АВТОБИОГРАФИЯ.

  СКУРЛОВЫ.
  Скурловы – русская фамилия. Во всяком случае, так говорит Интернет и даёт Скурловых в Перечне русских фамилий. Корней у той этимологии много. Выбирай любой. Помню наш учитель истории Владимир Петрович Пик ещё в классе 6-ом рассказвал, что любая фамилия от чего-то происходит. У нас была девочка по фамилии Каплунова, так вот учитель рассказал, что «каплун» - это такая жирная птица, её любили римляне. Почему римляне?. Наверное потому, что нам каплун водится, а у нас предпочитают гуся или утку. Насчёт моей фамилии учитель ничего не мог сказать. Всё понятно, с фамилиями Николаева (была у нс в классе Валя Николаева – хорошая спортсменка, мать троих детей, жила на Наличной),. Фамилия Петров – то же от Петра. Был у нас в классе Володя Петров – тоже отличный лыжник. Жил где-то на севере Ленинграда, наверное в Шувалово, где можно хорошо ходить на лыжах.
  Если поискать в Интернете, то можно найти некоторых Скурловых. Самый высокопоставленный, если можно так выразиться, это А.А.Скурлов, который в 1919-1923 гг. был первым секретарём Симбирского губкока РКП (б). Затем его бросили на райком партии. Может быть это он был в 1926 году в Москве членом Сокольнического райисполкома, кажется даже председателем. 
  Все русские Скурловы из Тверской губернии. Жили в нескольких уездах. Фамилия « Иван Скурло» встречается в русском Ономастиконе акад. Веселовского. Упоминается в Новгороде Великом в 1498 году. Значит в 1998 году этой фамилии уже 500 лет. Но «Скурло» - это не Скурлов. Очень много по карточкам Скурлатовых. Есть даже Валерий Скурлатов, автор многих брошюр. По-моему преподаватель истории КПСС, но ярый русский националист. Но Скурлатовы – это всё-таки совсем другая фамилия. Это от Скорлат, название скорлатной ткани, сорта парчи. Малюта Скурлатов-Бельский – это оттуда. В первом варианте «Князя Серебряного» именно так и написано: Скурлатов-Бельский. Парча пришла в Россию из Польши, а в Польшу пришла из Италии, из города Скорлат, где её выделывали еще в Средние века. Из того же города композитори Скорлатти. Когда отдыхал в 1988 году в Молдавии, то увидел, что Скурлат это и молдавская фамилия.  
  Вообще корень «Скурл» имеет много распространений. В интренете один любитель выводит свою фамилию от печенежского князя Скурла. Но встречается и датская фамилия «Скурл». Что-то мне говорил мой отец, насчёт датчан. Но он говорил, что был в нашем роду управляющий имением – датчанин. Не обязательно, по фамилии «Скурл». Но был. Но это могло быть только в первой половине XIX века, при крепостничестве. Мои родственники Скурловы никогда не были крепостными: мещане и купцы. Во дворянстве не замечены, как и среди лиц духовного звания, офицерства и свободных художников. Жалеть об этом не стоит. Земледельческая профессия – самая почётная. 
  Порадовало меня то, что в Генеральном каталоге Публичной библиотеки нашлась некая Скурлова – преподаватель русского языка и литературы в техникуме города Торжка в 1940 году. Она выпустила какое-то небольшое методическое пособие по русскому языку. Когда я был в Торжке в 2006 году (январь), то купил телефонный справочник. Ни одного Скурлова не нашёл, хотя это наша вотчина. Все разъехались. Отец говорил, что спасались от раскулачивания. Уехали примерно поровну, половина в Ленинград, половина в Москву. Наверное, всё-таки не поровну, а разделить надо на три части: треть в каждую из столиц, а треть подальше в Россию. Сейчас Скурловы есть в Мурманске – зубной врач и владелец частной клиники, во Владимире. Как-то в газете я прочитал интервью в Николаем Андриановым, олимпийским чемпионом. Он говорил, что к гимнастике его приобщил друг детства – Женя Скурлов.
  Есть Скурловы и на Украине. Один из них в Николаеве тренер по футболу (2006), один в Запорожье. Почему Украина? Наверное, в поисках лучшей доли. На картах Тверской губернии 1866 года, в Осташковском уезде, но в 130 км от Осташкова (ни разу не был, говорят замечательные места), в четырёх километрах от устья Волги была деревня Скурлово, на 8 дворов, 26 человек. Рядом была такая же «мощности» деревня Чёрная грязь. Обидно, но на картах 1970-х года Чёрная грязь осталась, в на месте деревни Скурлово обозначены какие-то постройки, а имя пропало.
  Елена Иосифовна Краснова, где-то в 1994 году дала мне ссылку на архивные документы. В 1837 году контора Демидовых ведёт переписку насчёт отдачи 17 тыс. руб. купцу Скурлову. Интересно отдали или нет? Может потребовать от нынешних Демидовых? Но прошло 170 лет. Много Скурловых проживало в селе Тысяцком. Там в 1910 году жили купцы Скурловы. Очевидно, это сельские купцы, «смешторг»: карамель, ситец, сапоги, хомуты, сахар (вряд ли, в деревне с сахаром чай пили только кулаки) и прочее. Александр Бенуа описал такие петербургские лавочки на углу каждого квартала. В них стоял невыразимый запах солёных огурцов.

