АЛЕКСЕЙ КОЗЬМИЧ ДЕНИСОВ-УРАЛЬСКИЙ – УЧРЕДИТЕЛЬ ОБЩЕСТВА «РУССКИЕ САМОЦВЕТЫ»

Любовь, труд и близость к природе — незаменимые друзья на жизненном пути человека.

Девиз Денисова-Уральского 9 мая 1913 года, Санкт-Петербург

(отдел рукописей РНБ, ф, 124)

Алексея Козьмича Денисова-Уральского, живописца, резчика по камню (так определено его амплуа в Биобиблиографическом словаре художников народов СССР), представлять не нужно. Его имя широко известно, о нем написаны монографии.

Пытаясь определить роль Денисова-Урапьского в организации в 1912 году петербургского общества «Русские самоцветы», мы изучили имеющиеся мате­риалы и нашли в биографии уральского камнереза и художника много интерес­ных подробностей.

Биографическая справка

Родился художник в феврале 1863 (по другим сведениям, 1864) года в Екатеринбурге. Умер в 1926 г. в пос. Уссекирке, Финляндия. Это недалеко от Зеленогорска, 60 км от Петербурга.

Денисов-Уральский — сын рабочего-горщика и художника-самоучки Козь­мы Денисова, чьи работы из самоцветов демонстрировались на выставках в Петербурге, Москве и Вене. В 1884 г. Алексей Денисов получил от Ремесленной управы Екатеринбурга звание мастера рельефного мастерства. В 1880-х гг. получил награды за камнерезные изделия на Уральской и Казанской научно-технических выставках. Всемирной выставке в Париже 1889 г. и на выставке в Копенгагене 1888 г.

В 1887 г. по совету писателя Д. Н. Мамина-Сибиряка приехал в Петер­бург и поступил в Рисовальную школу Общества поощрения художеств. С этого времени занимался в основном живописью. В поездках по Уралу исполнял многочисленные пейзажи, точно передающие не только красоты края, но и разнообразные явления природы, растительность и геологические особенности. За картину «Лесной пожар» получил серебряную медаль на Всемирной выставке в Сен-Луи в 1904 г. В ряде работ дан, по выражению биографа, «портрет камня» («камень» в данном случае на уральском говоре означает «гору»). Запе­чатлел также виды уральских деревень, добычу и переработку полезных иско­паемых.

В конце жизни Денисов-Уральский писал: «Будучи хорошо практически знаком с геологией, минералогией, я как художник смог подметить, понять и воспроизвести те характерные детали явлений природы, которые для обыкно­венного наблюдателя остались бы незамеченными. Вот почему мои геологичес­кие картины и картины, изображающие горные породы, помимо художествен­ной стороны, должны быть интересны в научном отношении».

Художник участвовал в весенних выставках в залах Академии художеств выставках Общества русских акварелистов, С.-Петербургского общества ху­дожников и др. В 1900—1901 гг. провел персональные выставки в Екатерин­бурге и Перми, в 1902 и 1911 гг. — в Петербурге под названием «Урал и его богатства».

Наряду с живописью Денисов-Уральский продолжал заниматься камнерез­ным искусством: исполнял декоративные чернильницы, пресс-папье, фигурки из самоцветов, наборные картины (макеты горного пейзажа из самоцветов на фоне акварельной живописи) и «горки» (коллекции камней, соединенных в виде миниатюрных гротов). Наивысшее мастерство художник-камнерез проде­монстрировал в серии небольших (20—25 см) скульптурных карикатур из само­цветов «Аллегорические фигуры воюющих держав», показанной в 1916 году в Петрограде на специально устроенной выставке.

Постоянно выступал за развитие отечественной горной промышленности и бережное отношение к природным ресурсам Урала. В 1903 г. участвовал в 1-м Всероссийском съезде деятелей геологического и разведывательного дела в Петербурге, в 1911 г. стал инициатором созыва в Екатеринбурге съезда горнопромышленников, разработал проект о льготах для добычи драгоценных камней. В 1912 г. организовал в Петербурге общество для содействия развитию и улучшению кустарного и шлифовального производства «Русские самоцветы. В 1917 г. обращался к Временному правительству с проектом разработки месторождений цветных камней.

Одним из восьми учредителей общества «Русские самоцветы» наряду с Денисовым-Уральским был купец 1-й гильдии Карл Федорович Берфель, владе­лец фабрики, вошедшей в состав фирмы Фаберже. Другим соучредителем был молодой инженер-технолог Роман Робертович Шван (1879 г. р.), сын ведущего ювелира фирмы «К. Э. Болин». Его мать, Софья Ивановна Шван, после смерти мужа продолжала работать на фирму Болина.

В конце 1910-х гг. жил на даче в финском поселке Уссекирке.

В мае 1918 г. был отрезан от родины советско-финляндской границей.

