«Воспоминания дочери заведующего магазином Карла Фаберже»

Мы с Татьяной Фаберже встречались с Женей Гурье два раза, в 1994 и 1998 году. В возрасте 88 лет (1994 год) Женя Гурье еще водила автомобиль по сложным и заснеженным швейцарским горным трассам. Она всю жизнь работала переводчиком, имела собственное Бюро переводов, знала несколько языков. В 60 лет продала выгодно свой бизнес и проживала в симпатичном горном шале. Детей у неё не было.
Евгения (Женя) Михайловна Гурье родилась в Петербурге в 1906 году. Ее мать была украинка. Отец - швейцарец Михаил Антонович Гурье (1870- 1947), родом из Невшателя. Отец Михаила Антоновича торговал в России швейцарскими часами еще в 1870- х годах. Михаил Антонович рассказывал, как его отец ездил по Сибири,.от одной почтовой станции на лошадях до другой, железных дорог тогда не было.Чтобы спасаться от волков, ездили "с поросенком". Брали живого поросенка, и, когда волки выходили из леса, кидали им мешок с поросенком, а сами пускались вскачь до ближайшей почтовой станции, пока волки расправлялись с добычей.
Михаил Антонович с детства знал несколько языков, в том числе и русский. В возрасте 31 года, в 1901 году его, как образцового приказчика, Карл Фаберже пригласил к себе на работу в новый магазин на Большой Морской улице (Петербург). Зарплата была большая, у Гурье было в подчинении два десятка человек. Он отвечал также за лифт-сейф, исполненный берлинской фирмой «Арнхайм», который поднимался в межэтажное перекрытие на ночь, между первым и вторым этажом. На ночь корпус сейфа-лифта подключался к электрическому току. Для этого Михаил Антонович надевал резиновые рукавицы и резиновые калоши, потому что по рукояткам фидера бродили "блуждающие токи". Однажды он торопился, не надел резиновых калош и его здорово ударило током, отбросив к стене.
Несколько раз бывало, что царь Николай II вызывал из магазина Фаберже заведующего с подарками, например, с портсигарами для георгиевских кавалеров, Особенно часто это случалось в Первую мировую войну. После 12 часов ночи приезжал фельдегерь на автомобиле, Михаил Антнович ехал в магазин, набирал полный чемодан портсигаров и направлялись для вручения в Зимний дворец.
Гурье был маленького роста, Николай II звал его "маленький Гурье".
Иногда император обсуждал с Гурье проекты изделий, потому что Михаил Антнович прекрасно разбирался в психологии покупателей и умел быть приятным для любого клиента.
Михаилу Антоновичу подчинялся швейцар. Звали его Сергей, из дворцовых жандармов. Он был огромного роста и у него была феноменальная зрительная память. Он помнил всех клиентов по имени-отчеству и по титулу, даже если они приезжали десять лет назад. Сергей обладал зычным голосом, и не успевала графиня выйти из своих роскошных саней или автомобиля, Сергей зычным басов провозглашал на всю Большую Морскую улицу: "Графиня Орлова!". За это он получал хорошие чаевые, а графиня входила в магазин в хорошем расположении духа, что немаловажно для совершения выгодной для магазина сделки.
Раз в год в Зимнем дворце проводились рождественские балы. На них съезжались тысячи приглашенных. Балы продолжались несколько дней. Пока гости танцевали, лакеи сторожили шубы и перемалывали косточки господам. Сергей внимально слушал эти разговоры и знал все о закулисной и интимной жизни всего петербургского бомонда! После бала он приходил в магазин, и они запирались вместе с Карлом Фаберже на несколько часов, Зато Карл Густавович всегда знал, какая новая пассия из танцовщиц у кавалергарда или кирасира, которые приходили выбирать украшение из драгоценных камней, и мог порекомендовать кавалеру зеленые изумруды для рыжеволосой красавицы. Также он мог посоветовать молодой барыне подарок для блестящего морского офицера. "Вот так в старину изучали спрос", резюмировала Евгения Михайловна Гурье.
