Яйцо-часы доктора Метцгера

Судебная тяжба по поводу шедевра

В 1888 г. поезд, в котором семья императора Александра III осенью возвращалась из Крыма, потерпел, несмотря на свой статус «экстренного поезда чрезвычайной важности», крушение под Харьковом. Часть вагонов разнесло в щепки, два десятка пассажиров, в основном из прислуги, погибли. Августейшее семейство уцелело, однако великая княжна Ольга, тогда еще ребенок, стала с тех пор горбатенькой. Да и матери ее, императрице Марии Федоровне, весьма требовалась квалифицированная медпомощь. Пользовал их выдающийся голландский врач, основоположник научной теории массажа Иоганн Георг Метцгер. За лечение царицы и царевен ему пожаловали орден св. Станислава I степени. Но что особенно замечательно, официальную награду и неслыханный гонорар в 30 тысяч рублей дополнил тайный подарок императрицы, оплаченный ее венценосным супругом, — «яйцо-часы» работы фирмы Карла Фаберже. Тайный, поскольку недуги императорских домочадцев и сеансы массажа, которые они принимали, всемерно скрывались, а стало быть, не афишировалось и воздаяние за них. Поэтому ни в одной описи имущества царей они не значатся. Но подарок был поистине сказочный: «Часы жадеитовые, Louis XV, ценою 2000 руб.»... — как указано в счете, выставленном главой знаменитейшей ювелирной фирмы в начале 1894 г. Александру III. Что означает: изготовлены из нефрита в стиле эпохи Людовика XV (хотя фактически Людовика XVI: писарь явно допустил описку, позволившую уже в наши дни кое-кому утверждать, будто счет Карла Густавовича не относится к сему предмету). Цена же была для подарка из Кабинета Его Величества заоблачной.

— Уже свыше 300 рублей подарки считались дорогими, — поясняет один из главных персонажей этой истории, петербургский эксперт Валентин Скурлов. — И этот, поверьте мне, того стоил! Качество работы по нефриту и исполнения серебряной позолоченной арматуры является эталонным. Поэтому неслучайно это яйцо-часы входит в коллекцию императорских пасхальных яиц Фаберже.

Прежде чем продолжить, стоит сказать несколько слов о самом Валентине Скурлове. Это признанный специалист по атрибуции изделий фирмы Фаберже. Он занимается изучением творчества Карла Фаберже еще с 1985 г., а через четыре года участвовал в подготовке первой в СССР выставки «Великий Фаберже», устроенной в нашем городе. Сейчас Валентин Васильевич штатный сотрудник Русского отдела аукционного дома «Кристи», его консультант-исследователь по Фаберже. Не менее хорошо Валентин Васильевич знает и яйцо-часы Метцгера. Он изучал его трижды. Но о том, что его собственная судьба пересечется с подарком императора заграничному доктору столь причудливым образом, и подумать не мог.

Последние несколько лет Валентин Скурлов наряду с проведением экспертиз и прочей исследовательской работы… заседал в суде. Да не где-нибудь — в Лондоне, ювелирной столице мира! Там рассматривался иск нынешнего владельца «метцгеровского» яйца Мишеля Камидиана к страховой компании «Ллойд», которая категорически отказывается возмещать владельцу реальный

ущерб, нанесенный ее страхователями —двумя недобросовестными типами. Вообразите: они взяли у Камидиана этот шедевр для демонстрации на выставке в Америке, а когда вернули, оказалось,

что у яйца появились дефекты — две ветки лилии из букета и один цветочный бутон сломаны (вероятнее всего, при упаковке), а затем неумело прилажены на место.

Валентина Васильевича суд привлек с согласия сторон в качестве эксперта. Ведь он изучал реликвию, как уже говорилось, весьма усердно: в 1992 г. на выставке визуально, через витрину, а в 1994 г. в Париже и в 2005 г. в Лондоне —с лупой десятикратного увеличения, как положено по Госстандарту. И в первых двух случаях никаких повреждений не замечал! А вот при исследовании яйца в 2005 г. содрогнулся: две ветки и бутон сломаны.