В последние годы, находясь в вынужденной эмиграции, Денисов-Ураль­ский писал серию картин, посвященных Уралу и работал над рельефной лепной картиной «Уральский хребет с птичьего полета». В мае 1924 г. телеграфировал Уральскому обществу любителей естествознания о передаче 400 полотен, об­ширной коллекции минералов и изделий из камня в дар Екатеринбургу. Однако судьба и местонахождение большей части этого дара до настоящего времени неизвестны, как неизвестно местонахождение могилы художника. Дом в Фин­ляндии сгорел во время войны. В 1930— 1940-е гг. его творчество было забыто, а призыв к сохранению богатства Урала объявлен "тенденцией непонимания исторического процесса» (см. статью 3. Ерошкиной в кн. А. Г. Туркина «Избран­ные произведения». Свердловск, 1935. С. 3).

Произведения Денисова-Уральского хранятся в Государственном Русском музее («Пейзаж с озером»), Музее Горного института («Горка») в Петербурге, в музеях Екатеринбурга, Перми, Иркутска и в частных собраниях. Большинство камнерезных работ утрачено.

Придворные камнерезы и уральцы

В России на рубеже XIX—XX веков было только четыре фирмы, выпускав­шие высокохудожественные камнерезные изделия. Это фирмы Фаберже, Верфеля, Денисова-Уральского и Сумина. А. Е. Ферсман в своей монографии «Само­цветы России» называет только три первые фирмы, не упоминая Авенира Ивановича Сумина. Но, изучая документы архива императорского двора, мы нашли, что руководитель этой фирмы не случайно получил звание «поставщика двора императрицы Марии Федоровны» в 1913 г., за полгода до своей прежде­временной смерти. Фирма Сумина, известная своим производством изделий из уральских и сибирских камней с 1849 г., имела прочные позиции в поставках изделий для двора. Иван Сумин возглавлял фирму вплоть до своей смерти в 1894 г. Мы не упоминаем императорские гранильные фабрики в Петергофе и Екатеринбурге и фабрику в Колывани, поскольку они выполняли исключитель­но заказы императорского двора и их продукция не была известна широкой публике. Недавно найденные документы в архиве г-жи Татьяны Фаберже (Швейцария) позволяют утверждать, что фирма Берфеля принадлежала Карлу Фаберже. Очевидно, фирма Фаберже не афишировала эту покупку.

Только фирмы Фаберже, Берфеля, Сумина и Денисова-Уральского прохо­дят в качестве поставщиков камнерезных изделий для членов императорской фамилии, причем официального звания поставщика не имел А. К. Денисов-Уральский из-за невыполнения восьми-десятилетнего ценза непрерывных по­ставок ко двору. Не случись революция 1917 г., Денисов, несомненно, получил бы это почетное звание.

Создание собственного камнерезного производства фирмой Фаберже в 1908 г. связано с прибытием в Петербург двух выдающихся уральских камнере­зов — Петра Дербышева и Петра Кремлева. Дербышев прошел стажировку у Берфеля, затем в Германии и у Лалика в Париже. Важно подчеркнуть, что ведущими камнерезами у Фаберже были уральцы. Изредка проходят по доку­ментам императорского двора в качестве поставщиков камнерезных изделий фирмы из Екатеринбурга: Прокофия Овчинникова и Свечникова. В иностран­ных публикациях фирму Овчинникова путают со знаменитой московской юве­лирной фирмой Павла Овчинникова, никогда камнерезных вещей не выпускав­шей. Прокофий Овчинников был прекрасным мастером-камнерезом и вместе с другим уральским мастером Свечниковым работал для фирмы Фаберже (об этом есть упоминания в записной книжке Евгения Фаберже. Архив г-жи Татья­ны Фаберже), выполнял заказы для Картье, участвовал в Парижской выставке 1900 г. В 1920—1950-е гг., вплоть до своей смерти в 1954 г. (а родился он в 1870 г.), Прокофий Овчинников работал для фирмы братьев Евгения и Алек­сандра Фаберже в Париже, был другом семьи Фаберже.

Особым спросом среди клиентов пользовались камнерезные фигурки. В статье «Каменные зверьки русского гранильного производства» (журнал «Среди коллекционеров», 1922) директор Оружейной палаты Московского Кремля Дм. Ива­нов пишет, что «великие княгини создали моду на коллекции каменных фигурок животных и птиц». Было модно делать «каменные портреты» домашних любим­цев. Фаберже выполнил любимых голубей Эдуарда VII, для чего скульптор Борис Фредман-Клюзель специально выезжал в загородную резиденцию анг­лийских королей Сандрингам. Известны коллекции актрисы Валлетта и балери­ны Кшесинской. Большими коллекциями животных от Фаберже обладали Юсу­повы, великая княгиня Мария Павловна-старшая и особенно семья Ксении Александровны и ее мужа, великого князя Александра Михайловича. В этой семье было семь детей, и к каждому Рождеству приобретались у Фаберже серии зверей одного названия, но из разных камней. К сожалению, мы не знаем, различались ли фигурки только камнями при наличии одной модели или же это были разные модели из разных камней.