Мы жили в Швеции пять лет, с сентября 1917 по 1922 год. Отец работал заведующим магазином у Василия Андреевича Болина, московского шведа, в 1916 году открывшего в Стокгольме ювелирный магазин. В 1922 году дела у Болина покатились вниз. Он сказал Михаилу Антновичу: "Я не могу платить Вам такие большие деньги, но и маленькие тоже не могу, поскольку Вы - выдающийся специалист". Гурье вернулся в 1922 г. на родину в Швейцарию, где у него была случайная работа. Он был, как многие в окружении Фаберже, заядлым филателистом. Живя в Швеции Женя Гурье изучила шведский, а также английский языки – гимназия была первоклассная. Французский и немецкий она знала с детства, равно как и русский. После возвращения в 1922 г- в Швейцарию, они вспоминали золотые времена в России. Особенно Женя горевала насчет своей новой беличьей шубки, которую отец подарил ей в сентябре 1917 года. Шуба осталась в России, а зимы в Швеции и Швейцарии были холодные. Сестра матери, которая поселилась в их квартире, сообщала в письме из Петрограда, что этажом выше поселилась комиссар Александра Колонтай.
Сама Женя (eй было 11 лет) гуляя по своей Большой Дворянской от своего дома 22 (постройка архитектора Карла Шмидта, двоюродного племянника Карла Фаберже) до дома 4 - особняка Кшесинской, видела в апреле 1917 года толпы людей, которые внимали оратору на балконе. Отец объяснил ей, что это большевик Ленин.
> Выехала семья Гурие из Петриграда в сентябре 1917 года. Перевозить семью /папа, мама, дочь/ на Финляндский вокзал приехал хороший знакомый отца, личный шофер вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Он прибыл на роскошном автомобиле царицы. Странно, но с его бортов так и не смыли большой императорский герб. Шофер возил раньше Михаила Антоновича Гурье в Аничков дворец и в Гатчину, к императрице Марии Федоровне. Маленькая Женя на всю жизнь запомнила запах кожаной куртки шофера и его кожаные краги. По этому запаху таможенники Европы безошибочно отличали русских путещественников, даже если они были одеты по-европейски и говорили не по-русски. Дело в том, что русская кожа пропитывалась для усиления водостойкости жиром на осмове ворвани, чего не употребляли в Еврппе.
Прощаясь, личный шофер императрицы пожал по-швейцарски руку всем отьезжающим. Обычая пожимать руки в России не было, слишком демократично. Это пришло с революцией. Шофер сказал: <Правильно делаете, что уезжаете, скоро у нас будет плохо>. С шиком доехала семья Гурье до деревянных дебаркадеров Финляндского вокзала. По дороге шофер сигналил в резиновую грушу, прохожие шарахались от огромного автомобиля как черти от ладана. Оказывается, весь город знал звук царского клаксона.
Он был мудрым, этот шофер, <Мы собирались уехать ненадолго, а оказалось, что на всегда>.
В роскошной 7-комнатной квартире Фаберже поселилась сестра матери. Ее муж был морской офицер. Во время Февральской революции озверевшие матросы в Кронштадте выкололи ему глаза. Родная тетя Жени Гурие /сестра матери/ писала в Стокгольм, что горничная и ее жених-матрос /наверно тот – из Кронштадта/ обьявили себя хозяевами квартиры. Они сели в кресла в гостиной и горничная торжественно обьявила: , что они и сделали. Maтрос стал опустошать запасы коллекционных вин. Затем матрос снял со стены и отнес в ломбард коллекцию орденов, принадлежавшую Михаилу Антоновичу Гурье. Среди них
был орден Почетного легиона, который получил часовщик - прадед Михаила Гурье за то, что предоставил ночлег Наполеону, когда французский император ночевал в Невшателе. Эта кровать до сих пор хранится в Музее часов города Невшателя.

Вот что рассказала дочь заведующего магазином Фаберже в Петербурге.
<Архив Валентина Скурлова>, записи 1994 и 1996 гг.