Прогресс в искусстве.- Журнал ГОРОД, № 12, 2007. Из статьи М. Золотоносова. «Почему население Петербурга не любит новой архитектуры».

Те, кто обвиняет зрителя (покупателя, клиента) в косности и консерватизме, сами себя по умолчанию позиционирую (провозглашаю) приверженцами прогресса, движения вперёд. Одни консерваторы, другие прогрессисты. При этом прогресс сводится к замене старых изделий новыми, построенными на новой стилистике и с применением новых материалов. На этой основе и производится подмена понятий.
Прогресс в искусстве – вещь фиктивная, если было всё так просто, то Ананова надо установить в иерархии художественных ценностей выше Фаберже (что некоторыми и делается). То же касается и ювелирного искусства как вида искусства. С ювелирным искусством связаны новые материалы, технологии, здесь о прогрессе говорить можно, имея в виду эффективность сложение, сокращении сроков производства и т.д. Однако подменять этим прогрессом прогресс собственно в ювелирном искусстве – значит передёргивать карты.

Впрочем, я отнюдь не хочу отрицать остаточного существования в сознании многих эстетического консерватизма. Десятилетиями населению Петербурга настойчиво внушалась реальная ценность архитектурного наследия, вдалбливались догмы о величии и красоте Петербурга-Ленинграда, проверить которые было нетрудно – достаточно просто пройтись по центру города.
Всё это пока не распылилось бесследно даже несмотря на то, что «старых ленинградцев» вследствии миграции остаётся всё меньше в общем составе горожан, а «новым петербуржцам» исторический облик города уже не представляется бесспорной ценностью. Тем более что отдельные производители ведут выгодную для них пропаганду, нацеленную на внедрение идеологии разгружения исторического наследия, приучают к мысли, что кич – это нормально и прогрессивно.
Наши «антиконсерваторы» обычно пользуются ещё и таким аргументом. Архитекторы постоянно меняли город, начиная с XVIII века. «Город начала XIX века был совершенно не похож на Петербург начала XX века, тем более начала XXI века… Пётр I создавал новый город. Если вы объявляете себя продолжателями его традиций, постоянно делайте Петербург новым».
Здесь передернуты карты. С определённого момента, а именно с начала XX века, облик Петербурга уже сознаётся как самостоятельная ценность, нуждающаяся в охране. И тем изменений архитектурного облика замедляется, возникает активная архитектурная публицистика с протестами против бездумной застройки (в частности, архитектурного критика Г. Лукомского – смотри, к примеру, резко негативную рецензию на новопостроенное здание Этнографического музея: Об архитектуре Петербурга // Русская художественная летопись. 1912. № 5). На новом историческом витке, ценность города как такового была осознана в конце 1950-х – 1960-е годы, в связи с хрущёвским уничтожением. Поэтому сегодня заявлять, что Петербург-Ленинград перестраивался непрерывно и никому даже в голову не приходило его охранять, значит выдавать за истину то, что является всего лишь выгодой для архитектурно-строительной корпорации.