— Сколько же это чудо стоит? — спрашиваю у эксперта.

— В июле 2000 года, то есть до поломки, — два с половиной — три миллиона долларов, — поясняет Валентин Скурлов. — А в марте 2001 года — уже три–четыре миллиона, ведь после выставки изделия всегда дорожают. Ну а в апреле прошлого потенциальная стоимость целого, неповрежденного шедевра достигла, на мой взгляд, девяти–десяти миллионов долларов.

Подсчитано это экспертом так. Императорское «Коронационное» яйцо 1896 г из коллекции Форбса оценено в январе 2004 г. в 18–24 миллиона долларов.Это же яйцо стоило в 1896 г. 5500 рублей, а императорское яйцо Метцгера в 1893 г. — 2000 рублей. Надо учесть инфляцию и то, что с каждым годом Фаберже оценивал свои пасхальные подарки все дороже, обращает внимание эксперт, так что в 1896 г. яйцо Метцгера должно было стоить уже 2200 рублей, а в 2004 г. — по аналогии с «Коронационным» — могло бы стоить 7,2–9,8 миллиона долларов. К тому же изделия Фаберже не только не теряют стоимости со временем, но и неуклонно дорожают.

— Но ведь яйцо-часы теперь безнадежно повреждено?..

— Это верно — сколь искусно его ни чини, к первоначальному виду уже никогда не привести, — говорит Валентин Скурлов. — Кроме того, у этого яйца сложилась репутация поломанного, и его никогда не продать как «целое, неиспорченное произведение искусства». К тому же из-за повреждения бутона оно подешевело на треть, а повреждение двух веток вообще убавило стоимость до половины цены неповрежденного. Так я и заявил на процессе, доказывая, сколь огромен урон, нанесенный безответственными экспонентами, за которых теперь сполна должны бы расплатиться страховщики. Ведь, судя по практике аукционного дома «Кристи», поломанное изделие вообще не принимается им для продажи, поскольку его никто уже не купит. А уж изделие с названием «императорское» должно быть безупречным по качеству, не реставрированным! Так что Мишель Камидиан свой уникальный раритет фактически утратил…

Но, как показали итоги процесса, лишился он и адекватной денежной компенсации от страховой компании с мировым именем. Ответчики и приглашенный ими на подмогу известный в аукционных кругах Стивен Дэйл, который является знатоком, но никак не экспертом (ведь эксперт, в отличие от знатока, может научно доказать свое мнение и отстаивать его на суде под присягой), утверждали, что это якобы вообще изделие не фирмы Фаберже, а «неизвестного происхождения».

— Существенным отличием изделий Фаберже является наличие инвентарных номеров, — поясняет Валентин Васильевич. — До 1990 года им не придавалось особого значения, но в связи с моими собственными архивными находками, в частности счетов, выяснилось, что инвентарный номер является важнейшим признаком атрибуции, позволяет не только установить принадлежность изделия фирме Фаберже, но определить время и место его изготовления. Я видел несколько тысяч номеров и не вижу причин неприятия клейма на яйце Метцгера, как это делает мистер Дэйл. Начертание и следы исторического бытования указывают на подлинность номера. А то, что егопрежде не находили, говорит лишь о том, что попросту не искали…

— Кроме того, — продолжает мой собеседник, — в конце прошлого года, за два месяца до суда, на «нашем» яйце были обнаружены фрагменты клейм: российского пробирного с цифрами «88», что означает пробу серебра, соответствующую 916-й метрической, а также фирмы «Фаберже».

К тому же на часовом механизме написано по-французски: «Генри Мозер и Ко, Санкт-Петербург», что означает: он изготовлен здесь! А ведь Стивен Дэйл утверждал, будто яйцо сделано где-то в Европе, а футляр с логотипами Фаберже подобран к нему уже после.

Но хотя атрибуция раритета таким специалистом с мировым именем, как наш соотечественник и земляк Валентин Скурлов, в итоге судьей под сомнение поставлена не была, он присудил выплатить владельцу бесповоротно испорченного шедевра сущие пустяки, словно это может компенсировать потерю человечеством ценности, каких в мире очень и очень мало.

