Писатель Николай Никитин.

Писатель Николай Никитин. «Потерянный Рембрант». Про Агафона Карловича Фаберже в середине 1920-х гг.

  В ноябре 1998 г. Татьяна Фёдоровна Фаберже была гостем петербургского объединения «Русские самоцветы». Генеральный директор объединения А.С. Горыня выдели нам  комфортабельный  миниавтобус и мы поехали смотреть в Комарово дачу Агафона Фаберже. По дороге  шофёр  Володя рассказал нам о книге писателя Никитина «Потерянный Рембрант», где в качестве одного из героев выведен Агафон Фаберже.  Вот какие в Петербурге образованные  водители – любители истории.  Этот малоизвестный  для фабержеведов факт следовало проверить. И вот, что выяснилось.

Писатель Николай Никитин (1895 -1962),  видный представитель группы «Серапионовы  братья» написал  повесть «Потерянный Рембрант», которая была издана в библиотеке  журнала «Огонёк» в 1936 году (так совпало – к  60-летию  Агафона Карловича Фаберже?).

Сюжет такой.  Талантливый художник-реставраторШамшинв Ленинграде в  1929 году рисует копию с картины Рембранта, да так ловко, что прожженный антиквар Семён Брук, пользуясь затруднительным положением  живописца предлагает ему продать «Рембранта»   в качестве  настоящего, богатому коллекционеру Агафону Бержере  (так!). Через некоторое время художник узнает, что  его полотно продано за рубежом за 100 000 долл. Он пытается протестовать, но поздно. Кто  поверит, ведь экспертизу проводили  авторитетный антиквар Агафон Бержере, московский профессорВострецов  и берлинский  доктор наук  Боде.

Какую отсюда можно вынести мораль?  Сюжет в какой –то степени напоминает  гоголевский «Портрет» - об ответственности художника перед Богом, совестью и собственным талантом.  Выводов много, и по части профессиональной этики художника и по части нечистоплотности антикваров, торгующих подделками – сколько таких историй можно напомнить возрождённому антикварному рынку России, но нас больше интересует персонаж по фамилии  Бержере, тем более что некоторые жизненные обстоятельства Агафона Карловича Фаберже удивительно точно отражены в повести. Напомним, что писатель Никитин явно был связан с деятелями Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контр-революцией и саботажем ещё на заре  молодости Советского государства, когда служил в 1918-1921 гг. добровольцем в Красной Армии,  а в 1923 году имел четырёхмесячную  командировку в Лондон, вместе с писателем Б. Пильняком, в качестве  сотрудника Советского торгового представительства.  Возможно,  ли это для простого советского человека,  лояльного к режиму?  Без разрешения соответствующих органов, такой поездки состояться не могло.  В 1923-1925 гг. – Никитин сотрудник газеты «Петроградская (Ленинградская) правда».  Думается, старые друзья из  компетентных органов «подсказали» Николаю Никитину сюжет,  и  повесть, где в качестве отрицательного персонажа изображён «враг Советской власти» Агафон Фаберже, была некоторым отпущением грехов писателю за пребывание в сомнительной с точки зрения коммунистической идеологии группе «Серапионовыбратья».   Название группы происходит от одноимённого романа Э.-Т.-А.  Гофмана, идеология группы – отказ от объективной действительности, уход в мир свободного воображения.  Традиционным  серапионовым приветствием было : «Здравствуй,  брат! Писать очень трудно!».  Никитин был не последним членом в этой группе, просуществовавшей  более пяти лет (1921-1926 гг.)

Николай Никитин – писатель талантливый.  Это понятно  по прочтении повести «Потерянный Рембрант», которая, к нашему удивлению,  не упоминается в списке литературных достижений автора. В 1930 г. Никитин написал роман «Шпион», обнаружив тягу к авантюрному сюжету. По оценке пролетарских критиков, роман получился «художественно бледным и спорным».  Критики отмечали, что «успехи индустриализации СССР, оказавшие решающее влияние на развитие советской литературы выправляют и творческое развитие Никитина»». В пьесе «Линия огня» (1931) Никитин п показал строительство энергетической установки, создал образы большевиков. «В творческом развитии Никитина пьеса играет несомненно положительную роль, свидетельствующую о стремлении писателя включиться свои творчеством в социалистическое строительство. Но говорить о завершении идейно-художественной перестройки ещё преждевременно» (критик А. Гурвич. «Линия огня» // Советский театр, 1931. № 7). На конференции Всероскомдрама (1931) Никитин заявил: «Чем ближе художник связан со своим классом, тем талантливее и сильнее его песня». Вопрос в том – с каким классом отождествлял писатель своё творчество? После образования Союза советских писателей, Никитин, с целью зафиксировать свою лояльность, создаёт повесть «Потерянный Рембрант». Писатель  не был репрессирован,  в 1951 г. получил Сталинскую премию 2 степени за роман «Северная Аврора» на тему гражданской войны и интервенции в Архангельске.

Валентин Скурлов, июль 2011 г.

Николай Никитин. Избранное в 2-х томах. М.: 1959.

    «Потерянный Рембрант». Повесть, 1935 год.

:

     «Шёл 1929 год. Легальные миллионеры платили сотни тысяч  подоходного налога. Доход был высок и очевиден. Запад заключал концессии. Всё препятствовало предметам роскоши. Антиквары блаженствовали. Их связи так же, как некогда и связи масонов, тянулись через рубежи, нарушая все конвенции и все кордоны. Антиквпары Лондона через финских и немецких антикваров посылали в Росию свои тайные заказы. Контрабандисты и консульства выполняли поручения. НО всё кончается, всё истекает. Впереди стояла опасность… и вожаки антикваров мечтали о редких вещах. Отчасти, чтобы рассеяться, отчасти, чтобы подтолкнуть энергию своих агентов, Семён Семёнович Брук, ленинградский антиквар, решил устроить пирушку». На пирушке художник Шамшин сообщает Бруку, что существует картина Рембранта.  На самом деле это были его талантливые штудии на тему Рембранта.

