Actions
30 мая - 170 лет Карлу
нашему Фаберже. С одной стороны, он любил шутки, с другой стороны, терпеть не
мог пустую болтовню, но, с третьей стороны, снисходительно относился к
человеческим слабостям. Авось, он не осудил бы эту многословную шутку.
ОТ МИРОВОГО ЯЙЦА К МИРОВОМУ КВАДРАТУ
В древнейших космогонических теориях яйцо является мировым началом. Из него возникает творческая сила, демиург, который творит эту вселенную. Сотворенная вселенная также часто репрезентируется с помощью яйца: небо и земля происходят из верхней и нижней половинок яйца, небо и земля слиты воедино как куриное яйцо, желток яйца подобен солнцу.
В период Средневековья концепция мирового яйца трансформируется в концепцию философского яйца, которое является исходным материалом для получения философского камня. Тетрасомата – сплав четырех металлов - становится аллегорией мира в зачаточном состоянии, а каждый из металлов превращается в компонент вселенского яйца: медь – желток (красно-желтая), олово - белок (легкоплавкое, текучее), свинец – внутренняя кожица (тусклый и шершавый), железо – скорлупа (твердое). Не исключено, что в 12-14 века философские яйца - шарики, спрессованные из 4 симметричных долек - изготавливались для нужд алхимиков и продавались в аптеках. Философское яйцо Средневековья как нельзя лучше передает пафос эпохи с ее верой в неограниченные возможности великого делания.
Новое время, как отмечает Хабермас, характеризуется торжеством принципа субъективности, который был открыт еще Гегелем. С наступлением нового времени человеческий разум становится и объектом поклонения, и инструментом власти. Яйцо дихотомично по своей структуре, что можно интерпретировать не только как оппозицию небо – земля, но и как оппозицию субъект – объект. Подобная модель вполне адекватна эпохе индивидуализма и диктатуры разума, которая охватывает периоды Ренессанса и Просвещения.
Отнюдь не случайно с этой эпохой ассоциируется «нюрнбергское яйцо» – округлые портативные часы, которые были изобретены в 1510 году мастером из Нюрнберга Петером Хенляйном. Их можно было поместить в кошелек или в карман. Украшенные драгоценными камнями и подвешенные на золотой цепочке, они становятся модным атрибутом. В нюрнбергском яйце закодированы все установки, на которых держался проект модерна, а именно: вера в силу разума, в основанный на разуме технический прогресс и в возможность улучшения жизни с его помощью. Его можно признать овеществленным девизом эпохи модерна: через новое знание - к новой технике, от новой техники – к новому счастью.
Как видим, и в эпоху премодерна, и в эпоху модерна яйцо, будь то мировое, философское или нюрнбергское, успешно справляется с функцией репрезентации основных смыслов или объяснительных систем, лежащих в основе культуры, которые с легкой руки Лиотара получили название «метанарративов».
Карл Фаберже живет в переломную эпоху рубежа 19-20 веков. Он пытается сохранить верность наследию прошлого, скрещивает философское яйцо с нюрнбергским: его яйца содержат определенное послание и часто снабжены часовым механизмом.
Яйцо «Курочка» - дань традиционной трактовке образа яйца, характерной для ранних концепций творения в мифологической космогонии, в которых подчеркивается его животворящая и плодоносящая сила.
Яйцо «Ренессанс» - пассеистская оглядка на эпоху Возрождения, романтическая и тщетная попытка возвратить прекрасное и навсегда утраченное мгновение.
Волевое усилие мастера удержаться в рамках классицистического дискурса ощущается в яйцах «Бутон розы», «Коронационное», «Петушок».
Долгое время Карл Фаберже запечатлевал в яйцах интимные высказывания от чужого лица – от лица Александра Третьего и Николая Второго. Для этого мастер в течение многих лет был вынужден практиковать выход за рамки собственной идентичности, что можно трактовать не иначе как акт жертвоприношения собственной личности, в процессе которого реализуется трансгрессия как прорыв к имманентной непрерывности Бытия в понимании Хайдеггера.