Жабский А.

Санкт-Петербургские ведомости. 28 июля 2008 г.

Статья публикуется с сокращениями

Комментарий

Для того чтобы была понятна ситуация в судебном деле «Камидиан против Ллойда» (Английский Королевский суд, январь 2008 г.), уточним некоторые моменты.

В августе 1999 г. организаторы выставки «Фаберже-2000» в Вилмингтоне (США) Геза фон Габсбург и Александр Солодкофф приезжали в Санкт-Петербург и просили у меня подтверждения о подлинности происхождения шедевра Фаберже — часов д-ра Метцгера в форме пасхального яйца.

Несмотря на то, что в моей справке речь шла об яйце-часах, Солодкофф и Габсбург в аннотации каталога написали, что это «каминные часы», что снижало их статус.

Александр Солодкофф как организатор выставки долгое время не высылал документа о приемке предмета и страховке, поскольку уже знал о поломке предмета в Лондоне и безуспешно пытался его починить. В июле 2000 г. выслал договор страховки на сумму 2,5 млн долларов. По курсу в фунтах стерлингов это должно было составлять 1,66 млн фунтов, но документ был составлен на 1,497 млн фунтов. В сентябре 2000 г. Мишель Камидиан, владелец предмета, прибыл на открытие выставки в США. Поломка не была замечена, хотя организаторы об этом знали. Через 20 дней после отъезда из Америки Камидиан получает уведомление, что один бутон у букета отломан. В том же письме было предложено реставрировать предмет в Америке, тогда выплата клиенту составит 10% от страховки. Когда владелец отказался от реставрации в Америке, предложив ремонт в Англии, организатор отказался, снизив в таком случае выплату страховки в размере 5%. При возвращении изделия из Америки в Англию оказалось, что помимо бутона на этот раз сломаны два стебля. Агент страховки уверил, что ущерб будет возмещен. Предлагалось выбрать двух экспертов. Камидиан выбрал Гезу фон Габсбурга и Александра Солодкофф. Солодкофф приехал в Лондон по поручению страховой компании, оценил ущерб в 15–20%, но агенту страховки сказал, что ущерб составляет 30–50%, и агент страховки прислал в головной офис «Ллойда» письмо о возможности выплаты 1,25 млн долларов.

Страховая кампания послала изделие в реставрационную мастерскую. Реставратор нашел якобы следы пайки, как будто изделие уже ранее ремонтировалось. В таком случае страховая компания отказывалась платить ущерб. Камидиан приехал в Лондон, посетил реставратора и просил его дать разъяснения, после чего тот сделал исправление в своем рапорте и написал, что пайка ни при чем, вещь пострадала от шокового удара. Страховка в 2006 г. в ходе судебного разбирательства предлагала Камидиану выплатить ущерб в сумме 6000 фунтов. В июле 2007 г. страховка предлагала выплату уже 75 000 фунтов. Камидиан не согласился, поскольку за шесть лет судебного процесса уже потратил на адвокатов на порядок больше. Только через семь лет в процессе судебного разбирательства выяснилось, что предмет был сломан еще в Лондоне. Александр Солодкофф принял решение не ставить в известность владельца и попробовал самостоятельно отреставрировать изделие. Вот откуда взялись следы пайки.

26 ноября 2007 г. на изделии были обнаружены фрагменты клейм (что очень важно — под золочением), а в деле уже были фотографии еще 2000 г., где они просматривались.

Судья Томлинсон (решение от июня 2008 г.) не принял во внимание рапорт судебного эксперта Бойса с зафиксированной идентификацией клейм.

Как выяснилось из дела, в 2000 г. г-н Солодкофф подделал подпись Камидиана на договоре о передаче предмета на выставку перед его отправкой из Лондона в Америку. Позднее Солодкофф утверждал, что это он расписался за Камидиана вариантом своей подписи по-арабски «Искандар».

