже, М.Г. Грачев, П.А. и М.П. Овчинниковы, И.П. Хлебников, С.И. и В.И. Сазиковы.

       Многие предметы – реплики, сделанные в период правления А.Л. Гуна, обладали высокой художественной выразительностью. «Сохраняя некоторую сухость рисунка и приспособляя камень часто к совершенно чуждому ему рисунку или композиции деревянных или металлических изделий, Гун иногда грешил против материала, но достижения его, тем не менее, прекрасны и пользовались заслуженным успехом» (Ферсман А.Е., Влодавец Н.И. Государственная Петергофская гранильная фабрика в ее прошлом, будущем и настоящем. Пг., 1922. С.25).

        В проектировании произведений из цветного камня принимали участие Г.И. Боссе (1812 – 1894), П.И. Красновский (рисунки цветов для мозаик), Д.И. Гримм (1823 – 1898), А.И. Резанов (1817 – 1887), В.А. Горностаев (учитель рисования и лепления в фабричной школе с 1877 по 1891), П.И. Кудрявцев (Остащенко-Кудрявцев, 1839 – 1891), Н.В. Набоков (1838 – после 1907), М. П. Клодт (1835 – 1914), В.П. Верещагин (1835 – 1909).

       Для Петергофской фабрики делал рисунки каменных вещей и Е.Е. Лансере (1875 – 1946) (Опубликованы в Ежегоднике Императорского Общества архитекторов-художников. Пг. 1914. Вып. 9. С.86-89).

       С середины XIX века Петергофская фабрика стала завоевывать мировую славу. Ее работы экспонировались на международных и отечественных выставках и неизменно получали почетные награды: медали, адреса, дипломы. К сожалению, из всего множества произведений  камнерезного искусства до нашиз дней дошлп немного. Значительная  часть была распродана на этих выставках, многое ушло за границу в качестве дипломатических подарков, еще большая часть раздарена членам многочисленной императорской семьи на Пасху, Рождество, к именинам и пр. Не пощадила их и Вторая мировая война. Судить об этих изделиях можно по фотографиям, сохранившимся в архивах.

    Исключительными в своем роде работами, выполненными в технике флорентийской мозаики, являются панно-вставки для трех шкафчиков (два из них в Эрмитаже, один – в московском Минералогическом музее им. А. Е.  Ферсмана РАН). Обращение к природе в петергофских мозаиках ограничивалось в основном изображением растительных мотивов, отдельных цветов, букетов, гирлянд, цветков (известно, что в фабричной школе при составлении композиций учителю рисования разрешалось пользоваться цветами из Петергофских оранжерей). Однако эти работы стоят особняком – в двух шкафчиках мозаики воспроизводят экзотические мотивы тропического леса, в третьем – тонкого рисунка арабески. Все три шкафчика экспонировались на Всемирной Колумбовой выставке 1893 г. в Чикаго. Работы петергофских мозаичистов поразили посетителей выставки тщательностью отделки и покорили мастерством исполнения. Генеральный комиссар русского отдела выставки, директор Страссбургского художественного музея проф. А. Шриккер писал в отчете; «Эти три кабинетские мебели, со вставками из pietra dura, представленные Императорской Гранильной фабрикой в Петергофе, принадлежат к наиболее блестящим украшениям всей выставки во дворце Мануфактур. Я буду говорить здесь только о мозаике, упоминая о выдающейся по высшему превосходству столярной работе в другом месте. Одно из этих изделий, которому грунтом послужил бирюзовый камень и которое по типу работы напоминает жанры Cauvet или   Salembier, стоили всего 2267 дней работы. Другой предмет, также с подгрунтом из лазоревого камня и экзотическим ландшафтом, с изображением птиц, требовал 9329 дней, и, наконец, третий предмет с белым фоном и экзотическим ландшафтом – 14558 дней. Прежде всего, следует поставить на вид изобретательность узора и силу артистического замысла в общих очертаниях. Императорская мануфактура одна только в состоянии воспитывать и занимать таких мастеров, способных производить такие изделия искусства, корорые стоят наряду с певосходными работами, удивляющими нас в Palayyu Pitti или в Ватикане. Чем ближе мы рассматриваем эту инкрустацию посредством лупы, тем более возрастает наще изумление относительно того несказанного прилежания, с которым на производство какого-нибудь квадратного сантиметра произведены изящные пререходы цветов, посредством обделанного шлифовкой по прямым и кривым очертаниям натурального камня» (Отчет генерального комиссара русского отдела Всемирной Колумбовой выставки в Чикаго камергера Высочайшего двора П.И. Глуховского.1895. С.29, 30).

     Шкафы исполнены по заказу императора Александра III и императрицы Марии Феодоровны. Документально подтверждено, что при каждом посещении фабрики императорская чета обращала на них «особое внимание». (Александр III и его супруга были также покровителями Фаберже – В.С.). Эти уникальные работы, предназначенные для убранства дворцовых интерьеров, замыкают круг мозаичных произведений, составляющих славу Императорской Петергофской гранильной фабрики.