Бытие неописуемо, но описать его необходимо. Попыткой описать неописуемый пережитой опыт можно считать яйцо «Лавровое дерево». Сон – это разновидность неописуемого Бытия. Созданный мастером образ лаврового дерева напоминает сон, о котором идет речь в работе Фрейда «Сновидение и первичная сцена». Ореховое дерево, на котором сидят волки с лисьими хвостами, не существующие в природе, напоминает лавровое дерево с сидящей на нем птицей, не существующей в природе. Впоследствии Лакан, проанализировав этот сон, пришел к выводу, что его содержание означает встречу со своим неведомым и подлинным Другим, воплощенным в образе животного, подчас не существующего в природе. Напрашивается вывод, что в случае с Карлом Фаберже его Другой, как правило, принимал облик птицы. Если учесть, что птицы часто встречаются в пасхальных яйцах Фаберже, то можно надеяться, что встречи с со своим Другим у него происходили не раз.
Полученный опыт трансгрессии, безусловно, повлиял на Карла Фаберже, расширив границы его восприимчивости и обострив интуицию. Хорошо известное восклицание гениального мастера «В этом году яйцо будет квадратным!» манифестирует несомненное томление по черному квадрату, амбивалентно сопряженное с отталкиванием, и выдает предчувствие неизбежности появления рокового квадрата. Мастер в своей прозорливости предвосхищает трансформацию мирового яйца в мировой квадрат. Именно квадрат станет симптомом коренного слома мировоззренческой парадигмы, возвестит наступление эпохи постмодерна и станет ее символом. Впервые яйцо будет низвергнуто с пьедестала, на котором находилось не одну тысячу лет со времен Ригведы. Эта болезненная, даже трагическая социокультурная ситуация подробно описана в архетипическом тексте «Курочка-ряба»: «яичко упало и разбилось».
Час пробил, и яичко разбилось потому, что треснула вера в великие метанарративы, которыми долго тешила себя эпоха модерна: сила познающего разума, познаваемость мира, идея прогресса через науку. Состояние наступившей эпохи постмодерна наиболее адекватно может быть выражено черным квадратом.
Роль мышки, разбившей сакральное яйцо, сыграл Казимир Малевич. Подобно Карлу Фаберже, он долго сопротивлялся чарам черного квадрата и в своем творчестве отдал дань различным стилям – классицизм, эпоха Возрождения, импрессионизм. Лишь испив из всех источников и не утолив жажды, он создает черный квадрат. Черный квадрат - новый образ универсума, который совмещен с образом несказанности универсума. Черный квадрат эксплицирует разочарование в артикулированном рациональном дискурсе ввиду его бессилия и является жестом отказа от описания универсума с помощью языка. Икона 20 века парадоксальным образом создана в традициях апофатического богословия, которое отрицает возможность описания абсолюта.
Традиция апофатического богословия будет продолжена в апофатическом мышлении эпохи постмодерна. Познающее сознание мечется в тисках между яйцом и квадратом и, казалось бы, склоняется в пользу последнего, поскольку именно квадрат наилучшим образом выражает сформировавшиеся в эпоху постмодерна стратегии познания и означивания. Они противоположны практикам предыдущей эпохи и основаны, согласно Ихаб Хасану, на релятивизме и отрицании субъекта, логоса, иерархии, мастерства, новизны.
Но в тот момент, когда с яйцом, казалось бы, навсегда покончено, Батай извлекает его из кармана с ловкостью фокусника. Кто из нас не помнит апофеоз яйца, который разыгрывается в «Истории глаза»! Образный ряд романа строится на серии трансформаций «яйцо – глаз – тестикулы». Яйцо возвращается к нам в своем исконном виде куриного яйца и в буквальном смысле слова помещается в сферу телесного, которое является предметом усиленного исследования современных философов и художников, а именно - в телесную сферу прелестной Симоны.
