понедельник, 24 октября 2011 г.

ВОСПОМИНАНИЯ ГЛАВНОГО ХУДОЖНИКА АО «РУССКИЕ САМОЦВЕТЫ» СВЕТЛАНЫ МИХАЙЛОВНЫ БЕРЕЗОВСКОЙ


В 1958 г. главным художником на ювелирной фабрике стала Б. Г. Поволоцкая — выпускница факультета керамики ЛБХПУ им. В. И. Мухиной. Еще до ее прихода ювелирная фабрика образовалась из двух небольших предприятий: ювелирно-часовой фабрики в Гостином дворе и фабрики серебряных изделий в Мучном переулке, 2.
До Поволоцкой главным художником была Н. Э. Фогт. Нина Эрнестовна еще до революции окончила училище технического рисования барона Штигли­ца. В период ее обучения народные ремесла были центром внимания художест­венных и культурных кругов. Изучение их являлось базой художественного образования. Одной из областей, изучаемых на факультете художественной обработки металла, была эмаль по скани. Нина Эрнестовна в совершенстве знала эту технологию и принесла ее собою на ювелирную фабрику. В 1958 г. она была уже немолода. Ей было за 70 лет. Она была художница старой школы времен эклектики. Ее работы были ярким примером вкусов начала века.
1958 г. ознаменовался новыми веяниями в прикладном искусстве. На смену тяжеловесной эклектике времен «сталинского ампира» пришел скупой, лапидарный конструктивизм. Вместо пышных орнаментов появились прими­тивные рисунки, состоящие из точек, треугольников, кругов, пятен и т. п. Вместо классических форм — неправильные модернистские конструкции. Пласти­ка предмета как бы сбрасывала старую облезлую шубу и заменяла ее новой, легкой одеждой. В этих условиях искусство Н. Э. Фогт казалось чуть ли не архаичным. Напротив, молодая, энергичная, остро чувствующая модные тенден­ции Б. Г. Поволоцкая демонстрировала новые современные пластические при­емы. К тому же Нина Эрнестовна заболела. Ее сменила Бера Георгиевна Поволоцкая. Кроме нее, на фабрике работали художники Рэм Владимирович Харито­нов, Галина Константиновна Макарова, Валентина Васильевна Дмитриева.
В это время на фабрике производили украшения из золота с драгоценными камнями, из золота с полудрагоценными камнями, из серебра, а также посуду из серебра с перегородчатой эмалью по скани, ложки и мелкую галантерею из мельхиора, изделия из томпака с перегородчатой эмалью, то есть был довольно широкий ассортимент. Художники специализировались на различных группах изделий. Изделия с бриллиантами проектировала главным образом Макарова. Изделия из серебра — Харитонов. Посуду с эмалью — Поволоцкая. Бижутерию из цветного металла — Дмитриева.
Работы В. Г. Поволоцкой отличала декоративность, сочность и даже неко­торая монументальность, если этот термин применим к ювелирному делу.
Проекты Г. К. Макаровой были профессиональны, ювелирны, но баналь­ны и не оригинальны по замыслу. Обеих этих художниц отличала необыкновенная плодовитость. Эскизы из-под карандаша этих авторов сыпались как из рога изобилия.
Р. Б. Харитонов был менее продуктивен, но эскизы его отличались стро­гим, даже суховатым мужским почерком. Ему удавались сувенирные изделия на темы архитектуры Ленинграда, медали, значки.
Б. Б. Дмитриева была старше своих коллег. Была она человеком болезнен­ным, с травмированной психикой. Работы ее носили на себе печать ее личнос­ти. Они были робкими, невыразительными, сухими по рисунку. Обычно она проектировала изделия из цветного металла: перстни-печатки, запонки, брошки. Их простота на грани банальности обеспечивала им доступность и понимание широкой публики, что и требуется для ширпотреба.
В начале 1964 г. на фабрику поступила И. Е. Гудимова. Вначале она зани­малась всем понемногу, а затем сосредоточила свое внимание на украшениях с эмалью.