Конечно, при таких массовых заказах, совершенно не хватало мастеров в Петербурге для удовлетворения колоссального спроса на каменных зверей к птиц. Таким образом, Денисов-Уральский, вступив на путь производства такой продукции, не испытывал особых трудностей. С другой стороны, для Фаберже наличие конкурентов в лице Сумина и Денисова-Уральского заставляло поддер­живать лицо фирмы и не почивать на лаврах.

Франц Бирбаум, характеризуя работу камнерезной мастерской фирмы Фа­берже в 1912—1914 гг. упоминает, что при наличии двадцати мастеров, мас­терская «не успевала сдать нужное количество работ, а простые работы зака­зывались екатеринбургским мастерским. Б собственной же мастерской сверх­урочные работы не переводились, неоткуда было достать опытных мастеров-Во время своей поездки в Екатеринбург в 1916г. Бирбаум правильно опреде­лил причину низкого художественного уровня изделий уральских камнерезов. Она заключалась в отрыве Урала от центров художественной культуры. Бирба­ум предложил командировать наиболее способных учеников в петроградскую камнерезную мастерскую фирмы Фаберже. Но это то самое, что несколько раньше уже сделал Денисов-Уральский. Он выписал наиболее способных кач-нерезов-уральцев и посадил их к себе в мастерскую на Морской улице, 27 (что мы видим на фотграфии 1911 г.).

Наши представления о художественном уровне произведений уральских камнерезов базируются на критических замечаниях Бирбаума и Агафона Фа­берже, высказанных ими в 1918-1919 гг. (по материалам архива акад. А. Е. Ферсмана). Б то же время надо заметить, что мастера, работавшие на Екатеринбургской фабрике (где имелся свой художник и где выполнялись работы по эскизам художников Екатеринбурга), выполняли изделия несравнен­но более высокого художественного уровня. Возьмем к примеру, Николая и Георгия Дмитриевичей Татауровых. Николай (1878—1959) работал с 1893 г. на Екатеринбургской гранильной фабрике. В 1898— 1900 гг. он исполнил вместе с другими мастерами знаменитую карту Франции, произведшую фурор на Всемир­ной выставке в Париже в 1900 г. Братья вспоминали: «...делали мы совсем махонькие столики. Три вершка (7,4 см) вышиной, а ножки точеные. Делали мы и зверьков и животных маленьких... Делали корзины для фруктов, делали и сами фрукты... Цыплят делали, когда они из яйца вылупляются... Гнездышки с птенчиками делали... Много приходилось делать и печаток разных — малиново­го шерла, из аметистов, из аквамаринов... много пепельниц, много избушек для папирос». Братья выполнили из орлецовой яшмы "Носорога". Таким образом, некоторые из каменных носорогов, в изобилии «гуляющих» по антикварным магазинам мира и традиционно приписываемых Фаберже, могли быть сделаны на Урале.

Бирбаум и Денисов-Уральский — совпадение биографий

Анализируя биографии Алексея Денисова-Уральского и Франца Бирбаума, мы находим ряд поразительных совпадений и точек соприкосновения. Оба учились в Рисовальной школе Императорского общества поощрения худо­жеств. В этой школе в разное время учились и такие мастера и художники фирмы Фаберже, как Армфельдт и Альма Пиль-Клее. Но Денисов-Уральский и Бирбаум учились много раньше, в конце 1880 — начале 1890-х гг. Преподавате­лем этой школы был великий русский пейзажист И. И. Шишкин, сам родом с Урала. Бирбаум признавал себя впоследствии учеником Ивана Шишкина. Это видно из серии его швейцарских пейзажей. В те годы в школе преподавали Р. Р. Бах, Я. Я. Бельзен, Н. С. Самокиш. Они же одновременно преподавали и в Училище барона Штиглица, а Бах и Самокиш известны как сотрудничавшие с Фаберже. Итак, совместная учеба у одних и тех же учителей — одна художест­венная школа, возможно и личное знакомство. Затем до 1896 г. Денисов работал в Музее Соляного городка. Несомненно, он и здесь мог неоднократно встречаться с Бирбаумом, изучавшим богатейшую коллекцию предметов деко­ративно-прикладного искусства. Оба пользовались библиотекой Училища Штиглица, заведующим которой состоял Иван Андреевич Гальнбек, активный сотрудник фирмы Фаберже, первый председатель Русского художественно-промышленного общества.