     Редким образцом  стиля модерн в русском камнерезном искусстве служит большая ваза из зеленого сибирского нефрита (В.53,5 см), хранящаяся в Павловском сворце – музее. Ее цилиндрический корпус состоит из тщательно вырезанных в невысоком рельефе виноградных листьв. В 1896 г. ваза была представлена Высочайшему двору, а в 1900 г. как собственность Николая II отправлена в Париж на Всемирную выставку. Ваза стоила 15 000 руб.

    В 1890 г. была начата грандиозная работа по изготовлению гробниц (проект А.Л. Гуна) для Петропавловского собора. В заказе участвовали все три камнерезные фабрики России. На Колывани  приготовлен монолит весом более 800 пудов из ревневской серо - зеленой яшмы для надгробия императору Александру II, а на Екатеринбургской – обрезана уникальная как по размеру, так и по качеству глыба орлеца для надгробия императрицы Марии Александровны; вес камня до отделки считался равным около 3000 пудов, после нее – более 700 пудов. С неимоверными трудностями в 1889 г. глыбы доставили в Петергоф. В настоящее время, благодаря обнаруженным документам, можно сделать ряд уточнений: для работ, ввиду нехватки высоты и света в здании фабрики, пришлпсь освободить часть корпуса, предоставленного военному ведомству.

     Под пристальным вниманием Императорского дома обработка этих гигантов продолжалась до 31 декабря 1905 г., когда саркофаги, стоимостью в 118 000 руб. (по 59 000 руб. каждый) были записаны на приход фабрики. 17 января 1906 г. их доставили в Петропавловский собор.

       В 1909 г. фабрику из ведения Главного управления уделов передали под начало Кабинета Е.И.В. На место ушедшего А.Л. Гуна пришел бывший директор Екатеринбургской гранильной фабрики В.В. Мостовенко (1911 г.). Этот завершающий этап деятельности Императорской Петергофской гранильной фабрики связан с большими работами по совершенствования оборудования, увеличению мощности силовых установок, переводу станков на электричство. Но обновить станки фабрика не успела из-за начавшейся Первой мировой войны. Продолжая удовлетворять запросы царского двора, производство по-прежнему активно выпускало мелкие бытовые предметы, часто утилитарного характера – набалдашники для тростей и зонтов, лоточки, ножи для разрезания бумаги и т.д. (переход от предметов интерьера к функциональным предметам обихода – линия Фаберже – В.С.). Все три камнерезные фабрики, в том числе Петергофская, к Пасхе в огромных количествах исготавливали яйца из цветных камней. Об этой изнуряющей, однообразной работе вспоминал В.В. Мостовенко: «Самая скучная работа была изготовление пасхальных яиц. Это просто порча лучших цветных яшм (также рассуждал писатель Ив. Ефремов по поводу произведений А.К. Денисова – Уральского – В.С.), ибо требовали яйца светлых, веселых тонов, без малейших трешин и пороков. Резали массу материала, браковали усиленно и отправляли к каждой Пасхе 300 - 400 штук. Из обрезков выходили брелоки, к которым добавляли брелоки из драгоценных и цветных камней. Сама работа была настолько однообразна, что мастера просто тупели, и я менял им работу через месяц» (Мостовенко В.В. Мои воспоминания // Ювелиры и камнерезы Урала / Авт.-сост. В.В. Скурлов. СПб., 2001. С.47)

    Среди работ рубежа веков нередко встречаются подлинные художественные произведения. Примером  в эрмитажной коллекции служит тарелка зеленого нефрита с ажурной плетенкой на борту, чаша в форме раковины того же камня и небольшая ваза из родонита.

    К крупным заказам XX столетия относится начатая еще при А.Л. Гуне каменная отделка свода шатра (сени) в Храме Воскресения Христова. Храм возводился на месте убийства императора Александра II на Екатерининском канале по проекту арх. А.А. Парланда (1842 – 1920). Из работ культового характера следует также назвать изготовление мозаичного Распятия по рис. В.П. Верещагина, частей дарохранительницы на престол Великокняжеской усыпальницы при Петропавловском соборе по рис. Л.Н. Бенуа (1856 – 1928) (80), мозаика для престола Морского собора в Кронштадте. (Для Петергофской фабрики работали те же художники и архитекторы, что и для Фаберже – В.С.).

    По случаю 300-летия Дома Романовых в 1913 г. по рисунку Е.Е. Лансере была сделана крупная ваза в стиле Пиранези.

    Резюме. Петергофской фабрике суждено было стать проводником многих новинок, как технических, так и художественных, чему способствовали ее близкое расположение к столице. Особенность петергофского производства заключается в том, что здесь, вдалеке от мест добычи, проходилось работать исключительно на привозном сырье. Это, с одной стороны, ограничивало размеры выпускаемых изделий, с другой – способствовало развитию новой для России отрасли художественного ремесла -  наборных мозаик из разных пород твердых камней по типу флорентийских,  малахитовых и лазуритовых работ, ставших для России предметом особой гордости.