Фаберже и Эстония.
Первым в Эстонию прибыл из Шведта-на-Одере, Германия столярных дел мастер Петер-Карл ФАБЕРЖЕ (Февриер). 19 декабря 1794 года Петер-Карл записан в Ремесленной управе Пернау (теперь Пярну) как столярных дел мастер (не плотник!). Родился в Шведте 27 мая 1768 года, умер 2 июня 1858 года и похоронен в Пярну в . В 17 января 1796 года столяр в Халлисте женится на дочери купца из Валка Марии-Луизе Эльснер, мать которой была Гертруда Хелена, дворянка из рода прибалтийских немцев Фабрициус. Мария Луиза родилась 15 сентября 1776 года и умерла в Пярну 17 февряля 1855 года. Тесть столяра Иоганн Готтлиб Эльснер был купцом первой гильдии, белокожевенник и в дальнейшем стал членом городской ратуши в Пярну. Белая кожа потреблялась в армии, и тесть был богатым человеком.
От брака столяра с дочерью купца родилась 20 июня 1798 года Мария Каролина Фаберже, которая 20 декабря 1830 года в Пярну вышла замуж за Генриха (Найнриха) Готтлиба Реймерса . Генрих Реймерс записан в Ремесленной управе Пярну 30 декабря 1820 года как мастер-портной. Отец Ремерса Иоганн Фридрих Реймер (Реймерт), балтийский немец из Кенигсберга, записан в Ратушной книге Пярну 20 мая 1792 года, умер в Пярну 26 ноября 1832 года, в возрасте 58 лет. Женат в Пярну 1 июня 1793 года на Елене Отто, которая умерла 3 октября 1802 года, в возрасте 30 лет. Отец её сапожник Иоганн Христиан Отто из Оберпален.
Вторая дочь столяра Фаберже и Марии Луизы Фаберже (урождённой Эльснер) была Якобина Каролина. Родилась 4 октября 1805 года, умерла 19 мая 1900 года. Вышла замуж 25 июля 1826 года за Иоганна Людвига Энгельгардта, титулярного советника.
Третья дочь Агата Эмилия родилась 24 января 1808 г., умерла в 1895 году. Вышла замуж 30 декабря 1827 года за Готтлиба Фридриха Венига, учителя музыки в Ревале. У них было много детей, среди них профессор исторической живописи императорской Академии художеств, Действительный статский советник Карл Богданович Вениг (1839-1908 год). Это дворюродный брат ювелира Карла Фаберже. Одна из дочерей вышла замуж за инженера Карла Шмидта. У них в 1866 году родился сын Карл Карлович Шмидт, двоюродный племянник Карла Фаберже. Карл Карлович Шмидт окончил Академию художеств, архитектор, стал академиком, выстроил много домов в Петербурге, в том числе построил в 1899-1900 гг. дом фирмы Фаберже в Петербурге на Большой Морской улице, 24.
Последним у Фаберже родился в Пярну 18 февраля 1814 года сын Петер Густав (Густав Петрович) ФАБЕРЖЕ, отец будущего великого ювелира. Умер в Дрездене в 1894 году. В августе 1842 года открыл фирму (магазин и мастерскую) в доме 11 по Большой морской улице в Санкт-Петербурге. Купец 3-ей гильдии. В октябре (ноябре?) 1842 года в Пярну женился на дочери живописца с Санкт-Петербурга Шарлотте Юнгштедт (1820-1903). Её отец Карл Юнгштедт (1801-1860) шведского происхождения, по некоторым данным с острова Гогланд, преподавал в Петербурге живопись. Среди его учеников Богдан Виллевальде. В 1854 году Карл Юнгштедт владел в Петербурге фотографией. Имел пять дочерей, которых всех выдал замуж.
Вполне вероятно, что маленький Карл Густавович Фаберже мог приезжать в Пяру к своему дедушке-столяру. Карл Фаберже родился 18 (30 по новому стилю) мая 1846 года.
ЦЕЙДЛЕР Клара Федоровна.
1875 (Валк, Лифляндской губернии, ныне Валга, Эстония) – сентябрь 1951 (Швеция). Акварелист.
Дочь профессора философии. Училась в гимназии в Валке, затем в Центральном училище технического рисования бар. Штиглица (1894-1902). В 1900-1910 гг. преподавала рисование в частной гимназии, в ЦУТР бар. Штиглица, в Еленинском и Смольном институтах (вела курс «рисование цветов»), вела класс акварели в Рисовальной школе Императорского Общества поощрения художеств (с 1912). Работала для фирмы Фаберже, специализировалась на акварельной миниатюре в цветах. Состояла действительным членом Русского художественно-промышленного общества (с 1904). Участвовала в выставках Товарищества независимых.
В январе 1918, как уроженка Эстонии, выехала на родину и поселилась в Ревеле (талине). В 1920-1930-е преподавала в таллиннской Художественно-промышленной школе. В 1930-е получала заказы в Королевском дворце в Стокгольме; Несколько работ приобрел король Густав V.
В 1940 выехала в Германию. С 1948 жила в Швеции.
Литература:
Т.Фаберже, А.Горыня, В.Скурлов. Фаберже и петербургские ювелиры, СПб, 1997.
Макаренко Н. Школа Императорского Общества поощрения художеств. 1839-1914. Пг., с.115.
Рерих Н.К. Их литературного наследия / Под ред.М.Т.Кузьминой. М., 1974, сс.101, 511.
Фон МИКВИЦ Габриэдь Вильгельмович. Доверенный фирмы Фаберже в 1900-1910 гг. Родом из Везенберга (Раквере, Эстония), где умер в начале 1920 гг. В Петербурге проживал доме архитектора К.К.Шмидта (двоюродного племянника Карла Фаберже) по адресу: Перекупной пер., 12.
Брат – дворянин Борис Вильгельмович фон Миквиц, председатель правления Товарищества Невской Ниточной мануфактуры, с 1911 года – коммерции советник.
ТУЛЬМЕТС Ян (Иван) Гансович (род. 1886). Бухгалтер конторы Петербургского (Петроградского) отделения фирмы Фаберже. Проживал в доме Фаберже (Морская улица, 24) еще летом 1919 года.
ТИМУС Август Карлович (1865-после 1918). Скульптор Петербургского отделения фирмы Фаберже. Крестьянин Везенбергского уезда Эстляндской губернии. Три года учился в Рисовальной школе Императорского Общества поощрения художеств, закончил в 1896 году Императорскую Академию художеств.. В 1897 г. принят на Императорский фарфоровый завод, старший техник. С 1912 г. – на пенсии. Очевидно с 1897 г. работает для фирмы Фаберже, специализируясь на анималистике. В 1903 г. фотография Тимуса помещена в альбом фирмы Фаберже, исполненный к 200-летию Санкт-Петербурга. В 1918 г. один из основателей Общества скульпторов в Петрограде.
МАРИПУУ Альфред Карлович. Исполнял дубовые футляры в Петербурге, работал для фирмы Фаберже.
КУУЛА Кале. Подмастерье у золотых дел мастера Виктора Ааарне, после 1904 г. работал у преемника Аарне - мастера Армфельдта.
ТАММЕРМАН Иоанна (1882-1930). Дочь купца из Эстонии. Вышла замуж в 1904 году за Александра Карловича Фаберже. В 1912 году родился сын Александр Александрович Фаберже (1912-1988). В эмиграции проживала в Швейцарии и Франции, получила эстонский паспорт.
СЕУЛЬ (САУЛЬ) Иван. Мастер-ювелир в Москоском отделении фирмы. По другим сведениям: художник фирмы.Есть член Союза художников Иван Сауль в Москве в 1936.
ЮРИССОН Освальд. Сотрудник мастерской Хольмстрема. У него были альбомы рисунков мастерской Хольмстрема, которые он предлагал Евгению Фаберже в 1946 г. Евгений Фаберже ответил недоуменно: «Почему я должен выкупать собственные вещи?". В 1980 г. Юриссон продал альбомы Кеннету Сноуману, который выпустил на основе этих альбомов книгу (1984).
ГАЛЬНБЕК Иван Андреевич (1855-1934). Родился в семье пастора на острове Эзель. Окончил императорскую Академию художеств в 1879 году по специальности архитектура. Работал 40 лет старшим библиотекарем Училища барона Штиглица и преподавателем рисунка. Один из учредителей Русского художественно-промышленного общества в Петербурге (1904). Первый председатель этого общества (1904-1908). Активно сотрудничал с фирмой Фаберже и с фарфоровой фирмой «Братья Корниловы» в качестве дизайнера. Имел много детей. Три загородных дома располагались в Левашово, где в 1907 году Иван Гальнбек построил загородный дом для Агафона Карловича Фаберже, расширив втрое первую постройку 1900 года, осуществлённую архитектором Карлом Шмидтом.
среда, 28 января 2009 г.
ЭМИГРАЦИЯ.
Материалы для книги «Фаберже в революции и эмиграции».
=Художник ЯРЕМИЧ. О нем. См. его мемуары.
= Как надо делать книгу о ФАБЕРЖЕ:
Георгий И.Нарбут работал в геральдике и в Капитуле орденов, разрабатывал шрифты.
Журнал «Аргонавты», № 1, 1923:
Значение Нарбута в том, что приняв графические навыки «Мира Искусства», покорный своему призванию, он с истинным героизмом все силы и способности направил на борьбу с упадком внешней художественности книги и стремился создать книгу, как произведение искусства, законченное и цельное, от переплета до последней концовки.
1916 год. Издательство Главного Штаба возглавлял А.А.Рудановский, опытный антиквар, вращавшийся в высших сферах, гвардейский офицер, часто бывавший в Царском Селе по делам продажи античных вещей и русской старины, которым тогда в Царском Селе бредили.
= Журнал АРГОНАВТЫ, № 1. 1923, с.27-36. Э.Голлербах. Миниатюры К.Сомова и С.Чехонина.
Барон Н.Врангель в своей книге «Миниатюра в России» (130 экз., 1909. «Старые годы») заканчивает перечень минитюристов упоминаем о работах М.А.Зичи. По словам Врангеля, Зичи был последним русским миниатюристом, который, «как яркий фейерверк, вспыхнул и озарил умирающее искусство». Его миниатюры критик относит к лучшим работам этого рода. «Он умер и с тех пор никто не пишет миниатюр».
Такая оценка кажется нам совершенно ошибочной. Виртуозный, но пошловатый иллюстратор Зичи едва ли был завершителем миниатюрного искусства в России (хотя некоторые его произведения очень тонки).
В наше время существует целый ряд художников, в работах которых возрождается искусство миниатюры, пережившее в конце прошлого столетия состояние резкого упадка.
Не следует забывать и о народной миниатюре: ростовские «финифтяники», некоторые иконописцы и «лукутинцы» достигали большого мастерства в миниатюрных изображениях. Ростовские «финифтяники» оказали немалое влияние на Чехонина.
К.А.Сомов и С.В.Чехонин – виднейшие в наше время представители искусства миниатюры. Известны также миниатюры Ф.Захарова, Е.Белухи, М.Курилко, М.Фармаковского, Блазнова и др. Их работам автор предпологает посвятить особый очерк.
(С.В.Чехонин в 1913-1917 гг. был руководителем Ростовской финифтяной школы.
= 11 марта 1922 г. Президиум коллегии Главпрофобра по докладу Д.П.Щтеренберга постановил слить Академию со школою Штиглица.
= П 32/94 Изобразительное искусство, № 1. Журнал отдела Изобразительных искусств Комиссариата народного просвещения, Петербург, 1919.
Стр.25-26: Статья О.М.Брик «Художник и Коммуна».
Стр. 27, 28, 30: Статья К.Малевича
Стр. 64-65: Петергофская фабрика
Стр. 6-: Государственная художественная металлическая мастерская при фабрике «ФАБЕРЖЕ» в Москве.
Ирина Одоевцева. На берегах Сены.
С.58: «Именитые» эмигранты во главе с Густавом Нобелем и Кунжунцевым вели пропаганду за Нобелевскую премию – Бунину.
С.65: Мережковский говорил, что биографии писателей и поэтов, как и воспоминания о них, чаще всего превращаются не в цветы, а в тяжелые камни, падающие на их могилу и придавливающие ее. Что о поэтах и писателях должны писать только поэты и писатели, и то далеко не все. И тут часто такие биографии и воспоминания становятся памятниками не тем, о еком они пишутся, а авторам их: «Я и Толстой. Я и Пушкин. Я и Блок. Я и русская поэзия». В подтверждение своего права выдвигать себя на первое место приводятся письма друзей и почитателей».
С.218: «белокаменные» (первопрестольные) мастера
«Жребий русского ювелира».
С.195: Судьбы эмигрантов – это цикл трагедий.
Ирина Одоевцева. На берегах Невы. М., Художественная литература, 1988.
С.168:
Блок сочинил «о встрече с девой с ногами, как поленья, с глазами, сияющими как ацетилен», одетою в каракулевый сак, который
… В дни победы
Матрос, краса Ии гордость флота,
С буржуйки вместе с кожей снял.
Б.В.Геруа. Воспоминания о моей жизни, Париж, 1969, т.1.
С.37: (Императрица Александра Федоровна, 1894)
«Прекрасные глаза ее обещали доброту, но в них вместо живой искры светился лишь притушенный холодный огонек. В этом взгляде была чистота и возвышенность. Но возвышенность всегда опасна: она сродни гордости и ведет к отчуждению.
Я думаю, что эти черты характера Императрицы лежали в основе всей личной драмы ее жизни. Святая, но недоступная, она не знала людей, не умела их различать и ими пользоваться.
Когда подросли дочери, они стали заменять мать на придворных церемониях.
С.41: (Свадьба Александры Федоровны).
В концертном зале или Малахитовой гостиной мы нарвались на засаду: здесь великие князья, опередившие нас, собрались, чтобы еще раз принести свои поздравления и поднести молодой цветы. Роскошный их куст поднимался из спины серебряного лебедя, поставленного на стол.
С.43: «Городскими» дамами назывались те, которые по своему рангу имели «приезд ко Двору». В общей лестнице чинов честь эта начиналась с 4-го класса (то-есть с генеральских чинов). Однако быть женой или дочерью генерала было недостаточно. Принималось во внимание происхождение и как «была рождена». Поэтому, например, жена министра Витте, известная в Петербурге, да, пожалуй, и во всей чиновной России, как «умная Матильда», не была допущена ко Двору, как и жена А.Н.Куропаткина, сменившего Ванновского на посту военного министра. Обе эти дамы соответственно не были принимаемы и в петербургском высшем свете и переживали это болезненно.
С.43-44: Но сама церемония )представления дам императрице) была скучна, монотонна и утомительна, как для представляющихся, так и для Императрицы: дефилирование тянулось по-меньшей мере два часа. Все это время Государыня должна была стоять навытяжку и механически проделывать один и тот же жест своей правой рукой, подавая ее для целования.
С.44: Аничковский Дворец носил характер частного дома и внутри не было той ледяной торжественности, которая господствовала в необъятных приемных залах Зимнего Дворца. Александр III, живший в Аничковом Дворце, в бытность свою Наследником, продолжил жить в нем зимой и по своему восшествии на престол. Летом его любимой резиденцией
Оставалась Гатчина.
Царь этот вообще, будучи сам колоссом, явно предпочитал все скромное, маленькое, домашнее. Кроме того, как хороший хозяин, он стремился сократить неимоверное расходы Дворы и понимал, что личный пример значил много. В течение своего 13-летнего царствования Александр III существенно сократил как бюджет Министерства Двора, так и его личный состав. Между прочим, в военной среде за это время постепенно вывелись многочисленные флигель-адъютанты и свитские генералы, на назначение которых был так щедр его отец.
К концу царствования с вензелями было всего несколько человек.
С.45: Ходил анекдот об обнаруженном неимоверном числе апельсинов, съедаемых при Дворе в течение года. Государь потребовал подробного отчета по этой статье, говорившей о чрезмерном пристрастии его приближенных к апельсинам, и она сжалась на следующий год до осмысленных размеров. Добивались экономии не в одних апельсинах и не в одном Министерстве Двора.
С.62: Типичны были трапезы в офицерском собрании (…)
У одной стены стоял большой шкаф, за стеклом которого блестело серебро. В мое время его было еще немного, и больше всего бросалась в глаза масса чарок, заводившихся на каждого офицера. Чарки эти имели простую форму серебряных стаканов, на которых помещался кульмский крест – как новая эмблема – и имя офицера с датами его вступления в полк и выхода из него.
Впоследствии, когда чарок этих стало слишком много, от дальнейшего их изготовления отказались, и выходившие в полк офицеры обязывались завести в складчину какую-нибудь другую вещь на память о себе и для украшения стола – братину, канделябр, фруктовую вазу и т.п.
….
М.В.Дитерихс во время гражданской войны командовал армией у адмирала Колчака в Сибири. В эмиграции стоял во главе русского Офицерского союза в Китае, где и скончался в 1937 году.
93-3/7643 Генерал В.Н. фон Дрейер. На закате Империи. Мадрид, 1965.
С.51:
(1906 год, Париж). Куртизантки всех классов были в моде, многие имели свои особняки, великолепные экипажи с чистокровными запряжками, конкурировали в «Буа де Булонь» с дамами света; у «Максима» были в почете и даже у коронованных особ.
Не одну, а может быть нескольких из них, сын сахарного короля Лебоди в один год ухлопал 5 млн. франков !
Франция была богатейшая страна в мире, кредитовала всех и вся, в том числе и
Россию, потеряв при этом сотни миллионов золотом после революции.
Несмотря на проигранную войну с Японией, все русское расценивалось во Франции высоко. Шло это еще с прошлого века. С русскими считались, их любили за их широту, разбрасывание денег, за крупные проигрыши в клубах и Монте-Карло.
Гранд-кутерье наживались, главным образом, на русских дамах; лучшими клиентками на Рю де ля Пэ считались русские, а затем немцы. Всюду на дверях ювелирных магазинов на первом месте стояло: «говорят по-русски», затем уже – «Man spriecht Deutsch».
Блок А.А. Автобиография (1915). – Собр. Соч. в 8-ми тт., М.-Л., 1963, т.7, с.14:
(Относительно широкое распространение символистских штампов мысли и творчества)
Блок в «Автобиографии» называет «мистическим шарлатанством». «Мода» на эти штампы, по Блоку, «пришла, как всегда бывает, именно тогда, когда все внутренне определилось; когда стихии, бушевавшие под землей, хлынули наружу…»
В «Автобиографии» Блока говорится о мистике, «…которой был насыщен воздух последних лет старого и первых лет нового века» (с.13).
«Известия Ревельского Совета рабочих и военных депутатов», 1917, 8 дек., № 62.
КОРРЕСПОНДЕНЦИЯ из ПЕТРОГРАДА:
«Пьяный погром продолжается. Погромщики лезут в чаны с вином и тонут в них. Погромная волна перекинулась на Невскую заставу. Продолжается разгром завода Петрова на Звенигородской. (Водочный завод Петрова ? – В.С.). Вечером начался разгром ЕЛИСЕЕВА, разбили соседний шапочный магазин Пастухова. Большая часть шапок и шкурок похищена. Оживилась торговля на Ново-Александровском и других рынках. Неизвестные продают что угодно. Костюмы, шляпы, ценности. Вчера около Гостинного стали группироваться полупьяные вооруженные, преимущественно около ювелирных магазинов, и пробовали прочность запоров».
А.Л.Фрайман. Форпост социалистической революции. Петроград в первые месяцы Советской власти. Л., Наука, 1969.
А.Л.Фрайман. Революционная защита Петрограда а феврале-марте 1918. Л., Наука, 1964.
С.162:
Хилл, английский разведчик
С.166:
Лесин, банкир
С.175:
Бокий Глеб Иванович, член партии с 1900 г. В 1917-1918 гг. – секретарь Петербургского комитета РСДРП (б).
«Известия». 27 февр. 1918:
«При аресте афериста «князя Эмболии», скрывавшегося в Петергофе, были найдены вещи, похищенные из Петергофа: картина на мраморе, часы с редким брелоком, осыпанном бриллиантами, несколько крупных бриллиантов и другие ценности».
С.176:
Петроградские красногвардейцы, проводившие в конце февраля обыски в подозрительных квартирах, обнаружили вещи, незадолго до этого похищенные уголовной бандой из особняка бывшего графа Витте (В начале Каменноостровского – В.С.). Вещи были переписаны и отправлены в Совет рабочих и солдатских депутатов Петроградской стороны, на территории которого находился особняк.
27 февр. (1918) вопрос об этих вещах рассматривался на заседании районного Совета, который постановил «направить все вещи тов.Луначарскому, а которые не представляют ценности как исторические вещи, направить в Комиссарита финансов.
ГАрхив ОРСС, фонд редакции «История Ленсовета», д.188:
Новодеревенский районный Совет. Установив, что аристократы на Каменном острове производят распродажу иностранцам вещей и книг, имеющих художественное и научное
Значение, произвели реквизицию библиотек, мебели и картин в богатых особняках и сосредоточили их в специально созданном «музее художественных ценностей» и в районной публичной библиотеке.
С.191:
В один из январских дней (1918) бандиты среди белого дня ограбили М.С.урицкого, следовавшего на извозчике в Таврический дворец, сняв с него шубу (Бонч-Бруевич, Избр. Соч., т.3, М., 1963, с.133). Было отмечено много случаев ограблений посетителей в ресторанах и клубах бандитами, действовавшими под видом обысков по подложным мандатам ВЧК и других советских органов. Грабежи проводили не только шайки уголовников, но и элементы, соблазненные возможностью легкой наживы. В начале января (1918) была ограблена дача Шереметева, находившаяся в ведении Петроградского районного Совета. Как выяснилось, преступление было совершено казаками и офицерами 1-го Донского казачьего полка. Похищенные ими вещи продавались на рынках.
В своих воспоминаниях «Страшное в революции» В.Д.Бонч-Бруевич рассказывает о чудовищных преступлениях, совершенных отрядом анархистов-матросов, прибывших из Кронштадта.
С.192:
Группа анархистов захватила жилой дом на Стремянной улице и ограбила в нем все квартиры. При аресте этой группы отрядом Комитета по борьбе с погромами, у ее участников было обнаружено много ценных вещей. (Правда, 1918, 18 февр., № 27).
На Васильевском острове анархисты захватили особняк б. барона Гинцбурга и когда их удалось силой выдворить, выяснилось, что все несгораемые кассы, «железная комната», где хранились драгоценности, были разграблены, ковры и портьеры, дорогие гобелены и картины расхищены и попорчены, мебель и зеркала вывезены, а с оставшихся мягких кресел и диванов сорвана обшивка».
С.274:
Вечером 14 декабря (1917) ВЦИК принял декрет о национализации банков. 14-го же декабря был издан декрет ВЦИК о ревизии стальных сейфов в банках. На основнии этого декрета все деньги, хранившиеся в банковских сейфов, подлежали включению в текущие счета клиентов в Государственном банке, а хранящиеся в них золото в монете и слитках подлежало конфискации и передаче в общегосударственный золотой фонд. Все владельцы сейфов обязывались в трехдневный срок явиться в банки с ключами для присутствия при вскрытии и ревизии своих сейфов. В случае их уклонения от явки, сейфы вскрывались комиссиями и содержащиеся в них ценности описывались и передавались в собственность государства. (Декреты Советской власти, т.1, с.230-231).
27 декабря (1917) Президиум Петроградского Совета постановил выделить 12 представителей Совета для участия в операциях по вскрытию сейфов в Государственном банке (Красная Летопись, 1932, № 1-2, с.109). ПК РСДРП (б) предписал всем райкомам партии прислать 11 января 1918 г. «товарищей в возможно большем числе для ревизии стальных ящиков в банках».
В «Правде» и во всех советских газетах с этого времени стали публиковаться на видном месте извещения, озаглавленные «О ревизии банковских ящиков в банках». Владельцы сейфов вызывались по номерам своих сейфов, но большинство из них не явилось. Некоторые пытались изъять свои деньги и ценности различными незаконными путями. Так, комиссару Волжско-Камского банка была предложена взятка в 140 тыс. руб., а комиссару Сибирского банка в 700 тыс. руб. за выдачу слитков золота, хранившихся в этих банках; а директор одного акционерного общества пытался получить по подложным документам 75 тыс. финских марок. («Правда», 17 янв. 1918, № 12).
