ИСТОРИЯ ТРЕСТА «РУССКИЕ САМОЦВЕТЫ» 1920-е ГОДЫ

Архива треста «Русские самоцветы» за 1920-е гг. нет. Есть разрозненные материалы в коллекциях документов, хранящихся в Центральном государствен­ном архиве народного хозяйства в Москве и Центральном государственном архиве мэрии Санкт-Петербурга. Кроме того, изучались справочники «Весь Пет­роград», «Весь Ленинград» и «Вся Москва» за 1920-е гг. На основании этих справочников определена структура треста и персональный состав. Выясни­лось, что первым управляющим треста был Г. Д. Базилевич, заместитель особо­уполномоченного Совнаркома, бывший подполковник царской армии, член комиссии по описанию Российского алмазного фонда в 1922 г., в дальнейшем секретарь Реввоенсовета, расстрелян в 1939 г. Неизменным консультантом треста был академик А. Е. Ферсман. Сотрудниками треста «Русские самоцветы» были виднейшие специалисты в области камня: профессор А. В. Шубников, изучавший методы обработки камней в специальной камнерезной мастерской при Минералогическом музее Академии наук в Ленинграде, профессор В. И. Крыжановский (Ленинград, Академия наук. Минералогический музей); А. Ф. Котлер, в 1922 г. — член комиссии по описанию Алмазного фонда, в дальнейшем — сотрудник Московского ювелирного товарищества и одновременно в 1926 г. — коммерческий директор «Русских самоцветов»; М. А. Карасик (трест «Русские самоцветы») и А. С. Тшасновский (Ленинград, Академия наук. Минералогичес­кий музей). С трестом сотрудничали такие видные художники, как Чехонин, Голубкина, Златовратский. Одним из инструкторов треста по камнерезному делу в 1922—1924 гг. был художник фирмы Фаберже — М. Д. Раков (затем до 1960-х гг. работал в НИИ художественной промышленности). В 1924 г. на Петергофскую фабрику треста был принят в качестве художника бывший старшим художником этой фабрики до революции Б. Г. Орлов, известный, кроме прочего, как один из лауреатов Конкурса придворного ювелира К. Г. Фаберже в 1912 г.

Трест «Русские самоцветы» всегда имел собственные магазины в Москве, Ленинграде, Свердловске. В 1930 г. в Ленинграде было целых три собственных магазина треста. Многие из мастеров-частников объединялись в артели, которые затем входили в состав организованных во второй половине 1930-х гг. ленин­градских ювелирных фабрик. Крупнейшей из артелей в 1930 г. была артель «Лениградский эмальер» (впоследствии завод с тем же названием в составе НПО «Буревестник»). Тогда правление этой артели помещалось в бывшем доме юве­лира Фаберже на ул. Герцена, 24.

Под названием «Русские самоцветы» трест просуществовал со 2 октября 1922-го по 1927 гг. В 1927 г. от треста отошла Петергофская гранильная фабрика, и он стал называться трестом «Минеральное сырье». В этот период (1927—1928) перед трестом «Минеральное сырье» была поставлена задача резкого увеличения добычи полезных ископаемых, в том числе корунда для наждачной промышленности и каолина. Художественная сторона деятельнос­ти отошла на второй план. В 1928 г. трест «Русские самоцветы» был восстанов­лен в прежнем названии, ему были приданы новые предприятия, была значи­тельно увеличена управленческая структура.

Как видно из рекламных материалов треста «Русские самоцветы» («Вся Москва, 1927 год.), в его программе были алмазы, корунды, тальковые кирпичи, графиты, барит, полевой шпат, кварц, мрамор и лишь на последнем месте — драгоценные и цветные камни для ювелирных и технических целей. К 1927 г. трест преследовали финансовые трудности (это, возможно, и послужило при­чиной его реорганизации). Между тем в первые годы деятельности именно на изумруды была сделана ставка. Отметим при этом, что изумрудными копями Урала в период Колчака интересовалась известная американская ювелирная фирма «Тиффани», перед самой революцией 1917 г. эти изумрудные копии принадлежали А. К. Денисову-Уральскому. Интересовался изумрудными копями в начале 1920-х гг. и небезызвестный А. Хаммер. Однако продавать изумруды в сыром виде было все же крайне невыгодно, а возможностей изготовления высококачественных изделий у треста не было.

Если оценивать программу треста «Русские самоцветы» с позиций сего­дняшнего дня, то можно отметить лишь попытки выпуска высокохудожествен­ных изделий на Петергофской гранильной фабрике в 1925 г. с привлечением видных художников (Орлов, Чехонин, Голубкина, Златовратский и др.). Прихо­дится констатировать, что развитию ювелирного направления не уделялось должного внимания. Вся деятельность треста была ориентирована на выполне­ние задач индустриализации. Например, Ленинградский мраморно-распиловочный завод треста выпускал мраморные распределительные щиты для бурно развивающейся электротехнической промышленности, причем, как отмеча­лось в отчетах тех лет, «наиболее подходящим материалом были мраморные кладбищенские плиты с могил царских сановников». Единственным предпри­ятием треста в Ленинграде в 1930 г. был упомянутый мраморно-распиловочный завод (Михайловский пер, 4, в Выборгском районе), где работало 75 рабочих и 6 служащих.

Что же касается численности кустарей-ювелиров в Ленинграде, то она непрерывно уменьшалась на протяжении 1920-х гг. и к 1930 г. снизилась до нескольких человек. В то же время еще в 1923-1924 гг. в Петрограде работали и имели сбои мастерские и магазины такие известные мастера дореволюцион­ного времени, как И. С. Брицын, мастера орденов и жетонов бывшей фабрики «Эдуард» (ее взял в аренду бывш, управляющий Л. Л. Никифоров), Абович, Бейлин, Бернер (до революции владелец фирмы «А. Гау»), Гласе, Кадыков, Кол-тон, Коптяев, сотрудники магазинов «А. Тилландер», фирм «И. Е. Морозов", «Н. Линден» (Невский, 83), Мейсепь, Ионосзон, Розен, Румель, Соркин, Фиш, Чуксанов и другие.

Еще в 1924—1927 гг. трест «Русские самоцветы» имел свое торговое представительство в Лондоне. Сегодня при большом объеме выпуска экспорт­ных изделий АО «Русские самоцветы» не имеет собственных зарубежных пред­ставительств.

Не способствовала успешной деятельности треста «Русские самоцветы» чехарда с руководством. Первого управляющего Г. Д. Базилевича сменил А. Л. Клячко (до мая 1924 г.), затем Теплое, далее А. И. Ефимов (1925—1927). В 1924 г. кандидатом правления треста был бывший директор Петергофской гранильной фабрики С. А. Транцеев, рассматривался вопрос о приглашении на работу в трест специалиста по технологии камня из комиссии Алмазного фонда А. И. Франца. Приходится сожалеть, что такие крупнейшие специалисты в об­ласти художественной обработки камня не закрепились в составе треста. Впрочем, в те годы многое определялось политическими мотивами. Не слу­чайно художник Орлов был принят на Петергофскую фабрику лишь со второй попытки.

Резюмируя в целом исторический период деятельности «Русских самоцве­тов», в 1922—1927 гг., следует прийти к выводу, что это был период нереализо­ванных возможностей. Специалисты треста не смогли подхватить эстафету славных традиций петербургских ювелиров.

И. П. Мельситов, В. В. Скурлов