После этого вряд ли можно сомневаться в бессмертии яйца, а потому бессмертен и Карл Фаберже, который полжизни посвятил рефлексии на тему яйца.
ОТ МИРОВОГО ЯЙЦА К МИРОВОМУ КВАДРАТУ
В древнейших космогонических теориях яйцо является мировым началом. Из него возникает творческая сила, демиург, который творит эту вселенную. Сотворенная вселенная также часто репрезентируется с помощью яйца: небо и земля происходят из верхней и нижней половинок яйца, небо и земля слиты воедино как куриное яйцо, желток яйца подобен солнцу.
В период Средневековья концепция мирового яйца трансформируется в концепцию философского яйца, которое является исходным материалом для получения философского камня. Тетрасомата – сплав четырех металлов - становится аллегорией мира в зачаточном состоянии, а каждый из металлов превращается в компонент вселенского яйца: медь – желток (красно-желтая), олово - белок (легкоплавкое, текучее), свинец – внутренняя кожица (тусклый и шершавый), железо – скорлупа (твердое). Не исключено, что в 12-14 века философские яйца - шарики, спрессованные из 4 симметричных долек - изготавливались для нужд алхимиков и продавались в аптеках. Философское яйцо Средневековья как нельзя лучше передает пафос эпохи с ее верой в неограниченные возможности великого делания.
Новое время, как отмечает Хабермас, характеризуется торжеством принципа субъективности, который был открыт еще Гегелем. С наступлением нового времени человеческий разум становится и объектом поклонения, и инструментом власти. Яйцо дихотомично по своей структуре, что можно интерпретировать не только как оппозицию небо – земля, но и как оппозицию субъект – объект. Подобная модель вполне адекватна эпохе индивидуализма и диктатуры разума, которая охватывает периоды Ренессанса и Просвещения.
Отнюдь не случайно с этой эпохой ассоциируется «нюрнбергское яйцо» – округлые портативные часы, которые были изобретены в 1510 году мастером из Нюрнберга Петером Хенляйном. Их можно было поместить в кошелек или в карман. Украшенные драгоценными камнями и подвешенные на золотой цепочке, они становятся модным атрибутом. В нюрнбергском яйце закодированы все установки, на которых держался проект модерна, а именно: вера в силу разума, в основанный на разуме технический прогресс и в возможность улучшения жизни с его помощью. Его можно признать овеществленным девизом эпохи модерна: через новое знание - к новой технике, от новой техники – к новому счастью.
Как видим, и в эпоху премодерна, и в эпоху модерна яйцо, будь то мировое, философское или нюрнбергское, успешно справляется с функцией репрезентации основных смыслов или объяснительных систем, лежащих в основе культуры, которые с легкой руки Лиотара получили название «метанарративов».
Карл Фаберже живет в переломную эпоху рубежа 19-20 веков. Он пытается сохранить верность наследию прошлого, скрещивает философское яйцо с нюрнбергским: его яйца содержат определенное послание и часто снабжены часовым механизмом.
Яйцо «Курочка» - дань традиционной трактовке образа яйца, характерной для ранних концепций творения в мифологической космогонии, в которых подчеркивается его животворящая и плодоносящая сила.
Яйцо «Ренессанс» - пассеистская оглядка на эпоху Возрождения, романтическая и тщетная попытка возвратить прекрасное и навсегда утраченное мгновение.
Волевое усилие мастера удержаться в рамках классицистического дискурса ощущается в яйцах «Бутон розы», «Коронационное», «Петушок».
Долгое время Карл Фаберже запечатлевал в яйцах интимные высказывания от чужого лица – от лица Александра Третьего и Николая Второго. Для этого мастер в течение многих лет был вынужден практиковать выход за рамки собственной идентичности, что можно трактовать не иначе как акт жертвоприношения собственной личности, в процессе которого реализуется трансгрессия как прорыв к имманентной непрерывности Бытия в понимании Хайдеггера.
