ВИТРИНА ФАБЕРЖЕ НА МОСКОВСКОЙ ВЫСТАВКЕ.

ВИТРИНА ФАБЕРЖЕ.

ВИТРИНА ФАБЕРЖЕ НА МОСКОВСКОЙ ВЫСТАВКЕ.

       Ювелирное дело, столь близко соприкасающееся по своей ценности с искусством и в минувшие времена составлявшее его отрасль, ныне почти полностью разошлось с ним. Всем известна бедность, банальность нынешних форм, когда художественная сторона уступила место одному «богатству». И действительно – отнимите у теперешних украшений драгоценные каменья, с их блеском и роскошными переливами всех цветов радуги – что останется? Много ли найдется оригинального, изящного, артистического в этих – как бы вдруг, тогда сразу поблекших – ожерельях, серьгах, брошках, перстнях? Давно уже всё то, что их делало именно «украшеньем», олицетворяющим присущее человеку стремление к прекрасному, давно уже всё это – не более как достояние далёкого прошлого. В среде ювелиров нашёлся человек, вознамерившийся поставить дело на прежнюю высоту. Мы говорим об известном петербургском ювелире Фаберже. Желая возвысить стиль произведений ювелирного искусства, придать им художественность. Г. Фаберже обратился к классическому источнику красоты и художественности – к Греции, к её образцам. Черпать ему было откуда – состоя ювелиром Императорского Эрмитажа, он получил разрешение воспроизводить в копии лучшие из греческих вещей этого рода, находившихся там.

      Заметим здесь кстати, что Эрмитаж обладает, по свидетельству даже иностранных знатоков, одним из лучших в Европе собранием греческих древностей, в особенности произведений искусства, найденных преимущественно при раскопках в Крыму, на месте древних греческих колоний, таких как Понтикапея, Фанагория и другие, в известных керченских раскопках. Собрание это богато золотыми украшениями всякого рода; в числе их находится, между прочим, следующие предметы. ВЕНКИ, большинство которых состоит из очень и тонких листьев; из них наибольшего внимания заслуживает, по тонкой отделке деталей листьев и плодов, оливковый венок. ДИАДЕМЫ (налобные венки); между ними замечательно сделанная из золота цепочка с подвесками, оканчивающимися изящными цветками. СЕРЬГИ – из множества экземпляров этого рода украшений выделяется пара серег в форме бога любви с чашей и многие другие, где фигурирует тот же бог, держащий в руках лиру, в некоторых – его заменяет головка Юноны, с диадемой, или сирены с крыльями и птичьим хвостом и с лирой, или двойной флейтой в руках, или же менады в легких длинных, развевающихся тогах со шкурой пантеры или другого животного на спине и т.д. Затем идут БУЛАВКИ, ОЖЕРЕЛЬЯ, ШЕЙНЫЕ ЦЕПИ, БРАСЛЕТЫ, КОЛЬЦА, ПЕРСТНИ, где в более или менее разнообразной и всегда художественно-изящной форме повторяются те же мотивы, которые изображены на нашем рисунке (фото…).

    Г. Фаберже сумел воспроизвести греческое искусство. В настоящее время в его витрине на Московской выставке красуется значительное количество превосходно выполненных образцов. Кроме различных небольших вещей –  браслетов, серег, перстней – общее и вполне заслуженное внимание привлекают  две полные гарнитуры. Из них особенно замечательна та, оригинал которой относится к эпохе Перикла. По ней можно судить о труде золотых дел мастеров за две тысячи лет до нашего времени. Работа отличается такой тонкостью, что её надо рассматривать в лупу, и тогда только выступают все её достоинства. Изготовление только одного прекрасного шейного украшения потребовало работы семи мастеров в течение  120 дней, из чего видно, что одному мастеру пришлось бы трудиться не менее двух лет и почти четырех месяцев. Отсюда совершенно понятна  стоимость ожерелья в 3 100 руб., а серег - в 400 руб. Между прочим, в серьгах мы простым глазом заметили, поверх одной из орнаментальных фигур, несколько выпуклых точек; при рассмотрении же сквозь лупу оказалось, что каждая состоит из трех маленьких бомбочек. В древности не были известны стекла, изготовляемые для усиления зрения, а потому надо предполагать, что тогдашние мастера обладали какими-то особенно сильными глазами.

     Как видим, г. Фаберже открывает новую эпоху в ювелирном деле. Пожелаем же  полного успеха его усилиям возвратить искусству то, что некогда составляло его честь. Будем надеяться, что отныне, благодаря нашему известному ювелиру, главное достоинство произведений этой отрасли будет заключаться не в одних драгоценных каменьях, не в одном богатстве, но в художественной форме их.

      Нельзя обойти, однако,  молчанием, что  витрина Фаберже изобилует и каменьями – между прочим, капскими бриллиантами (до 23  3/4 карат веса), а также бразильскими и индийскими, но особенную редкость составляет замечательный экземпляр сибирского камня, названного в честь в Бозе почивающего государя императора александритом, открытого не более 20 лет тому назад и попадавшегося до сих пор в небольших размерах. Этот новый камень ставится гораздо выше перуанского изумруда; обладая при дневном свете темным зеленовато-оливковым цветом, он вечером переходит в красный. У г. Фаберже он вделан в перстень и стоит 2 тысячи рублей.

     Помимо высокого художественного достоинства и археологического интереса, найденные в Керчи золотые вещи отличаются поразительным техническим исполнением. Между ними есть такие предметы, подражать которым мы не в состоянии, несмотря даже на совершенство наших инструментов и изготовление которых кажется невозможным без оптических вспомогательных приборов. Фаберже, мастерская которого существует с 1842 г., удалось в продолжение 12 лет подготовить настолько несколько рабочих, что они под его руководством были в состоянии изготовить для Московской выставки целую коллекцию  подражаний этим художественным предметам, коллекцию, которая возбудила общее внимание и удостоилась похвалы их величеств. Государыня осчастливила Фаберже покупкою у него пары запон, и изображением цикад, которые по верованию древних греков приносили счастье         

       (Статья из журнала «НИВА», 1882, № 40, СС. 952-954, в рубрике «Всероссийская промышленно-художественная выставка»).