Эксперт со стороны Ллойда, г-н Стивен Дэйл, в своем рапорте не зафиксировал наличие на часах слова «Санкт-Петербург» в составе гравированной надписи по-французски «Г. Мозер. Санкт- Петербург». Он же утверждал, что предмет исполнен в Европе, а футляр предмета принадлежит совсем другому изделию и подобран под яйцо-часы. При осмотре в 2004 г. Дэйл не заметил также инвентарного номера, хотя о номере было известно еще в 1998–1999 гг. и на выставке 2000 г., о чем было написано в аннотации. На основании такого осмотра судья Томлинсон высказал предположение в возможном нанесении номера после 1998 г. (параграф 111 решения судьи).

Дэйл утверждал, что номер должен быть только четырехзначным, но никак не пятизначным, что не соответствовало найденному нами «алгоритму нанесения инвентарных номеров фирмой Фаберже», о чем было доложено мною на судебном заседании. Будучи экспертом со стороны Ллойда, г-н Дэйл делал все возможное, чтобы исказить истину.

Г-н Геза фон Габсбург в 1994 г. утверждал в статье в американском журнале «Арт и Окшен», что часы

д-ра Метцгера являются фальшивкой, но уже

в 1999 г. просил дать их на выставку, где предмет демонстрировался в числе 20 топ-лотов (всего было на выставке 1400 предметов). Тот же Габсбург утверждал, что Мозер покинул Россию в 1840-х гг., поэтому не мог работать в России. Однако общеизвестно, что фирма «Мозер» в Санкт-Петербурге (Петрограде) работала по адресу: Невский проспект, 26 вплоть до 1917 г. и получила звание поставщика Высочайшего Двора в 1913 г. Г-н Габсбург очень не хотел выступать на суде в роли обвиняемого и даже предлагал деньги за отказ от привлечения его к суду. Вне суда он везде заявлял, что «конечно, во всем виноват Солодкофф». Свидетель со стороны Габсбурга и Солодкофф — г-н Ружников (арт-дилер, США) давал по телемосту показания, диаметрально противоположные егописьменному докладу. Так, в показаниях суду Ружников утверждал, что сразу понял, что «предмет д-ра Метцгера — фальшивка», а в письменном рапорте суду подтверждал, что приезжал в Европу в 1999 г. и обсуждал возможность покупки предмета за 3,5 млн долларов для американского клиента, причем цену назначал сам Ружников.

Эксперт по металлу г-жа Беннет, защищавшая интересы Ллойда, была вызвана из Бельгии, как будто таких экспертов нет в Англии. Дама-эксперт заявила, что она является специалистом по археологическому металлу, но не по Фаберже. Рапорт г-жи Беннет был опровергнут заключением д-ра Ролингса. Несмотря на неопровержимые и неоспоримые доказательства подлинности предмета и его принадлежности фирме Фаберже, оппоненты со стороны страховки заявили, что яйцо-часы д-ра Метцгера являются работой австрийских мастеров. Это уже грубое искажение истории русского ювелирного искусства, истории фирмы Карла Фаберже. Обязанности кураторов выставки, в роли которых в 2000 г. выступали господа фон Габсбург и Солодкофф, включают в себя сохранение предметов, которые им дали во временное пользование владельцы. В данном случае г-да Габсбург и Солодкофф выступили в роли хранителей криминальной тайны. Они пытались скрыть поломку и следы самовольной починки предмета. Это уже граничит с обманом, который по справедливости должен караться законом.

Решение английского судьи Томлинсона о том, что «часы д-ра Метцгера не понесли никакого ущерба и что в любом случае страховка не должна платить, если даже будет уставлена подлинность происхождения предмета», является доказательством судейского самоуправства, искажением истины. Свое добавление о том, что «даже если будет доказана подлинность предмета», судья сделал много позже основного решения, для подстраховки, узнав, что нашлись потомки д-ра Метцгера, которые готовы утверждать, что сдавали подлинную семейную реликвию на аукцион Сотбис в Женеве в 1991 г.

