Ювелирное депо, столь близко соприкасающееся по своей ценности с искусством и в минувшие времена составлявшее его отрасль, ныне почти полностью совершенно разошлось с ним. Всем известна бедность, банальность нынешних форм, когда художественная сторона уступила место одному «богатству». И действительно — отнимите у теперешних украшений драгоценные каменья, с их блеском и роскошными переливами всех цветов радуги — что останется? Много ли найдется оригинального, изящного, артистического в этих — как бы вдруг, тогда сразу поблекших — ожерельях, серьгах, брошках, перстнях? Давно уже все то, что их делало именно «украшением», олицетворявшим присущее человеку стремление к прекрасному, давно уже все это — не более как достояние далекого прошлого. В среде ювелиров нашелся человек, вознамерившийся поставить дело на прежнюю высоту. Мы говорим об известном петербургском ювелире Фаберже. Желая возвысить стиль произведений ювелирного искусства, придать им художественность, г. Фаберже обратился к классическому источнику красоты и художественности — к Греции, к ее образцам. Черпать ему было откуда — состоя ювелиром Императорского Эрмитажа, он получил разрешение воспроизводить в копии лучшие из греческих вещей этого рода, находящихся там.
Заметим здесь кстати, что Эрмитаж обладает, по свидетельству даже иностранных знатоков, одним из лучших в Европе собранием греческих древностей, в особенности произведений искусства, найденных преимущественно при раскопках в Крыму, на месте древних греческих колоний, таких как Понтикапея, Фанагория и другие, в известных керченских раскопках. Собрание это богато золотыми украшениями всякого рода; в числе их находятся, между прочим, следующие предметы. Венки, большинство которых состоит из очень тонких листьев; из них наибольшего внимания заслуживает, по тонкой отделке деталей листьев и плодов, оливковый венок. Диадемы (налобные венки); между ними замечательна сделанная из золота цепочка с подвесками, оканчивающимися изящными цветками. Серьги — из множества экземпляров этого рода украшений выделяется пара серег, в форме бога любви с чашей и многие другие, где фигурирует тот же бог, держащий в руках лиру, в некоторых — его заменяет головка Юноны, с диадемой, или сирены с крыльями и птичьим хвостом и с лирой, или двойной флейтой в руках, или же менады в легких длинных, развевающихся тогах со шкурой пантеры или другого животного на спине и т. д. Затем идут булавки, ожерелья, шейные цепи, браслеты, кольца, перстни, где в более или менее разнообразной и всегда художественнно-изящной форме повторяются те же мотивы, которые изображены на нашем рисунке (фото на с, 190. —Ред.-сост.)
Г. Фаберже сумел воспроизвести греческое искусство. В настоящее время в его витрине на Московской выставке красуется значительное количество превосходно выполненных образцов. Кроме различных небольших вещей — браслетов, серег, перстней — общее и вполне заслуженное внимание привлекают две полные гарнитуры. Из них особенно замечательна та, оригинал которой относится к эпохе Перикла. По ней можно судить о труде золотых дел мастеров за две тысячи лет до нашего времени. Работа отличается такой тонкостью, что ее надо рассматривать в пупу, и тогда только выступают все ее достоинства. Изготовление только одного прекрасного шейного украшения потребовало работы семи мастеров в течение 120 дней, из чего видно, что одному мастеру пришлось бы трудиться не менее двух пет и почти четырех месяцев. Отсюда совершенно понятна стоимость ожерелья в 3100 руб., а серег — в 400 руб. Между прочим, в серьгах мы простым глазом заметили, поверх одной из орнаментальных фигур, несколько выпуклых точек; при рассмотрении же сквозь лупу оказалось, что каждая состоит из трех маленьких бомбочек. В древности не были известны стекла, изготовляемые для усиления зрения, а потому надо предполагать, что тогдашние мастера обладали какими-то особенно сильными глазами.
Как видим, г. Фаберже открывает новую эпоху в ювелирном деле. Пожелаем же полного успеха его усилиям возвратить искусству то, что некогда состав-пяло его честь.
Будем надеяться, что отныне, благодаря нашему известному ювелиру, главное достоинство произведений этой отрасли будет заключаться не в одних драгоценных каменьях, не в одном богатстве, но в художественной форме их.
Нельзя обойти, однако, молчанием, что витрина Фаберже изобилует и каменьями — между прочим, капскими бриллиантами (до 23 3/4 карат веса), а также бразильскими и индийскими, но особенную редкость составляет замечательный экземпляр сибирского камня, названного в честь в Бозе почивающего государя императора александритом, открытого не более 20 лет тому назад и попадавшегося до сих пор в небольших размерах. Этот новый камень ставится гораздо выше перуанского изумруда,- обладая при дневном свете темным зеленовато-оливковым цветом, он вечером переходит в красный. У г. Фаберже он вделан в перстень и стоит 2 тысячи рублей.
Помимо высокого художественного достоинства и археологического интереса, найденные в Керчи золотые вещи отличаются поразительным техническим исполнением. Между ними есть такие предметы, подражать которым мы не в состоянии, несмотря даже на совершенство наших инструментов и изготовление которых кажется невозможным без оптических вспомогательных приборов. Фаберже, мастерская которого существует с 1842 г ., удалось в продолжение 12 лет подготовить настолько нескольких рабочих, что они под его руководством были в состоянии изготовить для Московской выставки целую коллекцию подражаний этим художественным предметам, коллекцию, которая возбудила общее внимание, и удостоилась похвалы их величеств. Государыня осчастливила Фаберже покупкою у него пары запон, с изображением цикад, которые по верованию древних греков приносили счастье.
(Статья из журнала «Нива», 1882, № 40, ее. 952—954, в рубрике «Всероссийская промышленпо-художественная выставка»)
Комментариев нет:
Отправить комментарий