  Я, СКУРЛОВ Валентин Васильевич, родился 14 декабря 1947 года в Ленинграде, в родильном доме на Большом проспекте Васильевского острова. 
Василеостровцы знают его как больницу доктора Видемана. Мама рассказывала мне, что когда её привезли в палату, по радио сообщили об отмене продовольственных карточек. Это была большая радость, мама говорила, что я родился в счастливый день. Родился я здоровым, вес был 3 600 грамм. Сейчас это считается нормальный вес, а в те голодные послевоенные годы это считалось большим достижением. 
Мой отец, СКУРЛОВ Василий Ефремович, родился в феврале 1911 года в селе Новинка недалеко от Торжка. Мой дед Ефрем Скурлов 1888 года – сын мещанина города Торжка.
О том, что дед Ефрем сын новоторжского мещанина, я узнал по Интернету. До этого я полагал, что мой прадед из богатых крестьян. Но «Православное радио» передало про сына новоторжского мещанина Ефрема Скурлова, который мальчиком страдал внутренней болезнью, но излечился, помолившись у гроба святой преподобный Иулиании Вяземской в главном соборе Торжка. Мой дед родился в 1888 году, а умер в 1968 году. Мальчиком, значит где-то в 1895 году. Я поехал 18 января 2006 года, вместе с сыном Федей в Торжок. Никогда прежде там не был. Оказывается прекрасный город. Много храмов и монастырей. Город стоял на дороге из Москвы в Петербург и процветал торговлей. Но безжалостная рука Николая I прочертила прямой маршрут железной дороги из Петербурга в Москву и в Торжок стало добираться сложно, только через станцию Лихославль. В Торжке я узнал, что храм закрыт, где могила Св. Иулиании – неизвестно. Допуска в храм нет. Он не принадлежит епархии. Нет сил содержать. В городе 50 тыс. населения, действующих храмов хватает, брать ещё в свои руки у епархии нет сил. На территории храма хлебозавод. Внешне выглядит прилично, но что внутри – неизвестно. 
  Мой отец в возрасте 14 лет, то есть в 1925 году приехал в Ленинград. Он снимал комнату за Кировским театрам, на улице Союза Печатником, в угловом доме, на втором этаже. Одновременно он учился в вечерней школе. А работал он мальчиком-лакеем на лифте в гостинце АСТОРИЯ. Подавали много чаевых, особенно иностранцы. Приносил домой коробки, полные пирожных. Причём не покупал, а давали бесплатно его друзья с кухни. Отец окончил химико-металлургический техникум. В 1930 году приехал из Торжка мой дед Ефрем. Он спасался от раскулачивания. На родине он был бригадиром лесосплава, его отец (мой прадед был управляющим имения и тоже имел организационные навыки). Это я к тому, что в Ленинграде, дед почему-то сразу оказался при делах. Он стал управдомом в домах-бараках, где жили строители мельницы Ленинан. В условиях карточной системы 1931-1936 гг. это было весьма кстати. Дед один из первых получил паспорт. Он сам этим командовал, прописал в Ленинграде всех родственников.
  В 1930 году отец был призван в армию. Служил в погранвойсках, на границе с Эстонией. Хорошо катался на лыжах, хорошо стрелял. В 1932 году женился. В феврале 1933 года родился сын Евгений в посёлке Красный Бор Тосненского уезда (или уже района?), где теперь жить вредно - так полигон всяких отходов, неполезных для здоровья. Но тогда это была совсем здоровая местность. Отцу было только 22 года и уже семья. После армии, это было в 1933 году, отец стал, не больше не меньше, как председателем колхоза, потому что в том же 1933 году вступил в партии. Это была партийная обязанность. Но председателем колхоза был недолго, поскольку по молодости, в какой-то деревне сильно повздорили из какой-то молодки, да ещё в пьяном виде. Пришлось из той деревни спасаться зимой в санях. Выручили лошади. Но из партии «руководящих работников» уже тогда не всегда исключали. Каким-то образом отец оказался на заводе Ижорском. Проработал три года. По партийному призыву был направлен учиться в двухлетнее пехотное училище, которое размещалось тогда в здании нынешнего Суворовского училища, а до революции там был Пажеский корпус. Поэтому я иногда шутя говорю, что мой отец окончил Пажеский корпус. И это недалеко от истины. Но почему-то после окончания училища, в армию отца не взяли.. Партия направила его опять на завод, потому что не хватало мастеров со специальным металлургиеским образованием. Отец варил мартеновскую сталь, он мне сам об этом рассказывал. Зарабатывал очень серьезные деньги: 2 500-3 000 руб. Моя тётя Тоня работала в 1940 году ученицей продавца и получала только 90 руб. в месяц. Маленькая бутылка водки пачка папирос «Казбек» стоили 3 руб. 50 коп. Когда началась финская война, отец пошёл добровольцем. Он, как офицер, был командиром взвода разведки. Немного знал финский, а поскольку по национальности он тверской карел, его записали командиром в так называемую Финскую освободительную армию Временного правительства Свободной Финляндии. Возглавлял это правительство Отто Куусинен. Этой армии даже дали мундиры польские, которых было в избытке на захваченных в том же году польских складах Западной Украины и Западной Белоруссии. Отца бросили на борьбу с «кукушками» - финским снайнерами. Он ослеживал этих «кукушек» и направлял на них все виды оружия: винтовки, миномёты и даже пушки. Евгений рассказывал, что на счету отца 18 «кукушек». Так что, финны вполне могут предъявить мне «кровавый счёт». Но сын за отца не отвечает. Отец получил медаль за боевые заслуги и чин – старшего лейтенанта. Из армии его опять затребовали на Ижорский завод. Стране нужна была мартеновская сталь. Всю войну отец получал день по среднему как мастер и, кроме того, лейтенантский оклад. Его сын Евгений рассказывал, что жили они вполне обеспеченно.
  Моя мать, урождённая ХАБАЗОВА Елена Платоновна родилась 29 мая 1922 года в городе Галиче, в день святой Елены в семье мещан города Галича. Я спрашивал маму и тётку Тоню, что такое мещане, кто они по профессии. Не знаю, отвечала тётя Тоня. Имели свой дом, рыбачили в Галицком озере, имели сад и огород, с этого и жили. Еще мама рассказывала, что у бабушки был жених, но что-то случилось во вермя первой мировой войны и она вышла замуж за Хабазова. Брак был заключён в Галиче в 1918 году. Представляю революционное время. Мама моя родилась третьим у бабушки, первые двое скончались. Либо во время родов, либо от голода (?), время было голодное. И где жили, не знаю, но факт тот, что в 1922 году дед купил дом в Колпино за 2 000 золотых рублей. Я видел купчую в детстве, но никак не могу найти сейчас.  

