ВЯЗЕМСКИЙ Сергей Михайлович. Юбилей, 60-летие.

1959 - 2019. Юбилей, 60-летие.
Навстречу Юбилею Секции историков города при Музее истории Санкт-Петербурга, созданную в 1959 году Сергеем Михаловичем Вяземским.

ВЯЗЕМСКИЙ Сергей Михайлович

 (1895-1983) – коллекционер, краевед, историк. Окончил экономическое отделение Ташкентского университета (1925). С 1931 по 1958 гг. в Ленинграде, преподавал в Текстильном институте, пережил блокаду. С 1950-х гг. собирал разного рода материалы, касающиеся истории города по разносторонней тематике: по архитектуре, истории фабрик и заводов, церквей и монастырей, об известных людях города. Всю свою коллекцию (более 3,4 тысяч единиц) в 1971 г. передал в гос. Архив литературы и искусства. Активно участвовал в создании путеводителей и справочников, историко-географического атласа «Ленинград» (1977). В 1959-1983 гг. руководил Советом содействия Музею истории города, заведовал созданной им Секцией по изучению истории улиц и районов Ленинграда, работал в Комиссии по наименованию улиц при исполкоме Ленсовета, в Обществе охраны памятников истории и культуры. Адреса: Б. Морская, 18, - Текстильный институт Псковская ул., 18, - Центральный гос. историч. архив СПб Петропавловская крепость, 3, - Музей истории города Исаакиевская пл., 6, - Ленсовет Жил на 2-й Советской ул., 14.

25 октября 2015.

В  Санкт-Петербурге открыли мемориальную доску историку города Сергею Вяземскому. Памятный знак установлен на доме номер 14 по 2-й Советской улице, где он жил.

На торжественной церемонии присутствовали: Исполнительный директор Российского военно-исторического общества Владислав Кононов, первый заместитель председателя Комитета по культуре Санкт-Петербурга Александр Воронко, председатель регионального отделения РВИО в Санкт-Петербурге, ректор Санкт-Петербургского государственного института культуры Александр Тургаев, а также внуки Сергея Вяземского - народная артистка России Евгения Симонова и телеведущий Юрий Вяземский.

За свою жизнь Сергей Вяземский собрал огромную коллекцию — более миллиона материалов о городе. Это вырезки из газет, журналов, фотографии и письма, посвященные Ленинграду. Его стараниями появились многие книги и путеводители, а на радио вышел цикл передач об истории улиц и площадей города на Неве.

СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ ВЯЗЕМСКИЙ

ЮРИЙ ИВАНОВ

СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ ВЯЗЕМСКИЙ

Лет тридцать тому назад я впервые услышал от знакомых о рассказах из истории нашего города в исполнении Сергея Михайловича Вяземского. К стыду своему должен признаться, что ни одного его выступления я так и не видел, хотя имя автора знакомо было по статьям в небольшом журнальчике «Блокнот агитатора», оказавшемся в те годы чуть ли не единственным пристанищем для трудов возрождавшихся ленинградских краеведов.

Прошло еще некоторое время, и мне рассказали о ежемесячных заседаниях секции Истории улиц и районов при Музее истории Ленинграда, которые ведет Вяземский. Так, в один осенний вечер, я впервые оказался в Дубовом зале бывшего Румянцевского особняка на набережной Красного флота. За длинным столом, расположенным напротив рядов кресел, выделялся, сидевший сбоку от трибуны докладчика очень пожилой человек, чем-то напомнивший поначалу Александра Вертинского, хотя при внимательном рассмотрении это сходство рассеялось.

Не могу припомнить точно название темы того заседания, скажу лишь, что на сей раз рассматривалась не история какой-то конкретной улицы, но обсуждались некоторые проблемы подхода краеведов к этой теме, которую можно было и бесконечно расширять и, напротив, сводить к изучению проездов между рядами домов.

В то время, как и сейчас, я был ярым поклонником первого историка-краеведа Петербурга Петра Николаевича Столпнянского, штудировал его работы, составлял возможно более полную его библиографию, а потому в ряду других ораторов выскочил на трибуну с апологией моего кумира, прославлением его методики и призывом следовать его примеру, и размахивал вдобавок увесистой пачкой библиографических карточек работ Столпнянского. Как ни странно, «бить» меня не стали, более того, после заседания состоялось мое знакомство с Сергеем Михайловичем, вполне поддержавшим мое увлечение Столпнянским. Так я стал постоянным посетителем заседания секций, а позднее и её членом.