Наверняка такой тонкий любитель камня, как Бирбаум, посетил выставку Денисова-Уральского «Урал и его богатство» в 1902 г. Выставка состоялась в помещении петербургского театра «Пассаж» (сейчас Театр им. Комиссаржевской). На выставке демонстрировалось 109 картин, 1323 минерала. Новшест­вом для петербуржцев были минералогические коллекции в больших и малых ящичках с клетками-гнездами, продававшиеся прямо с витрин. На выставке побывало 16 тыс. человек. Журнал «Нива» писал: «Будучи европейской знамени­тостью, Денисов-Уральский остался художником Урала». Сотнями тысяч экзем­пляров продавались открытки с репродукциями произведений Денисова-Ураль­ского.

Естественно предположить, что посетил Бирбаум и вторую выставку Дени­сова-Уральского «Урал и его богатства» в 1911 г.

По характеру Денисов-Уральский и Бирбаум были замкнутыми. Бирбаум не имел детей. Единственный сын Денисова-Уральского, курсант мореходного училища, трагически погиб в 1917 г. А через год, 1 июля 1918 г., в Петрограде умирает жена Бирбаума, художница Екатерина Яковлевна Александрова. У Денисова жена Ольга Ивановна также была художницей.

Оба, и Бирбаум и Денисов-Урапьский, имели ярко выраженный общест­венный темперамент. Свою социальную энергию Денисов реализовывал в борьбе с государственной бюрократической машиной, пробивая льготы ураль­ским горнопромышленникам. Здесь он находил поддержку министра торговли и промышленности Тимашева. (Широко известен бювар от фирмы Фаберже, выполненный в подарок министру Тимашеву, — подлинное произведение ис­кусства).

Энергия Бирбаума находила свою реализацию в серии публикаций на страницах журналов «Искусство и жизнь» и «Ювелир». Характерно, что направ­ленность выступлений Бирбаума совпадала с идеями Денисова-Уральского. Оба защищали русского ремесленника и кустаря-камнереза. В 1917 г. Бирбаум активно участвует в делах Союза деятелей искусств, а Денисов пишет записку Временному правительству с предложениями по новой системе добычи мине­ралов.

Оба, что удивительно, работали казначеями: Бирбаум — в Русском художественно-промышленном обществе, а Денисов-Уральский в Обществе для оказа­ния помощи вдовам художников и их семьям, т. н. «мюссаровские понедельни­Ки». Членами этого общества были Апьберт Н. Бенуа, Илья Репин, академики А. И. Адамсон, П. С. Ксидиас, А. Н. Новосильцов, М. Б. Рундальцев. Последний известен как гравер фирмы Фаберже. Б обществе состоял И. И. Либерг, худож­ник фирмы Фаберже, а также активные члены Художественно-промышленного общества М. А. Матвеев и Б. Б. Эмме. Таким образом, Денисов постоянно обща­ется с художниками круга Фаберже.

Главная черта их похожести — это страсть к камням. Причем с камнями они предпочитали «беседовать» б одиночку. Возможно, беседуя с камнем, с природой, они находили ответы на живейшие вопросы.

Оба рисовали пейзажи. Бирбаум — свою родную Швейцарию, Денисов — родной Урал. После революции оба работали в одной технике, делая картины-макеты. Бирбаум из речных камней исполнил иконостас для католического костела. Денисов из найденных в финском лесу камней выполняет раму дл* своей очередной картины уральского пейзажа. Б психологическом плане Бир­баум и Денисов были очень близки.

Смерть мастера Авенира Ивановича Сумина осенью 1913 г. увеличила нагрузку на фирмы Фаберже и Денисова-Уральского в части камнерезных. заказов для двора. Тяжело болел главный мастер фирмы Верфеля Александр Иванович Майер (умер в 1915 г.), оценщик Кабинета его величества по камен­ным вещам. Настало время Денисова-Уральского. После зримого успеха выстав­ки 1911 г. Денисов вплотную подошел к созданию многокаменных фигур — сложнейшего раздела каменного творчества. Но идея каменных фигурок при­надлежала Фаберже и родилась, в свою очередь, под влиянием блистательной серии фарфоровых гарднеровских фигурок. Скульпторы и художники Фабер­же активно сотрудничали с фарфоровыми заводами.

Еще одно совпадение. Оба, Денисов и Бирбаум, были настоящими экспер­тами в области минералогии. Академик А. Е. Ферсман неоднократно ссылался на авторитет Денисова-Уральского в своей книге «Драгоценные и цветные камни России» (1920—1925). В архивных материалах академика блестяще оцениваются минералогические познания Франца Бирбаума. Изучение каталогов выставок Денисова-Уральского впечатляет не только огромным количеством минералов, но и квалифицированным комментарием. Денисов и Бирбаум разби­рались в минералогии на уровне выше квалификации доктора геолого-минера­логических наук.

Схожа и жизненная судьба двух великих камневедов, ювелиров и художни­ков. Оба, что называется, «сделали сами себя».