  ХАБАЗОВЫ.
  Хабазовы довольно распространённая фамилия. Когда я в1970-е года заинтересовался генеалогией, то заглянул, в первую очередь, вСловарь Даля. «Хабаз – толстая суковатая палка (южнорусское)». Это меня успокоило. Хотя вопросы остались. Почему «Хабаз»
  Мой дед по матери ХАБАЗОВ Платон Николаевич (1885-1942) был боцманом. Он начинал свою службу в Кронштадте еще в 1906 году и закончил её в городе Благовещенске. Он был комендором. На фотографии – у него на груди боцманская дудка. В 1912 году, когда дед демобилизовался, прошёл слух, что отставным боцманам дают дома на Ижорском заводе Морского ведомства. Это оказалось правдой и мой дед получил такой дом. Он работал на Ижорском заводе в качестве квалифицированного маляра. Ещё подростком, с 1902 года он с бригадой галичских маляров работал в Санкт-Петербурге. Профессия маляра была для галичан наследственной. Многие выходцы из Галича работали в Петербурге именно малярами. Из города Чухломы в Петербурге, еще начиная с Петра Великого приезжали самые лучшие корабельные плотники. В 1918 году мой дед женился на мещанской девушке из Галича Августе Александровой Акатовой. Моя мать была у деда с бабушкой третьим ребёнком, два предыдущих умерли, очевидно от города. После моей мамы, которая в возрасте двух лет была окончательно перевезена из Галича в Колпина, родилась ещё Антонина Платоновна Хабазова (1924-1999), затем Борис Платонович (1926 г.р.) и Валентин Платонович (1828-1942). Итого в семье было четыре ребёнка. Но работал один дед. Он был квалифицированным мастером, бригадиром. В 1922 году он выкупил дом в собственность, заплатив 2000 золотых рублей. Я сам в детстве видел эту купчую. Куда она потерялась, не пойму. Дед имел право прописывать жильцов, была домовая книга. Я её тоже помню, как помню и треугольную печать с адресом дома. Как рассказывала тетя Тоня, у деда в голодные 1930-е годы была свинья. Однажды ночью её хотели украсть, но свинья подняла ужасный крик. На чердаке хранилось имущество деда моей матери, то есть моего прадеда. Но дедов, как известно, два, я так и не знаю, был ли этот прадед со стороны бабушки или деда. Суть не в том, Суть в том, что на чердаке хранился его гусарский кивер и ещё что из кавалерийской амуниции. Мать примеривала этот кивер. Семья была дружная. Имели участок в той части Колпино, где жили немецкие колонисты. Там сажали картошку. Размеры участка не ограничивались. Сажали столько, сколько могли убрать. Мать полола картошку. Был еще участок на берегу Ижорки. Там был сарайчик и лодка, на которой катались по Ижорке. Дед привёз с Амура китайскую яблоньки и посадил их в том саду. Еще в 1950 годах мы ездили на поезде в Колпино, и в том садике я ел сладкие китайские яблочки. Садик уже принадлежал сестре моей бабушки Акатовой. Она вышла замуж за потомственного колпинского рабочего металлиста Федосимова. В 1955 году моя бабушка Августа Александровна умерла. Она работала вахтёром на Валяльной фабрике, на 16 линии Васильевского острова. Закрывала ворота, сильно стукнулась грудью. Ушиб, рак и преждевременная смерть, в возрасте 60 лет. Мне было 7 лет. Я хорошо помню, как все плакали. Мне сказали: «Иди, попрощайся с бабушкой». Я не очень осознавал потерю, но поцеловал бабушку. Гроб её стоял в маленькой комнате. Бабушку похоронили на Серафимовском кладбище. Поездки на кладбище казались целым путешествием, Я любил ездить на кладбище. Дядя Боря посадил в углу сиреньку. 
Я не боялся кладбищ. Может быть потому, что в детстве часто посещал Смоленское православное и Смоленское лютеранское кладбище. Это были самые близкие зелёные массивы недалеко от нашего дома. Лютеранское кладбище все называли только Немецким, также как реку Смоленку все называли Чёрной речкой. Кладбища проходят сквозной темой через всю мою жизнь. Это отдельная тема.
У нас была небольшая квартирка в четырёхэтажном флигеле в глубине двора дома 89 по 16 линии Васильевского острова. Квартиру эту получили бабушка и моя тётя Антонина Платоновна. Тётя была всю войну бойцом полка МПВО, а затем после демобилизации её тут же направили на восстановление города. Она всю жизнь работала в Ремонтно-Строительном управлении № 4. Вначале штукатуром, если не ошибаюсь, затем кончила девятимесячные курсы плановиком и работала экономистом планового отдела. Отсутствие высшего или хотя бы среднего специального образования помешало ей продвинуться по служебной лестнице. Но она уже с 1954 года была членом партии и вполне могла быть начальником отдела. Её очень уважали на работе. Будучи школьником и позже я часто приходил тёте на работу. РСУ помещался на корпусах Свердловского райисполкома (теперь это Василеостровская администрация).
   