Взяткодатели и аферисты немедленно арестовывались. К середине января подверглись переучету Сибирский, Волжско-Камский, Московский купеческий, Международный, Учетно-Ссудный, Частный коммерческий и Русско-Азиатский банки. В них были обнаружены большие ценности, которые передавались на хранение в особую кладовую Государственного банка. Из Русско-Азиатского банка было вывезено десять, а из Сибирского восемь слитков золота, общим весом 50 пудов. («Правда», 17 янв. 1918, № 12). Вклады семьи Романовых, обнаруженные в одном лишь Петроградском отделении Госбанка, составили 42 402 322 рубля («Правда», 17 февр. 1918, № 28).
В Государственном и Международном коммерческих банках были, между прочим, обнаружены текущие счета А.Ф.Керенского на сумму 1 474 434 руб. 40 коп. Они были конфискованы по постановлению СНК. (Декреты Советской власти, т.1, с.328).
…
Наряду с национализацией предприятий, широко применялся их секвестр или конфискация.
С.282: СЕКВЕСТР – налагаемое по указанию государственных органов запрещение или ограничение прав владельца распоряжаться предприятием.
(см. также стр. 335, 337…).
С.284:
Одним из антисоветских гнезд была Гатчина, где после революции обосновался б. великий князь Михаил Романов. Окружив себя сворой царских прислужников, этот незадачливый претендент на императорский престол с нетерпением ожидал наступления немецких войск из Нарвы на Петроград.
? марта (1918) Гатчинский Совет арестовал Михаила Романова и некоторых лиц из ближайшего окружения – его секретаря Н.Н.Джонсона, б. графа В.П.Зубова, б. начальника Гатчинского жандармского управления П.Л.Знамеровского и делопроизводителя Гатчинского дворца А.М.Власова.
9 марта (1918) СНК принял решение о высылке их (кроме гр. Зубова) в Пермскую губернию. (Вечером, 10 марта 1918 Ленин выехал из Петрограда в Москву – В.С.).
См.: В.Д.Бонч-Бруевич. На боевых постах Февральской и Октябрьской революции. М., 1931.
Советское правительство 11-го марта вечером прибыло в Москву. Ленин остановился в гостинице «Националь».
Ю.Н.Жуков. Операция Эрмитаж. Опыт историко-архивного расследования. М., Москвитянин, 1993.
С.11:
23 марта 1922 года сотрудник Оружейной палаты. Великолепный знаток прикладного искусства эпохи средневековья М.С.Сергеев занимался разбором имущества Камеральной части бывшего министерства императорского двора. Эвакуированного из Петрограда в Москву еще Временным правительством и с августа 1917 года хранившегося в Кремле. В отчете отделу он отметил: «Отданы в ГОХРАН новые произведения искусства работы Фаберже, высокого мастерства, но не имеющие художественного значения». Да, те самые знаменитые подарочные пасхальные яйца, о которых сегодня очень многие весьма наслышаны. Уверены, что и тогда, в далекие 20-е годы дорогие, изящные безделушки, практически только что вышедшие из рук создавшего их мастера, воспринимались так же, как и сегодня.
С.57:
А.М.Гинзбург (заместитель наркома просвещения) позволил Крюгеру (представителю берлинского аукционного дома «Лепке») отбирать произведения искусства не только в Михайловском замке, но и в запасниках Эрмитажа. Не только из того, что принадлежало музею, но и находилось всего только на хранении, было оставлено владельцами по различным причинам летом и осенью 1917 года. Естественно, с соблюдением всех необходимых формальностей, оформлением должных расписок. Эти вещи сотрудники Эрмитажа никогда не рассматривали как свои фонды, не включали в описи и инвентарные книги. (Также в Эрмитаже должны быть вещи Агафона Фаберже, а в Минералогическом музее РАН должные быть вещи Агафона Фаберже, сданные на хранение – В.С.)
Газета СЕВЕРНАЯ КОММУНА, № 129, 29 октября 1918 г.
О реквизированных гобеленах и коврах.
В настоящее время реквизировано огромное количество гобеленов, ковров и мебельной материи, составлявших достояние комфортабельных буржуазных квартир и петербургских магазинов. Бюро по распределению предметов первой необходимости подготовляет к продаже первую партию этих атрибутов роскошных буржуазных квартир, предназначая их для петербургского пролетариата. Владельцы гобеленов и ковров, реквизированных городом, получат за отчужденные от них вещи по справедливой оценке. Пролетариат будет приобретать ковры, гобелены и мебельные материи с надбавкою всего лишь 2 5 против реквизироаванных цен. Таким образом, в недалеком будущем предстоит перемена «ролей»: те, которые вынуждены были жить в тесноте и холоде, сырости и грязи, станут жить в обстановке уюта, света и простора, раньше бывшей привилегией исключительно буржуазии.
(См. Энциклопедический словарь, слово «реквизиция», В чем разница от «экспроприации « и «национализации» - Ковры Фаберже? – В.С.)
Газета СЕВЕРНАЯ КОММУНА, 2 окт. 1918 г. О выходе из российского гражданства (см. ИЗВЕСТИЯ В Ц И К, 25 сен. 1918).
Газета СЕВЕРНАЯ КОММУНА, 3 окт. 1918 г. Иностранный отдел комиссариата по внутренним делам Союза Коммун Северной области сим извещает, что ходатайство граждан Иоганна-Георгия Георгиевича Пфунд и Юлия Иосифовича Оноре, с женой Жанной-Эмилией, о выходе из русского подданства удовлетворено и со дня опубликования сего граждане Пфунд и Оноре с женой считаются выбывшими из граждан Российской Федеративной Советской Республики.
= Уплата денег за реквизированных лошадей.
Газета СЕВЕРНАЯ КОММУНА, 28 окт. 1918г.: «Об аннулировании государственных займов».
До 10 т. Р. – 95 % на расчетный счет.
Газета СЕВЕРНАЯ КОММУНА. 13 ноября 1918 г.: «Декрет о единовременном чрезвычайном налоге» . Заседание ВЦИК от 30 окт. 1918 г., 3 2813.
Не отменяет прежних налогов. Новый налог,… в связи с международным положением, созданием Красной Армии. 10 млрд. руб., в т.ч. Москва 2 млрд. руб., Петроград – 1,5 млрд. руб. (Товарищество Фаберже должно было 1,5 млн. руб., а сам Карл Фаберже – 2,5 млн. руб., то есть от фирмы – 4 млн. руб., более одной тысячной всего чрезвычайного налога. Налог собрать до 15 ноября 1918 г.
«КРАСНАЯ ГАЗЕТА», 9 окт. 1018 г.
Гимназия и реальное училище бывшие Видеман объявляются закрытыми. Учащиеся распределяются по школам: Шаффе, Песковской и Мая.
«КРАСНАЯ ГАЗЕТА», 23 окт. 1918 г. происшествия: Краха на 40.000 руб. из квартиры Поклевской Козелл. - В доме 16 по Офицерской улице, в ее отсутствие неизвестными лицами совершена кража разных ценных вещей на 40.000 руб.
«КРАСНАЯ ГАЗЕТА», Ленинград, вечерний выпуск. 23 июля 1927 г.
А.Е.Ферсман. «Сокровища бриллиантовой кладовой».
….
III
Москва. 1922-1923 гг.
Москва. Холодные дни начала апреля 1922 года. Только начинается постепенное налаживание хозяйства страны. После мучительной ночи в вагоне из Петрограда – я в холодной и замерзшей Москве. Сегодня в Кремле, в Оружейной палате, будет вскрытие ящиков с драгоценностями, лежавшими много лет в глубине тайников Оружейной палаты, заваленной тысячами ящиков камеральной и гофмаршальской части, с серебром и золотом, с фарфором и хрусталем, наскоро эвакуированных в страхе перед немецким нашествием. Мы собираемся в единственной отапливаемой комнатушке Палаты: уполномоченный Совнаркома Г.Д.Базилевич, представитель Рабкрина В.А.Никольский, хранитель Оружейной Палаты М.С.Сергеев, представители Главнауки Г.Д.Иванов и Исторического музея – А.В.Орешников. И среди них – и я, как специалист по камню.
Громыхают ключи. В теплых шубах, с поднятыми воротниками, идем мы промерзшими помещениями Оружейной Палаты. Вносят ящики. Их пять. Среди них – тяжелый железный ящик, прочно перевязанный, с большими сургучными печатями. Мы осматриваем печати: все цело. Опытный слесарь легко открывает без ключа. Незатейливый, очень плохой замок: внутри – наскоро завернутые в папиросную бумагу драгоценности русского царя. Леденеющими от холода руками вынимаются один сверкающий самоцвет за другим. Нигде гнет описей и не видно какого-либо определенного порядка. Очевидно, наскоро, по прикаху последнего царя или, может быть, даже царицы, камни, ожерелья, диадемы и броши были уложены в знаменитой бриллиантовой кладовой Зимнего Дворца и, не вызывая ничьего любопытства, просто в обычном поезде были отвезены в Москву.
И на столах сверкают и переливаются сказлчные камни прошлых судеб русской истории.
Проходят три года.
В ясной, залитой солнцем столице, осенью 1925 года – выставка «Алмазного фонда» для иностранных гостей. Эта картина уже в прошлом, но это прошлое столь близко, что о нем я могу еще точно писать.
Старая сказка «Тысячи и одной ночи» об индийских драгоценностях, дворец Ауренг-Зеба, богатства шаха Надира в Дэли – все, кажется, должно меркнуть перед ярким блеском сверкающих в нарядных витринах самоцветов. Вот они, живые свидетели целых веков, свидетели тяжелых картин унижения и крови, всвидетели власти индийских раджей, божественных капищ гор Колумбии, свидетели царской пошлости, нарядов, веселья…
Они не расхищены, не сломаны рукой варвара, не подменены и не изувечены – эти исторические самоцветы.
Огромное значение – художественное и научное – этих исторических изделий и вытекающая из этого большая материальная ценность заставили с особым вниманием отнестись к этим сокровищам мирового значения и вызвали необходимость сделать детальную проверку и оценку собрания с историко-художественным м научным их обследованием и составлением их научного описания.
Сейчас же, после перевозки ящиков, 10 апреля 1922 г. в Государственное хранилище ценностей, всему собранию было присвоено наименование «Алмазного фонда СССР» и под общим руководством акад. А.Е.Ферсмана, было приступлено к детальному изучению изделий, при содействии приглашенных специаличстов-ювелиров, художественному их воспроихведению в тоновых и цветных фотографиях и к ряду архивных изысканий, связанных с историей отдельных изделий и, особенно, государственных регалий.
IV. История Алмазного фонда. (Красная газета, 27 июля 1927 г.).
Среди таинственного мрака, окутывавшего тайные сундуки с самоцветами властителей мира, не менее таинственными и не менее сказочными являлись сокровища бывшего русского двора.
Картины из собрания Агафона Карловича Фаберже, находящиеся в собрании Эрмитажа.
По изданию: Государственный Эрмитаж. Западно-европейская живопись. Каталог. Том 1. «Аврора», Ленинград, 1976.
Франция.
1. Вуаль, Жан Луи (1744-1804 (?).
№ 7455 «Женский портрет» (поясной). Х., м. 58 х 44 (овал).
Стр. 195: Поступил в 1933 г., передан из собрания А.К.Фаберже в Ленинграде.
2. Жак, Шарль Эмиль (1813-1894).
№ 8173 «Поясной двор». Д., м. 18х26
Справа внизу подпись: Ch. Jacque.
Стр.261: Поступила в 1920 г., передана через Госмузейфонд из собрания А.К.Фаберже в Петрограде.
3. Роббер, Юбер (1733-1808).
№ 7104 «Триумфальная колонна и круглый храм, окруженный колоннадой». Х., м. 159 х 130
Стр. 227: Поступила в 1920 г. через Главмузейфонд из собрания А.К.Фаберже в Петрограде
Швейцария.
4. Вюст, Генрих (1741-1821)
№ 6084 «Пейзаж». Д., м. 23 х 33,5
Справа внизу подпись: Wust fecit.
Стр. 307: Поступила в 1922 г., передана из собрания А.К.Фаберже
=Художник ЯРЕМИЧ. О нем. См. его мемуары.
= Как надо делать книгу о ФАБЕРЖЕ:
Георгий И.Нарбут работал в геральдике и в Капитуле орденов, разрабатывал шрифты.
Журнал «Аргонавты», № 1, 1923:
Значение Нарбута в том, что приняв графические навыки «Мира Искусства», покорный своему призванию, он с истинным героизмом все силы и способности направил на борьбу с упадком внешней художественности книги и стремился создать книгу, как произведение искусства, законченное и цельное, от переплета до последней концовки.
1916 год. Издательство Главного Штаба возглавлял А.А.Рудановский, опытный антиквар, вращавшийся в высших сферах, гвардейский офицер, часто бывавший в Царском Селе по делам продажи античных вещей и русской старины, которым тогда в Царском Селе бредили.
= Журнал АРГОНАВТЫ, № 1. 1923, с.27-36. Э.Голлербах. Миниатюры К.Сомова и С.Чехонина.
Барон Н.Врангель в своей книге «Миниатюра в России» (130 экз., 1909. «Старые годы») заканчивает перечень минитюристов упоминаем о работах М.А.Зичи. По словам Врангеля, Зичи был последним русским миниатюристом, который, «как яркий фейерверк, вспыхнул и озарил умирающее искусство». Его миниатюры критик относит к лучшим работам этого рода. «Он умер и с тех пор никто не пишет миниатюр».
Такая оценка кажется нам совершенно ошибочной. Виртуозный, но пошловатый иллюстратор Зичи едва ли был завершителем миниатюрного искусства в России (хотя некоторые его произведения очень тонки).
В наше время существует целый ряд художников, в работах которых возрождается искусство миниатюры, пережившее в конце прошлого столетия состояние резкого упадка.
Не следует забывать и о народной миниатюре: ростовские «финифтяники», некоторые иконописцы и «лукутинцы» достигали большого мастерства в миниатюрных изображениях. Ростовские «финифтяники» оказали немалое влияние на Чехонина.
К.А.Сомов и С.В.Чехонин – виднейшие в наше время представители искусства миниатюры. Известны также миниатюры Ф.Захарова, Е.Белухи, М.Курилко, М.Фармаковского, Блазнова и др. Их работам автор предпологает посвятить особый очерк.
(С.В.Чехонин в 1913-1917 гг. был руководителем Ростовской финифтяной школы.
= 11 марта 1922 г. Президиум коллегии Главпрофобра по докладу Д.П.Щтеренберга постановил слить Академию со школою Штиглица.
= П 32/94 Изобразительное искусство, № 1. Журнал отдела Изобразительных искусств Комиссариата народного просвещения, Петербург, 1919.
Стр.25-26: Статья О.М.Брик «Художник и Коммуна».
Стр. 27, 28, 30: Статья К.Малевича
Стр. 64-65: Петергофская фабрика
Стр. 6-: Государственная художественная металлическая мастерская при фабрике «ФАБЕРЖЕ» в Москве.
Ирина Одоевцева. На берегах Сены.
С.58: «Именитые» эмигранты во главе с Густавом Нобелем и Кунжунцевым вели пропаганду за Нобелевскую премию – Бунину.
С.65: Мережковский говорил, что биографии писателей и поэтов, как и воспоминания о них, чаще всего превращаются не в цветы, а в тяжелые камни, падающие на их могилу и придавливающие ее. Что о поэтах и писателях должны писать только поэты и писатели, и то далеко не все. И тут часто такие биографии и воспоминания становятся памятниками не тем, о еком они пишутся, а авторам их: «Я и Толстой. Я и Пушкин. Я и Блок. Я и русская поэзия». В подтверждение своего права выдвигать себя на первое место приводятся письма друзей и почитателей».
С.218: «белокаменные» (первопрестольные) мастера
«Жребий русского ювелира».
С.195: Судьбы эмигрантов – это цикл трагедий.
Ирина Одоевцева. На берегах Невы. М., Художественная литература, 1988.
С.168:
Блок сочинил «о встрече с девой с ногами, как поленья, с глазами, сияющими как ацетилен», одетою в каракулевый сак, который
… В дни победы
Матрос, краса Ии гордость флота,
С буржуйки вместе с кожей снял.
Б.В.Геруа. Воспоминания о моей жизни, Париж, 1969, т.1.
С.37: (Императрица Александра Федоровна, 1894)
«Прекрасные глаза ее обещали доброту, но в них вместо живой искры светился лишь притушенный холодный огонек. В этом взгляде была чистота и возвышенность. Но возвышенность всегда опасна: она сродни гордости и ведет к отчуждению.
Я думаю, что эти черты характера Императрицы лежали в основе всей личной драмы ее жизни. Святая, но недоступная, она не знала людей, не умела их различать и ими пользоваться.
Когда подросли дочери, они стали заменять мать на придворных церемониях.
С.41: (Свадьба Александры Федоровны).
В концертном зале или Малахитовой гостиной мы нарвались на засаду: здесь великие князья, опередившие нас, собрались, чтобы еще раз принести свои поздравления и поднести молодой цветы. Роскошный их куст поднимался из спины серебряного лебедя, поставленного на стол.
С.43: «Городскими» дамами назывались те, которые по своему рангу имели «приезд ко Двору». В общей лестнице чинов честь эта начиналась с 4-го класса (то-есть с генеральских чинов). Однако быть женой или дочерью генерала было недостаточно. Принималось во внимание происхождение и как «была рождена». Поэтому, например, жена министра Витте, известная в Петербурге, да, пожалуй, и во всей чиновной России, как «умная Матильда», не была допущена ко Двору, как и жена А.Н.Куропаткина, сменившего Ванновского на посту военного министра. Обе эти дамы соответственно не были принимаемы и в петербургском высшем свете и переживали это болезненно.
С.43-44: Но сама церемония )представления дам императрице) была скучна, монотонна и утомительна, как для представляющихся, так и для Императрицы: дефилирование тянулось по-меньшей мере два часа. Все это время Государыня должна была стоять навытяжку и механически проделывать один и тот же жест своей правой рукой, подавая ее для целования.
С.44: Аничковский Дворец носил характер частного дома и внутри не было той ледяной торжественности, которая господствовала в необъятных приемных залах Зимнего Дворца. Александр III, живший в Аничковом Дворце, в бытность свою Наследником, продолжил жить в нем зимой и по своему восшествии на престол. Летом его любимой резиденцией
Оставалась Гатчина.
Царь этот вообще, будучи сам колоссом, явно предпочитал все скромное, маленькое, домашнее. Кроме того, как хороший хозяин, он стремился сократить неимоверное расходы Дворы и понимал, что личный пример значил много. В течение своего 13-летнего царствования Александр III существенно сократил как бюджет Министерства Двора, так и его личный состав. Между прочим, в военной среде за это время постепенно вывелись многочисленные флигель-адъютанты и свитские генералы, на назначение которых был так щедр его отец.
К концу царствования с вензелями было всего несколько человек.
С.45: Ходил анекдот об обнаруженном неимоверном числе апельсинов, съедаемых при Дворе в течение года. Государь потребовал подробного отчета по этой статье, говорившей о чрезмерном пристрастии его приближенных к апельсинам, и она сжалась на следующий год до осмысленных размеров. Добивались экономии не в одних апельсинах и не в одном Министерстве Двора.
С.62: Типичны были трапезы в офицерском собрании (…)
У одной стены стоял большой шкаф, за стеклом которого блестело серебро. В мое время его было еще немного, и больше всего бросалась в глаза масса чарок, заводившихся на каждого офицера. Чарки эти имели простую форму серебряных стаканов, на которых помещался кульмский крест – как новая эмблема – и имя офицера с датами его вступления в полк и выхода из него.
Впоследствии, когда чарок этих стало слишком много, от дальнейшего их изготовления отказались, и выходившие в полк офицеры обязывались завести в складчину какую-нибудь другую вещь на память о себе и для украшения стола – братину, канделябр, фруктовую вазу и т.п.
….
М.В.Дитерихс во время гражданской войны командовал армией у адмирала Колчака в Сибири. В эмиграции стоял во главе русского Офицерского союза в Китае, где и скончался в 1937 году.
93-3/7643 Генерал В.Н. фон Дрейер. На закате Империи. Мадрид, 1965.
С.51:
(1906 год, Париж). Куртизантки всех классов были в моде, многие имели свои особняки, великолепные экипажи с чистокровными запряжками, конкурировали в «Буа де Булонь» с дамами света; у «Максима» были в почете и даже у коронованных особ.
Не одну, а может быть нескольких из них, сын сахарного короля Лебоди в один год ухлопал 5 млн. франков !
Франция была богатейшая страна в мире, кредитовала всех и вся, в том числе и
Россию, потеряв при этом сотни миллионов золотом после революции.
Несмотря на проигранную войну с Японией, все русское расценивалось во Франции высоко. Шло это еще с прошлого века. С русскими считались, их любили за их широту, разбрасывание денег, за крупные проигрыши в клубах и Монте-Карло.
Гранд-кутерье наживались, главным образом, на русских дамах; лучшими клиентками на Рю де ля Пэ считались русские, а затем немцы. Всюду на дверях ювелирных магазинов на первом месте стояло: «говорят по-русски», затем уже – «Man spriecht Deutsch».
Блок А.А. Автобиография (1915). – Собр. Соч. в 8-ми тт., М.-Л., 1963, т.7, с.14:
(Относительно широкое распространение символистских штампов мысли и творчества)
Блок в «Автобиографии» называет «мистическим шарлатанством». «Мода» на эти штампы, по Блоку, «пришла, как всегда бывает, именно тогда, когда все внутренне определилось; когда стихии, бушевавшие под землей, хлынули наружу…»
В «Автобиографии» Блока говорится о мистике, «…которой был насыщен воздух последних лет старого и первых лет нового века» (с.13).
«Известия Ревельского Совета рабочих и военных депутатов», 1917, 8 дек., № 62.
КОРРЕСПОНДЕНЦИЯ из ПЕТРОГРАДА:
«Пьяный погром продолжается. Погромщики лезут в чаны с вином и тонут в них. Погромная волна перекинулась на Невскую заставу. Продолжается разгром завода Петрова на Звенигородской. (Водочный завод Петрова ? – В.С.). Вечером начался разгром ЕЛИСЕЕВА, разбили соседний шапочный магазин Пастухова. Большая часть шапок и шкурок похищена. Оживилась торговля на Ново-Александровском и других рынках. Неизвестные продают что угодно. Костюмы, шляпы, ценности. Вчера около Гостинного стали группироваться полупьяные вооруженные, преимущественно около ювелирных магазинов, и пробовали прочность запоров».
А.Л.Фрайман. Форпост социалистической революции. Петроград в первые месяцы Советской власти. Л., Наука, 1969.
А.Л.Фрайман. Революционная защита Петрограда а феврале-марте 1918. Л., Наука, 1964.
С.162:
Хилл, английский разведчик
С.166:
Лесин, банкир
С.175:
Бокий Глеб Иванович, член партии с 1900 г. В 1917-1918 гг. – секретарь Петербургского комитета РСДРП (б).
«Известия». 27 февр. 1918:
«При аресте афериста «князя Эмболии», скрывавшегося в Петергофе, были найдены вещи, похищенные из Петергофа: картина на мраморе, часы с редким брелоком, осыпанном бриллиантами, несколько крупных бриллиантов и другие ценности».
С.176:
Петроградские красногвардейцы, проводившие в конце февраля обыски в подозрительных квартирах, обнаружили вещи, незадолго до этого похищенные уголовной бандой из особняка бывшего графа Витте (В начале Каменноостровского – В.С.). Вещи были переписаны и отправлены в Совет рабочих и солдатских депутатов Петроградской стороны, на территории которого находился особняк.
27 февр. (1918) вопрос об этих вещах рассматривался на заседании районного Совета, который постановил «направить все вещи тов.Луначарскому, а которые не представляют ценности как исторические вещи, направить в Комиссарита финансов.