Интересно, что Бирбаум и Денисов имели общих друзей. Еще на Сибирско-Уральской научно-промышленной выставке 1887 г. посетители часто останав­ливались перед моделью Среднего и Южного Урала, составленной из минера­лов. Автор модели был Алексей Денисов, но демонстрировалась она в витрине Александра Васильевича Калугина, владельца камнерезной мастерской г Екатеринбурге, основанной в 1877 г. В мастерской работало от 6 до 8 рабочих. Калугин был выдающимся знатоком камней. Именно с ним познако­мился Франц Бирбаум во время своей последней поездки на Урал летом 1916 г. Мемуары Бирбаума заканчиваются словами: «На каменной почве (да простят мне этот каламбур) мы скоро сблизились (с Калугиным. — Ред.-сост.) и проекти­ровали на следующее лето совместную поездку по месторождениям Урала. Большой знаток... он сообщил мне...». Что сообщил Калугин Бирбауму, мы так никогда и не узнаем — рукопись Бирбаума на этом обрывается. А на следующий год была революция.

Денисов-Уральский не был бедным человеком. На выставке 1900—1901 гг. его картина «Лесной пожар» предлагалась к продаже за 3000 руб., что соответ­ствовало бы сегодня 40 тыс. долларов, а остальные картины предлагались в диапазоне 100—600 руб. Первым из русских Денисов-Уральский организовал выставку минералогических богатств Урала в США, принесшую ему немалый доход. Но страсть к наживе и накоплениям никогда не владела художником. Большие сборы от Петербургской выставки 1911 г. Денисов передал для разви­тия камнерезного и гранильного промысла. В 1912 г. он затратил значительные средства на открытие магазина по новому адресу — Морская улица, 27, наиско­сок от магазина Фаберже. Рядом, в доме 29, помещался магазин московской фирмы М. П. Овчинникова. В доме 33 жил и работал камнерез фирмы Фаберже немец Роберт Песту. В доме 38 размещалось Императорское общество поощре­ния художеств, а в доме напротив, № 28 — магазин и мастерская ювелира А. Тилландера. Прежнее местоположение магазина Денисова — набережная реки Мойки, 42 (бывший магазин ювелира Шуберта), уже не устраивало Денисова, он считал, что Морская улица гораздо престижней. Кстати, адрес Мойка, 42, еще всплывет в истории. В 1918г. именно в этот дом, в помеще­ние Норвежской миссии, швейцарцы без ведома Фаберже переместят пере­данный им на хранение «знаменитый саквояж Фаберже» с драгоценностями на сумму 1 млн. 615 тыс. золотых рублей. В ту же ночь из помещения Норвежской миссии чемодан с вещами Фаберже был похищен.

Впрочем, и новый адрес Денисова — Морская, 27, — вряд ли можно на­звать счастливым. Вскоре после открытия из выставочной витрины магазина были украдены ценная брошь и коллекция драгоценных камней стоимостью до 10 тыс. руб. Подозрение пало на полотеров. Журнал «Ювелир» (1912, № 12), сообщивший эту новость, так и не рассказал, чем закончилась эта печальная история.

Пейзажистом, так же как Денисов-Уральский и Бирбаум, был еще один крупный знаток камней — третий сын Карла Фаберже Александр. Александр учился в Женеве у живописца Кашо и считал своими лучшими произведениями лирические пейзажи «У озера».

Даже места отдыха у Денисова-Уральского и мастеров фирмы Фаберже совпадали. В 1900-х гг. Денисов-Уральский и Мамин-Сибиряк отдыхали на даче в Келпомяках (ныне Комарове). Там же, на берегу Финского залива, имел собственную дачу Агафон Карлович Фаберже.

Денисов-Уральский — конкурент Фаберже

«Уральским» (приставка к фамилии) Денисов стан в 1902 г. в Петербурге во время организации выставки. Он взял эту приставку по примеру своего друга писателя Мамина, который, будучи сугубым патриотом Сибири, прибавил к своей фамилии «Сибиряк». Среди 16 художников Денисовых, указанных в словаре «Художники народов СССР», Денисов-Уральский — один.

Алексей Козьмич был патриотом Урала. Его на страницах журнала «Юве­лир» назвали «поэтом Урала» (1912, № 1). В том же номере Денисов-Ураль­ский дает интервью, в котором приводит интересный факт: «Наши аквамари­ны, на которые прежде не обращали внимания, являются теперь самыми модными камнями, благодаря тому, что 16 лет тому назад (1896 год — коронация. — Ред.-сост.) они очень понравились при дворе. Спрос на аква­марины, как внутри России, так особенно за границей, так велик, что мы оказались не в состоянии удовлетворить все требования. Месторождения русских аквамаринов велики и богаты, но разработка так слаба, что даже многим русским ювелирам приходится покупать бразильские камни и мелкие мадагаскарские». Денисов был искренним человеком. Видна его боль и забота о состоянии дел в русском ювелирном производстве. Сам он активно постав­лял двору именно изделия с аквамаринами, что выявлено на основе анализа счетов на оплату вещей, поступающих ко двору. Но среди клиентов Денисо­ва-Уральского были не только представители высшей аристократии. В архиве Эммануила Людвиговича Нобеля, одного из крупнейших клиентов Фаберже, мы находим два письма от фирмы Денисова-Уральского. Вот одно из них от 9 октября 1909 года:

«Господину Э. Л. Нобелю.