  Моя сестра ВЕРА Васильевна СКУРЛОВА. Родилась 1 апреля 1946 года в Ленинграде. Если отсчитать 9 месяцев , зачата была она а конце июля, ещё до знакомства моего отца с мамой. У мамы была, как рассказывает отец, связь с секретарём райокома партии Василием Карловым. Тот потом сделал большую карьер , стал членом ЦК и заведующим сельскохозяйственным отделом партии. Наверное, таких как моя мать у него было много. Но факт остаётся фактом, я с 22 лет, знал, что Вера мне сестра по матери. Это никоим образом не влияла на наши отношения. Отец мне рассказал, что и я тоже родился вне брака. Я помню свой детский (ясельный) мешок для вещей, где написано Валя Скурлов. Но, приехав с матерью из какой-то поезки, отец увидел меня, оставленного на попечение бабушки, пошёл в ЗАГС. Я стал Скурловым, и сразу же отец удочерил и Веру. В браке родился только мой брат Костя, в Москве, 3 июня 1951. года. Костя – у меня порфироносный.
  Вера воспитывалась, как я в интернате. В школу она пошла ещё в 1953 году. Это была женская школа № 14 Свердловского района, на 14-ой линии. В 1955 году отменили деление школ на мужские и женские. В 1957 году мы попали в 8-ю школу-интернат, где мама стала работать счетоводом, но из уважения называли её бухгалтером. Вера пошла в 5-ый класс, а я в 3-ий. Когда я заканчивал 6-ой класс, Вера закончила 8-ой класс. Среди школ-интернатов Василеостровского района был один с десятилетним обучением. Это 7-ая школа-интернат на острове Голодай. Мало кто называл его островом Декабристов. Во-первых длиннее, и как то не лежит на языке. «Голодай» - коротко я ясно. Тем более, время действительно было Голодное. Про Голодай ходили всякие жуткие истории. Это было тёмное место. Пройти между Смоленским лютеранским и армянским кладбище – было подвигом. Много жило рабочего люда, которые работали на многочисленных заводах Голодая, не менявших своей специализации и оснащения еже с середины XIX века. Таких заводов монстров было несколько: завод Калинина, завод Вперед, кожкомбинат (сильнейший запах шёл от него, я был так на экскурсии, когда учился в торговом институте в 1972 году). На углу Железноводской и КИМа была школа. Я там изгар в зале по вечерам в баскетбол в 1964 и 1965 гг, когда ходил в спортшколу Василеостровского района.. Школ с настоящими спортзалами было в районе очень мало. Некоторые школы проводили занятия по физкультуре в коридорах. Так вот, еще в 1950-х годах, это была закрытая спецшкола для трудновоспитуемых. Там работала подруга мамы воспитательнца Нина Ефимовна, красивая женщина, у которой был муж, что было большой редкостью среди женщин. Нина Ефимовна рассказывала мне, что среди трудных подросткоы – контингента школы был сын актёра Самойлова. Получается брат актрисы Татьяны Самойловой. Впрочем, может это сын Николая Самойлова? Надо проверить в музее-квартире Самойловых (Невский, 55, вход со Стремянной). Еще в той школе работал Василеостровский немец Певел Карлович, замечательный человек и физкультурник. Он навсегда останется в моей памяти. Он вроде Карла Ивановича из «Детства» Льва Толстого. Тоже рассказывал много случаев о своей работе с беспризорниками еще в 1920 годв. Павлу Карловичу в 1955 году было лет 55-60. Следовательно, он ровесник века. Я как то нарисовал его портрет у меня очень удачно получилось. Соседка по парте попросила у меня этот портрет. Я сказал, что нарисую для неё отдельно, но второй раз не получилось. Очевидно, в первом портрете я поймал какие-то морщины, выражение лица.
  7-ая школа-интернат была не простой школой. Там было много детей, у у которых родители служили в Армии в Германии и Польше. Многие ребята из класса Веры потом пошли в военные училища. Я помню Гену Мохорова, он стал мастером спорта по борьбе, помню Гену Стрижевского, он тоже был мастером спорта по водному поло, и, если не ошибаюсь, бронзовым призёром Олимпиады. На выпускном вечере, один из ребят делал гимнастическую стойку на парапете набережной Невы. Тогда это было не в диковинку, гимнастов было много. Это сейчас их поискать. Другой выпускник на спор прыгул в Неву и переплыл её. Среди одноклассников Веры были музыканты, по-моему тот же Стрижевский. Ребята из класса и 7-го интерната играли в молодёжном кафе на углу Детской улицы и Наличного переулка. Позднее, этот переулок переименовали, он стал продолжением Малого проспекта. Ребята сколотили джаз-банд а-ля Биттлз и зарабатывали деньги. Был и «писатель» Володя Дубинин. Он вообразил, что влюбился в Веру и приходи, давал читать ей свой рассказ. Не знаю, получился ли из него писатель. Но активность общественную проявлял. Из таких обычно потом получались хорошие секретари парткомов. Мне он не нравился, какой-то неискренний. Еще помню любителя музыки Алексея. Тот носил кок и очень хотел быть стилягой. Он имел кровать у нас в палате в интернате. Я до 6 класса включительно, то есть четыре года тоже жил в спальном корпусе, но с 7-го класса и в 8-ом после ужина уходил домой, поскольку жил неподалёку, на 16-ой линии, а интернат размещался на углу 19 линии и Малого проспекта. Причиной моего перевода домой было не совсем хорошее поведение. У меня за 6-ой класс была отметка за поведение «3». Кто учился в те годы, знает, что хуже уже некуда. Хуже – только колония, которой нас стращали. Много я крови попил у матери. За что мне её очень жаль.  
Вера в 11 классе уже ходила в гости к студентам Института театра, музыки и кинематографии. Их общежитие было на Наличной улице. Любили слушать Высоцкого и один раз, как рассказывала, Высоцкий заезжал в общежитие. Еще Вера любила клуб «Восток, где был клуб самодеятельной песни, она была там со своей подругой несколько раз. Бардов ленинградских и приезжих слышала вживую. Среди других одноклассников Веры помню Володю Хрипкова. Надо его расспросить. Он тоже, 1946 года. Отличался большой физической силой, стал мастером спорта по классической борьбе. Тогда еще не говорили, по Греко-римской. Володя ухаживал за моей сестрой, хотел жениться, но моя мама была против, так как Володя рано начал выпивать. Володя прошёл армию. Тогда служили 3 года. После армии подготовился и поступил в университет, не больше не меньше как на юридический факультет. Учился в одной группе с Володей Путиным. На занятиях военной кафедры, Володя Хрипков, как человек , прошедший армии. И имеющий чин сержанта, проводил строевую подготовку. Володя Путин у него «тянул носок». Тогда с этим делом было строго, без дураков. Впрочем, как раз с Путиным они были в хороших отношениях, так как занимались вместе борьбой. Только Хрипков классической, а Путин дзю-до. Дзю-до тогда было овеяно легендами. Но уже проводились олимпийские соревнования по дзюдо и его разрешили. Самбисты переквалифицировались в дзюдо, хотя, на мой взгляд, самбо гораздо богаче приёмами и интересней. Хрипков часто боролся с Путиным в спарринге. Я спросил его, кто побеждал. Конечно я, нисколько не сомневался Хрипков. Во-первых я полутяж, во вторых, против классического захвата никаких приёмов нет. Сила солому ломит. Из других одногруппников, Володя Хрипков вспомнил Новолодского, но неодобрительно отзывался о нём. После университета Володя работал три срока по четыре года судьёй в Тихвине, ради трёкомнатной квартиры. В Питере у него не было жилья. Мама его, насколько помню работала в какой-то школе уборщицей и жила при школе на служебной площади. Мать Хрипкова хорошо знала мою мать. Вообще моя мама хорошо знала многих родителей учеников, поскольку выписывала им квитанции на обучение в интернате. Она хорошо знала материальное положение всех семей, поскольку в зависимости от заработной платы начислялась и плата за интернат. Самая большая ставка оплаты была 56 рублей (в новых ценах после 1 января 1961 года). Были и такие ученики. Например, мой друг Саша Бурдули, который пришёл в нам в :6-ом классе (или в 5-ом ?) получал на отца алименты. Его отец был грузин, лётчик в чине капитана и получал помню 1 800 рублей на старые деньги. С такого оклада получалась высшая ставка. Но отец был с матерью Саши в разводе. Мама была военным врачом, её фамилия была Харитонова, служила в Военно-медицинской академии и жили они с Сашей где-то возле Академии и Финляндского вокзала. 
Года три назад меня разыскал Володя Хрипков. Он адвокат, у него маленькое адвокатское бюро. Он рассказал мне, что его дед был итальянец. Каких только чудес не бывает. Надо спросить фамилию деда-итальянца.
  Хрущёв перевёл школы на 11-летнее обучение. Подруга Веры, некая Лера специально перешла в вечернюю школу, или как их называли колу рабочей молодёжи и закончила школу в 1983 году и поступила в университет, а моей Вере пришлось учиться лишний год и она закончила школу в 18 лет, в 1964 году, но 11 классов. Последний год они работали на практике в корпусах завода имени Козицкого. Делали пьезо-резонаторы. Вера и пошла туда работать после школы, поскольку в доме была бедность и мама не могла позволить Вере дневное обучение. У Веры была прекрасная память. Коля, её муж, рассказывал мне, что Вера практически не пользовалась записными книжками, знала все телефоны на память. Она много знала совершенно точно такие подробности, о которых другие и думать забыли. Помню, она меня спрашивала, правда ли, что в её рождении есть какая-то тайна. Очевидно, мама Тоня ей что-то намекала, но мама Тоня не рекомендовала мне говорить и я так Вере и не сказал. Прав я или не нет, не могу судить. Помню в Торговом институте,. На пером курсе у нас была преподаватель Истории партии, она же потом вела семинар, на кафедре, когда я был аспирантом. Раньше она была секретарём одного из райкомов парии, но её перевели в институт за пристрастие к алекоголю. Я помню, рассказал этой весьма уважаемой даме про Карлова. Она мне горячо советовала связаться с Василием Карловым и рассказать ему про дочь. Но где я и где Карлов! Тогда это было немыслимо. И где доказательства?  
Вера поступила в Политехнический институт и каждый вечер, после работы садилась на трамвай 40 маршрута и ехала через весь город в Лесное. Институт очень хороший, но уж больно далеко.
  СКУРЛОВ Константин Васильевич, мой младший брат. Родился 3 июня в Москве, по дороге матери из Красноярска. Немного не довезла до Ленинграда. Тяжёлая дорога. Родился путём кесарева сечения. Тогда это была опасная операция, грозила смертью матери и ребёнку. 
Костя учился всегда вместе со мной, но был младше на три класса. Он сразу пошёл в 8-ю школу интернат и учился там до 1965 года, а 8-ой класс заканчивал в 7-ой школе интернат, поскольку 8-ой интернат закрыли и здание отдали Объединению имени Козицкого. После окончания 8-го класса Костя поступил в тезникум радипромышленности на Среднем проспекте Васильевского острова, где проучился четыре года.. Пошёл работать по распределению в Институт телевидения лаборантом. Ездил больше 13 лет на метро «Площадь Мужества». За это время успел закончить с отличием очно-заочное отделение Института им. Бонч-Бруевича, по кафедре телевидения. Руководителем его дипломного проекта был ученик Розинга проф. Шмаков, которого называли «дедушкой русского телевидения» . Он учился вместе со Зворыкиным ещё в Розинга в Политехническом институте в Санкт-Петербурге. Шмаков был огромный старик. Я видел его как-то раз. Умер он нелепо. Подскользнулся на льду и ударился из всех сил затылком об лёд. Ему было около 90 лет. 
Очно-заочная система была очень правильной советской системой. Год учился на дневном, получал стипендию, повышенную, затем год на вечернем, зарабатываешь деньги и учишься. Костя учился шесть лет.
  СКУРЛОВ Евгений Васильевич. Мой сводный брат от первого брака отца. Его мать была Серафима, из богатых крестьян (кулаков) Волосовского района. Отец нашёл её, когда служил на границе с Эстонией. Евгений родился в 1933 году. Судьба его очень интересная в человеческом плане, отражает историю нашей страны. Брат больше похож на отца, у него явные черты финно-угра. В Тосно много живёт карел и бывших финнов, которые уже окончательно обрусели..
Я нашёл Евгения вновь в 1988 году. Искал долго, нашёл через Тосненскую милицию
Проживает Евгений до сих пор в Тосно.