ГАрхив ОРСС, фонд редакции «История Ленсовета», д.188:
Новодеревенский районный Совет. Установив, что аристократы на Каменном острове производят распродажу иностранцам вещей и книг, имеющих художественное и научное
Значение, произвели реквизицию библиотек, мебели и картин в богатых особняках и сосредоточили их в специально созданном «музее художественных ценностей» и в районной публичной библиотеке.
С.191:
В один из январских дней (1918) бандиты среди белого дня ограбили М.С.урицкого, следовавшего на извозчике в Таврический дворец, сняв с него шубу (Бонч-Бруевич, Избр. Соч., т.3, М., 1963, с.133). Было отмечено много случаев ограблений посетителей в ресторанах и клубах бандитами, действовавшими под видом обысков по подложным мандатам ВЧК и других советских органов. Грабежи проводили не только шайки уголовников, но и элементы, соблазненные возможностью легкой наживы. В начале января (1918) была ограблена дача Шереметева, находившаяся в ведении Петроградского районного Совета. Как выяснилось, преступление было совершено казаками и офицерами 1-го Донского казачьего полка. Похищенные ими вещи продавались на рынках.
В своих воспоминаниях «Страшное в революции» В.Д.Бонч-Бруевич рассказывает о чудовищных преступлениях, совершенных отрядом анархистов-матросов, прибывших из Кронштадта.
С.192:
Группа анархистов захватила жилой дом на Стремянной улице и ограбила в нем все квартиры. При аресте этой группы отрядом Комитета по борьбе с погромами, у ее участников было обнаружено много ценных вещей. (Правда, 1918, 18 февр., № 27).
На Васильевском острове анархисты захватили особняк б. барона Гинцбурга и когда их удалось силой выдворить, выяснилось, что все несгораемые кассы, «железная комната», где хранились драгоценности, были разграблены, ковры и портьеры, дорогие гобелены и картины расхищены и попорчены, мебель и зеркала вывезены, а с оставшихся мягких кресел и диванов сорвана обшивка».
С.274:
Вечером 14 декабря (1917) ВЦИК принял декрет о национализации банков. 14-го же декабря был издан декрет ВЦИК о ревизии стальных сейфов в банках. На основнии этого декрета все деньги, хранившиеся в банковских сейфов, подлежали включению в текущие счета клиентов в Государственном банке, а хранящиеся в них золото в монете и слитках подлежало конфискации и передаче в общегосударственный золотой фонд. Все владельцы сейфов обязывались в трехдневный срок явиться в банки с ключами для присутствия при вскрытии и ревизии своих сейфов. В случае их уклонения от явки, сейфы вскрывались комиссиями и содержащиеся в них ценности описывались и передавались в собственность государства. (Декреты Советской власти, т.1, с.230-231).
27 декабря (1917) Президиум Петроградского Совета постановил выделить 12 представителей Совета для участия в операциях по вскрытию сейфов в Государственном банке (Красная Летопись, 1932, № 1-2, с.109). ПК РСДРП (б) предписал всем райкомам партии прислать 11 января 1918 г. «товарищей в возможно большем числе для ревизии стальных ящиков в банках».
В «Правде» и во всех советских газетах с этого времени стали публиковаться на видном месте извещения, озаглавленные «О ревизии банковских ящиков в банках». Владельцы сейфов вызывались по номерам своих сейфов, но большинство из них не явилось. Некоторые пытались изъять свои деньги и ценности различными незаконными путями. Так, комиссару Волжско-Камского банка была предложена взятка в 140 тыс. руб., а комиссару Сибирского банка в 700 тыс. руб. за выдачу слитков золота, хранившихся в этих банках; а директор одного акционерного общества пытался получить по подложным документам 75 тыс. финских марок. («Правда», 17 янв. 1918, № 12).
Взяткодатели и аферисты немедленно арестовывались. К середине января подверглись переучету Сибирский, Волжско-Камский, Московский купеческий, Международный, Учетно-Ссудный, Частный коммерческий и Русско-Азиатский банки. В них были обнаружены большие ценности, которые передавались на хранение в особую кладовую Государственного банка. Из Русско-Азиатского банка было вывезено десять, а из Сибирского восемь слитков золота, общим весом 50 пудов. («Правда», 17 янв. 1918, № 12). Вклады семьи Романовых, обнаруженные в одном лишь Петроградском отделении Госбанка, составили 42 402 322 рубля («Правда», 17 февр. 1918, № 28).
В Государственном и Международном коммерческих банках были, между прочим, обнаружены текущие счета А.Ф.Керенского на сумму 1 474 434 руб. 40 коп. Они были конфискованы по постановлению СНК. (Декреты Советской власти, т.1, с.328).
…
Наряду с национализацией предприятий, широко применялся их секвестр или конфискация.
С.282: СЕКВЕСТР – налагаемое по указанию государственных органов запрещение или ограничение прав владельца распоряжаться предприятием.
(см. также стр. 335, 337…).
С.284:
Одним из антисоветских гнезд была Гатчина, где после революции обосновался б. великий князь Михаил Романов. Окружив себя сворой царских прислужников, этот незадачливый претендент на императорский престол с нетерпением ожидал наступления немецких войск из Нарвы на Петроград.
? марта (1918) Гатчинский Совет арестовал Михаила Романова и некоторых лиц из ближайшего окружения – его секретаря Н.Н.Джонсона, б. графа В.П.Зубова, б. начальника Гатчинского жандармского управления П.Л.Знамеровского и делопроизводителя Гатчинского дворца А.М.Власова.
9 марта (1918) СНК принял решение о высылке их (кроме гр. Зубова) в Пермскую губернию. (Вечером, 10 марта 1918 Ленин выехал из Петрограда в Москву – В.С.).
См.: В.Д.Бонч-Бруевич. На боевых постах Февральской и Октябрьской революции. М., 1931.
Советское правительство 11-го марта вечером прибыло в Москву. Ленин остановился в гостинице «Националь».
Ю.Н.Жуков. Операция Эрмитаж. Опыт историко-архивного расследования. М., Москвитянин, 1993.
С.11:
23 марта 1922 года сотрудник Оружейной палаты. Великолепный знаток прикладного искусства эпохи средневековья М.С.Сергеев занимался разбором имущества Камеральной части бывшего министерства императорского двора. Эвакуированного из Петрограда в Москву еще Временным правительством и с августа 1917 года хранившегося в Кремле. В отчете отделу он отметил: «Отданы в ГОХРАН новые произведения искусства работы Фаберже, высокого мастерства, но не имеющие художественного значения». Да, те самые знаменитые подарочные пасхальные яйца, о которых сегодня очень многие весьма наслышаны. Уверены, что и тогда, в далекие 20-е годы дорогие, изящные безделушки, практически только что вышедшие из рук создавшего их мастера, воспринимались так же, как и сегодня.
С.57:
А.М.Гинзбург (заместитель наркома просвещения) позволил Крюгеру (представителю берлинского аукционного дома «Лепке») отбирать произведения искусства не только в Михайловском замке, но и в запасниках Эрмитажа. Не только из того, что принадлежало музею, но и находилось всего только на хранении, было оставлено владельцами по различным причинам летом и осенью 1917 года. Естественно, с соблюдением всех необходимых формальностей, оформлением должных расписок. Эти вещи сотрудники Эрмитажа никогда не рассматривали как свои фонды, не включали в описи и инвентарные книги. (Также в Эрмитаже должны быть вещи Агафона Фаберже, а в Минералогическом музее РАН должные быть вещи Агафона Фаберже, сданные на хранение – В.С.)
Газета СЕВЕРНАЯ КОММУНА, № 129, 29 октября 1918 г.
О реквизированных гобеленах и коврах.
В настоящее время реквизировано огромное количество гобеленов, ковров и мебельной материи, составлявших достояние комфортабельных буржуазных квартир и петербургских магазинов. Бюро по распределению предметов первой необходимости подготовляет к продаже первую партию этих атрибутов роскошных буржуазных квартир, предназначая их для петербургского пролетариата. Владельцы гобеленов и ковров, реквизированных городом, получат за отчужденные от них вещи по справедливой оценке. Пролетариат будет приобретать ковры, гобелены и мебельные материи с надбавкою всего лишь 2 5 против реквизироаванных цен. Таким образом, в недалеком будущем предстоит перемена «ролей»: те, которые вынуждены были жить в тесноте и холоде, сырости и грязи, станут жить в обстановке уюта, света и простора, раньше бывшей привилегией исключительно буржуазии.
(См. Энциклопедический словарь, слово «реквизиция», В чем разница от «экспроприации « и «национализации» - Ковры Фаберже? – В.С.)
Газета СЕВЕРНАЯ КОММУНА, 2 окт. 1918 г. О выходе из российского гражданства (см. ИЗВЕСТИЯ В Ц И К, 25 сен. 1918).
Газета СЕВЕРНАЯ КОММУНА, 3 окт. 1918 г. Иностранный отдел комиссариата по внутренним делам Союза Коммун Северной области сим извещает, что ходатайство граждан Иоганна-Георгия Георгиевича Пфунд и Юлия Иосифовича Оноре, с женой Жанной-Эмилией, о выходе из русского подданства удовлетворено и со дня опубликования сего граждане Пфунд и Оноре с женой считаются выбывшими из граждан Российской Федеративной Советской Республики.
= Уплата денег за реквизированных лошадей.
Газета СЕВЕРНАЯ КОММУНА, 28 окт. 1918г.: «Об аннулировании государственных займов».
До 10 т. Р. – 95 % на расчетный счет.
Газета СЕВЕРНАЯ КОММУНА. 13 ноября 1918 г.: «Декрет о единовременном чрезвычайном налоге» . Заседание ВЦИК от 30 окт. 1918 г., 3 2813.
Не отменяет прежних налогов. Новый налог,… в связи с международным положением, созданием Красной Армии. 10 млрд. руб., в т.ч. Москва 2 млрд. руб., Петроград – 1,5 млрд. руб. (Товарищество Фаберже должно было 1,5 млн. руб., а сам Карл Фаберже – 2,5 млн. руб., то есть от фирмы – 4 млн. руб., более одной тысячной всего чрезвычайного налога. Налог собрать до 15 ноября 1918 г.
«КРАСНАЯ ГАЗЕТА», 9 окт. 1018 г.
Гимназия и реальное училище бывшие Видеман объявляются закрытыми. Учащиеся распределяются по школам: Шаффе, Песковской и Мая.
«КРАСНАЯ ГАЗЕТА», 23 окт. 1918 г. происшествия: Краха на 40.000 руб. из квартиры Поклевской Козелл. - В доме 16 по Офицерской улице, в ее отсутствие неизвестными лицами совершена кража разных ценных вещей на 40.000 руб.
«КРАСНАЯ ГАЗЕТА», Ленинград, вечерний выпуск. 23 июля 1927 г.
А.Е.Ферсман. «Сокровища бриллиантовой кладовой».
….
III
Москва. 1922-1923 гг.
Москва. Холодные дни начала апреля 1922 года. Только начинается постепенное налаживание хозяйства страны. После мучительной ночи в вагоне из Петрограда – я в холодной и замерзшей Москве. Сегодня в Кремле, в Оружейной палате, будет вскрытие ящиков с драгоценностями, лежавшими много лет в глубине тайников Оружейной палаты, заваленной тысячами ящиков камеральной и гофмаршальской части, с серебром и золотом, с фарфором и хрусталем, наскоро эвакуированных в страхе перед немецким нашествием. Мы собираемся в единственной отапливаемой комнатушке Палаты: уполномоченный Совнаркома Г.Д.Базилевич, представитель Рабкрина В.А.Никольский, хранитель Оружейной Палаты М.С.Сергеев, представители Главнауки Г.Д.Иванов и Исторического музея – А.В.Орешников. И среди них – и я, как специалист по камню.
Громыхают ключи. В теплых шубах, с поднятыми воротниками, идем мы промерзшими помещениями Оружейной Палаты. Вносят ящики. Их пять. Среди них – тяжелый железный ящик, прочно перевязанный, с большими сургучными печатями. Мы осматриваем печати: все цело. Опытный слесарь легко открывает без ключа. Незатейливый, очень плохой замок: внутри – наскоро завернутые в папиросную бумагу драгоценности русского царя. Леденеющими от холода руками вынимаются один сверкающий самоцвет за другим. Нигде гнет описей и не видно какого-либо определенного порядка. Очевидно, наскоро, по прикаху последнего царя или, может быть, даже царицы, камни, ожерелья, диадемы и броши были уложены в знаменитой бриллиантовой кладовой Зимнего Дворца и, не вызывая ничьего любопытства, просто в обычном поезде были отвезены в Москву.
И на столах сверкают и переливаются сказлчные камни прошлых судеб русской истории.
Проходят три года.
В ясной, залитой солнцем столице, осенью 1925 года – выставка «Алмазного фонда» для иностранных гостей. Эта картина уже в прошлом, но это прошлое столь близко, что о нем я могу еще точно писать.
Старая сказка «Тысячи и одной ночи» об индийских драгоценностях, дворец Ауренг-Зеба, богатства шаха Надира в Дэли – все, кажется, должно меркнуть перед ярким блеском сверкающих в нарядных витринах самоцветов. Вот они, живые свидетели целых веков, свидетели тяжелых картин унижения и крови, всвидетели власти индийских раджей, божественных капищ гор Колумбии, свидетели царской пошлости, нарядов, веселья…
Они не расхищены, не сломаны рукой варвара, не подменены и не изувечены – эти исторические самоцветы.
Огромное значение – художественное и научное – этих исторических изделий и вытекающая из этого большая материальная ценность заставили с особым вниманием отнестись к этим сокровищам мирового значения и вызвали необходимость сделать детальную проверку и оценку собрания с историко-художественным м научным их обследованием и составлением их научного описания.
Сейчас же, после перевозки ящиков, 10 апреля 1922 г. в Государственное хранилище ценностей, всему собранию было присвоено наименование «Алмазного фонда СССР» и под общим руководством акад. А.Е.Ферсмана, было приступлено к детальному изучению изделий, при содействии приглашенных специаличстов-ювелиров, художественному их воспроихведению в тоновых и цветных фотографиях и к ряду архивных изысканий, связанных с историей отдельных изделий и, особенно, государственных регалий.
IV. История Алмазного фонда. (Красная газета, 27 июля 1927 г.).
Среди таинственного мрака, окутывавшего тайные сундуки с самоцветами властителей мира, не менее таинственными и не менее сказочными являлись сокровища бывшего русского двора.
Картины из собрания Агафона Карловича Фаберже, находящиеся в собрании Эрмитажа.
По изданию: Государственный Эрмитаж. Западно-европейская живопись. Каталог. Том 1. «Аврора», Ленинград, 1976.
Франция.
1. Вуаль, Жан Луи (1744-1804 (?).
№ 7455 «Женский портрет» (поясной). Х., м. 58 х 44 (овал).
Стр. 195: Поступил в 1933 г., передан из собрания А.К.Фаберже в Ленинграде.
2. Жак, Шарль Эмиль (1813-1894).
№ 8173 «Поясной двор». Д., м. 18х26
Справа внизу подпись: Ch. Jacque.
Стр.261: Поступила в 1920 г., передана через Госмузейфонд из собрания А.К.Фаберже в Петрограде.
3. Роббер, Юбер (1733-1808).
№ 7104 «Триумфальная колонна и круглый храм, окруженный колоннадой». Х., м. 159 х 130
Стр. 227: Поступила в 1920 г. через Главмузейфонд из собрания А.К.Фаберже в Петрограде
Швейцария.
4. Вюст, Генрих (1741-1821)
№ 6084 «Пейзаж». Д., м. 23 х 33,5
Справа внизу подпись: Wust fecit.
Стр. 307: Поступила в 1922 г., передана из собрания А.К.Фаберже
МЕЩЕРСКАЯ.
Мемуары княгини Екатерины Мещерской.
Журнал НОВЫЙ МИР, № 4, 1988.
С.201:
В своей жизни я 13 раз сидела в тюрьме и у нас было 23 обыска. Отец Екатерины Мещерской, родившийся ещё при Александре I, умер 22 декабря 1903 года, а в начале апреля 1904 года родилась Екатерина Мещерская. Мать Екатерины была моложе отца на 48 лет. Она родом из Литвы (поляки) , имеют графский титул, на их гербе лента короля Гедимина.
Журнал НОВЫЙ МИР, № 4, 1988.
С.201:
В своей жизни я 13 раз сидела в тюрьме и у нас было 23 обыска. Отец Екатерины Мещерской, родившийся ещё при Александре I, умер 22 декабря 1903 года, а в начале апреля 1904 года родилась Екатерина Мещерская. Мать Екатерины была моложе отца на 48 лет. Она родом из Литвы (поляки) , имеют графский титул, на их гербе лента короля Гедимина.
Мемуары Г.И. Бэйнбриджа.
В качестве примера искусства Фаберже я могу упомянуть ювелирные украшения, изготовленные по заказу д-ра Эммануила Нобеля, нефтяного короля из Стокгольма, племянника Альфреда Нобеля, учредителя Нобелевской премии. Он был человеком, для которого юбилей и годовщины его директоров и штата ничего не значили, если они не сопровождались памятными подарками «от Фаберже». Он был человеком весьма оригинальных идей, как многие другие знатные клиенты Фаберже: голландец г-н Анри Ван Гильс Фан дер Пальс и его сводный брат Макс Отмар Нейшеллер из Швейцарии.
Для д-ра Нобеля званый обед не был обедом, если присутствующие на нем дамы не были должным образом вознаграждены. Как-то раз, желая напомнить о русской зиме, он решил подарить всем дама по сосульке. Фаберже исполнил эту идею в виде брошей и кулонов из горного хрусталя с матовой поверхностью, усыпанной мелкими бриллиантами, имитирующими морозные узоры.
Подчеркивая мысль о том, что Фаберже выбирал камни редкой красоты, но малой стоимости, мне хочется напомнить, что бывают особые случаи, когда нужны камни редкой красоты и очень большой стоимости, но что касается Фаберже, то он всегда предпочитал цветные камни. Так, был голубой алмаз чистой воды, который Мастер показал последнему царю: «Я подарю его императрице, если он ей понравится», - сказал царь, «чтобы отметить 10–летие царевича». Но императрица сказала: «Мы не можем себе этого позволить».
Говоря о камнях редкой красоты и огромной стоимости, следует вспомнить мадам Варвару Кельх, урожденную Базанову. Даже в России она была исключительно личностью. Это баслословно богатая владелица золотых приисков в Сибири, в качестве клиентки Фаберже, могла сравнить с мадонной Сфорцией, клиенткой Челлини. Именно для мадам Кельх Фаберже изготовил один из своих наиболее интересных массивных сервизов столового серебра, начиная с маленьких кофейных ложечек до больших жардиньерок. Сервиз был выполнен в готическом стиле гармонируя с готическим стилем гостиной. Именно для мадам Кельх Фаберже время от времени делал пасхальные яйца, почти такие же изысканные, как для царской семьи (очень мало семей могло похвастать такой привилегией; среди них были Юсуповы).
Но эти покупки были небольшими по сравнению с самыми крупными и редчайшими камнями, которые для нее находил Фаберже. Это было ее страстью, ее коллекцией и в конце царского режима они были коллекцией огромной стоимости. Одним из лучших украшений работы Фаберже было алмазное колье, центральный камень которого весил 30 карат, а остальные немного меньше.
То, что я собираюсь рассказать о сокровищах российской короны, я знаю из первых рук от Агафона Фаберже, во время его четырёхмесячного пребывания в Хэмпстеде (Лондон) в 1937 году.
Агафон Карлович конечно более известен миру и, особенно филателистам. Он собрал уникальную коллекцию русских, финских и польских марок, но едва ли была какая-либо область искусства, которой он не интересовался, от кувшинов работы Тоби до картин. В Доме Фаберже он занимал особое место – знатока драгоценных камней, и во всем, что касалось камней, он оказывал отцу надежную поддержку, поэтому, естественно, Агафон хорошо знал царскую сокровищницу.
Я предлагаю рассмотреть только два интересных аспекта. Во-первых, тот факт, что миниатюрные копии царской короны, скипетра и державы работы Фаберже, выставленные в музее Эрмитаж в Зимнем дворце, были единственными работами, удостоившимися чести попасть в музей при жизни их создателя.
Во-вторых, опись царских сокровищ во время самого критического периода в их истории, то есть на закате царского режима и перед началом советской власти.
К 1913 году Агафон понял, что сокровища должны быть тщательнейшим образом реквизированы и каталогизированы. Было получено разрешение царя и в начале января 1914 года он начал работу, которая требовала величайшей тщательности, так как оправа каждого камня должна была быть тщательно осмотрена. Он работал по системе «от малого к большому», начиная с предметов малой стоимости: диадемы, колье и пр. до царских регалий: креста и цепи Св.Андрея, державы, скипетра и наконец, царских корон.
Закончив осмотр державы и ее великолепного голубого сапфира весом 47 карат, он перешел к скипетру со всемирно известным алмазом «Орлов» весом 193 карата, камня чистейшего голубовато-белого цвета из Голконды (Индия). Этот камень некогда был глазом индийского Будды, затем украден французским солдатом в начале XVIII века. Затем его владельцем стал персидский шах Надир. После его смерти камень был снова украден, попал в руки некоего Лазарева, простого купца из Тулфы (Персия). Лазарев привез его в Россию, разрезав себе бедро и спрятав туда алмаз. Камень был куплен Григорием Орловым в подарок Екатерине Великой в день ее Ангела. Она украсила им скипетр российской империи, где он оставался до нашего времени во владении Советского правительства. Цена алмаза баснословна.
Как я уже говорил, Агафон дошел до скипетра. Он потрогал камень, увидел, что он держится непрочно в оправе, подтолкнул его снизу большим пальцем – и самый драгоценный из всех алмазов упал ему в ладонь.
Это само по себе было волнующим моментом, но как раз в эту минуту зазвонил телефон. На том конце провода был его превосходительство Николай Николаевич Новосельский, глава камерального управления Кабинета его величества: «Осмотр драгоценностей прекратить немедленно», - сказал он. «Все они должны быть упакованы в ящики и под охраной отправлены в Москву». Это было летом 1914 года, за несколько недель до начала Первой мировой войны. Рассказывая об этом, Агафон повернулся ко мне и сказал: «Было ли это знамением или предчувствием того, что надвигалось? Единственные сокровища короны, отправленные в Москву без осмотра были царские регалии – самые важные из всех».
Сокровища упаковали в 8 или 9 ящиков и хранили в Московском Кремле, где они оставались во время войны. После революции они были все еще там, нетронутыми.
Когда Советы установили новый режим, ящики были распакованы и все сокровища были отосланы на Московскую, выставку, чтобы их могли видеть русские люди. Их увидели миллионы. Излучая вспышки от десятков тысяч граней, камни передавали послание Советов: «Теперь власть перешла к нам» (Примечание Г.Ч. Бэйнбриджа: д-р Арманд Хаммер в своей книге «В поисках сокровищ Романовых», Нью-Йорк, 1932, приводит интересные личные впечатления об этой публичной выставке. М-р Дж. А.Уэйт из британского консульства говорил мне о частной выставке сокровищ перед членами дипломатических и консульских служб, аккредитованных в России, которая, возможно, имела место в 1926 году. Примечание к примечанию Бэйнбриджа: в 1990 году на нью-йоркском аукционе «Сотби» за 10450 долларов была продана фотография, запечатлевшая иностранных дипломатов на фоне стола, на котором разместились драгоценности императорского двора, в том числе царские короны и 13 императорских пасхальных яиц Фаберже. –В.С.).
Камни, которые когда-то гипнотизировали Романовых, которые хранились ими с благоговейной заботой долго после того, как их влияние исчезло, теперь по иронии судьбы должны были гипнотизировать всю нацию и стать краеугольными камнями нового режима. Это заставляло задуматься.
Но мы еще не кончили рассказа об Агафоне Фаберже и сокровищах империи. Они стали жерновом на его шее. Покинув свой дом в Левашово на финской границе, то ли по принуждению, то ли еще почему, он в первые годы Советской власти переселился в Петроград, в верхней квартире. Он привез с собой часть своих сокровищ и его квартира стала известна как «Малый Эрмитаж».
