06. РЕМЕСЛЕННАЯ СРЕДА, МАСТЕРА, ВЛАДЕЛЬЦЫ И ПОДМАСТЕРЬЯ

Встречаются отдельные талантливые мастера, но нет кадра, нет той армии хороших ремесленников, которою держится производство. Создание этого кадра образованных ремесленников есть первое и главное условие дальнейше­го развития производства и залог успешной борьбы с иностранной конкурен­цией.

Я позволю себе остановиться на характеристике русского ремесленника, с которым я работал в течение более 25 лет. По способностям он, безусловно, превосходит своих европейских коллег, но чего ему недостает — это сознательности, вытекающей из образования и общего развития. Ремесленник, любящий cвое ремесло, гордящийся им, редкое у нас явление, а отсюда халатность, недобросовестное отношение к работе, отсутствие выдержки и прилежания. Я видел мастеров, способных в экстренных случаях работать по 60 часов в течение трех суток, но не подстрекаемые нуждою или повышенным заработ­ком они редко работали 8 часов в день. Отсутствие системы в процессе работы также сильно снижает продуктивность нашего ремесленника. В то время как западный ремесленник, методичный во всех приемах работы, избегает благода­ря этому многих неожиданностей и дефектов, русский ремесленник беспорядо­чен, непоследователен в приемах и теряет бесполезно много времени.

Потомственные ремесленники — редкое еще явление в России; большая часть ремесленников сделалась ими случайно. Это элемент, пришедший из деревни с минимумом образования, если не совсем его лишенный. Дети этих осевших в городе ремесленников, получив некоторое образование, никогда не продолжали дело отцов, а находили для себя выгоднее и почетнее другое занятие. При таком положении дела становится невозможным образование кадра традиционных ремесленников, а так как традиции играют важную куль­турную роль в развитии художественных ремесел, то отсутствие их снижает общий художественный уровень работ.

Опыт революционного времени должен в корне изменить это положение; интеллигенция и полуинтеллигенция могла за это время убедиться, что знание какого-нибудь ремесла служит лучшим обеспечением, чем чиновничья или всякая другая карьера; это капитал, который нельзя ни конфисковать, ни аннулировать. Продукт ремесленного труда всегда будет нужен, это верно даже по отношению к ремеслу, изготавливающему предметы роскоши, например ювелирному; даже в настоящий момент, если бы налицо были условия и мате­риалы, необходимые производству, то ювелирные и золотые изделия имели бы сбыт, никогда не виданный ранее.

Я наблюдал работу на одинаковых станках нашего русского ремесленника и австрийца; последний, благодаря методичности своих приемов и своему прилежанию, выпустил в три раза больше предметов, чем русский за тот же промежуток времени. Если это перевести в часы рабочего времени, то окажет­ся, что австрийский ремесленник может, не опасаясь нашей конкуренции, установить себе трехчасовой рабочий день. Я всегда утверждал, что можно бы установить не только восьмичасовой, но даже шестичасовой рабочий день, если бы эти шесть часов были действительно интенсивной работой. В под­тверждение могу привести примеры, когда при сдельной работе продуктив­ность одного десятичасового рабочего дня равнялась продуктивности трех дней при поденной оплате. Допустим, что такая напряженность работы вредна и не может повторяться изо дня в день, но если мы ее ослабим даже наполови­ну, то получим в итоге шестичасовой рабочий день. Ремесленной среде недоста­ет знания и света, ведущих за собой сознательность и моральную дисциплину.

В современном ювелирном и золото-серебряном производстве различают­ся два направления: одно — к массовому производству, другое — к единичным художественным произведениям. Было бы, однако, ошибочно заключать из этого, что первым направлением исключается возможность появления художественных произведений. Наоборот, нужно рассматривать массовое производ­ство как способ размножения последних с целью сделать их доступными боль­шому количеству людей. Поясню эту мысль примером: плакета, или медаль Роти (знаменитый французский медальер конца XIX — начала XX века. — Ред.-сост.), является, безусловно, высоким художественным произведением, хотя она изго­товляется штампованием, то есть способом массового производства. Все зави­сит от достоинства оригинала, от модели, которая воспроизводится.