  СКУРЛОВА (по мужу СЕМЁНОВА) Маргарита Васильевна. Моя сводная сестра от третьего брака. Отца. Маргарита родилась в Ленинграде в ноябре 1956 года. У неё сын Антон, высокий красивый парень, внук. Маргарита проживает на Площади труда, угол канала…. С другой стороны канала – Новая Голландия. Здесь жил и отец. Маргарита привела квартиру в сносное состояние. Я люблю этот старый фонд. Там такие неожиданные геометрии. Не то что вновых домах, даже 40-летней давности. Всё предсказуемо. Здесь же, неожиданная геометрия. Одно плохо. 70 лет при советской власти никто не делал ремонта, всё разваливается, если не взять дело в свои руки и не вложить в ремонт значительные средства. Но овчинка стоит выделки.
  СКУРЛОВ Вилорий Ефремович. Младший брат моего отца. Родился в 1929 году в Ленинграде. Умер в Ростове-на-Дону в 1998 году, на 69-ом году жизни. Подполковник в отставке. Окончил Суворовское училище, затем трёхлетнее артиллерийское училище на Московском проспекте (до революции Константиновское). Перед зданием пушки.
Сейчас в Ростове проживает вдова , бывшая медсестра и сын Андрей, мой двоюродный брат, сильно меня моложе. Очень грамотный товарищ. Инженер, окончил Политехнический институт (или Радиотехнический0. С работой у них в Ростове плохо. Андрей подрабатывал, грузил мешки, ему сбросили с машины на спину мешок с мокрым сахаром и неудачно, повредили позвоночник. Андрей разбирается глубоко в медицине. Его мама из крепкой казачьей породы. Почему-то и Вилорий называл себя казаком.
  11-ая средняя ШКОЛА Свердловского района.

  Я пошёл учиться в первый класс в 11-ую среднюю школу. Ещё вмае я смотрел, как в этой мужской школе на Камской улице, ребята – выпускники проходили военную подготовку с деревянными ружьями. В перерыве они клали эти винтовки на землю и малышня подбегала и пробовала играть. Это был верх удачи и блаженства. Мама купила мне школьный Костю из чёртовой кожи. Помню торчали из него какие-то жеские клочки. Ясно что это была не шерсть. Но если поградить, то полдня смотрится сносно, ну и по певости, пока новая. В школу давали завстраки. В школе не кормили, каждый брал своё. Помню вечные проблемы с промасленными ученическими тетрадями.
Считается, что мы должны помнить первую учительницу. Помню её звали Зоя. Она жила в соседнем дворе дома 3 93. Она искренне любила детей и приходила к нам во двор еще в мае-июне и не раз, записывали в школу. Ей было только 19 лет. Помню её стройную фигуру в легуом платье, она обнимает кого-то из малышей. В первом классе, в декабре 1955 года была очень холодная зима. У меня были валенки. Это было большое подспоье. Кроме того, у меня был маленький тулупчик (кожушок). Откуда он был у нас?. Бабушка доставала его из сундука, на котором я спал. Но кожушок был, очевидно на 5-6-летнего, я его уже надевал с трудом. Как жаль, что он был таким маленьким. Где-то в 1960-1970-х годах возникла дикая мода на дублёнки. Я сейчас вспомнил тот тулупчик.
Я ходил с Колей Дмитрием в кружок в рисования в Клуб имени Орджоникидзе. Затм он стал Домом культуры, а потом и Дворцом культору. Мы его назвали «Оржо». Там было много детских кружков. К сожалению, когда я стал ходить с третьего класса в интернат, я перестал ходить в «Оржо». Маленьких не пускали одних.
Помню страх перед директором и завучем. Они казались небожителями. Деректора и завуч одевали ордена. Помню красивый орден Трудового Красного Знамени. После войны был, как до революции стаж ропо орденам. Выслужил 20 лет беспорочной службы на ниве педогогики, имеешь право на орден. Потом, к сожалению, эту систему отменили.

  ШКОЛА-ИНТЕРНАТ № 8 Свердловского района.