Именно здесь его арестовали и посадили в тюрьму на полтора года. После освобождения он вернулся домой только за тем, чтобы еще на девять месяцев попасть в тюрьму. Любопытно, что за все время его заключения никто не преследовал его жену (вторую жену – Марию Алексеевну Борзову – В. С.) и не трогал его сокровищ. Когда я спросил у Агафона о причинах его арестов, он пожал плечами и сказал: «Почему? Интересно. Не знаю».
А сейчас самое любопытное. Едва он оправился от последнего заключения (неверно: первого заключения, в мае 1919-сентябре 1920 гг. – В.С.), к нему явился крестьянин в овчинном тулупе с посланием от Троцкого, который просил его приехать в Москву для работы в комиссии по регалиям и сокровищам короны. Извинившись, Агафон отказался от приглашения, сославшись на плохое состояние здоровья. Через месяц к нему приехал господин в котелке с тем же посланием, и снова Агафон отклонил приглашение. Наконец, как-то в 3 часа ночи раздался резкий трекратный стук в дверь, у жены началась истерика, а он пошел к двери. На пороге стояли три красных солдата. Они вручили ему письмо от Троцкого, написанное в самой дружеской манере опять с тем же приглашением. На этот раз он принял приглашение с условием, чтобы были сделаны необходимые распоряжения для обеспечения переезда в Москву его с женой и сыном (Олег Агафонович Фаберже родился несколько позднее, 1 августа 1923 года, а комиссия Коронных драгоценностей начала работу в марте 22 г. – В.С.).
Так Агафон еще раз и последний увидел царские сокровища. Даже сейчас в нем продолжал жить художник, потому что он отказался приняться за работу, одну из самых трудных, за которую когда-либо браться ювелир, нужно было сделать в натуральную величину фотографии каждого изделия и внести в каталог вес каждого камня и каждой жемчужины.
Агафон оставался в Москве с осени 1921 по весну 1923 года, работая в комиссии и наконец, каталог был опубликован. Этот каталог – авторитетная опись сокровищ, находящихся во владении советской власти. Я видел копию этого каталога в Нью-Йорке в 1937 г. у д-ра Арманда Хаммера и могу поручиться, что это замечательная работа.
За исключением свадебной короны, которой пользовались при венчании всех великих княжен и проданной в Лондоне несколько лет назад, насколько я знаю, все они еще в сохранности во владении Советского правительства.
Ясно одно: если когда-нибудь любое из сокровищ было бы украдено или исчезло по какой-либо другой причине, катало помог бы вернуть его.
И еще об Агафоне Фаберже и царских сокровищах. Его ждала еще одна головная боль. Это была «гора», как он выразился, неоправленных бриллиантов – результат размонтирования украшений из частных коллекций, конфискованных Советским правительством. Вынутые из оправ алмазы были вымыты и помещены на стол партиями по 18-20 фунтов, образуя гору, которая непрерывно росла. Эту гору Агафон должен был рассортировать и упаковать. Когда я расспрашивал его о подробностях, он только развел руками.
Мастера Дома Фаберже.
Идея «бригадной работы» в качестве панацеи сильно поддерживается в наше время, так что ни одна работа никогда не бывает в руках одного человека, ее делают многие. Другими словами, должен присутствовать элемент самопожертвования, чувство части общего, что делается. Каждый лишь «винтик» в машине. Если мы не делаем своей «части» - мы не участвуем в общем деле и т.д.
Высоким принципом Фаберже было: работа над одним изделием должна от начала до конца быть сделана в одной мастерской и если возможно, одной парой рук. Конечно, иногда от этого принципа отходили. Некоторые предметы покрывались эмалью, а эта работа может быть выполнена только специалистом; то же относится к камнерезным работам, но всегда изделие возвращалось к одному мастеру для доработки, поэтому он всегда мог сказать: «Это мое дитя, я привел его в этот мир».
Я уже не раз говорил о том, что успех Дома Фаберже зависел от многих факторов, действовавших в одном направлении, но что-то было такое, что доминировало надо всем. Фаберже знал, как работать с людьми. Я также говорил, что Мастер всегда создавал впечатление, что он ничего не делал просто так. Он никогда не суетился, не звонил в колокольчик, никогда не издавал инструкций по поводу поведения или действий в определенных обстоятельствах, никогда не вызывал никого, чтобы написать письмо, потому что ему было нечего диктовать, короче, он никогда не делал ничего, что средний бизнесмен считал существенным – просто по той причине, что он не был бизнесменом.
Вот это и самое главное. Если вы вытащите эту «изюминку», вы поймете все. Фаберже умел создавать «атмосферу», нужную атмосферу, которая никогда не была тяжелой. Не только качество, но и количество наполняло всю фирму, каждый уголок и закоулок мастерских, контор, студий и магазинов. Никогда работник не бегал к своему мастеру за любой мелочью, никогда художник лишний раз не тревожил Мастера, он все время был в этой волшебной атмосфере, он ощущал ее с каждым вздохом. Если вам случалось жить за границей, вы «закупоривали эту атмосферу в бутылку» и брали с собой. Она избавляла вас от многих телеграмм и писем с просьбой дать указания. Неудивительно, что Карл Фаберже часто создавал впечатление будто бы ничего не делает, кроме того, что остается спокойным; но человек не может бесконечно только давать, если постоянно не пополняет своих запасов.
Фаберже не любил все человечество, потому что для него это было физически невозможно, но он любил своего соседа, как самого себя. Ему неоднократно говорили: «Г-н Фаберже, вы не должны заходить так далеко, вы нанесете вред своему делу» (время от времени находились люди, которые пользовались его простотой и добротой, при этом довольно широк, но он относился к таким делам как к маловажным).
Когда в 1900 г. мастер переехал в свой дом на Морскую, 24, многое произошло, многое преумножилось, но из всех благ, которые поддерживали фирму до краха 1918 года, главным было то, что его дом и его дело были под одной крышей.
Близость дизайнеров к главе Дома была всегда на этой фирме, но не в такой степени, как после 1900 года. Теперь было место, но не просто для художников, работающих в квартире, но для скульпторов, потому что недостаточно было сделать набросок в цвете, нужно было изготовить модель из воска или другого пластического материала до начала любой работы.
Когда я начинаю говорить о дизайнерах, я вспоминаю, что видел изделия с ярлычками «проект Карла Фаберже» и в каталогах и в витринах магазинов. Это заявление в буквальном смысле правдиво, так как большое количество изделий, особенно самых значимых были сделаны по замыслу Фаберже, но, конечно, это, наверно, если говорить о каждом отдельном предмете из мастерской Фаберже. Было бы физически невозможно сделать все это одному человеку. Франсуа Бирбаум, главный дизайнер, и те, кто работал с ним, отвечали за очень многое, но они непременно подавали проекты на рассмотрение главе дома и работа продолжалась до завершения окончательного эскиза с обсуждением всех деталей.
Манера представления эскиза была тем, что было интересно наблюдать. Это было чисто по-русски и сейчас это стоит отметить. В течении поколений у нас выработалась привычка неправильно судить о русских, недооценивать их, иначе их и не называли как медведь, зверь. Мы говорим “ “ и т.д. На самом же деле это самое чувствительное, самое учтивое, самое нежное существо. Прежде всего мы никогда не воздавали ему должное за то, что он живет ближе к природе, чем англосакс. У него всегда больше достоинства, он намного проще и ближе ко всем приятным и неприятным сторонам жизни, поэтому он значительно более реалистичен.
Все это он просто выражает даже в своих обращениях: «Карл Густавович» - говорит он Карлу, сына Густава. Может ли быть что-нибудь более естественным, более уважительным, простым и дружественным?
Кое-что из этого слишком тонко, неуловимо для англичанина. Только представьте себе на мгновение английского клерка, входящего в контору управляющего, который вместо: «О сэр, разрешите мне завтра взять выходной?», скажет «О Чарльз, сын Эдуарда, разрешите…», и т.д., и тогда можно понять, какая пропасть отделяет англосакса и русского.
Стоило посмотреть, как Бирбаум входил к Фаберже со своими эскизами. Он входил вовсе не в логово льва или святая святых. И в приходе и во всем его последующем поведении не было ничего от «сэра» и «начальника». Все его поведение было сутью «Карла-Густавовичизма». Именно это изобретенное мною слово отражает легкость, бескорыстность, естественность, неформальность всех бесед.
Так было и на всех встречах Фаберже с его художниками и мастерами. Я выбрал Бирбаума в качестве примера, потому что ставлю его на первое место после Карла Фаберже. Никто, кроме него (за исключением Фаберже). не выносил решающего суждения о форме и цвете изделий. Когда я думаю о нем, я представляю себе довольно хрупкого человека среднего роста с усами и вандейковской бородкой, спокойного мягкого человека с тонким юмором, как бы сделанного по эскизу самого Фаберже. Последнее, что я слышал о нем, что он занимается изготовлением сливочного сыра в Швейцарии.
А теперь о мастерах. Если переезд на Морскую, 24 оказался благотворным для дизайнеров и модельеров, то он был еще более благотворным для исполнителей.
В других главах я до некоторой степени рассказа, как я понимаю привлекательность искусства Фаберже и цели, во имя которых он работал. Ничего из этого я не получил из уст самого Фаберже. Хотя мы часто бывали вместе часами, никаких разговоров об искусстве не было, он никогда не брал своих произведений и никогда не распространялся по его поводу. Он никогда не говорил о России и ее влиянии на него, он никогда не говорил ни о чем, что связано с его работой. Все делалось жестами, но жесты были такими многозначительными, что не могло быть и речи по поводу значений их оценки.
Художник и ремесленник, он был молчалив. только когда вы подходили к нему с житейскими проблемами, он начинал говорить. В нем всегда тлели угли, и если этот огонь раздувался каким-то глупым замечанием или выводом низкого или эгоистичного характера, эти уголья превращались в ревущее ослепительное пламя – горячее и резкое, шипящее как и бензиновой горелки. Именно в этот момент он с чрезвычайным удовольствием озадачивал вас иронией или убивал вас своим сарказмом. В то же время расскажите вы ему историю о человеке, который опустился до какого-нибудь поступка, чтобы получить каравай хлеба, он мгновенно изменит направление: «Люди должны как-то жить», - говорил он.
Передо мной ближе, чем перед кем-либо, если не идеальный, то во всяком случае выдающийся пример здорового образа жизни, результатом чего стал небывалый успех в истории ювелирного искусства, пример, который мог бы стать универсальным образцом для всех жизненных сфер. Я все это видел и я могу сказать, что все искусство Фаберже, весь успех Фаберже рождены и взлелеяны его человеколюбием.
Возьмите одну из его граней. Никто из нас не любит юридических документов, но едва хотя бы один из нас, кто не воспользовался ими, чтобы защитить то, что мы называем нашими «законными правами», чтобы помешать соседу отобрать что-либо от нас. Для Фаберже это было проклятием и горе вам, если вы попытаетесь предложить Фаберже юридические соглашения.
Некогда моим делом было представлять Фаберже перед законом, когда он посетил Лондон в 1908 году. Я попросил его о защитнике. «Мы теперь вместе, и мы неплохо обходились без него. Почему судья не поверит Вашим словам, как я верю Вам», вот такой я получил ответ. Когда после долгих обсуждений он согласился, адвокаты прислали документ с несколькими строчками, дающими мне право полностью делать то, что мне нравится, даже продавать его дело и он подписал его не читая. Когда я пробовал увещевать его, он ответил: «Если Вы нечестный человек, этот документ не сделает Вас честным».
В этом весь Карл Фаберже.
итак, мы можем вернуться к мастерам. Нет сомнения, что Фаберже мог вести свое дело без дизайнеров. Конечно дело было бы значительно менее обширным, он бы упустил бы свою судьбу, но, конечно, все-таки что-нибудь сделал.
Без мастеров и рабочих он ничего бы не сделал. Все, что он постигал, они исполняли. Чтобы они делали свою работу как можно лучше и для контроля каждой стадии работы они должны были размещаться как можно ближе к нему. Для того, чтобы хорошо делать работу, они имели хорошие условия, а их благосостоянию уделялось много, очень много внимания.
Итак, на Морской, 24 мы видим не просто мастеров и рабочих, мы видим также, что они должным образом размещены, все сделано для того, чтобы освободить голову от забот, чтобы они работали с легкостью, не отвлекаясь на подобные проблемы. Мастерские были бесплатными для мастеров, все драгоценные металлы и драгоценные камни, все проекты и модели поставлялись им. Единственное, за что отвечал мастер – это мастерство. Мастер сам нанимал рабочих и платил им.
Если же мы вспомним, что Фаберже получал заказы не только из России, но со всего мира непрерывны потоком, что приходилось постоянно поддерживать запас изделий, то излишне говорить, что мастера и рабочие у Фаберже жили припеваючи, катались как сыр в масле, потому что, заканчивая одну работу, они всегда были уверены, что их ждет новая.
Франц Петрович Бирбаум. (Справка – В.С.)
Франц Петрович бирбаум, главный мастер фирмы Фаберже. Родился в 1872 году в Швейцарии. В 1886 году выехал в качестве учителя (?) в Россию. Окончил Фрейбургский политехникум в Швейцарии. С 1893 года работает в фирме Фаберже. Художник-композитор (тоесть составитель композиций) и художник-миниатюрист. Выдающийся геммолог. Лично составил композиции более половины императорских пасхальных яиц – шедевров фирмы Фаберже. Биограф Карла Фаберже, Г.Ч. Бэйнбридж называет Франца бирбаума «главным дизайнером» и ставит его «на первое место после Карла Фаберже». Очевидно, Франца Петровича можно назвать художественным руководителем фирмы.
Многолетний казначей Русского Художественно-промышленного общества. Автор статей по вопросам развития русского ювелирного искусства и самое главное – автор «Истории фирмы Фаберже», написанной им по заданию акад. А.Е. Ферсмана в 1919 году. Два года, в 1918-1920 гг. работал старшим мастером на Петергофской гранильной фабрике. Состоял при этом научным сотрудником сил России (КЕПС) Академии наук и заведующим отделом металла и ювелирной технологии Академии материальной культуры. Активно сотрудничал в Союзе деятелей искусств в 1917-1918 гг.
Вернулся на родину в Швейцарию в мае 1920 года. Жил в очень стесненных материальных обстоятельствах, рисовал пейзажи. Умер в 1947 года в возрасте 75 лет.
Для д-ра Нобеля званый обед не был обедом, если присутствующие на нем дамы не были должным образом вознаграждены. Как-то раз, желая напомнить о русской зиме, он решил подарить всем дама по сосульке. Фаберже исполнил эту идею в виде брошей и кулонов из горного хрусталя с матовой поверхностью, усыпанной мелкими бриллиантами, имитирующими морозные узоры.
Подчеркивая мысль о том, что Фаберже выбирал камни редкой красоты, но малой стоимости, мне хочется напомнить, что бывают особые случаи, когда нужны камни редкой красоты и очень большой стоимости, но что касается Фаберже, то он всегда предпочитал цветные камни. Так, был голубой алмаз чистой воды, который Мастер показал последнему царю: «Я подарю его императрице, если он ей понравится», - сказал царь, «чтобы отметить 10–летие царевича». Но императрица сказала: «Мы не можем себе этого позволить».
Говоря о камнях редкой красоты и огромной стоимости, следует вспомнить мадам Варвару Кельх, урожденную Базанову. Даже в России она была исключительно личностью. Это баслословно богатая владелица золотых приисков в Сибири, в качестве клиентки Фаберже, могла сравнить с мадонной Сфорцией, клиенткой Челлини. Именно для мадам Кельх Фаберже изготовил один из своих наиболее интересных массивных сервизов столового серебра, начиная с маленьких кофейных ложечек до больших жардиньерок. Сервиз был выполнен в готическом стиле гармонируя с готическим стилем гостиной. Именно для мадам Кельх Фаберже время от времени делал пасхальные яйца, почти такие же изысканные, как для царской семьи (очень мало семей могло похвастать такой привилегией; среди них были Юсуповы).
Но эти покупки были небольшими по сравнению с самыми крупными и редчайшими камнями, которые для нее находил Фаберже. Это было ее страстью, ее коллекцией и в конце царского режима они были коллекцией огромной стоимости. Одним из лучших украшений работы Фаберже было алмазное колье, центральный камень которого весил 30 карат, а остальные немного меньше.
То, что я собираюсь рассказать о сокровищах российской короны, я знаю из первых рук от Агафона Фаберже, во время его четырёхмесячного пребывания в Хэмпстеде (Лондон) в 1937 году.
Агафон Карлович конечно более известен миру и, особенно филателистам. Он собрал уникальную коллекцию русских, финских и польских марок, но едва ли была какая-либо область искусства, которой он не интересовался, от кувшинов работы Тоби до картин. В Доме Фаберже он занимал особое место – знатока драгоценных камней, и во всем, что касалось камней, он оказывал отцу надежную поддержку, поэтому, естественно, Агафон хорошо знал царскую сокровищницу.
Я предлагаю рассмотреть только два интересных аспекта. Во-первых, тот факт, что миниатюрные копии царской короны, скипетра и державы работы Фаберже, выставленные в музее Эрмитаж в Зимнем дворце, были единственными работами, удостоившимися чести попасть в музей при жизни их создателя.
Во-вторых, опись царских сокровищ во время самого критического периода в их истории, то есть на закате царского режима и перед началом советской власти.
К 1913 году Агафон понял, что сокровища должны быть тщательнейшим образом реквизированы и каталогизированы. Было получено разрешение царя и в начале января 1914 года он начал работу, которая требовала величайшей тщательности, так как оправа каждого камня должна была быть тщательно осмотрена. Он работал по системе «от малого к большому», начиная с предметов малой стоимости: диадемы, колье и пр. до царских регалий: креста и цепи Св.Андрея, державы, скипетра и наконец, царских корон.
Закончив осмотр державы и ее великолепного голубого сапфира весом 47 карат, он перешел к скипетру со всемирно известным алмазом «Орлов» весом 193 карата, камня чистейшего голубовато-белого цвета из Голконды (Индия). Этот камень некогда был глазом индийского Будды, затем украден французским солдатом в начале XVIII века. Затем его владельцем стал персидский шах Надир. После его смерти камень был снова украден, попал в руки некоего Лазарева, простого купца из Тулфы (Персия). Лазарев привез его в Россию, разрезав себе бедро и спрятав туда алмаз. Камень был куплен Григорием Орловым в подарок Екатерине Великой в день ее Ангела. Она украсила им скипетр российской империи, где он оставался до нашего времени во владении Советского правительства. Цена алмаза баснословна.
Как я уже говорил, Агафон дошел до скипетра. Он потрогал камень, увидел, что он держится непрочно в оправе, подтолкнул его снизу большим пальцем – и самый драгоценный из всех алмазов упал ему в ладонь.
Это само по себе было волнующим моментом, но как раз в эту минуту зазвонил телефон. На том конце провода был его превосходительство Николай Николаевич Новосельский, глава камерального управления Кабинета его величества: «Осмотр драгоценностей прекратить немедленно», - сказал он. «Все они должны быть упакованы в ящики и под охраной отправлены в Москву». Это было летом 1914 года, за несколько недель до начала Первой мировой войны. Рассказывая об этом, Агафон повернулся ко мне и сказал: «Было ли это знамением или предчувствием того, что надвигалось? Единственные сокровища короны, отправленные в Москву без осмотра были царские регалии – самые важные из всех».
Сокровища упаковали в 8 или 9 ящиков и хранили в Московском Кремле, где они оставались во время войны. После революции они были все еще там, нетронутыми.
Когда Советы установили новый режим, ящики были распакованы и все сокровища были отосланы на Московскую, выставку, чтобы их могли видеть русские люди. Их увидели миллионы. Излучая вспышки от десятков тысяч граней, камни передавали послание Советов: «Теперь власть перешла к нам» (Примечание Г.Ч. Бэйнбриджа: д-р Арманд Хаммер в своей книге «В поисках сокровищ Романовых», Нью-Йорк, 1932, приводит интересные личные впечатления об этой публичной выставке. М-р Дж. А.Уэйт из британского консульства говорил мне о частной выставке сокровищ перед членами дипломатических и консульских служб, аккредитованных в России, которая, возможно, имела место в 1926 году. Примечание к примечанию Бэйнбриджа: в 1990 году на нью-йоркском аукционе «Сотби» за 10450 долларов была продана фотография, запечатлевшая иностранных дипломатов на фоне стола, на котором разместились драгоценности императорского двора, в том числе царские короны и 13 императорских пасхальных яиц Фаберже. –В.С.).
Камни, которые когда-то гипнотизировали Романовых, которые хранились ими с благоговейной заботой долго после того, как их влияние исчезло, теперь по иронии судьбы должны были гипнотизировать всю нацию и стать краеугольными камнями нового режима. Это заставляло задуматься.
Но мы еще не кончили рассказа об Агафоне Фаберже и сокровищах империи. Они стали жерновом на его шее. Покинув свой дом в Левашово на финской границе, то ли по принуждению, то ли еще почему, он в первые годы Советской власти переселился в Петроград, в верхней квартире. Он привез с собой часть своих сокровищ и его квартира стала известна как «Малый Эрмитаж».
Именно здесь его арестовали и посадили в тюрьму на полтора года. После освобождения он вернулся домой только за тем, чтобы еще на девять месяцев попасть в тюрьму. Любопытно, что за все время его заключения никто не преследовал его жену (вторую жену – Марию Алексеевну Борзову – В. С.) и не трогал его сокровищ. Когда я спросил у Агафона о причинах его арестов, он пожал плечами и сказал: «Почему? Интересно. Не знаю».
А сейчас самое любопытное. Едва он оправился от последнего заключения (неверно: первого заключения, в мае 1919-сентябре 1920 гг. – В.С.), к нему явился крестьянин в овчинном тулупе с посланием от Троцкого, который просил его приехать в Москву для работы в комиссии по регалиям и сокровищам короны. Извинившись, Агафон отказался от приглашения, сославшись на плохое состояние здоровья. Через месяц к нему приехал господин в котелке с тем же посланием, и снова Агафон отклонил приглашение. Наконец, как-то в 3 часа ночи раздался резкий трекратный стук в дверь, у жены началась истерика, а он пошел к двери. На пороге стояли три красных солдата. Они вручили ему письмо от Троцкого, написанное в самой дружеской манере опять с тем же приглашением. На этот раз он принял приглашение с условием, чтобы были сделаны необходимые распоряжения для обеспечения переезда в Москву его с женой и сыном (Олег Агафонович Фаберже родился несколько позднее, 1 августа 1923 года, а комиссия Коронных драгоценностей начала работу в марте 22 г. – В.С.).
Так Агафон еще раз и последний увидел царские сокровища. Даже сейчас в нем продолжал жить художник, потому что он отказался приняться за работу, одну из самых трудных, за которую когда-либо браться ювелир, нужно было сделать в натуральную величину фотографии каждого изделия и внести в каталог вес каждого камня и каждой жемчужины.
Агафон оставался в Москве с осени 1921 по весну 1923 года, работая в комиссии и наконец, каталог был опубликован. Этот каталог – авторитетная опись сокровищ, находящихся во владении советской власти. Я видел копию этого каталога в Нью-Йорке в 1937 г. у д-ра Арманда Хаммера и могу поручиться, что это замечательная работа.
За исключением свадебной короны, которой пользовались при венчании всех великих княжен и проданной в Лондоне несколько лет назад, насколько я знаю, все они еще в сохранности во владении Советского правительства.
Ясно одно: если когда-нибудь любое из сокровищ было бы украдено или исчезло по какой-либо другой причине, катало помог бы вернуть его.
И еще об Агафоне Фаберже и царских сокровищах. Его ждала еще одна головная боль. Это была «гора», как он выразился, неоправленных бриллиантов – результат размонтирования украшений из частных коллекций, конфискованных Советским правительством. Вынутые из оправ алмазы были вымыты и помещены на стол партиями по 18-20 фунтов, образуя гору, которая непрерывно росла. Эту гору Агафон должен был рассортировать и упаковать. Когда я расспрашивал его о подробностях, он только развел руками.
Мастера Дома Фаберже.