В производстве фирмы сочетались оба направления. Рядом с единичной ручной работой существовали и способы механического воспроизведения. Они применялись главным образом к массовым предметам, например столовому серебру или в повторных орнаментах фриз, гирлянд и т. д. Б последнее время мною были сделаны опыты сочетания в одной и той же вещи обоих способов работы. Опыты эти дали прекрасные результаты. Оригинал исполнялся ручною работою лучшими мастерами, а затем воспроизводился в больших количествах механическими способами. При этом удешевление предмета достигало более 50%, а внешний вид его вполне соответствовал оригиналу. Часто высказывае­мые опасения, что механическое производство убьет ремесло, сильно преуве­личены. При порядке изготовления, только что указанном (а это единственно правильный), личная работа мастера всегда будет необходима при изготовле­нии оригинала, оплачиваться она будет НЕСРАВНЕННО ВЫШЕ (вьделено Ф. П. Бирбаумом. — Ред.-сост.), потому что стоимость ее, будучи впоследствии разложена на многие сотни воспроизведенных предметов, не будет играть значительной роли в конечной стоимости изделия. Наконец, как бы ни развилось массовое производство, всегда останутся такие художественные задачи и работы, кото­рые не могут быть выполнены механическими способами и потребуют примене­ния ручного труда. Правда, количество ремесленников уменьшается, но худо­жественные качества оставшихся повысятся, так как наиболее способные в состоянии будут выполнять художественные оригиналы.

Как я уже писал, мастера-владельцы мастерских были автономны в ведении хозяйства своих мастерских, и фирма редко вмешивалась в отношения между мастерами и подмастерьями. Обычно тип мастера был хозяин-эксплуататор, но были исключения, например ... (11). Характерно, что эти три мастера были лучшими работниками своих собственных мастерских, то есть лично работали за верстаками и любили свое ремесло; это были художественные натуры. Зато мы видели, как первый из них вынужден был бросить мастерскую из-за нервно­го переутомления, второй из-за того же переутомления умер, а все три не сумели нажиться, в то время как мастера другого типа в короткое время составляли себе кругленькие состояния. Особенно характерно выступили отно­шения мастеров к своим рабочим и к фирме, когда в силу революционного времени и Декрета о 36-й пробе пришлось закрывать мастерские. Все расходы по удовлетворению претензий подмастерьев, трехмесячный заработок и т. д. мастера взвалили на фирму, нисколько не считаясь с тем, что они, мастера, получали изряднейший доход от труда своих рабочих. Так как большинство рабочих работало для фирмы, хотя и косвенно, то фирма долгое время удовлетворяла все их требования, и мастерские закрывались с согласия рабочих и без инцидентов. Масса мастеров-владельцев во всем, что не касалось наживы, была инертна, неорганизованна, и солидарность совершенно отсутствовала даже в вопросах защиты своих интересов. Существовавшее общество ювелиров мало способствовало их сплочению. Когда к какому-нибудь мастеру бывали предъявляемы требования со стороны его подмастерьев, постановления общества не соблюдались, а он уступал или отказывался удовлетворить рабочих, считаясь лишь со своей собственной выгодой. Общественные просветительные задачи не встречали поддержки и сочувствия большинства; основанный маленькой группой ювелиров, преимущественно торговцев, журнал «Ювелир» должен был прекратить свое существование (12). Общество содействия худо­жественно-промышленному образованию также. В таком положении находи­лась производственная среда перед 1914 годом.