Обычно заседание секции все же посвящалось какой-нибудь из улиц. Автор доклада рассказывал об истории застройки, заселения, жизни улицы и т.д. Самым внимательным слушателем каждого доклада был несомненно Вяземский. Страдая недостатком слуха, он сидел рядом с выступавшим, приставив ладонь к уху, чтобы не пропустить ни звука. Когда оратор начинал показывать иллюстрации к докладу, Вяземский тихо поднимался с места и придвигался возможно ближе к рисункам и фотоснимкам, стараясь рассмотреть детали (зрение к тому времени тоже стало его подводить). Во время обсуждения Вяземский был предельно деликатен, особенно в тех случаях, когда приходилось указывать на ошибки. В целом же Сергей Михайлович представлялся естественным «центром тяжести» всей секции, без которого трудно представить само её существование, как и существование самого Вяземского без секции.

Хотя, вскоре мне удалось убедиться в том, что есть в нашем городе место, где он считает себя даже более необходимым, чем в музее. Архив литературы и искусства на улице Воинова стал постоянным местом обитания Вяземского с тех пор, как он передал туда на хранение свой архив, а затем, в течение двадцати лет, ежедневно, как на работу, приходил в это здание, приводил в достойный порядок свою коллекцию – фонд Вяземского. Сергей Михайлович занимал большую комнату, но загроможденную шкафами, шкафчиками, столами, стеллажами и коробками. Он всегда  был рад посетителям, хотя неизменно просил заранее предупреждать о визите телефонным звонком. Вообще он любил телефонные звонки, поскольку они отмечали некую потребность в нём. Более всего он любил отвечать на вопросы по истории города. Чаще всего к нему обращался с такими вопросами ленинградский литератор Ю.А. Раков. Сергей Михайлович расцветал, откладывал все дела и погружался в архив, готовя ответ на только что заданный вопрос, но и на последующие, которые по ходу могли возникнуть. Его радостная готовность отдавать накопленное за всю жизнь поражала… Хотя не в этом ли состоит единственная мудрость старости.

Знакомясь с его архивом, я понял, как мне кажется, основную черту краеведа Вяземского, выделявшую его из всех иных: Сергея Михайлович особое внимание уделял сохранению устной истории города, если угодно – его мифологии, как равноправной части краеведческой науки. Он понимал, что письменная история уже зафиксирована и не будет «вырублена» даже топором, но вот устная, нигде не запечатленная, исчезает, лишая историю одной из её опор. Именно поэтому архив Вяземского полон бумажных клочков, на которых он карандашом записывал любые устные сведения и писал в скобках (со слов такого-то). По сути, для будущих историков двадцатого века фонд Вяземского может оказаться едва ли не единственным источником изустной истории века.

Мне случалось бывать у Вяземского дома на Купчинской улице, 17 (моя бы воля непременно украсил бы здание мемориальной доской с достойной надписью). Небольшая квартира  была наполнена книгами: тома, фолианты, брошюры, журналы заполняли все жизненное пространство – и все о Петербурге, Петрограде, Ленинграде. Вяземский признался, что продал всю свою прежнюю библиотеку, когда начал собирать книги о нашем городе.

Спустя некоторое время он пришел ко мне, немедленно бросился к книжным полкам, осматривал их, постоянно мрачнея и раздражаясь моей всеядностью (книги о Петербурге не составляли и пятой части библиотеки). Внезапно он заметил монографию о Рембрандте, снял её с полки и перелистывал, пока не добрался до портрета красивой молодой женщины. Долго всматривался в него, а затем потребовал перевести комментарий к картине автора монографии. Выслушав перевод, попросил напечатать для него текст и ещё долго всматривался в репродукцию. К счастью, разговор о всеядности был на этом прекращен.

В тот же день Вяземский познакомил меня со своей женой. Я провожал его к месту их свидания – станции метро «Канал Грибоедова». Едва увидев жену, Сергей Михайлович приосанился, перестал шаркать ногами, деликатно взял её под руку и познакомил нас. Мы вместе дошли по каналу до поворота к Филармонии, где Вяземский был постоянно абонирован, хотя, как он сам признавался, что более всего любит балет – «самое синтетическое искусство», по его выражению. Мы расстались на углу и с мостика я ещё некоторое время мог видеть помолодевшую, даже задорную фигуру этого старика. Тогда я понял, почему при первой встрече с Вяземским, он напомнил мне Александра Вертинского: их объединяла несломленная и несогбенная старость подлинных интеллигентов…

Смерть Вяземского была вполне ожидаемой и абсолютно неожиданной. Неожиданной, потому что лишь вчера, казалось, он слушал воспоминания А. Бенуа, которые по его просьбе читала ему его внучка актриса Евгения Симонова, и сжимал в пальцах огрызок карандаша для записи. А ожидаемой, поскольку угасание в последние месяцы было очевидным. Секция осталась без своего основателя и председателя.


                                               Вяземский Сергей Михайлович.

Знак 60 лет беспорочной службы

Открытка 60 лет