Идея «бригадной работы» в качестве панацеи сильно поддерживается в наше время, так что ни одна работа никогда не бывает в руках одного человека, ее делают многие. Другими словами, должен присутствовать элемент самопожертвования, чувство части общего, что делается. Каждый лишь «винтик» в машине. Если мы не делаем своей «части» - мы не участвуем в общем деле и т.д.
Высоким принципом Фаберже было: работа над одним изделием должна от начала до конца быть сделана в одной мастерской и если возможно, одной парой рук. Конечно, иногда от этого принципа отходили. Некоторые предметы покрывались эмалью, а эта работа может быть выполнена только специалистом; то же относится к камнерезным работам, но всегда изделие возвращалось к одному мастеру для доработки, поэтому он всегда мог сказать: «Это мое дитя, я привел его в этот мир».
Я уже не раз говорил о том, что успех Дома Фаберже зависел от многих факторов, действовавших в одном направлении, но что-то было такое, что доминировало надо всем. Фаберже знал, как работать с людьми. Я также говорил, что Мастер всегда создавал впечатление, что он ничего не делал просто так. Он никогда не суетился, не звонил в колокольчик, никогда не издавал инструкций по поводу поведения или действий в определенных обстоятельствах, никогда не вызывал никого, чтобы написать письмо, потому что ему было нечего диктовать, короче, он никогда не делал ничего, что средний бизнесмен считал существенным – просто по той причине, что он не был бизнесменом.
Вот это и самое главное. Если вы вытащите эту «изюминку», вы поймете все. Фаберже умел создавать «атмосферу», нужную атмосферу, которая никогда не была тяжелой. Не только качество, но и количество наполняло всю фирму, каждый уголок и закоулок мастерских, контор, студий и магазинов. Никогда работник не бегал к своему мастеру за любой мелочью, никогда художник лишний раз не тревожил Мастера, он все время был в этой волшебной атмосфере, он ощущал ее с каждым вздохом. Если вам случалось жить за границей, вы «закупоривали эту атмосферу в бутылку» и брали с собой. Она избавляла вас от многих телеграмм и писем с просьбой дать указания. Неудивительно, что Карл Фаберже часто создавал впечатление будто бы ничего не делает, кроме того, что остается спокойным; но человек не может бесконечно только давать, если постоянно не пополняет своих запасов.
Фаберже не любил все человечество, потому что для него это было физически невозможно, но он любил своего соседа, как самого себя. Ему неоднократно говорили: «Г-н Фаберже, вы не должны заходить так далеко, вы нанесете вред своему делу» (время от времени находились люди, которые пользовались его простотой и добротой, при этом довольно широк, но он относился к таким делам как к маловажным).
Когда в 1900 г. мастер переехал в свой дом на Морскую, 24, многое произошло, многое преумножилось, но из всех благ, которые поддерживали фирму до краха 1918 года, главным было то, что его дом и его дело были под одной крышей.
Близость дизайнеров к главе Дома была всегда на этой фирме, но не в такой степени, как после 1900 года. Теперь было место, но не просто для художников, работающих в квартире, но для скульпторов, потому что недостаточно было сделать набросок в цвете, нужно было изготовить модель из воска или другого пластического материала до начала любой работы.
Когда я начинаю говорить о дизайнерах, я вспоминаю, что видел изделия с ярлычками «проект Карла Фаберже» и в каталогах и в витринах магазинов. Это заявление в буквальном смысле правдиво, так как большое количество изделий, особенно самых значимых были сделаны по замыслу Фаберже, но, конечно, это, наверно, если говорить о каждом отдельном предмете из мастерской Фаберже. Было бы физически невозможно сделать все это одному человеку. Франсуа Бирбаум, главный дизайнер, и те, кто работал с ним, отвечали за очень многое, но они непременно подавали проекты на рассмотрение главе дома и работа продолжалась до завершения окончательного эскиза с обсуждением всех деталей.
Манера представления эскиза была тем, что было интересно наблюдать. Это было чисто по-русски и сейчас это стоит отметить. В течении поколений у нас выработалась привычка неправильно судить о русских, недооценивать их, иначе их и не называли как медведь, зверь. Мы говорим “ “ и т.д. На самом же деле это самое чувствительное, самое учтивое, самое нежное существо. Прежде всего мы никогда не воздавали ему должное за то, что он живет ближе к природе, чем англосакс. У него всегда больше достоинства, он намного проще и ближе ко всем приятным и неприятным сторонам жизни, поэтому он значительно более реалистичен.
Все это он просто выражает даже в своих обращениях: «Карл Густавович» - говорит он Карлу, сына Густава. Может ли быть что-нибудь более естественным, более уважительным, простым и дружественным?
Кое-что из этого слишком тонко, неуловимо для англичанина. Только представьте себе на мгновение английского клерка, входящего в контору управляющего, который вместо: «О сэр, разрешите мне завтра взять выходной?», скажет «О Чарльз, сын Эдуарда, разрешите…», и т.д., и тогда можно понять, какая пропасть отделяет англосакса и русского.
Стоило посмотреть, как Бирбаум входил к Фаберже со своими эскизами. Он входил вовсе не в логово льва или святая святых. И в приходе и во всем его последующем поведении не было ничего от «сэра» и «начальника». Все его поведение было сутью «Карла-Густавовичизма». Именно это изобретенное мною слово отражает легкость, бескорыстность, естественность, неформальность всех бесед.
Так было и на всех встречах Фаберже с его художниками и мастерами. Я выбрал Бирбаума в качестве примера, потому что ставлю его на первое место после Карла Фаберже. Никто, кроме него (за исключением Фаберже). не выносил решающего суждения о форме и цвете изделий. Когда я думаю о нем, я представляю себе довольно хрупкого человека среднего роста с усами и вандейковской бородкой, спокойного мягкого человека с тонким юмором, как бы сделанного по эскизу самого Фаберже. Последнее, что я слышал о нем, что он занимается изготовлением сливочного сыра в Швейцарии.
А теперь о мастерах. Если переезд на Морскую, 24 оказался благотворным для дизайнеров и модельеров, то он был еще более благотворным для исполнителей.
В других главах я до некоторой степени рассказа, как я понимаю привлекательность искусства Фаберже и цели, во имя которых он работал. Ничего из этого я не получил из уст самого Фаберже. Хотя мы часто бывали вместе часами, никаких разговоров об искусстве не было, он никогда не брал своих произведений и никогда не распространялся по его поводу. Он никогда не говорил о России и ее влиянии на него, он никогда не говорил ни о чем, что связано с его работой. Все делалось жестами, но жесты были такими многозначительными, что не могло быть и речи по поводу значений их оценки.
Художник и ремесленник, он был молчалив. только когда вы подходили к нему с житейскими проблемами, он начинал говорить. В нем всегда тлели угли, и если этот огонь раздувался каким-то глупым замечанием или выводом низкого или эгоистичного характера, эти уголья превращались в ревущее ослепительное пламя – горячее и резкое, шипящее как и бензиновой горелки. Именно в этот момент он с чрезвычайным удовольствием озадачивал вас иронией или убивал вас своим сарказмом. В то же время расскажите вы ему историю о человеке, который опустился до какого-нибудь поступка, чтобы получить каравай хлеба, он мгновенно изменит направление: «Люди должны как-то жить», - говорил он.
Передо мной ближе, чем перед кем-либо, если не идеальный, то во всяком случае выдающийся пример здорового образа жизни, результатом чего стал небывалый успех в истории ювелирного искусства, пример, который мог бы стать универсальным образцом для всех жизненных сфер. Я все это видел и я могу сказать, что все искусство Фаберже, весь успех Фаберже рождены и взлелеяны его человеколюбием.
Возьмите одну из его граней. Никто из нас не любит юридических документов, но едва хотя бы один из нас, кто не воспользовался ими, чтобы защитить то, что мы называем нашими «законными правами», чтобы помешать соседу отобрать что-либо от нас. Для Фаберже это было проклятием и горе вам, если вы попытаетесь предложить Фаберже юридические соглашения.
Некогда моим делом было представлять Фаберже перед законом, когда он посетил Лондон в 1908 году. Я попросил его о защитнике. «Мы теперь вместе, и мы неплохо обходились без него. Почему судья не поверит Вашим словам, как я верю Вам», вот такой я получил ответ. Когда после долгих обсуждений он согласился, адвокаты прислали документ с несколькими строчками, дающими мне право полностью делать то, что мне нравится, даже продавать его дело и он подписал его не читая. Когда я пробовал увещевать его, он ответил: «Если Вы нечестный человек, этот документ не сделает Вас честным».
В этом весь Карл Фаберже.
итак, мы можем вернуться к мастерам. Нет сомнения, что Фаберже мог вести свое дело без дизайнеров. Конечно дело было бы значительно менее обширным, он бы упустил бы свою судьбу, но, конечно, все-таки что-нибудь сделал.
Без мастеров и рабочих он ничего бы не сделал. Все, что он постигал, они исполняли. Чтобы они делали свою работу как можно лучше и для контроля каждой стадии работы они должны были размещаться как можно ближе к нему. Для того, чтобы хорошо делать работу, они имели хорошие условия, а их благосостоянию уделялось много, очень много внимания.
Итак, на Морской, 24 мы видим не просто мастеров и рабочих, мы видим также, что они должным образом размещены, все сделано для того, чтобы освободить голову от забот, чтобы они работали с легкостью, не отвлекаясь на подобные проблемы. Мастерские были бесплатными для мастеров, все драгоценные металлы и драгоценные камни, все проекты и модели поставлялись им. Единственное, за что отвечал мастер – это мастерство. Мастер сам нанимал рабочих и платил им.
Если же мы вспомним, что Фаберже получал заказы не только из России, но со всего мира непрерывны потоком, что приходилось постоянно поддерживать запас изделий, то излишне говорить, что мастера и рабочие у Фаберже жили припеваючи, катались как сыр в масле, потому что, заканчивая одну работу, они всегда были уверены, что их ждет новая.
Франц Петрович Бирбаум. (Справка – В.С.)
Франц Петрович бирбаум, главный мастер фирмы Фаберже. Родился в 1872 году в Швейцарии. В 1886 году выехал в качестве учителя (?) в Россию. Окончил Фрейбургский политехникум в Швейцарии. С 1893 года работает в фирме Фаберже. Художник-композитор (тоесть составитель композиций) и художник-миниатюрист. Выдающийся геммолог. Лично составил композиции более половины императорских пасхальных яиц – шедевров фирмы Фаберже. Биограф Карла Фаберже, Г.Ч. Бэйнбридж называет Франца бирбаума «главным дизайнером» и ставит его «на первое место после Карла Фаберже». Очевидно, Франца Петровича можно назвать художественным руководителем фирмы.
Многолетний казначей Русского Художественно-промышленного общества. Автор статей по вопросам развития русского ювелирного искусства и самое главное – автор «Истории фирмы Фаберже», написанной им по заданию акад. А.Е. Ферсмана в 1919 году. Два года, в 1918-1920 гг. работал старшим мастером на Петергофской гранильной фабрике. Состоял при этом научным сотрудником сил России (КЕПС) Академии наук и заведующим отделом металла и ювелирной технологии Академии материальной культуры. Активно сотрудничал в Союзе деятелей искусств в 1917-1918 гг.
Вернулся на родину в Швейцарию в мае 1920 года. Жил в очень стесненных материальных обстоятельствах, рисовал пейзажи. Умер в 1947 года в возрасте 75 лет.
КРАЖИ В ГОХРАНЕ.
АРХИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ.
Как большевики торговали золотом и бриллиантами.
Российиский Центр хранения и изучения документов новейшей истории (бывший архив ЦК КПСС). Ф.5, оп.1. д.127 «О работе Гохрана, 1920-1922.
Л.9: Гохран учрежден постановлением СНК в заседании от 3 февраля 1921 г., создан 16 марта 1920 г.
Л.11: Хищение из Гохрана, дело Гумеева и Кузнецова.
Л.16: Арестован председатель Реввоенжелдортрибунала Балтийской дороги Пахомов (коммунист с февраля 1917) за принятие взятки в 40 млн. руб., за хлопоты за одного из обвиняемых.
Л.57: Из оценщиков получают пайки: Пожамчи, Шелехес, Александров, Гранин и соколов.
Л.62: Ревизионная комиссия по ревизии Гохрана. Председатель - помощник начальника Спецотдела при ВЧК Будников. Члены комиссии: представитель Экономического отдела ВЧК Абрамов; старшие инспекторы Финансовой инспекции Дидух и Говорков.
Л.70: «считаю необходимым арестовать управляющего делами Левицкого, о чем мною уже достигнуто соглашение с т.Башой.
Г.Бокий»
(Баша - начальник Гохрана - В.С.)
Л.76: Арестованные ювелиры:
Шелехес Яков Савельевич
Пожамкчи Николай Кузьмич
Александров Михаил Исаакович.
Л.78: Управляющий Гохраном Левицкий Евгений Евгениевич является специалистом по хранению и учету ценностей, имеет 25-летний стаж.
Л.82: Обыск Добролюбова, по месту службы, Настасьинский переулок, 3, «Гохран».
Л.100:
В Ч К Тов. Ленину.
Сообщаю, что дело о Гохране было передано в Военную Коллегию Верховного Трибунала, где завершилось слушанием 31 октября с.г. По приговору Военколлегии 19 человек расстреляно и 35 чел. Приговорены на разные сроки.
Л.103: ПРИГОВОР:
Расстрелять:
1. ЛЕВИЦКИЙ Евгений Евгениевич, 52 лет, из двороян, бывш. Директор Московской Ссудной Казны, состоял с 16.04.1920 по 06.1921 в должности управляющего Государственным хранилищем Республики.
2. ГАБРИЭЛЬС Дмитрий Александрович, 59 лет, из москоавских дворян, бывш. Помощник директора Московской Ссудной Казны, заведующий серебряным отделом Гохрана.
3. КУЗНЕЦОВ Семен Иосифович. 28 лет, из крестьян Наро-Фоминского уезда, член РКП, помощник заведующего серебряным отделом.
4. ШЕЛЕХЕС Яков Савельевич. 47 лет, из купцов, бывш. владелец ювелирного и часового магазина.
5. ПОЖАМЧИ Николай Козьмич, 60 лет, из купцов, бывш. оптовый торговец бриллиантами и другими драгоценными камнями.
6. АЛЕКСАНДРОВ Михаил Исаакович, 52 лет, из купцоы, бывш. оптовый торговец бриллиантами и другими драгоценными камнями. Оценщик бриллиантового стола в Гохране.
7. КОЗЛОВКАЯ Мария Эдуардовна, 46 лет, из дворян, член РКП.
8. МОРОЗНИКОВ Дмитрий Павлович, 38 лет, из крестьян Московской губернии, бывший ювелир.
9. СТЫЧКИН Евгений Миххайлович, 22 лет, из крестьян.
10. ГРАНИН Григорий Васильевич, 48 лет, из мещан Перемышля, сын трактирщика, бывш. ювелир.
11. 11. ПЕТРОВ Владимир Петрович, 35 лет, из московских цеховых ювелирного цеха, бывш. член РКП, бывш. ювелир.
12. 12. ВЛАСОВ Петр Иванович, 38 лет, из крестьян Рязанской губернии, осужден на 1 год за спекуляцию золотом, бывщ ювелир.
13. 13. ПЕТРОВ Николай Петрович, 43 лет, из московскоих цеховых ювелирного цеха, бывш. совладелец ювелирного дела.
14. ШАДЕЕВ Евгений Иванович, 42 лет, из крестьян Московской губернии, бывш. ювелир.
15. КОЧНЕВ Василий Александрович, 40 лет, из московских ремесленников ювелирного цеха, домовладелец. Бывш. заведующий бриллиантовым отделом Ломбарда.
16. ЛУПИЧЕВ Михаил Федорович, 34 лет, из мещан г.Вереи, бывш. ювелир.
17. МАКАРОВ Дмитрий Сергеевич, 24 лет, из крестьян Клинского уезда, сын владельа ювелирного магазина.
18. СОКОЛОВ Михаил Маркович, 63 лет, из московских мещан, бывш. оценщик Ломбарда.
Все 11 челове (№№ 8-18) - оценщики Гохрана.
...
19. Латов Павел Николаевич, 22 лет, из крестьян Холмской губернии, бывш. портной
34. ГРУЗИНОВ Сергей Иванович, 51 лет, из подольских крестьян Московской губернии, бывш. ювелир.
35. МАКАРОВ Сергей Иванович, 64 лет, из клинских крестьян, бывш. владелец ювелирного магазина.
Л.134: Завышение цен на биллианты.
В Латвии на 80 тыс. карат бриллиантов. Красин не может продать
Я.М.Юровский, зав. Золотым отделом Гохрана, представил 16.06.1921 предложения по реорганизации Гохрана.
Л.134: Записка Я.М.Юровского.
В настоящее время в Латвии лежат 80 тыс. кар. Бриллиантов и совершенно неизвестно, почему они не проданы, потому ли, что оценщики оценили слишком высоко, потому ли, что подбор сделан такой, когда такойц крупной партии нельзя купить без риска, но здесь разумеется не исключена и такая возможность, что наши спецы предупредили не торопиться покупкой и вся беда в том, что тов. Красин конечно не имеет тверджой уверенности ни в качестве продаваемого товара, ни в его цуене, тогда как эти недостатки мы можеми легко избежать и тем самым облегчить наши торговые операции. Между прочим, в беседе с тов. Красиным в день его отъезда в Лондон выяснилось, что многие товары, которые у нас ломались (о чем я ему сообщил) могут с большим успехом быть проданы на внешнем и внутретреннем рынках.
Л.144: Продажа Карелю Фельду в Швецию 100 тыс. зол.рубл.
РЦХДНИ, Ф.5, оп.1, д.2597. Записка секретаря Совнаркома М.И.Гляссер по поводу ареста М.Састина Петроградской ГубЧК. 25.02.1921.
Л.1: На запрос ВЧК по поводу ареста Михаила Савостина , заместитель председателя ПетрГубЧК т.Озолин сообщил, что Савостин арестован за участие в хищении антикварных вещей, что подтверждается. Также имеются сведения, что он спекулировал вином. При аресте, его нашли выпивающим с членами Эстонской миссии.
Телеграмма подписана Озолоиным. 25.02.1921.
РЦХДНИ, Ф.5, оп.1, д.2611. Отношение № 67 управляющего делами ВЧК Г.Ягоды Н.П.Горбунову о препровождении акта на выдачу заграничных паспортнов И.Н.Ракицкому и М.И.Савостину. 09.02.1921.
Л.1: 09.02.1921. Управляющему Совнаркома Горбунову.
Препровождаю при сем акт о паспортах гр-на. Савостина и гр-на Ракицкого, из которого видно, что ВЧК поставили вмизу своевременно.
Ягода.
Л.2: Паспорта с 18 декабря находились в отделе виз до настоящего времени вследствии неполучения разрешения на въезд соответствующих правительств.
РЦХДНИ, Ф.5, оп.1, д.261. Документальные материалы управляющего делами Совнаркома Н.П.Горбунова, собранные по поручению В.И.Ленина, к копии телеграмм М.М.Литвинова в Наркоман внешней торговли Л.Б.Красину о продаже наших ценностей. 25.08.-01.09.1921. Копия секретного отношения т.т. Красину, Литвинову, Молотову и Альскому. По поручению тов. Ленина, о запрдаде наших ценностей.
Л.2: Копия.
Расшифрованная телеграмма.
Из Ревеля. Совершенно секретно.
Вх.№ 7879, 7913, 14-с. Расшифровка 27.08.1921. Получена 27.08.1921.
Москва, Красину.
Копия Ленину, Альскому,.
Заявки и все срочные или крупные суммы сыплются ка из рога изобилия, а между тем уже около месяца сидим без русского золота, иностранное же, во избежание потреь не продано, а посылаю на комиссию, благодаря чемку валюта поступает медленно. Имеющегося в наличности едва хватит на полученные уже заявки, новые же заявки смогут быть удовлетворены лишь в том случае,, если немедленно снимается запрет с продажи драгоценностей, на которые теперь имеется сильный спрос. Сюда обращаются крупные покупатели, из них один, доказавший недавно свою солидность недавней покупкою у нас золота и драгоценностей на 20 млн. зол. руб., согласен закупить у нас драгоценностей на 20 млн. фунтов стерлингов, авнеся половину суммы задатков. Считаю совершенно неразумным отгонять покупателей в недежде на созддание в неопределенном бкудущем синдиката в Лондоне на неизывестных еще условиях. Спрос может вновь исчезнуть, как он внезапно исчез на долгое время полтора года тому назад и повторится история с платиной, пенькой, икрой и другими нашими экспортными товарами. Валюта приносит доход, а мы держим огромный мертвый капитал, теряя милллионы на процентах. Еще раз напоминаю, что я продал имевшиеся в Ревеле драгоценности на 15 % выше московской оценки, которую многие считали слишком высокой. Можно цену теперь поднять и выше. Если сами не отмените своего решения, прошу поставить вопрос в СТО (Совет Труда и Обороны - В.С.) или Политбюро, № 175.
25 авгусмта 1921 г. ЛИТВИНОВ.
Л.3: Почто-телефонограмма, 101
Тов.Литвинову
Копия: тов. Ленину; тов. Альскому.
На Вашу телеграмму от 25.08. с.г. № 175 сообщаю, что по поводу недостаточного снабжения Вас золотом, Вы должны были заблаговременно протестовать с целью соответствующего нажима на Наркомфин, который удивительно безбожно запаздывает с исполнением нарядов на посылку ассигнованного Совнаркомом металла. Мною обращено внимание Наркомфина на угрожающий крах продовольственных поставок из за несвоевременного снабжения Вас золотом.
Я решительно возражаю против продажи ценностей через Ревель. Произведенные продади сопровождались для нас крупными убытками и продолжать подобную растрату казенного добра я не намерен. Если имеется какое-то предложение крупных закупок, надо его сообщить в деталях и оно будет подвергнуто деловому обсуждениюЮ вероятнее всего, что это какой-нибудь Швиндель. Констатируемое Вами увеличение цен на этом рынке является результатом именно прекращения анархических кустарных продаж, которыми кроме Ревеля последнее время уже никто не занимался. По общему вопросу реализации имееется постановлкение Финансовой комиссии Совнаркома и вносить этот вопрос на обсуждение других инстанций по моему нецелесообразно.
КРАСИН.
Л.8: ...Даже если тов. Литвинов имел в виду не конкретную сделку, а общий вопрос о реализации ценностей (в том числе о необходимости прекратить наконец эту реалитзацию в нездоровой спекулянтской дыре - Ревеле), то и тут он обращается не по адресу, ибо этим вопросом занимается вполне конкретная финансовая комиссия Совнаркома (под председательстивом т.Преображенского и т.Киселева).
... Добавляю, что предложение о покупке ценностей на 20 млн. фунтов не кажется мне серьезным, ибо такого количества ценностей по крайней мере учтенных или разобранных у нас вообще нет и заключать обяхзательство на продажу такой массы камней было бы легкомысленно. Скорее всего мировые торговцы бриллиантами стараются через посредство ревельских спекулянтов выведать сколько еще осталось в наших руках этого добра.
Во избежание недоразумений должен еще заметить, что Литвинов никакого специального отношения к этому вопросу, кроме несения им наполовину номинально должности уполномоченного Внешторга в Эстонии, не имеет - он состоит уполномоченным Совнаркома по реализации золота, продажа же ценностей - всецело дело Внешторга (с мая с.г.).
С товарищеским приветом. КРАСИН.
РХЦДНИ, Ф.5, оп.1, д.2614. Письмо № 75106 начальника иностранного отдела ВЧК С.Могилевского В.И.Ленину с сообщением о причинах задержки разрешения на выезд в Финляндию академику Ферсману. 20.09.1921.
Л.1: Владимиру Ильичу ЛЕНИНУ.
Академик Ферстнер (так в тексте. Надо: Ферсман.- В.С.) командирован Наркомпросом в Финляндию для переговрово с финляндскими учеными о выработке условий обмена заграничных научных изданий на русские.
С той же целью командирован акалемик Ольденбург.