Сим имеем уведомить Бас, что две пары колонок красной яшмы готовы. Как изволите поступить — прислать или же Бы заедете сами. Желательно было бы лично кое-что о них сообщить. С совершенным почтением А. Денисов».

Второе письмо, в том же году ближе к Рождеству:

«Милостивый государь.

Сим имею известить, что к наступающему празднику в моей конторе в отделе ювелирных вещей и изделий из уральских, сибирских и других камней приготовлен большой выбор:

1.  Недорогие оригинальные кулон, броши, запонки, булавки, рамки, кноп­ки, ручки к зонтам и тростям и проч, и проч.

2.  Различные зверьки из камня.

3.  Купон и броши, выполненные по новой технике и рисункам, в особен­ности из аквамаринов и аметистов.

4.  Исключительно большой запас неоправленных аквамаринов и аметистов.

5.  Прочее и прочее.

А. Денисов-Уральский».

Обратим внимание на «различных зверьков из камня» и вновь «аквамари­ны». Это были выигрышные в художественном и финансовом отношении груп­пы для Денисова. Ведь он владел монополией на аквамарины.

Как правильно отмечал биограф Денисова-Уральского член-корреспондент Академими художеств Борис Павловский (1953 г.), «анализ творческой эволю­ции Денисова-Уральского представляет значительные трудности».

Как камнерез, Денисов начинал под руководством отца и работал на фирму Калугина с выполнением каменных «горок» и «гротов», хотя некоторые экземпляры и продавались недешево — до 250 руб., и рельефных картин. Одна из московских гимназий еще в 1882 г. приобрела его рельефную карту Урала. Также скромно в середине 1870-х гг. начинала фирма Фаберже, продав Каби­нету его величества партию перстней, которые, как и в случае с Денисовым, вручались в качестве подарков директрисам гимназий. Но до подарков высо­чайшим особам было еще далеко.

Но после десяти лет работы в Петербурге, начиная с 1903 г., Денисов-Уральский вырос до уровня Фаберже. Он единственный, кто приступил к созданию сложнейших многокаменных блокированных составных фигур по типу знаменитой серии Фаберже «русские типы». Нами отмечено появление первых фигурок Фаберже этой серии в 1908 г. — начало работы в фирме уральцев Дербышева и Кремлева.

Денисов-Уральский чутко воспринимал запросы рынка. Видя, каким успе­хом пользуются каменные человечки (по цене 500—1000 руб.!)- он приступил к изготовлению столь сложных фигур после того, как сумел привлечь к изготов­лению восковых моделей талантливого скульптора Георгия Ивановича Малы­шева, обучавшегося 11 лет на скульптурном отделении Академии художеств. Георгий Малышев преподавал в Академии художеств и служил до  1914 г. медальером Петербургского Монетного двора. Был командирован от Монетного двора в Париж для усовершенствования искусства. Приехавшая в Париж ху­дожница-пенсионерка Училища барона Штиглица Евгения Илинская получила от уезжавшего на родину Малышева квартиру в придачу с... живым гусем, которого скульптор много раз лепил. Малышев известен как сильнейший ани­малист фирмы Фаберже. Б апреле 1917 г. Малышев стал учредителем петро­градского Союза скульпторов-художников, а в 1919 г. был избран профессо­ром скульптуры после смерти своего учителя — профессора Р. Залемана. Участ­вовал в весенних выставках в залах Академии художеств, выставлял в основном фигуры животных, которые ему особенно удавались. Еще в 1912 г. он получил премию в 2000 руб. от президента Академии художеств за анималис­тические работы. С 1921 г. Малышев жил в Латвии, поскольку его мать по происхождению балтийская немка. Работал для бывшей фарфоровой мануфак­туры Матвея Кузнецова, умер в Риге в конце 1933 г.

В творческом наследии А. К. Денисова-Уральского немало камнерезных изделий. Борис Павловский еще в монографии 1953 г. отмечает: «В первую очередь следует отметить скульптуры из различных цветных камней, изобра­жающие птиц: индюка, попугая и др. В монографии французского исследовате­ля Надельхоффера «Картье» (1984) упоминается о покупке фирмой Картье попугая у Денисова-Уральского.

Скульптуры Денисова-Уральского из цветных уральских камней свидетель­ствуют как об интересном общем замысле, так и о великолепном знании особенностей камнерезного искусства, умении подчинить неподатливый мате­риал поставленной задаче.

Каждый камень подобран чрезвычайно искусно и входит в скульптуру как неотъемлемая, органическая часть. Так, «Индюк» выполнен художником из гранита, дымчатого хрусталя, мрамора и других цветных камней. Разнообраз­ные яшмы, родонит и другие камни как нельзя лучше передают пеструю окрас­ку оперенья «Попугая». Этот же «Попугай» упоминается в числе программных работ Денисова-Уральского в «Словаре художников народов СССР».