Бытие неописуемо, но описать его необходимо. Попыткой описать неописуемый пережитой опыт можно считать яйцо «Лавровое дерево». Сон – это разновидность неописуемого Бытия. Созданный мастером образ лаврового дерева напоминает сон, о котором идет речь в работе Фрейда «Сновидение и первичная сцена». Ореховое дерево, на котором сидят волки с лисьими хвостами, не существующие в природе, напоминает лавровое дерево с сидящей на нем птицей, не существующей в природе. Впоследствии Лакан, проанализировав этот сон, пришел к выводу, что его содержание означает встречу со своим неведомым и подлинным Другим, воплощенным в образе животного, подчас не существующего в природе. Напрашивается вывод, что в случае с Карлом Фаберже его Другой, как правило, принимал облик птицы. Если учесть, что птицы часто встречаются в пасхальных яйцах Фаберже, то можно надеяться, что встречи с со своим Другим у него происходили не раз.
Полученный опыт трансгрессии, безусловно, повлиял на Карла Фаберже, расширив границы его восприимчивости и обострив интуицию. Хорошо известное восклицание гениального мастера «В этом году яйцо будет квадратным!» манифестирует несомненное томление по черному квадрату, амбивалентно сопряженное с отталкиванием, и выдает предчувствие неизбежности появления рокового квадрата. Мастер в своей прозорливости предвосхищает трансформацию мирового яйца в мировой квадрат. Именно квадрат станет симптомом коренного слома мировоззренческой парадигмы, возвестит наступление эпохи постмодерна и станет ее символом. Впервые яйцо будет низвергнуто с пьедестала, на котором находилось не одну тысячу лет со времен Ригведы. Эта болезненная, даже трагическая социокультурная ситуация подробно описана в архетипическом тексте «Курочка-ряба»: «яичко упало и разбилось».
Час пробил, и яичко разбилось потому, что треснула вера в великие метанарративы, которыми долго тешила себя эпоха модерна: сила познающего разума, познаваемость мира, идея прогресса через науку. Состояние наступившей эпохи постмодерна наиболее адекватно может быть выражено черным квадратом.
Роль мышки, разбившей сакральное яйцо, сыграл Казимир Малевич. Подобно Карлу Фаберже, он долго сопротивлялся чарам черного квадрата и в своем творчестве отдал дань различным стилям – классицизм, эпоха Возрождения, импрессионизм. Лишь испив из всех источников и не утолив жажды, он создает черный квадрат. Черный квадрат - новый образ универсума, который совмещен с образом несказанности универсума. Черный квадрат эксплицирует разочарование в артикулированном рациональном дискурсе ввиду его бессилия и является жестом отказа от описания универсума с помощью языка. Икона 20 века парадоксальным образом создана в традициях апофатического богословия, которое отрицает возможность описания абсолюта.
Традиция апофатического богословия будет продолжена в апофатическом мышлении эпохи постмодерна. Познающее сознание мечется в тисках между яйцом и квадратом и, казалось бы, склоняется в пользу последнего, поскольку именно квадрат наилучшим образом выражает сформировавшиеся в эпоху постмодерна стратегии познания и означивания. Они противоположны практикам предыдущей эпохи и основаны, согласно Ихаб Хасану, на релятивизме и отрицании субъекта, логоса, иерархии, мастерства, новизны.
Но в тот момент, когда с яйцом, казалось бы, навсегда покончено, Батай извлекает его из кармана с ловкостью фокусника. Кто из нас не помнит апофеоз яйца, который разыгрывается в «Истории глаза»! Образный ряд романа строится на серии трансформаций «яйцо – глаз – тестикулы». Яйцо возвращается к нам в своем исконном виде куриного яйца и в буквальном смысле слова помещается в сферу телесного, которое является предметом усиленного исследования современных философов и художников, а именно - в телесную сферу прелестной Симоны.
После этого вряд ли можно сомневаться в бессмертии яйца, а потому бессмертен и Карл Фаберже, который полжизни посвятил рефлексии на тему яйца.
Комментариев нет:
Отправить комментарий