Судья беспрецедентно долго готовил решение, в течение 4,5 месяца, и изложил его в 147 параграфах. Столь большой объем решения понадобился для того, чтобы запутать дело и исказить истину. Не были приняты во внимание мои доказательства подлинности предмета (наличие счета, оригинальность футляра, наличие инвентарного номера и фрагментов клейм, вновь обнаруженные исторические документы о деятельности великого доктора Метцгера в России). Доходило до того, что от меня требовалось доказательство, что д-р Метцгер вообще был в России, требовали предоставления ксерокопий архивных и литературных документов, нотариально заверенных, и т. д.

Публикации о предмете в журнале «Антиквариат» (2000) и «Петербург Карла Фаберже» (2004) не принимались экспертом Дэйлом во внимание как «недоступные западному читателю», хотя тираж изданий составлял 5000 экземпляров каждый. В защиту подлинности предмета и принадлежности его фирме Фаберже на суде выступила Татьяна Федоровна Фаберже. Эксперт К. Мартин (лондонская антикварная фирма «Иконостас») определил ущерб от поломки в 40–50% страховой суммы. К сожалению, не смог выступить на суде эксперт г-н Уильямс, который в 1991 году, будучи руководителем женевского отделения Сотбис, продавал эти часы-яйцо.

Свой отказ Х. Уильямс объяснил «нежеланием ссориться с могущественным Ллойдом».

В результате судья принял сторону «экспертов» страховки, которые утверждали, что это «не предмет фирмы Фаберже», и оценили его в 90 000 фунтов стерлингов.

Судья продлил процесс и вел его за счет истца, выясняя факт принадлежности спорного предмета, хотя по общим международным законам «обладать вещью означает владеть». Судья признал факт поломки и присудил выплатить потерпевшему г-ну Камидиану 1000 фунтов, в то же время присудил его выплатить страховке и господам Солодкофф и Габсбургу один миллион фунтов, включая все судебные издержки, и с целью погашения этих издержек наложил арест на имущество Камидиана. Вот такой справедливый «Высокий Королевский суд» в Лондоне. Судья побоялся прецедента, на котором строится английский суд. Он побоялся принять сторону истца и выплатить значительную сумму. Коллекционеры предметов искусства теперь делают выводы. Немалая сумма страховки вовсе не означает автоматической выплаты компенсации. Нанесен непоправимый ущерб не только шедевру Фаберже, нанесен колоссальный моральный ущерб делу организации выставок эксклюзивных предметов. Процесс в Лондоне «Камидиан против Ллойда» уже получил широкую огласку в прессе и в Интернете (смотри газеты «Известия», «Санкт-Петербургские ведомости»), в том числе в печати, связанной со страхованием. Журналист влиятельной французской газеты «Либерасьон» Венсен Носэ в номере от 6 августа 2008 г. обещал опубликовать результаты независимого журналистского расследования. Святой Благоверный князь Александр Невский сказал:

«Не в силе Бог, а в правде».

Мы верим, «Правда победит!».

Момент истории — момент истины

Долгие годы в литературе о Фаберже указывалась дата открытия магазина Карла Фаберже по адресу Большая Морская, 24 — 1900 год. Здание сейчас известно как «Дом Фаберже». Историограф фирмы Фаберже Валентин Скурлов свое время нашел докладную записку архитектора Карла Шмидта от 15 декабря 1900 года, в которой строитель дома просит разрешить продлить сроки установки строительных лесов на фасаде главного здания фирмы. Таким образом, сроки ввода в строй магазина явно сдвигались. И вот, просматривая петербургскую газету «Новое время» от 25 апреля 1901 года (8 мая по новому стилю) Валентин Скурлов нашел объявление от Карла Фаберже, в котором «Ювелир Его Императорского Величества» уведомляет почтеннейшую публику в том, что новый магазин фирмы по адресу Большая Морская улица, 24 откроется в первых числах мая 1901 года. Интересно, что официально звание «Придворный Ювелир» Карл Фаберже получил только в конце 1910 года.

© В. Скурлов,

Эксперт по оценке художественных ценностей Министерства культуры и массовых коммуникаций РФ, консультант Русского отдела Аукционного дома Кристи