  Директор. Директор была татарка, касимовская. Мать говорила, поэтому она строгая, чуть ли не злая. Но я думаю, это от колоссальной ответственности, которая возложена на плечи директора. Тем более интерната, дело новое. Не только учёба, но о общежитие. Кстати, учителя получали в интернатах на 25 % больше, чем в обычных школах и поэтому в интернаты шли хорошие педагоги. Кроме того, здесь было хорошее питание. Помню, что зарплата директора была 2 200 рублей. Почему я помню чужие зарплаты? Может быть моя мать это обсуждала со своими подругами. У матери была зарплата вначале только 450 рублей, а потом 650 рублей(до обмена в 1961 году). От отца плучали алименты 300 руб.Я думаю зря мама ушла с работы счетоводом-бухгалтером из артели «Красный луч» у нас во дворе. Мне кажется, в артели, было лучше. Там были хорошие евреи-руководители. Наверное, что-то случилось.по работе.Но моя мать всегда умела ладить с людьми. Я думаю, в артелях не может быть плохо. Но Хрущёв закрыл артели своей волей в 1960 года. При коммунизме не может быть промкооперации. Он мешают нам жить. Все-таки это волюнтаризм чистой воды. УЧИТЕЛЯ. Завучи (Азаров. Старая Еврейка с орденом). Азаров Юрий, брат писателя Всеволода Агарова. «Флаги на бышнях». Теоретик воспитания.
Математичка Валентина. Она была счастлива, когда ушла на машино-счётную стацию, признавалась в этом моей матери. Я слышал это в 1964 году и хотел крикрунь: Почему ты не сделала это раньше, я пила кровь у детей. «Не педагог», самое мягкое, что можно сказать про неё.
Валентина Ивановна, воспитатель. Её боялись в 4-6 классах, но в 708 классе она изменила своё поведение. Я подозреваю, что война научила её выпивать. Она размякла морально уже в работе в интернате. Любительница военных мемуаров. Прошла огонь, воды и медные трубы. Воспитатель из детского дома.
Преподаватель пения. Почему нет пения сейчас в школах. Это так облагораживает. У мея был второй голос и хороший слух. Мама хотела отдать меня в Хоровое училище при Капелле. Особенно у меня получалась «То березка, то рябина». Почему не отдала?. Потом, во время моего пионерского детства я очень любил петь в лесу и очень громко. Получалось неплохо. Сама мама очень хорошо пела.
Учительница ботаники. Портреты Лысенко и Мичурина. На дворе 1963 год. Лисенко ругают, но со стены не снимают. Я получаю пятёрки. Особенно мне нравилось составлять дневной набор на 3000 калорий, зная сколько калорий несёт в себе сто грамм каждого продукта. Но при этом должна быть и норма по жирам, белкам и углеводам. Учительница зачитывала мой набор всему классу. Помню, что заложил туда блые грибы (очень калорийные) шоколад, масло сливочное  
Система воспитания. Младшие классы. Отголоски воспитательно системы Макаренко. Дом-семья. Старшие вопитывают младших. Мы третьеклашки наблюдаем за 7-классниками. Почему-то в 7-ом классе было много переростков. На следующий год они стали 8-классниками-выпускниками. Из этих «венликанов» помню Папа Юркана. Может быть это и есть министр Латвии Юрканс. Он очень любил маленьких детей, они на нём буквально висли. Он уехал вк себе в Латвию. Ещё была художниуа по фамилии Чаговец. Она рисовала левой рукой. Много лет позже в списках Училища Штиглица ещё в 1900 годах нашёл художницу Чаговец. Наверняка родственника 
Борьба классов. В 1955 году, когда наши оккупацитонныен войска ушли из Автрии, с ними ушли какие-то коммунисты в СССР. У нас в школе учился сын такгго коммуниста-австрияк. Каких то лько чудес не было.
  Приходящие классы. 8-ой класс кончали три класса: «А», «Б» и «В» приходящий. Из приходящего помню только одного большого парня. Он был хорошим спортсменом. 
  Приезд в интернат хора мальчиков из Риги. Они казались инопланетянами.
Одна учительница (фамилия Бельдюк) обещала ывезти меня в Германю, где служил её муж офицер. Как я ей поверил. Я был в пятом классе. Теперь я понял. Нельзя детям давать таких обещаний. Я если даёшь, то выполняй.
Кружки. Фотокружок в Доме пионеров.
Попытка записаться в тетральный кружок в Дворце пионеров. Отуствие костюма.
Спорт и интернате. Гениальный учитель физкультуры Роберт Иваноич ВАСИЛЬЕВ. Перед ним снимаю шляпу. Он во многом повлял на мое решение (так и неосуществившееся) стать тренером. Он людил детей. Очень хозяйственный. Настоящий директор спортивной школы. Он им и стал. Как тренер, он, может быть слабее других, но он организоавывыал общую систему воспитания, при которыхъ стало возможным проявление талантов. Тренер-организатор от Бога.
Учитель труда и географии Немного выпивал, может быть и болел. Вид болезненный. Но приучал к краеведении. В период оттепели заниматься краеведением немного разрешили.
Владимир Петрович Пик. По французски ПИК означает. Но он не француз, а скорее немецкий еврей. Очень умный. Был потом директором пионер-лагеря «Ладожец». Я видел его брошюру, изданную Дворцом пионеров. Вообще в интернатах были хорошие педагоги. 
В 4 классе я тяжело болел Корь ? Грипп?. Было много эпидемий гриппааа. Иногда в классе было несколько учеников и учитель читала нам сказки.. Лежал в изоляторе. Помню у меня был жар, я собрал бнелье с кровати и пошел в кориор. Меня олстаговили. Я не понимал, что делаю и что происходит. Еще раз я лежал в изоляторе днесколько дней в 6 или 7 классе. Я тогда прочитал Юрия Доль-Михайлика, детектив с полосой. И случал радио. Полюбил Шульженко. «Руки», Помнишь тот памятный вечер». Потом у меня была пластика.
  ТЕХНИКУМ.
   
  Надо было знать те годы. Ещё на памяти у всех были хрущёвскик очереди за хледом. Полукукурузный-полупшеничный хлеб. Перебои с маслом и молоком. Поэтому конкурс в Пищевой тезхникум (точнее в техникум пищевой промышленности) был очень серьёзный. Были и специальности «виноделие». Туда шли грузины. Техникум имел возможность набирать хороших спортсменов. Многим хотелось быть поблище к хлебу и шоколаду. Практика была на крупнецйших фкондитерских фабриках им. Самойловой и Крупской, на Хледозаводах, на пивзавода и даже на Ликёро-водочном заводе. Дом культуры работников пищевой промышленности на Социалисчтической улице – процветал. Именно там был клуб самодеятельной песни «Восток».
  Переподаватель математики была старая еврейка. Она была выдающийся педагог. Меня отвратили от математики в 8-летней школе. И по алгербе была единственная обидная тройка. По математичка в техникуме настолько ясно объясняла, что я полюбил математику. Особенно я любил работать с логарифмической линейкой.
  Еще была сильная преподавательница металловедения. Выпускница Уральского политехнического института. До сих ппор помню марки металла, состояния металла. Толькол зачем мне это ?
Доц. Емельянов читал курс «Котлы». Он был автором учебника.
Еще был преподаватель теории машин. Совершенно безобидный человек, прекрасный преподаватель, Ничего не спрашивал, но давал очень много. Он преподавал в каком-то военном училище. 
Был полусумашедший преподаватель гидравлики. Но курс вёл подробно Зачем мне это всё было нужно? До сих пор не пойму. Вообще я получил много лишних знаний, которые по жизни совсем не использова. 
Я учился в техникуме почти по всем предметам на отлично. Занятий не пропускал. Мы с нетерпением ждали практики. И она не заставила себя долго ждать Уже после первого семестрпа второго курса у нас была практика. Я выбрал Хлебозавод Василеостровского района на 20 линии.
   
  Учитель физкультуры Карвосеноя. Его сын не смог поступить в Военно-Морское училище, из-за того, что финн. Другой педагог была гимнастка. Еще был учситель физкультуры из Суворовского училища. Он учил нас координации, был хорошим гимнастом и учил танцевать летку-енку под музыку. Помню как мы задирали ноги как можно выше. Это было очень весело. Вообще спорт помогает танцам. Я танцевал хорошо, хотя знаю, координации мне не хватало. Нас учили танцам ещё в школе-интернате в 6-8 классе.
Тренером по баскетболу был преподаватель физкультуры из ближайшего Текстильного института Николай Мещанинов. Он был роста около 182 см, но по тем временам это было достаточно, чтобы играть центрового. Это был хороший тренер. Команда техникума в своей 2-ой группе техникумов была одной из лучших. Модин. Помню матчи с нашими заклятыми противниками – командой Радиополитехникума, комадной Металлургического техникума, с командой Энергетического техникума, Архитектурно-строительного, Учётно-финансового. Я ездил смотреть, как играла наша команды и в спортзалы этих техникумов. Мы отчаянно болели за своих.  