Далее Борис Павловский в той же монографии упоминает про «интересную скульптуру русского солдата времени войны 1914—1918 гг. Как и в других работах, художник мастерски использует красочную палитру уральских само­цветов. В скульптуру он вводит и халцедон, и гранит, и известняк, и яшму. Каждый из этих камней соответствует определенной детали».

Очень интересный вопрос: о каком солдате идет речь. Мы знаем только одного солдата, выполненного из тех же камней. Это фигурка, хранящаяся в Минералогическом музее Российской академии наук. Выполнена она Петром Кремлевым по восковке Георгия Малышева, как свидетельствует о том Франц Бирбаум. Возможно, Борис Павловский видел в начале 1950-х гг. фигурку фирмы Фаберже, которую ему представили как вещь, выполненную Денисовым-Уральским. Во всяком случае, путаница примечательная. Она говорит о том, что вещи Фаберже и Денисова-Уральского по своему художественному уровню однопорядковые.

Безусловно, такие выдающиеся работы, как «Попугай» и «Индюк», не могли быть выполнены для рядового клиента. Попугаев в начале века держали состо­ятельные семьи. Это была экзотическая и дорогая птица. Попугаи были у Николая II, у его братьев Георгия и Михаила, у императрицы Марии Федоровны, у сына Николая — царевича Алексея. На уход за попугаями расходовались большие суммы. Есть архивная запись 1878 г.: «Придворному ветеринару за полгода ухода за попугаем уплочено 72 руб.» Огромные деньги! В Собственном саду Гатчинского дворца, вплотную примыкающему к зданию, есть несколько могил. На мраморной плите одной из них: «Попочка Какаду. 1894—1897». На другой рядом: «Попочка. 1899—1912»». Не этому ли попугаю сделан скульптур­ный портрет из уральских камней в 1913 г. Денисовым? Рядом с могилами попугаев могилы собак: Бульбома, Блека, Беляка, Типа, Камчатки и другие памятники домашним любимцам без подписи. Известно, что мастера Фаберже «портретировали» любимых собачек аристократии.

Вспомним, что еще в пасхальном яйце Фаберже «Лавровое дерево» 1911 г. на вершине, среди листвы, спрятался пестрый попугай. Попугай наиболее сложная птица для художника и скульптора, потому что птица многоцветная. По технике изготовления попугай приближается к фигуркам серии «русские типы».

Цены. Если за «Клетку с канарейкой» еще в 1901 г. Фаберже брал 220 рублей, то фигурка из серии «русские типы» в 1908—1912 гг. стоила уже 600—1000 рублей, а знаменитая фигурка «Камер-казака Кудинова» в 1912 г. стоила 2300 руб. Попугай Денисова должен был стоить не менее 400—500 руб. Нами был найден подлинный счет фирмы Денисова-Уральского на этого попу­гая от 27 янв. 1914 года: «№3374 Попугай разн(ые) камни... 200 руб.». Вещь эта вручена императрице Марии Федоровне в декабре 1913 года. Вызывает недо­умение малая цена. Здесь можно предположить соответствующую политику Денисова-Уральского. Пытаясь завоевать расположение высочайшего двора, он мог заведомо занижать цены. О такой же политике пишет в своих мемуарах главный мастер фирмы Фаберже Франц Бирбаум, У Денисова на вещи, анало­гичные каменным зверям и птицам Фаберже, цены были заведомо ниже (напри­мер, «Воробей из яшмы» за 35 руб., в то время как у Фаберже такие птицы шли по 10О—15О руб.).

В. В. Скурлов

ПРИЛОЖЕНИЯ

Выставка аллегорической группы мировой войны 1914—1916 гг. А. К. Денисова-Уральского в Петрограде

Художник Денисов-Уральский в сотрудничестве с талантливым скульптором-анималистом Малышевым воспроизвел целую серию аллегорических портретов одиннадцати воюющих держав. В искусной комбинации металлов, горных пород и цветных камней. символически подобранных, получился ряд настоящих художественных вещей. Воспро­изводим некоторые из них.