Антиквар Бержере назначает художнику Шамшину встречу в «Европейской».

    «Ровно в два часа  Шамшин вошёл в ресторан «Европейской гостиницы». Официанты, одетые в белые куртки и белые брюки, толклись без дела. Зал был освещён только одной люстрой. В самом конце зала, под эстрадой, скрывшись за вазочкой с цветами, сидел у столика немолодой человек, сухой, коренастый, с коротенькими, почти выстриженными усиками и гладкими, приклеенными волосами. На нём был жилет бутылочного цвета. Стоячий крахмальный воротничок повязан узким чёрным галстуком. Синий абажур скрывал выражение его лица. Этого человека знали все. Агафон Бержере, полуфранцкуз- полуголландец, получив от своего отца, выходца из Голландии (продажа полотна в Голландии, Лидия Трейберг – В.С.), небольшое дело, развернул его до европейских масштабов. Драгоценности, дорогие камни, украшения, ювелирные работы, статуэтки зверей, выточенные из минералов, - все эти вещи с маркой Агафона Фаберже всюду в мире считались первоклассными. Собственно, биография знаменитого ювелира была довольно банальной: мраморный дом на Морской, двуглавый орёл поставщика его величества, одна, законная, семья в апартаментах, другая, незаконная, в скромном доме на набережной Мойки, у Крестовского яхт-клуба яхта ((яхта  «Голконда» - В.С.), в Левашово богатый особняк (загородный дом – в Левашово-Осиновой  Роще – В.С.), наполненный коллекциями и т.д.

    Семнадцатый год прихлопнул всё великолепие Агафона Бержере. Законная жена с детьми отправились в Париж (в Европу – В.С.). Агафон  переселился к незаконной, записался с ней в заксе и занялся антиквариатом. Девять раз его сажали, девять раз он выходил. К революции он относился точно к погоде. Даже в камерах он вытачивал перочинным ножичком деревянные мунштучки и ставил свою марку (алюминиевая кружка с автографом Агафона в московской тюрьме  – В.С.). Находились любители, за эту дрянь платили деньги…»

       Художник Шамшин спрашивает Агафона:

     - Зачем же вы остались жить у нас? – нарочно подчёркивая, спросил Шамшин.

   - Видите ли… - Агафон загадочно улыбнулся. – Мне необходим воздух революции… Да, да, не удивляйтесь. В эпоху войн и революций рождаются великие антиквары. Они живут в тылах  и…

   - Грабят! – смеясь, закончил Шамшин.

 -  - Смело сказано! Если хотите – да… Если хотите – нет… Я покупаю! «.

Бержере предложил Шамшину поехать с ним отужинать во Владимирский клуб.  По дороге Бержере  забавлял анекдотами из жизни старого балета.

   «Явас сейчас развлеку. Бержере вытащил из кармана замечательной работы золотую табакерку и подпал её Шамшину:   

- Откройте.

Шамшин приоткрыл крышечку. В табакерке лежала маленькая горсть камней, они сияли гранями и радугой.

   - Здесь на  двести тысяч, прекраснейшие образцы! Шепнул Бержере. – Я никогда в жизни не расстаюсь с этой табакеркой, конечно, за исключением тюрьмы. Мне необходимо рассматривать и чувствовать эти камни. Я постоянно тренирую свой глаз и свои пальцы. Так же и в жизни надо ничего бояться, надо тренировать себя, чтобы чувствовать случай. Успех, победу, славу имеет только тот, кто стремится им навстречу. Человек, чувствующий случай…

   - …Почти бог! – зло подхватил Шамшин.

Бережере рассмеялся:

 - Просто бог… Так думал Франс». (Комментарий.  Акад. А.Е. Ферсман сообщает, что Агафон Фаберже действительно носил с собой портсигар с лучшими камнями, среди которых был знаменитый «синий бриллиант». Акад.  С. Лихачев сообщал, что видел на  пляже  в Келломяках (1913?) , как Агафон Фаберже показывал его отцу  бриллианты из портсигара – В.С.).

   Подруга  Лялька сообщает Шамшину , что «Бержере смотался за границу…Разве ты не знал?

   Лица у гостей вытянулись. Это не смутило её.

   - Неужели вы не знали? – сказала она необычайно звонко. – Этой осенью!

Шамшинпокраснел. Кто-то из гостей заинтересовался: каким  же образом сбежал Бержере?

     - Ну, мне это неизвестно. Не я его переправляла! – опять засмеялась Лялька. – Мне говорили, что на яхте из Дубков… Прямо в Териоки! Решительный мужик.

     Крепко стиснув Шамина за плечи, она ему шепнула:

    - Юсуп сказал, что Бержере увёз твою картину… туда!»

   Антиквар Брук сообщает Шамшину новость о его картине:

     « - Агафон увёз её в Берлин. Она была на экспертизе у доктора Боде, и он признал её Рембрантом тридцатых годов. Два мировых коллекционера- рембрандистов спорили о ней… А купил какой-то третий дурак! Теперь она ушла в Америку за сто тысяч долларов! (Двести тысяч золотых рублей, а Агафон Бержере купил её за пятьдесят тысяч – В.С.). Какой ужас! А я с Агафона получил только пять тысяч комиссии… Зачем ты обманул меня?

   - Врёшь! Картина моя!

   - Твоя? – Брук зло улыбнулся. – Интересно. Почему же она твоя? Я слыхал уже это. – Брук махнул рукой. – Если это даже так, надо доказать… А теперь трудно доказывать…»