  ХЛЕБОЗАВОДЫ.
  Я работал на трёх Хлебозаводах. Василеостровского района. Дхержинском и Ждановском.
Помню в ьелые ночи мы выходили на проспект Чернышевского. Изумительные белые ночи, а мы выходим жуём свежацшую булку. Меня люила моя напарница смены. Ей было 35 лет. У неё1 был маленький ребйнок, года три, поздний, а муж толи гулял, то ли уходил к другой женщине. Она мне очень помогала, давала маслица, дрозжей.
Был один юрист, говорили майор. Он где-то провинился и работал простым рабочим. Был один умный рабочий украинского происхождения, с дворянской фамилией Палей (наверняка из дворян). Рабочий класс он, знаете, разный. Много было рвачей. Были ребята, прошедшие зону. Вечерами и ночами, когда были перерывы между машинами, пили бесконечный чай. Диспетчер, муж которой был военный рассказала историю, как её муж, курсант милицейской школы НКВД был брошен на Невский пятачок. Он остался жив, стал майором. Перед выходом на пятачок пригласили певицу Клавдию Шульженко. Она посмотрела, говорит «Мало» и уехала. Наутро бвтальоны ушли на пятаок. Почти никто не вернулся. Когда я рассказал этот эпизо тёте Шуре, подруге моей тёти Тони, с котрой они прошли всю блокаду, она, до того, любившая и даже обожавшая Шульженко, резко и категорически изменила о ней мнение. Другая дама, которой было лет 6-=65 работала на укладке хледа. У неё было четыре мужа, но детей не было. С каждым она прожила не менее 10 лет. И три мужа умерли. Один в войну, второй умер удивительно. Она рассказывала, что году в 1954 они шли по Невскому. «Смотри, какие красивые туфельки». Она наклоилась к витрине, разглядывая обувь. В ответ молчание. Оглянулась. Муж лежит мс раскроенным черепом. Упал кирпич. Почему она работала. Наверное, не хватало стажа для пенсии. Всю жизнь была за спиной мужей. Но любила наряжаться. Я вовсе не предполагал всю жизнь быть хледопёком, но всю жизнь сохранил уважение к этой благороднейшей и тяжелейшей профессии.  

  СПОРТШКОЛА. 
  Сергей Румянцев. У Сергея с мамой была маленькая комната на пятом этаже в доме на 5-ой линии. Низкие подоконники. Я всё думал, как они не упадут с пятого этажа. Мы вполне могли быть родственниками с Сергеем, потому что отец Сергея из тех же краёв, откуда мои родственники по отцовской линии (Оредежский район Ленинградской области) и фамилия у моих тоже Румянцев. Сергей был очень сильным. И красивым, но с 25 лет начал рано лысеть. Он был чемпионом Василеостровского района по толканию ядра и третьим в городе по своей возрастной группе. Но он не вышел ростом, только 180 см. Это для ядротолкателя маловато, и так был бы второй Виктор Липснис – лучший ядротолкатель Ленинграда и страны. Николай Доткин. Полуеврей, по матери русский Отец их бросил. После войны это было в порядке вещей. Развод был очень лёгким, а алименты ищи свищи на необъятных просторах родины..Маленькая комната в коммуналке, на первом этаже на Железноводской.. Женился на еврейке Играл в регби. Очень траматичный спорт. Подделал справку по грению. Нало было зрение не менее 0,8. Поступил в Институт физкультуры, стал мастером спорта. Имея таких сильных друзей, я мог чувствовать себя в безопасности. Еще на Голодае жил такой Коля Рыбкин. Он был лидером в параллельном классе «Б» в нашей школе и брролся за этот титул с лидером нашего класса Колей Сорокиным. Рыбкин был боксёром, выступал за район. Но он был маленького роста. Помню, он мог подтянуться 28 раз. Я встретил Рыбкина года через два после окончания 8-летней школы. Рыбкин был из бедной семьи. Он поступил в 68 профессионально-ремесленное училище, которое по старинке называли ремесленным. Училище готовила рабочих по настройке радиопппаратуры. Эти зарабатывали много денег на заводе Козицкого. Кроме того, многих манила карьера телевизионных мастеров, которые в условиях массовой «телевихоризации» зарабатывали хорошие деньги. Так вот, Коля при встрече обещал мне «силовую поддержку». – Скажи мне, если тебя кто будет обижать. Мне было очень приятно, потому что в районе было неспокойно. А где было спокойно? В других районах были свои лидеры. Срывали зимой шапки меховые. Да много было хулиганья, например, зимой на катках. Рыбкин, кстати, прекрасно играл в хоккей. Я как то тоже одел коньки, у нас в интернате с этим не было проблемы. Но, очевидно, у меня какой-то неразвитый мозжечок. Я так хряпнулся затылком, в присутсвии Коли Рыбкина, то запомнил это на всю жизнь. Мать Коли хорошо знала мою мать. Вообще все матери нашей школы-интерната очень уважали Елену Платоновну, знали её трудную ношу. Она воспитывала трёх детей. И ещё о Рыбкине. У него были задатки лидера. Из него мог получиться бандит, но Бог спас. Он остался приличным человеком.
  Тренер Лев Михайлович. Мой тренер. Почти мастер спорта по ходьбе и занимался десятиборьем. Почему почти. В те годы были очень высокие нормы по спортивной ходьбе. Однажды на первенстве Союза он прошёл дистанцию 50 км за 4 часа 23 минуты. А норма мастера спорта была 4 часа 25 минут. На следующий год норму, как очень высокую снизили до 4 час. 25 минут. Но достичь прежнего результата он ужен не смог.
Лев Михайлович был судьёй республиканской категории по лёгкой атлетике, обычно он был главным судьёй соревнований. Он пригласил меня судить зимние всесоюзные соревновапнияч на Зимнем стадионе. Я очень был рад, потому что за это дело мне ещё и заплатили 4 рубля.
Моё увлечение спортивной статистиков.

  ВЕЧЕРНЯЯ ШКОЛА.
  Учителя. Физик рассказывал нам сказки про Вольфа МЕссинга, которые он прочитал в журнале «Наука и жизнь». Мы слушали, раскрыв рты. В верней школе платили больше, поэтому были хорошие учителя. Физик был один из лучших. Математика иак сеье. Химичка – нездоровая женщина. . Голь. Воспитание, подавал женщинам пальто. Я я. Когда всетил после армии в ТЮЗе свою старую учительницу Лидию Ивановну Иванову, затруднился подать ей пальто, не умел, не научен. До сих пор стыдно.
Была классный руководитель.обще вспоминаю вечернюю школу со светлым чувством. Было несложно ходить. Мне нужен был диплом. И я его получил. 
Соученики. Помню только Бремпеля. Он был уже боцманом на буксире или машинистом. Ему было Зва 30 лет. Он хотел поступить в Институт водного транспорта и поступил. Была еще спортсмента, как теперь сказали бы – профессиональная спортменка, по-моему мастер спорта. Но она всё время проводила на сборах. Кроме того, по-моему у неё были прочные наклонности. Во всяком случае, курила и выпивала она лихо. У чился хорошо, Средний бвл был 4,5 балла. Мог бы и лучше, если бы учился на дневном, но всё-таки на вечернем учиться тяжело.
  КОРАБЛЕСТРОИТЕЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ.
   