Из поручители - М.Горький и профессор Линкевич.
Так как из дела Таганцева выяснено, что белогвардейцы умеют пользоваться добросердечием М.Горького, а возложенные на академиков Ольденбурга и Ферстмана (надо: Ферсманаа - В.С.) поручения легко может быть выполнено без ущерба для дела одним из них, мы не решили не выдавать Ферстману (надо: Ферсману - В.С.) паспорта до предоставления рекомендации лиц, которые в случае необходимости могли бы понести ответственность за свое поручительство.
К тому же тов. Молотов предложил нам принять меры к сокращению выпуска за границу и впуска к нам из за границы.
Начинотдела ВЧК С.Могилевскитй.
20.09.1921, № 75106.
РЦХДНИ, Ф.5, оп.1, д.341. Документальные материалы управляющего делами Совенаркома В.П.Горбунова, собранные по поручению В.И.Ленина, об изъятии ценностей из музеев страны (комиссия Базилевича).
10.01.-18.11.1922.
Л.20: «...В промышленнности русские мастера имели успех за границей, когда пользовались возможностью черпать образцы из своих музеев, как для замысла, так и для технки: так например, находили хорошую оценку русские серебряные изделия САЗИКОВА и ГРАЧЕВЫХ, русские эмали, парчи, вышивки и т.п.
Наоборот, гранильное каменное дело, имеющее перед собою на Урале несравнимаые ни с какою другою страною возможности, хирело и чахло определенно из за отсутствия хорошего музея образцов».
С 16.09. по 15.10.1922 г. обследованы музеи Москвы, петрограда и окрестностей. Изъято в Фонд Республики до 25 фунтов золота в изделиях, до 35 пуд. серебра в изделиях и до 150 карат бриллиантов, подлежащих замене стразами.
Замена бриллиантов стразами в Троице-Сергиевой Лавре. Занимался уполномоченный Главмузея Н.А.Померанцев.
РЦХНДИ, Ф.5, оп.1, д.127, с.152.
Докладная заместителя наркома А.М.Краснощекова. Ноябрь 1921 г.
В связи с поручением Коллегии о реорганизации Гохрана, я поехал в Петроград для переговоров с имеющимися там специалистами по оценке и сортировке драгоценностей. Меня сопровождали - тов. Борисов, служащий Гохрана, и тов. Польдяев из Управления делами Наркомфина. Настроение всех спецов, в связи с последними событиями в Гохране, весьма отрицательное, недоверчивое, кроме того, пользуясь новой экономической политикой, некоторые из них, как Франц, Котлер, уже успели открыть маленькие мастерские и, как удалось выяснить, зарабатывают крупные деньги.
После длительных переговоров удалось сговориться и получить согласие следующих спецов: Фаберже, Франц, Котлер, Масеев, Мехов, Уткин, Бок. Условия договора - свободный контракт без всякого государственного принуждения, возобновляемый ежемесячно.
Все спецы, исключая Фаберже, требуют жалование в 200 руб. золотом, выплачиваемых в бумажных деньгах. Фаберже ставит более высокую ставку. Считая эти цифры как «запрос», хотя Франц и Котлер утверждают, что тов. Баша обещал им столько в октябре, состоялось следующее соглашение: спецы получают аванс в 3 000 000 руб. каждый, охранную грамоту для семей, оставшихся в Петрограде, гарантию на квартиру с отоплением и освещением, оклад, определяемый Москвой. Они приедут в сопровождении Борисова, который остался там.
Как большевики торговали золотом и бриллиантами.
Российиский Центр хранения и изучения документов новейшей истории (бывший архив ЦК КПСС). Ф.5, оп.1. д.127 «О работе Гохрана, 1920-1922.
Л.9: Гохран учрежден постановлением СНК в заседании от 3 февраля 1921 г., создан 16 марта 1920 г.
Л.11: Хищение из Гохрана, дело Гумеева и Кузнецова.
Л.16: Арестован председатель Реввоенжелдортрибунала Балтийской дороги Пахомов (коммунист с февраля 1917) за принятие взятки в 40 млн. руб., за хлопоты за одного из обвиняемых.
Л.57: Из оценщиков получают пайки: Пожамчи, Шелехес, Александров, Гранин и соколов.
Л.62: Ревизионная комиссия по ревизии Гохрана. Председатель - помощник начальника Спецотдела при ВЧК Будников. Члены комиссии: представитель Экономического отдела ВЧК Абрамов; старшие инспекторы Финансовой инспекции Дидух и Говорков.
Л.70: «считаю необходимым арестовать управляющего делами Левицкого, о чем мною уже достигнуто соглашение с т.Башой.
Г.Бокий»
(Баша - начальник Гохрана - В.С.)
Л.76: Арестованные ювелиры:
Шелехес Яков Савельевич
Пожамкчи Николай Кузьмич
Александров Михаил Исаакович.
Л.78: Управляющий Гохраном Левицкий Евгений Евгениевич является специалистом по хранению и учету ценностей, имеет 25-летний стаж.
Л.82: Обыск Добролюбова, по месту службы, Настасьинский переулок, 3, «Гохран».
Л.100:
В Ч К Тов. Ленину.
Сообщаю, что дело о Гохране было передано в Военную Коллегию Верховного Трибунала, где завершилось слушанием 31 октября с.г. По приговору Военколлегии 19 человек расстреляно и 35 чел. Приговорены на разные сроки.
Л.103: ПРИГОВОР:
Расстрелять:
1. ЛЕВИЦКИЙ Евгений Евгениевич, 52 лет, из двороян, бывш. Директор Московской Ссудной Казны, состоял с 16.04.1920 по 06.1921 в должности управляющего Государственным хранилищем Республики.
2. ГАБРИЭЛЬС Дмитрий Александрович, 59 лет, из москоавских дворян, бывш. Помощник директора Московской Ссудной Казны, заведующий серебряным отделом Гохрана.
3. КУЗНЕЦОВ Семен Иосифович. 28 лет, из крестьян Наро-Фоминского уезда, член РКП, помощник заведующего серебряным отделом.
4. ШЕЛЕХЕС Яков Савельевич. 47 лет, из купцов, бывш. владелец ювелирного и часового магазина.
5. ПОЖАМЧИ Николай Козьмич, 60 лет, из купцов, бывш. оптовый торговец бриллиантами и другими драгоценными камнями.
6. АЛЕКСАНДРОВ Михаил Исаакович, 52 лет, из купцоы, бывш. оптовый торговец бриллиантами и другими драгоценными камнями. Оценщик бриллиантового стола в Гохране.
7. КОЗЛОВКАЯ Мария Эдуардовна, 46 лет, из дворян, член РКП.
8. МОРОЗНИКОВ Дмитрий Павлович, 38 лет, из крестьян Московской губернии, бывший ювелир.
9. СТЫЧКИН Евгений Миххайлович, 22 лет, из крестьян.
10. ГРАНИН Григорий Васильевич, 48 лет, из мещан Перемышля, сын трактирщика, бывш. ювелир.
11. 11. ПЕТРОВ Владимир Петрович, 35 лет, из московских цеховых ювелирного цеха, бывш. член РКП, бывш. ювелир.
12. 12. ВЛАСОВ Петр Иванович, 38 лет, из крестьян Рязанской губернии, осужден на 1 год за спекуляцию золотом, бывщ ювелир.
13. 13. ПЕТРОВ Николай Петрович, 43 лет, из московскоих цеховых ювелирного цеха, бывш. совладелец ювелирного дела.
14. ШАДЕЕВ Евгений Иванович, 42 лет, из крестьян Московской губернии, бывш. ювелир.
15. КОЧНЕВ Василий Александрович, 40 лет, из московских ремесленников ювелирного цеха, домовладелец. Бывш. заведующий бриллиантовым отделом Ломбарда.
16. ЛУПИЧЕВ Михаил Федорович, 34 лет, из мещан г.Вереи, бывш. ювелир.
17. МАКАРОВ Дмитрий Сергеевич, 24 лет, из крестьян Клинского уезда, сын владельа ювелирного магазина.
18. СОКОЛОВ Михаил Маркович, 63 лет, из московских мещан, бывш. оценщик Ломбарда.
Все 11 челове (№№ 8-18) - оценщики Гохрана.
...
19. Латов Павел Николаевич, 22 лет, из крестьян Холмской губернии, бывш. портной
34. ГРУЗИНОВ Сергей Иванович, 51 лет, из подольских крестьян Московской губернии, бывш. ювелир.
35. МАКАРОВ Сергей Иванович, 64 лет, из клинских крестьян, бывш. владелец ювелирного магазина.
Л.134: Завышение цен на биллианты.
В Латвии на 80 тыс. карат бриллиантов. Красин не может продать
Я.М.Юровский, зав. Золотым отделом Гохрана, представил 16.06.1921 предложения по реорганизации Гохрана.
Л.134: Записка Я.М.Юровского.
В настоящее время в Латвии лежат 80 тыс. кар. Бриллиантов и совершенно неизвестно, почему они не проданы, потому ли, что оценщики оценили слишком высоко, потому ли, что подбор сделан такой, когда такойц крупной партии нельзя купить без риска, но здесь разумеется не исключена и такая возможность, что наши спецы предупредили не торопиться покупкой и вся беда в том, что тов. Красин конечно не имеет тверджой уверенности ни в качестве продаваемого товара, ни в его цуене, тогда как эти недостатки мы можеми легко избежать и тем самым облегчить наши торговые операции. Между прочим, в беседе с тов. Красиным в день его отъезда в Лондон выяснилось, что многие товары, которые у нас ломались (о чем я ему сообщил) могут с большим успехом быть проданы на внешнем и внутретреннем рынках.
Л.144: Продажа Карелю Фельду в Швецию 100 тыс. зол.рубл.
РЦХДНИ, Ф.5, оп.1, д.2597. Записка секретаря Совнаркома М.И.Гляссер по поводу ареста М.Састина Петроградской ГубЧК. 25.02.1921.
Л.1: На запрос ВЧК по поводу ареста Михаила Савостина , заместитель председателя ПетрГубЧК т.Озолин сообщил, что Савостин арестован за участие в хищении антикварных вещей, что подтверждается. Также имеются сведения, что он спекулировал вином. При аресте, его нашли выпивающим с членами Эстонской миссии.
Телеграмма подписана Озолоиным. 25.02.1921.
РЦХДНИ, Ф.5, оп.1, д.2611. Отношение № 67 управляющего делами ВЧК Г.Ягоды Н.П.Горбунову о препровождении акта на выдачу заграничных паспортнов И.Н.Ракицкому и М.И.Савостину. 09.02.1921.
Л.1: 09.02.1921. Управляющему Совнаркома Горбунову.
Препровождаю при сем акт о паспортах гр-на. Савостина и гр-на Ракицкого, из которого видно, что ВЧК поставили вмизу своевременно.
Ягода.
Л.2: Паспорта с 18 декабря находились в отделе виз до настоящего времени вследствии неполучения разрешения на въезд соответствующих правительств.
РЦХДНИ, Ф.5, оп.1, д.261. Документальные материалы управляющего делами Совнаркома Н.П.Горбунова, собранные по поручению В.И.Ленина, к копии телеграмм М.М.Литвинова в Наркоман внешней торговли Л.Б.Красину о продаже наших ценностей. 25.08.-01.09.1921. Копия секретного отношения т.т. Красину, Литвинову, Молотову и Альскому. По поручению тов. Ленина, о запрдаде наших ценностей.
Л.2: Копия.
Расшифрованная телеграмма.
Из Ревеля. Совершенно секретно.
Вх.№ 7879, 7913, 14-с. Расшифровка 27.08.1921. Получена 27.08.1921.
Москва, Красину.
Копия Ленину, Альскому,.
Заявки и все срочные или крупные суммы сыплются ка из рога изобилия, а между тем уже около месяца сидим без русского золота, иностранное же, во избежание потреь не продано, а посылаю на комиссию, благодаря чемку валюта поступает медленно. Имеющегося в наличности едва хватит на полученные уже заявки, новые же заявки смогут быть удовлетворены лишь в том случае,, если немедленно снимается запрет с продажи драгоценностей, на которые теперь имеется сильный спрос. Сюда обращаются крупные покупатели, из них один, доказавший недавно свою солидность недавней покупкою у нас золота и драгоценностей на 20 млн. зол. руб., согласен закупить у нас драгоценностей на 20 млн. фунтов стерлингов, авнеся половину суммы задатков. Считаю совершенно неразумным отгонять покупателей в недежде на созддание в неопределенном бкудущем синдиката в Лондоне на неизывестных еще условиях. Спрос может вновь исчезнуть, как он внезапно исчез на долгое время полтора года тому назад и повторится история с платиной, пенькой, икрой и другими нашими экспортными товарами. Валюта приносит доход, а мы держим огромный мертвый капитал, теряя милллионы на процентах. Еще раз напоминаю, что я продал имевшиеся в Ревеле драгоценности на 15 % выше московской оценки, которую многие считали слишком высокой. Можно цену теперь поднять и выше. Если сами не отмените своего решения, прошу поставить вопрос в СТО (Совет Труда и Обороны - В.С.) или Политбюро, № 175.
25 авгусмта 1921 г. ЛИТВИНОВ.
Л.3: Почто-телефонограмма, 101
Тов.Литвинову
Копия: тов. Ленину; тов. Альскому.
На Вашу телеграмму от 25.08. с.г. № 175 сообщаю, что по поводу недостаточного снабжения Вас золотом, Вы должны были заблаговременно протестовать с целью соответствующего нажима на Наркомфин, который удивительно безбожно запаздывает с исполнением нарядов на посылку ассигнованного Совнаркомом металла. Мною обращено внимание Наркомфина на угрожающий крах продовольственных поставок из за несвоевременного снабжения Вас золотом.
Я решительно возражаю против продажи ценностей через Ревель. Произведенные продади сопровождались для нас крупными убытками и продолжать подобную растрату казенного добра я не намерен. Если имеется какое-то предложение крупных закупок, надо его сообщить в деталях и оно будет подвергнуто деловому обсуждениюЮ вероятнее всего, что это какой-нибудь Швиндель. Констатируемое Вами увеличение цен на этом рынке является результатом именно прекращения анархических кустарных продаж, которыми кроме Ревеля последнее время уже никто не занимался. По общему вопросу реализации имееется постановлкение Финансовой комиссии Совнаркома и вносить этот вопрос на обсуждение других инстанций по моему нецелесообразно.
КРАСИН.
Л.8: ...Даже если тов. Литвинов имел в виду не конкретную сделку, а общий вопрос о реализации ценностей (в том числе о необходимости прекратить наконец эту реалитзацию в нездоровой спекулянтской дыре - Ревеле), то и тут он обращается не по адресу, ибо этим вопросом занимается вполне конкретная финансовая комиссия Совнаркома (под председательстивом т.Преображенского и т.Киселева).
... Добавляю, что предложение о покупке ценностей на 20 млн. фунтов не кажется мне серьезным, ибо такого количества ценностей по крайней мере учтенных или разобранных у нас вообще нет и заключать обяхзательство на продажу такой массы камней было бы легкомысленно. Скорее всего мировые торговцы бриллиантами стараются через посредство ревельских спекулянтов выведать сколько еще осталось в наших руках этого добра.
Во избежание недоразумений должен еще заметить, что Литвинов никакого специального отношения к этому вопросу, кроме несения им наполовину номинально должности уполномоченного Внешторга в Эстонии, не имеет - он состоит уполномоченным Совнаркома по реализации золота, продажа же ценностей - всецело дело Внешторга (с мая с.г.).
С товарищеским приветом. КРАСИН.
РХЦДНИ, Ф.5, оп.1, д.2614. Письмо № 75106 начальника иностранного отдела ВЧК С.Могилевского В.И.Ленину с сообщением о причинах задержки разрешения на выезд в Финляндию академику Ферсману. 20.09.1921.
Л.1: Владимиру Ильичу ЛЕНИНУ.
Академик Ферстнер (так в тексте. Надо: Ферсман.- В.С.) командирован Наркомпросом в Финляндию для переговрово с финляндскими учеными о выработке условий обмена заграничных научных изданий на русские.
С той же целью командирован акалемик Ольденбург.
Из поручители - М.Горький и профессор Линкевич.
Так как из дела Таганцева выяснено, что белогвардейцы умеют пользоваться добросердечием М.Горького, а возложенные на академиков Ольденбурга и Ферстмана (надо: Ферсманаа - В.С.) поручения легко может быть выполнено без ущерба для дела одним из них, мы не решили не выдавать Ферстману (надо: Ферсману - В.С.) паспорта до предоставления рекомендации лиц, которые в случае необходимости могли бы понести ответственность за свое поручительство.
К тому же тов. Молотов предложил нам принять меры к сокращению выпуска за границу и впуска к нам из за границы.
Начинотдела ВЧК С.Могилевскитй.
20.09.1921, № 75106.
РЦХДНИ, Ф.5, оп.1, д.341. Документальные материалы управляющего делами Совенаркома В.П.Горбунова, собранные по поручению В.И.Ленина, об изъятии ценностей из музеев страны (комиссия Базилевича).
10.01.-18.11.1922.
Л.20: «...В промышленнности русские мастера имели успех за границей, когда пользовались возможностью черпать образцы из своих музеев, как для замысла, так и для технки: так например, находили хорошую оценку русские серебряные изделия САЗИКОВА и ГРАЧЕВЫХ, русские эмали, парчи, вышивки и т.п.
Наоборот, гранильное каменное дело, имеющее перед собою на Урале несравнимаые ни с какою другою страною возможности, хирело и чахло определенно из за отсутствия хорошего музея образцов».
С 16.09. по 15.10.1922 г. обследованы музеи Москвы, петрограда и окрестностей. Изъято в Фонд Республики до 25 фунтов золота в изделиях, до 35 пуд. серебра в изделиях и до 150 карат бриллиантов, подлежащих замене стразами.
Замена бриллиантов стразами в Троице-Сергиевой Лавре. Занимался уполномоченный Главмузея Н.А.Померанцев.
РЦХНДИ, Ф.5, оп.1, д.127, с.152.
Докладная заместителя наркома А.М.Краснощекова. Ноябрь 1921 г.
В связи с поручением Коллегии о реорганизации Гохрана, я поехал в Петроград для переговоров с имеющимися там специалистами по оценке и сортировке драгоценностей. Меня сопровождали - тов. Борисов, служащий Гохрана, и тов. Польдяев из Управления делами Наркомфина. Настроение всех спецов, в связи с последними событиями в Гохране, весьма отрицательное, недоверчивое, кроме того, пользуясь новой экономической политикой, некоторые из них, как Франц, Котлер, уже успели открыть маленькие мастерские и, как удалось выяснить, зарабатывают крупные деньги.
После длительных переговоров удалось сговориться и получить согласие следующих спецов: Фаберже, Франц, Котлер, Масеев, Мехов, Уткин, Бок. Условия договора - свободный контракт без всякого государственного принуждения, возобновляемый ежемесячно.
Все спецы, исключая Фаберже, требуют жалование в 200 руб. золотом, выплачиваемых в бумажных деньгах. Фаберже ставит более высокую ставку. Считая эти цифры как «запрос», хотя Франц и Котлер утверждают, что тов. Баша обещал им столько в октябре, состоялось следующее соглашение: спецы получают аванс в 3 000 000 руб. каждый, охранную грамоту для семей, оставшихся в Петрограде, гарантию на квартиру с отоплением и освещением, оклад, определяемый Москвой. Они приедут в сопровождении Борисова, который остался там.
ГАЛАХОВ.
Как мужик в Смольный по золото ходил.
История на грани фарса и трагедии. История, где архивные документы говорят сами за себя. Неизвестные страницы Архива Октябрьской революции ти социалистического строительства. (Впервые опубликовано 6 ноября 1993 г. Газета «Вечерний Петербург».
Мы не знаем, кто таков был Павел Галахов. Служащий, приказчик в ювелирной лавке, отставной филер… Бог весть, история умалчивает. Одно несомненно: был грамотным, газеты читал. Во всяком случае прочел ту, где был напечатан «декрет о золоте», появившийся в январе 1918 года. Согласно этому декрету всякий гражданин, указавший на соседа, прячущего от революционных властей золото, должен получить вознаграждение в размере одной трети стоимости драгметалла.
х х х
Из переписки с революционным трибуналом и следственной комиссией (орфография оригинала сохраняется):
Члену Центрального Совета гр-ну Ивану Рейн.
Гражданина Павла Александровича ГАЛАХОВА
ЗАЯВЛЕНИЕ
На основании декрета Народных Комиссаров опубликованного в середине января сего года о сдаче золота, я, зная местонахождение такового в размере веса 3 пудов 33 фунтов, заявляю, что вышеозначенное золото в слитках находится на Казанской улице в доме 42, кв. 32. Всю организацию по задержке золота я беру на себя.
П.ГАЛАХОВ
Петроград, 23-го января 1918 года.
На основании заявления гр-на Павла Александровича Галахова о местонахождении золота в слитках в размере веса 3 пудов 23 фунтов на Казанской уоице в доме № 42, кв. 32, мною членом Следственной комиссии Петроградской стороны Густавом Беккер при участии члена Центральной Комендатуры Ивана Рейн и членом Следственной Комиссии Петроградской стороны Иоганнес Микс и членом Летучего отряда товарищем Блохин, был произведен обыск по ордеру за № 4, выданному из следственной Комиссии Петроградской стороны на моё Беккера имя на задержание вышеуказанного золота. Обыском установлен факт его наличия. Ныне золото находится в Смольном в комнате Народных Комиссаров, о чём получена расписка.
Обыском руководил член Следственной Комиссии Беккер (подпись) и Рейн, Микс, Блохин (подписи).
Петроград, 24-го января 1918 года (печать).
Председатель Районного Совета Раб. и Солд. Деп. Петроградской Стороны (подпись)
х х х
24 января 1918 года.
ПРОТОКОЛ
По заявлению в Следственную Комиссию по ордеру № 4 Раб. И Солд. Деп. Петроградской Стороны был произведен обыск на Казанской улице Ом 42, кв. 32 у граданки Марии Федоровны Борониной, где обнаружено золото весом 3 пуда 33 фунта, или 9 плиток. Которые сопровождаются в Центральный Комитет Раб. И Солд. Депутатов.
Присутствующие лица при обыске Беккер, Микс, Блохин, Рейн (подписи).
Домовой комитет, Петроград, Казанская улица, 42. Председатель.
х х х
Авторам не удалось сегодня разыскать в доме № 42 на Казанской каких-либо следов Марии Борониной. Неизвестно, сохранилась ли нумерация квартир. Не уцелело и старых адресных книг. Мы не знаем, кто она была – владелица или хранительница девяти золотых чушек, ставших добычей интернациональных экспроприаторов. По некоторым сведениям, в доме могли проживать работники фирмы «Фаберже»…(Если кто-нибудь из старых петербуржцев сможет сообщить нам что-нибудь о судьбе Борониной и Галахлава, будем признательны).
Однако история развивается дальше…..
ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА № 2 от 16 марта 1918 года заседания Совета Комиссаров Петроградской Трудовой Коммуны. Присутствовали: Лашевич, Урицкий, Калинин, Стучка, Гусев, Залуцкий и Иоффе.
СЛУШАЛИ:
….п.10. Об уплате Павлу Галахову вознаграждения за конфискованное по его указанию золото, в согласии с декретом от 16 января 1918 года.
ПОСТАНОВИЛИ:
…п.10. Навести справки о декрете и уплатить согласно декрету.
С подлинным верно: Упр. Делами С.Гусев.
Похоже, комиссары – и какие имена! Не знают точного текста "декрета о золоте» (спустя два месяца после его выхода). Возможно ли это? Навряд ли. Отчего же тянут с выплатой «патриоту»-доносчику? Да скорее всего не хотят голубчики платить! Шутка ли дело – из партийной кассы изъять стоимость целого пуда золота!... К кому в таких щекотливых случаях обращается власть? Известно к кому – к человеку с ружьём или на худой конец к судейскому крючкотвору, Павлу Галахову (в тот раз) повезло: комиссары решили «навести справки» в юротделе Совета. И вот маленький юридический шедевр (в нём, кстати, почему-то наш скромный герой поименован Галахом), который надо бы изучать нынче на кафедрах права:
1917 г. 6 июня. Дело о вознаграждении П.А.Галаха за взятое по его указанию, в доме № 42 кв. 3 32 по Казанской улице, золото.