Война вызвала панику. Даже крупные мастерские и фирмы сократили производство, полагая, казалось бы, не без основания, что не будет спроса на такие предметы роскоши, как ювелирные и золотые изделия. Впрочем, тогда уже опытные старые торговцы, пережившие военные времена, указывали, что, наоборот, в военное время, когда государственные заказы создают обилие денежных знаков, последние охотно реализуются их владельцами покупкою золота и бриллиантов. Спекуляция и биржевая игра выдвигают новых богачей, которые торопятся обзавестись всякими предметами роскоши. Старики были правы, и указанное явление продолжается до наших дней. Застой в ювелирной торговле наблюдался лишь в первый год войны. За это время фирма Фаберже спешила применить свое производство к нуждам военного времени и обратились в военное ведомство с определенными предложениями в этом смысле, Ответа она ждала целый год, а между тем нужно было занять рабочие руки. Прибегли к разным паллиативам: стали изготавливать медные изделия — судки, тарелки, кружки, табачницы и т. д.

Единственная цель такого производства была в обеспечении нескольких сотен подмастерьев. О прибыли, конечно, нечего было думать, убыток был, но значительный. Если бы руководители фирмы были в то время менее патриотично настроены и учли всю вакханалию, создавшуюся вокруг интендантства и военных заказов, и, наоборот, сделали бы за этот год застоя торговли запасы товара, то реализовали бы их в последующие годы с крупной прибылью.

Лишь на втором года войны фирма добилась получения военного заказа. Московская серебряная фабрика была переоборудована, а в Петербурге от­крыта дополнительная мастерская. Одновременно один из мастеров, ювелир Гольстрем, открыл мастерскую, выделывавшую шприцы Праваца (13).

Над выполнением военных заказов работали как оставшиеся ювелиры и серебряных дел мастера, так и вновь набранные рабочие. Деятельность фабри­ки и мастерских продолжалась до самой революции. Исполнены были ударные и дистанционные трубки, гранаты, части приборов. Вначале производство налаживалось трудно, но скоро наше исполнение ставилось в пример за точ­ность и тщательность изготовления.

Я привел это лишь как эпизод из деятельности фирмы. Теперь возвраща­юсь к основному производству, чтобы сказать несколько слов об организации мастерских.

Каждая мастерская занимала в среднем от 40 до 60 человек подмастерьев. По специальности они распределялись следующим образом: от 20 до 30 монти­ровщиков, 5 граверов, 5 чеканщиков, 5 закрепщиков, 5 шлифовщиков, 1-2 гильошера, 1 токарь.

Специализация работ шла дальше: монтировщики подразделялись на портсигарщиков, то есть специалистов по изготовлению коробок, табакерок, папи­росниц дамских несессеров, вообще вещей, где шарнирам и затворкам нужно узелять особое внимание. Заграничные мастера всегда удивлялись совершенству в этих наших работ. Плотность затворов была такова, что на полированной поверхности папиросницы сразу трудно было найти линию, отделяющую крышку от корпуса, а все коробки и подобные им предметы закрывались без малей­шего звука. Другие монтировщики специализировались на чисто ювелирных шаботах как то: брошки, браслеты, колье, диадемы, предназначенные для закрепки … (вставок. — Ред.-сост.) на оправах изделий из полудрагоценных камней - нефрита, горного хрусталя, лазурита и др. Такая специализация доводит технику до совершенства, но снижает художественный облик предмета. Проходя через столько рук, он теряет следы индивидуальности мастера; кроме того, так как каждый специалист заботится лишь о совершенстве своей работы, он склонен в случае нужды пожертвовать работой другого специалиста - чеканщика, гравера или эмальера. Граверное дело также подразделяется на две специальности: штриховая гравюра, шрифты, орнаменты, картины и резная рельефная гравюра и оборот­ная работа (выемчатая) для медалей.

Чеканка, в срою очередь, делится на два рода: чеканка отливных работ и чеканка по латуни ... (пропущено в рукописи. — Ред.-сост.).

В серебряном деле монтировщики делятся на две категории: посудники, изготавливающие сервизы, самовары и прочую посуду, и монтировщики имею­щие дело преимущественно со сборными отливными работами, канделябрами, фигурами, часами и т. д.

Так как почти все работы включали несколько специальностей, то вещи проходили через несколько рук, а затем части их собирались специалистом-сборщиком.

Эмальерное и позолотное дело были выделены в особые мастерские.