Россия представлена в виде большого камня благородного нефрита как исключительного из горных пород по своей твердости и сплоченности структуры. Нефрит положен основанием группе драгоценнейших металлов и самоцветных камней в натуральных формах (в кристаллах). Эти еще не обработанные камни с природными матовыми плос­костями, но щедро наделенные своим внутренним содержанием, как бы олицетворяют человеческие качества, присущие скромному, одаренному от природы русскому народу.  Платина, осмий, иридий скромны по виду, но их удельный вес поразителен. Эти метал­лы — исключительный дар России, она одна богата ими. На этом хаотическом сплетение драгоценных металлов и самоцветов покоится упругий шар из чистого горного хруста­ля — символ вечности и очищения от позорных инстинктов... Пальмовая ветвь склонилась как бы в ожидании, когда человеческая рука возьмет ее вместо ружей и штыков в знак вечного мира. Могучий двуглавый орел — весь одно боевое движение — оберегает свою державу, и тут же пышно сияет изумрудный крест на самородном золотом основа­нии. На нефритовой плоскости древнерусский серебряный герб, украшенный русскими самоцветными камнями — изумрудами, сапфирами, рубинами, александритами, демантоидами, хризолитами и бериллами. В правой лапе орел держит кусок самородного золота, в левой — кусок самородной платины.

Медведь, вспрыгнув на спину германской свинье, изгоняет ее с территории нефрита. В пасти медведя германская каска, сорванная с головы свиньи. Медведь — из обсидиана, свинья — из орлеца, основание — нефрит.

Морское могущество нашей союзницы Англии художники воплотили в виде морско­го льва, сильного, гордого и благородного. Лев держит в пасти пойманную рыбу с поросячьей головой (германские колонии). Основанием морскому льву из обсидиана, прекрасно имитирующего влажный блеск кожи морского льва, служит горный хрусталь. Морда свиньи — из орлеца.

В нагло вызывающей позе восседает Вильгельм в кирасе, в ботфортах и хохочет во всю глотку. Он ретиво шпорит свинью. Конь и всадник достойны друг друга. Нелегко от Вильгельма и его народу, развалившемуся под тяжестью кайзера на мягкой перине... Разбросанные и разломанные кресты представляют попранные тевтонами христианское учение и религию европейских культурных народов. Голова Вильгельма — из орлеца, свиньи — тоже из орлеца, рубашка его — из кварца, перчатка, кираса — из яшмы, шаровары — из ляпис-лазури.

На пульсирующем человеческом (славянском) сердце уселась упившаяся кровью отвратительная вошь с кобургским профилем и в германской фуражке. Достигнута омер­зительность впечатления, не лишенная тонкой художественности. Сердце — из пурпури­на, вошь — из агата.

Сербия — еж на полированном граните. Шапочка из яшмы и ляпис-лазури, остальная часть из черного обсидиана со стальными иглами. Своей близостью к Австрии еж беспо­коит Франца-Иосифа. Правда, иглы временно притуплены, но и они скоро обточатся.

Рядом с Сербией сидит на разбитом корыте Франц-Иосиф, изображенный старой, с отвисшим дряблым телом обезьяной. Разбитое корыто — символ монархии, трещащей по всем швам. В почве (шлифованной яшме) видны разноцветные пятна, символизирующие «лоскутное государство- Франца-Иосифа. Корыто из литографского камня, шапочка — из магнезита, голова — из яшмы, центральная часть фигуры — из пурпурина и молочного кварца (национальные цвета).

Брр... физически противное чувство вызывает темная серая жаба с красной феской на голове. Она подавилась тяжелым снарядом. И рада выплюнуть его, но не может. Сепаратный мир, который хотела бы заключить Турция, ускользает от нее.

(Автор не указан. — Ред.-сост.) «Огонек», 1916. № 12. Петроград

Заметка из газеты «Правительственный вестник»

24 января их величества государь император и государыня императрица Мария Федоровна посетили выставку картин «Урал и его богатства». Их величества прибыли на выставку в 2 ч. 30 м. пополудни в сопровождении дворцового коменданта генерал-лейте­нанта Дедюлина и дежурного флигель-адъютанта Ресина. Одновременно прибыли их высочества августейшие сыновья великого князя Александра Михайловича, князья Анд­рей Александрович, Феодор Александрович и Никита Александрович, а затем прибыл его имп. вые. вел. князь Константин Константинович.

Их величеств при входе встретил устроитель выставки А. К. Денисов-Уральский с супругой. Их величества подробно обозревали коллекцию минералов, картины и промышленный отдел; в последнем их величества приобрели несколько вещей. При обозрении выставки их величества обратили особое внимание на железные руды и группу картин: «Северный Урал», «Уральский хребет с птичьего попета» и «Лесной пожар» и на мебель в древнерусском стиле, украшенную драгоценными камнями. В присутствии их величеств были демонстрированы промывки золота, огранка драгоценных камней, художественная резьба из камня и ювелирное производство. Их величества также интересовались место­рождениями аметистов.

При обозрении выставки объяснения их величествам и их высочествам имел счастие давать устроитель ее художник Денисов-Уральский, имевший также счастие поднести государыне императрице ларец в древнерусском стиле, украшенный драгоценными камнями, а государю императору для наследника цесаревича — коллекцию уральских минера­лов. Простившись с художником и его супругой и выразив свое удовольствие, их величества и их высочества отбыли с выставки в исходе четвертого часа дня.

(Санкт-Петербург, 27 янв. 7 февр. 1911 г., № 19)