Обстоятельства дела.
Гр-н П.А.Галах 23 января 1918 года подал члену Центр. Совета Ивану Рейну заявление о том, что в доме № 42, кв. 32 находится 3 пуда 33 фунта золота. На основании означенного заявления в упмянутой квартире был произведен обыск, в результате которого было обнаружено означенное количество золота, каковое золото было отобрано и представлено В.Бонч-Бруевичу. Ввиду изложенного, П.А.Галах, ссылаясь на декрет, просил выдать ему одну треть стоимости забранного золота. Постановлением заседания Совета комиссаров Петроградской Трудовой Коммуны от 16 марта с.г. (протокол «№ 2) определено: навести справки по декрету и уплатить согласно декрета.
Заключение.
Пункт 5-й гласит: «Изделия из золота весом более 16 золотников и всё золото в сыром виде, находится ли оно в руках частных лиц и учреждений или в магазинах, ювелирных или иных мастерских или банковских сейфав. Переходит в собственность государства с уплатой владельцам по установленной в ст.8-й цене».
Пункт6-1 гласит: "Означенное в ст. 5-й золото и золотые изделия должны быть представлены в казну в месячный срок, считая с 15 января 1918 года. Непредставленные в течение месяца предметы конфмскуются при обнаружении без вознаграждения владельцу, но с выдачей вознаграждения, полагавшегося по ст. 2-й тем лицам, которые укажут государству подлежащие конфискации предметы».
Принимая во внимание:
1. Что согласно пункта 5-го Постановления Высшего Совета нар. Хозяйства о золоте и платине (Собр.Узак.и Расп. Рабоч. И Крест. Правит. От 17 января 1918 г. № 16, ст. 323) обнаруженное в доме № 42 кв. 32 по Кахан ской улимце золото с момента опублиткования этого постановления, т.е. с 16-го января 1918 года, хотя и находящееся у частного лица, перешло уже в собственность государства.
2. Что, хотя оно, как указано выше, и считалось уже собсьтвенностью государства, но согласно п.6-го вышеупомянутого постановления, в данном деле конфискация и вознаграждение лица, по указанию которого таковая была произведена, могли бы иметь место после истечения месячного срока, т.е. после 15-го февраля 1918 года; таким образом владельцам золота предоставлен месячный срок для добровольного предоставления ими принадлежащего им золота и лишь непредоставленные в течение месяца предметы конфискуются с выдачей законного вознаграждения лицам, указавшим государству, подлежащие конфискации предметы..
3. Что П.А.Галахом было сделано заявление о местонахождении золота 23 января 1918 года, т.е. до истечения того месячного срока, в течение которого золото, хотя уже и считающееся собственностью государства могло быть сдано государству самими владельуцами ценностей, за установленное законом вознаграждение, наджлежит признать указание П.А.Галахом о нахождении золота в доме № 42, кв.32 по Казанской улице, как сделанное до истечения месячного срока, т.е. не после 15 –го февраля, не подходящим под ст. 6-ой Постановления. Слнедовательно Галах и не может просить, на основании означенного постановления, одной трети вознаграждения за таковое указание. (Подпись неразборчива)
За секретаря И.ЛЕВИНСОН.
…Что же вы так-то, Павел Александрович! Образованный человек, а сплоховали, не вчитались в суть декрета. Не могли переждать месяцок в засаде. Терпежу не хватило? Ну так и гуляйте, батенька ни с чем!
Однако шутки в сторону. Это было на самой, как принято говорить. зорьке советской власти. Новый порядок, навязанный России большевиками, изначально замешивался на подкупе, предательстве и обмане.
Евгений ВЕСЕЛОВ
Валентин СКУРЛОВ.
Газета ВЕЧЕРНИЙ ПЕТЕРБУРГ, 6 ноября 1993 г.
История на грани фарса и трагедии. История, где архивные документы говорят сами за себя. Неизвестные страницы Архива Октябрьской революции ти социалистического строительства. (Впервые опубликовано 6 ноября 1993 г. Газета «Вечерний Петербург».
Мы не знаем, кто таков был Павел Галахов. Служащий, приказчик в ювелирной лавке, отставной филер… Бог весть, история умалчивает. Одно несомненно: был грамотным, газеты читал. Во всяком случае прочел ту, где был напечатан «декрет о золоте», появившийся в январе 1918 года. Согласно этому декрету всякий гражданин, указавший на соседа, прячущего от революционных властей золото, должен получить вознаграждение в размере одной трети стоимости драгметалла.
х х х
Из переписки с революционным трибуналом и следственной комиссией (орфография оригинала сохраняется):
Члену Центрального Совета гр-ну Ивану Рейн.
Гражданина Павла Александровича ГАЛАХОВА
ЗАЯВЛЕНИЕ
На основании декрета Народных Комиссаров опубликованного в середине января сего года о сдаче золота, я, зная местонахождение такового в размере веса 3 пудов 33 фунтов, заявляю, что вышеозначенное золото в слитках находится на Казанской улице в доме 42, кв. 32. Всю организацию по задержке золота я беру на себя.
П.ГАЛАХОВ
Петроград, 23-го января 1918 года.
На основании заявления гр-на Павла Александровича Галахова о местонахождении золота в слитках в размере веса 3 пудов 23 фунтов на Казанской уоице в доме № 42, кв. 32, мною членом Следственной комиссии Петроградской стороны Густавом Беккер при участии члена Центральной Комендатуры Ивана Рейн и членом Следственной Комиссии Петроградской стороны Иоганнес Микс и членом Летучего отряда товарищем Блохин, был произведен обыск по ордеру за № 4, выданному из следственной Комиссии Петроградской стороны на моё Беккера имя на задержание вышеуказанного золота. Обыском установлен факт его наличия. Ныне золото находится в Смольном в комнате Народных Комиссаров, о чём получена расписка.
Обыском руководил член Следственной Комиссии Беккер (подпись) и Рейн, Микс, Блохин (подписи).
Петроград, 24-го января 1918 года (печать).
Председатель Районного Совета Раб. и Солд. Деп. Петроградской Стороны (подпись)
х х х
24 января 1918 года.
ПРОТОКОЛ
По заявлению в Следственную Комиссию по ордеру № 4 Раб. И Солд. Деп. Петроградской Стороны был произведен обыск на Казанской улице Ом 42, кв. 32 у граданки Марии Федоровны Борониной, где обнаружено золото весом 3 пуда 33 фунта, или 9 плиток. Которые сопровождаются в Центральный Комитет Раб. И Солд. Депутатов.
Присутствующие лица при обыске Беккер, Микс, Блохин, Рейн (подписи).
Домовой комитет, Петроград, Казанская улица, 42. Председатель.
х х х
Авторам не удалось сегодня разыскать в доме № 42 на Казанской каких-либо следов Марии Борониной. Неизвестно, сохранилась ли нумерация квартир. Не уцелело и старых адресных книг. Мы не знаем, кто она была – владелица или хранительница девяти золотых чушек, ставших добычей интернациональных экспроприаторов. По некоторым сведениям, в доме могли проживать работники фирмы «Фаберже»…(Если кто-нибудь из старых петербуржцев сможет сообщить нам что-нибудь о судьбе Борониной и Галахлава, будем признательны).
Однако история развивается дальше…..
ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА № 2 от 16 марта 1918 года заседания Совета Комиссаров Петроградской Трудовой Коммуны. Присутствовали: Лашевич, Урицкий, Калинин, Стучка, Гусев, Залуцкий и Иоффе.
СЛУШАЛИ:
….п.10. Об уплате Павлу Галахову вознаграждения за конфискованное по его указанию золото, в согласии с декретом от 16 января 1918 года.
ПОСТАНОВИЛИ:
…п.10. Навести справки о декрете и уплатить согласно декрету.
С подлинным верно: Упр. Делами С.Гусев.
Похоже, комиссары – и какие имена! Не знают точного текста "декрета о золоте» (спустя два месяца после его выхода). Возможно ли это? Навряд ли. Отчего же тянут с выплатой «патриоту»-доносчику? Да скорее всего не хотят голубчики платить! Шутка ли дело – из партийной кассы изъять стоимость целого пуда золота!... К кому в таких щекотливых случаях обращается власть? Известно к кому – к человеку с ружьём или на худой конец к судейскому крючкотвору, Павлу Галахову (в тот раз) повезло: комиссары решили «навести справки» в юротделе Совета. И вот маленький юридический шедевр (в нём, кстати, почему-то наш скромный герой поименован Галахом), который надо бы изучать нынче на кафедрах права:
1917 г. 6 июня. Дело о вознаграждении П.А.Галаха за взятое по его указанию, в доме № 42 кв. 3 32 по Казанской улице, золото.
Обстоятельства дела.
Гр-н П.А.Галах 23 января 1918 года подал члену Центр. Совета Ивану Рейну заявление о том, что в доме № 42, кв. 32 находится 3 пуда 33 фунта золота. На основании означенного заявления в упмянутой квартире был произведен обыск, в результате которого было обнаружено означенное количество золота, каковое золото было отобрано и представлено В.Бонч-Бруевичу. Ввиду изложенного, П.А.Галах, ссылаясь на декрет, просил выдать ему одну треть стоимости забранного золота. Постановлением заседания Совета комиссаров Петроградской Трудовой Коммуны от 16 марта с.г. (протокол «№ 2) определено: навести справки по декрету и уплатить согласно декрета.
Заключение.
Пункт 5-й гласит: «Изделия из золота весом более 16 золотников и всё золото в сыром виде, находится ли оно в руках частных лиц и учреждений или в магазинах, ювелирных или иных мастерских или банковских сейфав. Переходит в собственность государства с уплатой владельцам по установленной в ст.8-й цене».
Пункт6-1 гласит: "Означенное в ст. 5-й золото и золотые изделия должны быть представлены в казну в месячный срок, считая с 15 января 1918 года. Непредставленные в течение месяца предметы конфмскуются при обнаружении без вознаграждения владельцу, но с выдачей вознаграждения, полагавшегося по ст. 2-й тем лицам, которые укажут государству подлежащие конфискации предметы».
Принимая во внимание:
1. Что согласно пункта 5-го Постановления Высшего Совета нар. Хозяйства о золоте и платине (Собр.Узак.и Расп. Рабоч. И Крест. Правит. От 17 января 1918 г. № 16, ст. 323) обнаруженное в доме № 42 кв. 32 по Кахан ской улимце золото с момента опублиткования этого постановления, т.е. с 16-го января 1918 года, хотя и находящееся у частного лица, перешло уже в собственность государства.
2. Что, хотя оно, как указано выше, и считалось уже собсьтвенностью государства, но согласно п.6-го вышеупомянутого постановления, в данном деле конфискация и вознаграждение лица, по указанию которого таковая была произведена, могли бы иметь место после истечения месячного срока, т.е. после 15-го февраля 1918 года; таким образом владельцам золота предоставлен месячный срок для добровольного предоставления ими принадлежащего им золота и лишь непредоставленные в течение месяца предметы конфискуются с выдачей законного вознаграждения лицам, указавшим государству, подлежащие конфискации предметы..
3. Что П.А.Галахом было сделано заявление о местонахождении золота 23 января 1918 года, т.е. до истечения того месячного срока, в течение которого золото, хотя уже и считающееся собственностью государства могло быть сдано государству самими владельуцами ценностей, за установленное законом вознаграждение, наджлежит признать указание П.А.Галахом о нахождении золота в доме № 42, кв.32 по Казанской улице, как сделанное до истечения месячного срока, т.е. не после 15 –го февраля, не подходящим под ст. 6-ой Постановления. Слнедовательно Галах и не может просить, на основании означенного постановления, одной трети вознаграждения за таковое указание. (Подпись неразборчива)
За секретаря И.ЛЕВИНСОН.
…Что же вы так-то, Павел Александрович! Образованный человек, а сплоховали, не вчитались в суть декрета. Не могли переждать месяцок в засаде. Терпежу не хватило? Ну так и гуляйте, батенька ни с чем!
Однако шутки в сторону. Это было на самой, как принято говорить. зорьке советской власти. Новый порядок, навязанный России большевиками, изначально замешивался на подкупе, предательстве и обмане.
Евгений ВЕСЕЛОВ
Валентин СКУРЛОВ.
Газета ВЕЧЕРНИЙ ПЕТЕРБУРГ, 6 ноября 1993 г.
Выходцы из ЛАТВИИ – ученики и вольнослушатели Центрального училища техического рисования барона Штиглица. 1893-1917 гг.
По материалам фонда 790 Российского государственного исторического архива. Из дел по приёму в Училище (ЦУТР).
1894-1895 учебный год.
АБРАКАС (он же АБЕРКАС, АБРУКАС) Иван Давидович, крестьянин. Свидетельство Митавского реального училища. Ней-Бергфридская волость
Вольнослушатель. Выбыл в 1896-1897 учебном году. В 1911 году – помощник землемера Витебской области.
ВИЛЬДЕ Рудольф Фёдорович, мещанин. Митавская гимназия, аттестат № 880. Ученик ЦУТР. Выданы документы обратно в сентябре 1901 года. Проживает в Петербурге: Пантелеймоновская ул., 1-12.
ГИБШМАН Эдуард Самуилович, крестьянин. Свидетельство 6 классов Митавского реального училища. Вольнослушатель. Проживает в Петербурге: Вознесенский просп., 37-6, кв.76.
КЕРСНОВСКАЯ Александра Александровна, дочь бывшего начальника контроля сборов Риго-Двинской ж. д. Свидетельство о рождении Петровской лютеранской церкви в Риге. Курс 6-классного высшего начального училища г-на Мейшена в Риге. Вольнослушательница по сент. 1899 г. Проживает в Петербурге: Литейный просп.. 35, кв.8.
ЛЕПИНГ Себальд Оскарович, крестьянин Лифляндской губернии. Трикатенское приходское училище. Получил обратно документы в сентябре 1899 г. Руенский округ. Проживает в Петербурге: В.О., Средний просп., 62, кв.3. Учился в 1894 по 1895 гг. В 1897 г. – арестант Рижского окружного суда.
МУЙЖЕЛЬ Эдуард Вильгельмович, мещанин. Псковская губернская гимназия. Получил обратно документы в мае 1901 г.
ПЕСТ Мартин Янов, сын мещанина. Окончил Феллинское городское 3-классное училище Лифляндской губернии. Получил обратно документы в ноябре 1901 г. Пытался поступить учителем рисования в Петровскую ремесленную школу по игрушечному делу в г. Тотьме Вологодской губернии, но места не оказалось (1901 год).
1911-1912 учебный год.
БИШКЕВИЧ Маргарет Гелена Фридриховна, дочь учителя уездного училища в Либаве. Род. 30.11.1892.
ДРЕШМАН Яков Адольф Августович. Рига, Майоренгоф, Александровская ул., 18. Крестьянин Курляндской губернии. Туккумского уезда, Шлампенской волости. Род. 4.04.1889 г. Окончил городское училище. Аттестат Рижского Петропавловского училища. Учился с 1903 по 1906 гг. Поступил в школу прапорщиков. 7.11.1916 г. – в действующей армии.
КНОСПИН Якоб Людвиг Петров, крестьянин Вольмарского уезда Диккельнской волости, усадьба Пумпур. Род. 14.07.1890. Исключён ы янв. 1915 г. За невзнос платы.
МЕСНЕК (МИСНИК) Карл Яковлев, крестьянин Пебальской волости венденского уезда Лифляндской губернии. Род. 1887 г. (7). Закончил 3-классное Венденское городское училище.
ПАЛЬК Якоб Пепеович, крестьянин Верросского уезда Лифляндской губернии. Род. 10.11.1884 г. Эстонец.
САУКУМ Ян Артурович, крестьянин Баусской волости Вольмарского уезда Лифляндской губернии. Род. 21.03.1890 г. Окончил Венденское городское училище в 1907 г. ЦУТР: Орнаментальный класс. Практика во Владимирском высшем начальном училище в янв. 1918 г.
СУДМАЛ Жан, крестьянин Вайноденского уезда Курляндской губернии. Род. 17.11.1887 г. В дек. 1914 г. Вышел из Училища из-за затруднительного материального положения.
ШАБЛОВСКИЙ Иван Константинович. Ро. 5.01.1893 г. Вероисповедания римско-католического. Окончил Либавское 4-классное училище. Ученик Либавского художественного общества.
1911-1912 и 1913-1914 учебные годы.
КРЕЙСЛЕР Валяли Жени Луиза, дочь пекаря. Род. 15.05.1891 в Митаве Курляндской губернии. Вольнослушательница в 1909 г. Орнаментальный класс.
НОРЕ Август Андреевич, крестьянин. Род. 19.07.1886. Сейвеченская евангелическая церковь, Венденский уезд, Краукл. волость.
ШУЛЬ Рубин Абрамов, рижский мещанин. Род. 4.10.1892.
РОЗИТ Эрнст Юрьевич, сын крестьянина. Род. 29.03.1878 в Вензейлн-Муйжкалн. Обучался в Валкской учительской семинарии. Проживает: г. Вендене. Отец сторож.
КОЛУШЕВ Николай Павлович, сын Виндавского воинского начальника Курляндской губернии.
ЕППЕ-ГЕППЕР Эльмар Янович, крестьянин Кольбергской волости Вольмарского уезда Лифляндской губернии. Род. 29.05.1895. Закончил 4-классное Руенское училище.
СТАВИНСКАЯ Мария Петровна. Род. 11.12. 1894. Окончила 7 классов Рижской женской частной гимназии А.Т.Ястржемской. Поступала в ЦУТР в августе 1915.
МУКС Иоанн Яковлевич. Лифляндская губерния, Тухалане, усадьба Кийни. Окончил высшее начальное училище. Поступал в ЦУТР в августе 1917.
ЭЙЛАНД Зельма Яновна. Род. 1.11.1900. Окончила 4 класса Вольмарской женской гимназии. Проживает: Прауленская волость, усадьба Ильзе салас.
АКСАКОВА (СИВЕРС) Т.А. Семейная хроника. М.2005, т.1. с.307: (Апрель 1918 года, Москва – В.С.)
Я узнала, что Борис (Аксаков, муж мемуаристки – В.С.) арестован по делу о «спекуляции» или, вернее, за нарушение декрета «о продаже золота в слитках». Звучало это крайне парадоксально, так как золота у нас ни в каком виде, а тем более в слитках, не было.
Было же вот что: у МихАлкова (отца поэта Сергея Михалкова; ударение на «а») был знакомый Лапин, человек очень богатый и имевший золотые прииски в Сибири. Лапин хотел продать слиток золота. Встретив Бориса у Михалковых, он попросил ему найти покупателя. Борис об этом сказал племяннику Е.И.Найдёновой – Бакланову (брату Нины Баклановой, учившейся со мною в Строгановском училище и потом ставшей известной, сыграв роль Лисистраты в комедии Аристофана на сцене Художественного театра). Бакланов сказал, что у него есть покупатель, а Лапин обещал дать какой-то процент с продажной суммы тому, кто поможет ему в этом деле (куртаж).
В тот самый час, когда Борис провожал меня на Брянском вокзале, в нашу замоскворецкую мансарду пришёл Лапин со слитком под мышкой и Бакланов с «покупателем», который оказался агентом Чека по вылавливанию золота. Когда Борис вернулся с вокзала, слиток уже был конфискован. Лапин и Бакланов уведены в тюрьму, а миллионер дожидался хозяина комнаты, в которой совершилась столь незаконная сделка.
(…)
Помощь Якулова (адвоката) оказалась эффективной. Борис был выпущен под его поручительство до суда. На суде, бывшем в начале августа, Якулов произнёс защитительную речь, и дело Лапина-Якулова было прекращено.
Золотой слиток Лапина, конечно, остался в пользу государства.
Было же вот что: у МихАлкова (отца поэта Сергея Михалкова; ударение на «а») был знакомый Лапин, человек очень богатый и имевший золотые прииски в Сибири. Лапин хотел продать слиток золота. Встретив Бориса у Михалковых, он попросил ему найти покупателя. Борис об этом сказал племяннику Е.И.Найдёновой – Бакланову (брату Нины Баклановой, учившейся со мною в Строгановском училище и потом ставшей известной, сыграв роль Лисистраты в комедии Аристофана на сцене Художественного театра). Бакланов сказал, что у него есть покупатель, а Лапин обещал дать какой-то процент с продажной суммы тому, кто поможет ему в этом деле (куртаж).
В тот самый час, когда Борис провожал меня на Брянском вокзале, в нашу замоскворецкую мансарду пришёл Лапин со слитком под мышкой и Бакланов с «покупателем», который оказался агентом Чека по вылавливанию золота. Когда Борис вернулся с вокзала, слиток уже был конфискован. Лапин и Бакланов уведены в тюрьму, а миллионер дожидался хозяина комнаты, в которой совершилась столь незаконная сделка.
(…)
Помощь Якулова (адвоката) оказалась эффективной. Борис был выпущен под его поручительство до суда. На суде, бывшем в начале августа, Якулов произнёс защитительную речь, и дело Лапина-Якулова было прекращено.
Золотой слиток Лапина, конечно, остался в пользу государства.
ЛАТВИЯ.
ФАБЕРЖЕ и ЛАТВИЯ.
Карл Фаберже не хотел уезжать из России и Петрограда. Он выехал после 24 сентября 1918 года с дипломатической миссией (скорее всего английской) на родину отца, в бывшу. Лифляндскую губернию, главный губернский город Ригу. Но 18 октября была провозглашена независимая Латвия, и Пярну – родной город отца и деда, а до того уездный город Лифляндской губернии, отошел к независимой Эстонии. Выехал Карл Фаберже из Петрограда по российскому заграничномц паспорту, полученному от комиссара ЧК Александра Соломоновича Иоссилевича, серетаря убитого тремя неделями раньше председателя Петроградской ЧК Моисея Соломоновича Урицкого. Получить разрешение на выезд Ио 20-летнего комиссара Иоссилевича было делом непростым. Ровестница Карла Фаберже княгиня Клейнмихель в своих мемуарах рассказывает об издевательстивах со стороны этого мальчишки-комиссара во время процедуры получения заграничного паспорта. Иоссилевич был расстрелян в 1937 году.
Основанием для выезда было лифляндское происхождение деда и отца Карла Фаберже. «Похабный» Бресткий мир давал возможность уроженцам земель, оккупированных германскими войсками, пепемещаться на родину отцов, чем кАрл Фаберже не преминул воспользоваться, хотя очень не хотел уезжать. Но уже в конце декабря красные войска повели наступление на Ригу и захватили её 5 января 1919 года. Советская власть в Ригке продержалась пять месяцев. Естественно, что в декабре 1918 года Карл Фаберже нес стал дожидаться прихода красных и срочно выехал в Германию. Его маршрут лежал в Бад Хомбург и Висбаден, любимые места русской аристократии. Эти места он хорошо знал. В латию он болше не вернулся, поскольку возникла проблемы со здоровьем, да и политическая ситуация была не ясна. Рижский договор Советской России с панской Рошейи соответствующие договоры с независимыми прибалтийскими государствами вновь разрешили возвращение в Прибалтику уроженцев этих земель.