  ПОСЛЕДНЕЕ ЛЕТО перед армией. 1968 год.
  Когда мой приятель Анатолий стоял в Чехословакии, я провёл дождливое лето в пионер-лагере в Сосново. Меня всегда тянуло на Карельский перешеек. Я не могу спокойно относиться к этой территории. Это моё кровное, моя родина. На Карельском есть чудесные места. Лучше всех – это Серово. Но мне нравилось Рощино. Там, тоже было где купаться, но в Смолячково – Финский залив. Кронштадт, мечты о море Дачи Маннергейма, которых на Карельском, судя по разворам, несколько десятков..
Володя Воловик. 
Костя, пионер-вожатый.
Галина Александровна.
Директор пионер-лагеря. Её сын Коля. Её муж Щербаков, главный инженер Комбината мучнисто-кондитерских изделий..

  АРМИЯ.
Ковдор. Сны через десятки лет. Надо ли служить. Надо, но вовремя. Тяжело служить не со своим возрасном. 
Огромная тяга к учёбе.

  ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫЕ КУРСЫ.
  Я был потрясён, когда понял, что всю школьную программу за три года с половиной после окончания школы я полностью забыл. Но я очень хотел учиться. Дневное подготовительное отделение нам необычайно много дало. Жаль, что их закрыли. Это было большое подспорье для ребят из армии. Доцент Янов.
Химик, кандидат наук.
Литература. Дама мнит себя литератором. На самом деле из породы политработников, по результатам сочинения пишет доносы. Коммунистка-лицемерка. Нет такой душевности, как у Лидии Ивановны Ивановой из 8-ой школы-интерната. 
После сдачи экзаменов в августе нас отправили на картошку на 20 дг\ней в пос. Ефимовское в 220 км от Лениграда. Картошка – это отдельная песня. Зато в сентябре, когда пошли дожди и первокурсников отправили «в поля» - тогда это было обязательно, мы «из подготовительного» поехали отдыхать. Я поехал персонально в Севастополь к сестре Вере, а большинство поехали убирать виноград в спорт-лагерь института под Геленджиколм.
 
  ИНСТИТУТ.

  Экзамены по итогам подготовительных курсов олдновременно были и вступительными в институт. Достаточо было сдать на тройку. Практически все сдали, я не помню двоек. Солдатам давали зелёный свет. Я сдал математику на «4». Химию и географию на «%», а воот по литературе получил за сочинеине по Шолохову «Образ Кондрата Майданникова» только «3». Грамматические ошибки. Но писал без души, хотя другой темы не было. Обидно, но это не имело никакого значсения для поступления. Меня выбрали старостой группы, как старшего. В группе и на потоке из 4-х групп было много девочек, все выпускницы школы. Им было по 17 лет, а 17 парням было уже по 20 или даже 23 как мне.
  «ЛЕНСПОРТТОРГ».
   
Я хотел сразу работать. Но меня отправили сразу в отпуск. Оказывается нельзя. Должен отгулять месяц. Но мне нужно было зарабатывать на жизнь. 30 июля 1975 года родился ребёнок – Петя.
Инвентаризации. Помню перекидал из одного угла в другой 3 000 лыжных ботинок. Не сошлась одна пара. Пришлось кидать ещё раз. Теперь сошлось. Эти ботинки до сих пор стоят пеедо мной. Почему-то оказались лишние брусья. –Бываети, сказал мне директор. Не успели вовремя вывезти. Даже в мелкооптовых магазинах был дефецит. Как у Райкина. Я за то, что бы всё было. Но что хоть чего-то не было. «Дюфицыт». Торгаш из меня плохой. Первый же месяц замещал товароведа по обуви. Купил на «Красном треугольнике» 3000 пар резиновых сапог. Потм, уже когда приходил в магазины Спортторга через год, видел стоят эти сапоги, никто не берет, а молй знакомый директор магазина говорит: «Смотри какие идиоты в торговом отделе, купили погнейшее г…о, и навязывают нам для товарооборота. Удавить мало таких работников». Мне оставалось только подставить свою шею, но я с чувством внутренней горечи промолчал. Вообше я сразу понял, что я ничего не знаю в торговле и мои отличнве оценки ничего не стоят.
Борьба на партсобраниях с директором маазина. Невский, 88. Он всё время критиковал молодёжь. Но я читал газеты и узнал, что у директора дача в Токсово, площадью более 150 метров, при разрешённых 60 метрах квадратных Я так и сказал. «Не надо критиковать молодёжь. Я в торге только дри месяца, и на каждом собрании вы ругаете молодёжь. Не лучше ли обраьтить внимание на свое поведение. Про вашу дачу пишет «Ленинградская правда». Меня начинают уважать. Через год директор уехал в Израиль его срочно пришлось исключать из партии. Секретарь партбюро сказал мне при встрече. Я ведь ты был прав, не наш он человек. 


  АСПИРАНТУРА.

  Аспирантура дала мне навык самостоятельного обучения. Вообще я не учёный и никогда не считал себя учёным. Я поступил в аспирантуру случайно. Мне всегда казалось я занимаю чужое место. Но, славу Богу, что я попал в аспирантуру. В практической торговле я не выжил бы. 
Очень важно, что я изучил историю торговлю. В кабинете экономики торговли стоял шкаф с кинагами профессора Рубинштейна. Там были книги по оргпгизации торговли, изданные в 1920-1930 годах. Я очень зотел взять тему по истории торговли Ленинграда. У нас был такой специалист доцент Соболев. Она написал книгу с таким названием. Оченбь жалею, что не настоял на этой теме. Тему мне дали «Развитие торговой сети магазхинов «Товары для молодёжи». Про моложёжь я написал 10 статей. Но я хорошитй аналитик, но никкдышный синтезатор идей. Я никогда не мог кончить своей диссертации. Аспирантура мне спилась очень долго. Всё корил внутренний жучок, почему я не запщитьлся, почему?. Но защититься было невозможно, поскольку распался учёный совет. В Институте катастрофисчески не хватало собственный докторов по специальности.
Товароведение мне не нравилось. Фактически это сугубо техническая дисциплина, связанная с материаловедением. Мне нравилось изучать социально-психологические проблемы торговли. Очень нравилось управление торговли, строить схемы, кубики, квадратики, блоки. В дальнейшем я много перерисовал таких схем управления торговлей города. 
АСПИРАНТЫ: Малыхин.
Нина (сидела в тюрьме). Жданова, Александров (поездки в Киев). «23 ступени вниз». Папа-профессор в КТЭИ. Вместе с Аспиранткой Иваницкой выкинули меня из сборника.
Мои стати по климаторлогии торговли. Знакомство с доцентом. Мои знания по климатологии. Количество солнечных дней на широте Москвы больше всего в Юрмале. Количество дней с перепадами более 10 мм в день. Больше всего в Риге, на втором месте Ленинград.

  ВНИИ экономики торговли. Невский, 16.
Директор Саранцев.
Зав отделом Пищанок.
Ася Васильевна.
Латышка. Муж –грузин – директор Самтреста.
Семинары в Доме ученых. Райза Васильевна. Доцент Константин (поляк из Калининграда) Впервые полутайком начали говорить о закрытых «Смелвых» докладах.