В 1923 году бывший главный бухгалтер фирмы Фаберже Отто Отович Бауэр вернулся из Петрограда на родину – в Латвию. Отто Бауэр родился в 1978 году в Митаве (теперь Елгава). В Латвии, в Риге, у Фаберже проживали дальние родственники, друзья и бывшие сотрудники фирмы. В 1927 году ни дали знать Евгению Фаберже, проживавшему в Париже, что Отто Бауер жиёт явно не по средствам, а именно – купил огромную усадьбу Мудупи, несколько десятков гектаров в 32 километрах от Туккумса (Туккумч уездный город в 80 колометрах от Риги.. Был сделан вывод о том, что наверняка Бауэр не передал наследникам средства от ликвидации имущества фирмы Фаберже. Именно Бауэр оставался в Петрограде и Москве и получил от Карла Фаберже доверенность на ликвидацию имущестива. По общепринятым правилам, после сметри Карла Фаберже (24 сентября 1920 года) Отто Бауэр должен был получить новую доверенность у наследников главые фирмы на продолжение тех же дел и отчитаться за предыдущие действия. Бауэр по приезде в Латвию сообщил наследникам, что ничего из имущества Карла Густавовича он передать не может, так как «всё отняли чекисты». Но откуда же деньги на покупку усадьбы?» - спросил Евгений Фаберже. Приехав в 1926 году в Ригу. Бауэр уклонился от ответа. Пришлось прибегнуть к помощи адвоката. Ходатаем по делам Евгения Фаберже стал профессор юриспруденции, составитель первого латвийского уголовного кодекса, бывший министр юстиции в перовом правительстве свободной Латвии Пауль Минц. Выбор мэтра был не случайным. Это был друг детства г-жи Лидии Александровны Фаберже, урождённой Трейберг, супруги Агафона Карловича Фаберже, родившейся в 1875 году в Риге. Он, кончно, быда заинтересовагнным лицом, поскольку доля наследства Агафона Карловича завещанием Карла густавовича переходила пятерым сыновьям Лидии и Агафона.
Что сделал проыфессор Минц?. Видя упорство Бауэра и нисколько не сомневаясь в том, что Бауэр утаил деньги Фаберже, профессор добился заключения бывшего бухгалтера под стражу. Двух недель за тюремной решёткой тому оказлось вполне достаточным. Бауэр обещал передать сохранившиеся у него ценности, был выпущен из тюрьмы и действительно передал некоторые ценности Евгению и при этом вручил последнему расписку, что у него ничего больше не осталось. От даже предлагал часы из жилетного кармана – «единственную ценность», которая у него осталась. Часы ему Евгений оставил.
В августе 1936 года Бауэр умирает. Возникает спор о наследстве. Надежда Матвеевна Санфанд (бывщая супруга Бауэра), вышедшая к тому времени замуж за известного архитектора Бирзниека, нанимает адвоката Шах-Назарова защищать интересы своих несовершеннолетних детей. Перед смертью Отто Бауэр переда какую-то коробочку с ценностями своей сестре Элизабе Тро, но не успел распорядиться по поводу этих сокровищ. Надежда Матвеевна считает, что эти ценности должны принадлежать её детям. Естественно, обо всём этом Надежда Санфанд-Бирзниек, экс-Бауэр рассказывает своему адвокату. Шах-Назаровы – рижские армяне. Армянкой по матери была и Надежда санфанд.
И вот в 1937 году Евгений Фаберже получает из Риги Риги письмо следующего содержания (написано по-русски):
«Рига, 19 января 1937 года.
Милостивый государь, господин Фаберже.
Несколько лет назад, когда Вы были в Латвии и отобрали у г-на Бауэра в его имении вещи, принадлежавшие фирме «К.Фаберже». Вас особенно интересовало одно ценное жемчужное колье, но, к Вашему несчастию, среди найденных и отобранных у г-на Бауэра вещей этого колье не оказалось. Г-н Бауэр успел до Вашего прибытия спрятать его с рядом других, очень ценных вещей. Ныне мне удалось узнать место. Где это колье и другие ценности находятся. Среди них имеются 13 штук колец с крупными бриллиантами и цветным камнем, ещё одно жемчужное колье, несколько кулонов и ряд платиновых вещей.
Если Вас ещё интересуют эти вещи и за Вами имеется ещё право на их получение, я бы мог Вам указать точное их местонахождение…
Должен Вам указать, что, помимо этих вещей, спрятан г-ном Бауэром и ряд других вещей в другом месте. Среди последних вещей, как я узнал, имеются стенные часы из чистого золота. Местонахождение этих вещей, я думаю, узнаю позже.
О Вашем решении благоволите сообщить мне по адресу: Riga, Jura Alunana Jela, 1 dz. 5. Sergei Chah-Nasaroff
Сергей Шах-Назаров.»
Я проверил по справочникам «Вся рига». Действительно. В конце 1930-х годов был такой присяжный поверенный Шах-Назаров. Правда, не Сергей. А Георгий. Возможно, Сергей был его брат или родственник. В апреле 1996 года я познакомился с одним нашим эмигрантом-художником в Нью-Йорке. Он, выслушав историю про бухгалтера Бауэра. Вокликнул: «А ведь я знал Сергея Шах-Назарова из Риги. Это было в середине 1940-ъ годов в Киргизии. Я был тогда мальчиком. Сергей был сослан из Латвии. Он ещё научил меня кататься аерхом на лошади. Крепко ненавидел советскую власть». Что ж, у Сергея Шах-Назарова были основания не любить советскую власть.
По заданию старшего брата Евгения Александр Фаберже выехал в Ригу. Он живёт в феврале-марте 1937 года в гостинице «Метрополь». В ожидании суда по спорному имуществу Бауэра Александр ходит по магазинам, ищет вещи Фаберже, на которые с лёгкой руки братьев Хаммера в конце 1930-х годов после длительной экономической депрессии, появился спрос, особенно на «фантазийные вещи» (каменные игрушки, цветы и т.п.). «В нескольких магазинах я спрашивал, но нигде нет наших вещей», - пишет он боату в Париж. «Есть тут ювелир Юрисон, будто бы работал у нас в Питере (у Вигстрёма?)», - продолжает он. Евгений отвечал, что не помнит такой фамилии. Очень жаль. Дело в том, что Юрисон владел двумя альбомами рисунков мастериских Хольмстрёма 1909-1915 годов. Семья Юрисона продала в начале 1980-х годов эти альбомы лондонскому антиквару Абрахаму К.Сноуману. Познакомься тогда Александр с Юрисоном в Риге, эти альбомы остались бы в семье Фаберже.
21 марта того же года Александр Карлович Фаберже выехал на автомобиле в имение Отто Бауэра, что в 32 км от Туккумса. С ним ехал адвокат Виллис Хольцманис со своим помощником Фриденбергсом )Фриденбергс после Второй мировой войны жил во Франции, его знал Евгений Фаберже) и душеприказчиком детей Бауэра адвокатом Кавасом, его помощником и полицейским. В имении жил только сын Отто Оттоича Бауэра, тоже Отто.. Он отказался указать то место, где зарыты сокровища, сославшись на незнание. Тогда принялись за работу сами. «Нужно было вынуть дрова, наваленные в голубятке, - примерно сажени три, не меньше. Верхний слой земли, сантиметров 30 был мягкий, а дальше совсем промёрзло, и, несмотря на все старания, ничего не удалось найти, ибо нельзя было копать. Между тем от Шах-Назарова мы знали, что вещи там», - пишет Александр из Риги в Париж.
В этот день найти ничего не удалось. «Кстати, - пишет далее Александр, - на даче у Отто Бауэра много нашего серебра. Я сам пил домашнее вино из кувшина с козлиной головой, в каждой комнате много разных ковшей и т.д.».
По дороге адвокат бауэровских детей г-н Кавас рассказал, что в числе спортного имущества Бауэра имеется одна жемчужная нитка. «Ювелир, который оценивал для суда вещи, отказался её оценивать, говоря, что ничего подобного никогда не видел – столь она крупна и хороша, подозревает, что японская. Но когда ему сказали, что от нас, поверил, что настоящая , но оценить отказался».
Об этой жемчужной нитке писала в своё время Надежда Матвеевна Санфанд, супруга Бауэра, после её развода с Отто Оттовичем. Она сообщала в Париж Евгению Фаберже, что её муж утаил от фирмы бриллианты, которые во время переезда их в Латвию из Советской России в 1923 году были запрятаны в каблуках её и Отто обуви. Отто перевёз нелегально ещё и жемчуг, и много других ценных вещей, в результате чего и стала возможной покупка имения Мудупи в районе Туккумса.
1 апреля того же 1937 года Александр Фаберже оять выехал в имение Мудкпи раскапывать сокровища. Заказаны были 5 гробокопателей в соседних деревнях. Это обстоятельство, естественно, стало известно затем всей олкруге, и место раскопки стало легентарным на долгие десятилетия.Ведь в провинции так мало чудес, а у копателей не брали подписки о неразглашении. В результате, ещё в 1960-е годы пионерам на экскурсиях по родному краю показывали и усадьбу Мудупи: «А вот посмотрите на усадьбу придворного ювелира Фаберже. Здесь закопаны несметные сокровища, но никто их так и не нашёл». Про Бауэра давно забыли, но Фаберже надоглго остался в памяти местных жителей.
Голубятня, в которой должны были находиться вещи, имела размер 3 х 3 метра. Рыли около пяти часов, вынули около шести кубометров земли. Только одно место казалось более рыхлым, если и копали, то очень давно. Результат и второй поездки был плачевный – ничего не нашли. Очевидно, вещи давно выкопал ещё сам отто Бауэр, и эти вещи, «по слухам, нохадятся у его сестры Элихабет Трой в Виндаве». О том, что вещи выкопаны, Бауэр ничего не сказал ни сыновьям Отто и Ильмару, ни дочерям Веронике и Ливии, ибо они после смерти Отто Оттовичем сами собирались выкапивать, вместе с Сергеем Шах-Назаровым. «Часы, о которых идет речь, - продолжает длее в своём письме Александр Фаберже, - думаю те самые, которые были со мной в Сиаме, на маленьких бегемотиках (рисунок Оскара Мая), впочем, это моё предположение. Боюсь, что до них добираться будет невозможно». Можно сделать вывод, что такого рода часы (из золота?) в природе существовали и ими мог завладеть Бауэр.
Спорные вещи наследства Бауэра были привезены из волостного суда в Ригу, в Сиротский суд. При опознании вещей на их принадлежность фирме Фаберже Александр обнаружил на изделиях следв земли. Значит, они всё же побывали на голубятне? Но все ли вещи выкопаны?. Может быть, другую часть вещей бухгалтер перепрятал на территории своего имения. Но эта территория – 50 гектаров. Искать непросто…
Многое мог быть рассказать сотрудник Петербургского отделения фирмы Иван Антонии. 9 апреля Александр Фаберже посетил Антонии в больнице. Оказывается, последние два с половиной года Иавн Антонии тяжело болел. Александр решил не тревожить больного старика, тот начал уже заговариваться. А спросить хотелось о многом. В магазинах Риги, говорили, что в Латвии есть только один человек, у которого есть большая коллекцтя «фантазийных», наиболее ценных вещей Фаберже, и фамилия этого человека – Антонии!.
Через четыре дня, 13 (1) апреля, раскрыв городскую газету, Александр узнаёт, что Антонии умер.
15 15 апреля Александр присутствует при оценке спорных вещей в Сиротском суде Риги. «Жемчужная нитка действительно хороша. Но вес её неизвестен, так что и приблизительно её ценность я определить не смог».
Суд был отложен. Александр уехал в Париж. Вернулся он в Ригу через год. На этот раз он сидел в риге больше двух лет. Последняя открытка из Риги от Александра Фаберже пришла из Риги в апреле 1940 года. Но изучение нансеновского паспорта Александра Фаберже выявила удивительный факт. Последние штампы были из Риги в июне 1940 года, с аббревиатурой латвийского НКВД. Александр Фаберже выехал во Францию уже из Советской России!. Просто какое-то чудо. Ведь Александр не был гражданином Франции, а русских эмигрантов – обладателей нансеновского паспорта чекисты не выпускали.
В сентябре 1039 года началась Вторая мировая война. Проехать через Германию было непросто. С визой помог всесильный имперский министр Альфред Розенберг, бывший рижский знакомый г-жи Лидии Фаберже-Трейберг.
Чем закончился суд – неизвестно. В архиве Рижского суда дело не сохранилось. Но стоит отметка о выбытии дела в 1950-х годах. Кому понадобилось изымать дело и где оно сейчас? В архивных описях есть интересная подробность. К исковому делу Элизабет Трой, претендовавшей на имущество брата, есть приписка: «Прилагается жестяная коробочка с надписью по-немецки «Сокровище Элизабет Трой» (пустая)». Известно также, что Александр хотел, но боялся по причине военного времени провозить с собой через Германию в Париж некую «посылку». В переписке 1946 года Александр Фаберже сообщает, что бежавшие из Риги в конце войны из родственница Вера Зиринг с мужем и двумя сыновьями (дочь двоюродного брата Юлия Фёдоровича Николаи, у них Адександр жил во время своего пребывания в Риге) привезли с собой в Германию «посылку». Александр смог выехать из Парижа в Германию и получил свои же ценности. Но, очевидно, стоимосмть этих ценных вещей не имела большого значения для Александра, поскольку в те годы Александр жалуется на систематическое безденежье. Я посетил в Гамбурге в мае 1995 года вдову младшего сына Веры Зиринг. Она ничего не знает.
Одной из интересных фигур в этой истории предстаёт Надежда Матвеевна санфанд, она же Бауэр, затем Бирзниек, затем уже в 1938 году г-жа Камин. Камин – это московский приятель Александра Фаберже. За него Надежда Санфанд вышла заму в 1938 году и вместе с ним и дочерью Юттой Бирзниек покинула Ригу в декабре 1939 года, вместе с пятьюдесятью тысячами немцев – по договору между Ригой и Берлином. Надежду Санфанд видели сразу после войны в Берлине, в Тиргартене, в американской зоне. Выглядела она очень хорошо. Особенно эффектны были на ней бриллианты. И до Бауэра Надежда Снфанд была короткое время замужем за каким-то князем, в 1914 году в возрасте 18 лет.. Надежда была моложе Отто Бауэра на 18 лет. На её имя Отто Бауэр записал антикварную мебель, которую собирался вывезти в вагоне в Ригу в 1923 году. Но ничего из этого не получилось. Чекисты изъяли музейную мебель, но бриллианты в каблуках Надежды они не нашли. По поводу этой мебели есть соответсвующее архивное дело в архиве Эрмитажа, фонд Госмузейфонда.
В июле 1994 года я посетил, при любезном содействии рижского ювелира и бизнесмена г-на Евгения Волошинса усадьбу Мудупи. Расположена она в живописных местах. Но дремучих. Если Бауэр хотел запрятать вещи Фаберже именно здесь, то умнее придумать не мог. Новые хозяева усадьбы приватизировали её в начале 1990-х годов, очень милые и доброжелательные Лия и Юрис Миза посетовали на то, что до сих пор нет спасения от кладоискателей. Копали здесь и немцы, после войны копали и КГБ . военные с миноискателями, а сейчас – просто энтузиасты.. В 1992 году приезжала сюда из Германии одна из доченрей отто Оттовичса Бауэра – Ливия. Она 1919 года рождения, ей уже за 70, но выглидит удивительно хорошо. Я почему-то подумал, что Ливия приезжала в Латвию восстанавливать свои права на земельную собственность. Но новые хозяева имения объяснили мне, что ещё в 1939 году вся собственность немецких переселенцев поступила во владение Латвийского национального банка, выплатившего Германии соответствующую компенсацию. Разве что Ливия приезжала взглянуть на места своего детства. «А не интересовалась ли она, где расположена голубятня?» - спросил я нынешних хозяев. «А почему голубятня?» - спросили они меняв ответ. Двоюродный брат первого мужа Ливии, проживающий в Ливии, сообщил мне, что после моей статьи в рижской газете «Диена», где коротко излагалась история бухгалтера и которую этот родственник отослал Ливии в Германию, она обиделась и не хочет встречаться со мной и вступать в перепску. Но я как-то и не подумал в момент написания статьи, что родственники Бауэра могут быть живы. Теперь их найти трудно. Хотя фамилии их известны. Это Вероника, дочь Отто Бауэра (родилась в 1915 году в Петрограде), она носит фамилию Кемпт (Kempt) , ранее была Хофферт (Hoffert).
Ливия Бауэр была замужем за Гессау (Gessau), теперь носит фамилию Шольц (Scholz). Её первый муж Гуго Гессау пропал в 1945 году.
Сын Отто Бауэра, тоже Отто (1921 г.р.) пропал в 1941 году.
Его младший брат Ильмар (1923 г.р.) долгие годы провёл в советских лагерях, взял фамилию жены и стал Потаповым. Он умер в 1973 году и похоронен вместе с отцом и бабушкой на Лесном кладбище в Риге. Его супруга умерла в марет 1993 года. Об этой истории с усадьбой Мудупи я узнал во время работы в архиве г-жи Татьяны Фаберже в декабре 1992 года. Конечно, мне сразу надо было ехать в Ригу, может быть, я засталбы в живых г-жу Потапову, невестку Отто Бауэра.
Дочь Вероники Хофферт (Бауэр) Вивиан (1935 г.р.) носит теперь фамилию Ланге. В 1970 году она выехала с семьёй на жительство в Базилию. Это удивительно. Почему в Бразилию? Именно в Бразилии сейчас проживает больше всего членов клана Фаберже. Может быть мать Ютты, Надежда Санфант\д-Бауэр завещала ей рассказать бразильским Фаберже, что за вещи были закопаны на голубятке в усадьбе Мудупи?.
И Н Д Е К С имён.
АНТОНИ Иван Михайлович. Заведующий ювелирным отделением магазина в Петербурге. В фирме с 1898 г. по 1918 г..
БАУЭР Отто Отттович (187…-1836). В фирме с 1898 г. Главный бухгалтер Московского отделения, затем в 1914 г. назначен главным бухгалтером в Петрограде, после отъезда в Германию Эмиля Зальцера. Директор Правления Т-ва «К.Фаберже» (Московское отделение, 1916), член ликвидационной комиссии фирмы, работавшей ещё в 1919 году. Выехал на жительство в Латвию в 1923 г., присвоив себе значительную часть капитала фирмы.
Из письма А.К.Маркетти от 5 апреля 1939 г.: «Бауэр поступил в 1898 г., получал около 100 руб., а затем в 1906 г. назначен главным бухгалтером и получал 200-225 руб. В Москве был под моим начальством. С 1916 г. был назначен директором (Московского отделения – В.С.) и и получал так же, как я, то есть 400 руб., затем 1000 руб. при Керенском и 3000 руб. при большевиках. В 1918 г. при ликвидации Товарищества, излишек товаров в 7 000 000 руб. должен был получить Карл Фаберже. Отто Бауэр был председатель ликвидационной комиссии, ему Карл Фаберже полностью доверял. Я был в Риге около 1928 г. и видел Бауэра, чтобы получить от него ещё невозвращённый товар, но Бауэр заявил, что у него ничего нет. На моё письмо около 1928 г. Бауэр ответил, что все вещи, включая одну жемчужину, один бриллиант в 10 карат, давно проданы, а деньги переданы служащим для их поддержки. В последующем оказалось, что всё это враки (как сообщила мадам Надежда Бауэр-Санфанд Евгению Фаберже». (Архив Татьяны Фаберже).
«БЕЙЛИН и Сын». Фабрика золотых и бриллиантовых вещей в Петербурге (Петрограде), торговый дом. В 1916 году исполняла золотые табакерки и портсигары для московского отделения «К.ФАБЕРЖЕ» (переписка с Александром Фаберже, Государственный исторический архив Санкт-Петербуурга). Для Торгового дома «П.Буре» фирма исполняла бриллиантовые броши «корона» и бриллиантовых орлов, потребных для Кабинет е.и.в. Владелец: БЕЙЛИН-ЛЕВКОВ Абрам Липов-Шоломов (1844 -1922), купец 1- ой гильдии (с 1904). Совладелец: сын Давид, выпускник Рижского политехникума. Адрес в 1892: Садовая ул., 22. С сыновьями Бейлина-Левкова сотрудничала братья Евгений и Александр Фаберже в Париже в 1920-1930-х гг.
ГРЮНБЕРГ (после 1930 г ЗАЛКАлнс) Теддор (Фёдор) Эдуардович. Художник и эмальер Петербургского отделения фирмы в 1901-1903 гг.
КАЗАК Александр Константинович. «Управляющий работами фабрики по части высочайших заказов». В фирме с 1892 г. Управляющий домом фирмы на Морской ул., 24 (1916).
КЕРЗИН Михаил. Скульптор. Лкпил медаль для медальера Августа Жаккара.
КОРДЕС Эва. Художница-миниатюристка фирмы (сведения Евг.Фаберже, 1931). Закончила ЦУТР бар. Штиглица в 1902. Проходила производственную практику и затем работала на Императорском Фарфоровом заводе.
КРУМИНГ (КРУМИНЬ). «Вся Москва, 1913»: Б.Кисельный, 4. Дом, где размещалась Московская фабрика и квартиры сотрудников фирмы.
КУРЦ Герман Юльевич. Закончил ЦУТР бар. Штиглица. Преподаватель.
ЛИБЕРГ (ЛИБЕРГ-НИБЕРГ) Ян Янович (Иван Иванович) (1862-1933). Закончил в мае 1896 года Центральное училище технического рисования барона Штиглица (ЦУТР). После женитьбы на дочери московского купца Иванова в 1909 году переехал на жительство в Москву, где стал главным художником серебряного отделения Московской фабрики К.ФАБЕРЖЕ. После революции 1917 года – учитель рисования.
МАЛЫШЕВ Георгий (Егор) Иванович (1875-1933). Скульптор Петербургских мастерских. Медальер СПб Монетного двора.
РАУШ-фон-ТРУБЕНБЕРГ Константин Константинович, барон. Скульптор. Неоднократно выполнял модели изделий для Кабинета е.и.в. По этим моделям работали придворные ювелиры.
РИНГЕ Фридрих-Теодор (1824-1894). Мастер золотых дел, владелец мастерской, адрес: Малая Морская, 12. Родом из Риги. После его смерти мастерской владела вдова Анна Карловна Ринге (род.1832). Адрес мастерской в 1903: Мещанская ул.12.
РЕЙМЕР Вильгель-Карл. Родом из Пернау Лифляндской губернии (теперь Пярну, Эстония). «Мастер-владелец мастерской» (по Бирбауму). Адрес: Большая Морская ул., 11. Одна из первых мастерский фирмы в Петербурге.
РУНДАЛЬЦЕВ Михаил Викторович (12871-1935). Сын гравёра. Окончил ИАХ. Академик-гравёр (1907). Похоронен в Париже.
БАХ Роберт Романович (1859-1933). Сын академика-скульптора Романа Ивановича Баха, директора с 1859 г. бронзового и серебряно-литейного завода фирмы «Никольс и Плинке». Окончил Академию художеств (1886), академик (1891), действительный член Академии художеств (1906), профессор скульптуры Академии худождеств (1900-1917). После 1917 г. преподаватель в разных учебных заведениях, в том числе Ленинградского художественно-технического института (1926-1928\0). Для фирмы исполнял модели бюстов императоров, также исполнявшихся в бронзе на фабрике Верфеля и «Братьев Грачёвых».
СКИЛЬТЕР
СТРИХ Лейзер Гиршевич-Мовшевич (Лазарь Григорьевич). Родом из Двинска (тепрь Даугавпилс, Латвия). Окончил ЦУТР бар. Штиглица в 1904. Практика за границей, в Париже. Служба в армии. Художник Петербургского отделения фирмы, чеканщик в 1909-1917 гг.
ТАУБЕ Вольдемар (Владимир) Юльевич. Родом из Риги. Бухгалтер Петербургского отделения фирмы. В марте 1919 г. председатель комитета служащих фирмы (Т-ва) «К.ФАБЕРЖЕ». В период НЭПа возглавил арендное предприятие Невского оптического общества в помешении бывшей фабрики Фаберже в Москве.
ТАУБЕ (мадам). Секретарь в конторе Петербургского отделения. Ведение корреспонденции.
ФИШЕР Донат. Бухгалтер фирмы в Петербурге. Родом из Риги (по Евг.Фаберже).
ЮРИСОН Освальд. Бывший сотрудник мастепской Хольмстрёма. Вывез из Риги в США в 1944 году альбомы с рисунками мастерской Хольмстрёма, в 1980 году продал Кеннету Сноуману. В 1946 году из американской зоны оккупации предлагал через посредников Евгению Фаберже выкупить эти альбомы, на что Евгений отвечал: «А почему мы должны выкупать собственные альбомы?».
ЯКОБС Роберт. Брат Августы Богдановны Фаберже, урожденной Якобс. Сотрудник Петербургского отделения фирмы.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)