В мае того же года на фабрику была приглашена Верой Георгиевной Поволоцкой и я. Вначале я работала очень робко. Мне казалось, что у меня ничего не получается. Да так оно и было. Лишь год спустя благодаря руковод­ству Веры Георгиевны и моей дружбе с Б. М. Городецким — одним из ведущих прикладников Ленинграда — у меня начали проявляться первые творческие удачи. К числу таковых я отношу ожерелье «Деревенька». Оно состояло из серебряных звеньев, изображающих деревца и плетень, и фарфоровых ре­льефных звеньев в виде заснеженных деревенских избушек, расписанных солями кобальта. Следующей моей работой, получившей известность, был цикл колец с перегородчатой эмалью по скани «Русские»; в основу этой композиции пег мотив куполов русских церквей. В этот период я впервые попробовала создать бриллиантовую композицию. Брошь изготовили, она была довольно нарядной, но недостаточно оригинальной, на мой взгляд. В этот период Мака­рова уже не работала на фабрике. Что же касается меня, то в это время я сосредоточила свои усилия на задаче применения эмали на золоте. В то время изделий из золота с эмалью фабрика не выпускала. Администрация, технологи и руководители золотых цехов были категорически против. Однако в 1968 г. мои усилия были вознаграждены. Были оценены и утверждены кулон «Золотое дерево», брошь «Жар-птица», кулон и брошь «Бабочки» и серьги «Плоды грана­та». Все они были ажурными, тоненькими, с мелкими перегородками и тонко проработанной эмалью. Исполнителями этих работ, пробивших брешь в круго­вой обороне администрации, были В. И. Верзин и К. П. Сырвачев. Именно их мастерство принесло успех моим произведениям и положило начало большому ассортименту изделий из золота с эмалью. В 1968 г. трое художников перешли в ЦНИЛКС (Центральную научно-исследовательскую лабораторию камней-само­цветов) — отраслевую научную лабораторию. Прежде всего их привлекало свободное расписание, более высокая зарплата и возможность работы с при­родным камнем. Ушли Поволоцкая, Харитонов и Гудимова.
К этому времени я уже имела первые опыты в области создания посуды из серебра с перегородчатой эмалью по скани. Работа эта показалась мне бесконечно интересной и в дальнейшем заняла центральное место в моем творчест­ве. После ухода Веры Георгиевны Повопоцкой мне предложили место главного художника фабрики. Пришли новые художники: Людмила Шевченко, Татьяна Платонова, Игорь Титов, Вера Москвина. Это было удачное, талантливое попол­нение. Но на моих неокрепших плечах оказалось бремя ответственности за работу всех художников фабрики, за выполнение ими плана создания образцов новых изделий. План с 60 изделий в год вырос до 100. Б этот период я работала до 9, до 10 часов вечера ежедневно, увлекая за собой и своих коллег.
Самым интересным художником из нового пополнения была бесспорно Людмила Шевченко. Она сразу стала работать над украшениями с бриллианта­ми. Ее работы в этой области отличались тонким вкусом, глубоким пониманием традиций и острым ощущением современности
В 1967 г. был создан «Алмазювелирэкспорт». Впервые фабрика стала полу­чать экспортные заказы на изделия с бриллиантами и посуду из серебра с эмалью. Именно изделия Шевченко, а затем и Платоновой были первыми изде­лиями экспорта. Что же касается посуды, то именно в это время были созданы сервизы «Павловский» и «Синие листья», а Игорь Титов создал кувшин для крюшона и два бокала к нему. Изделия для серийного выпуска из золота проектировала Вера Москвина. За это время, то есть за 1968 г., я набрала уже некоторый опыт работы главного художника, но основные трудности были впереди. В ноябре 1969 г. ювелирная фабрика была передана в состав Ленин­градского производственного объединения «Русские самоцветы», созданного по инициативе Министерства приборостроения, в чье подчинение была переда­на вся ювелирная промышленность. В состав объединения вошли: завод «Рус­ские самоцветы». Ленинградская ювелирная фабрика и Ленинградский ювелир­ный завод, прежде подчиненный Управлению местной промышленности. Все три предприятия имели совершенно различный ассортимент, различные тен­денции и техническую вооруженность.
Были созданы единое штатное расписание и единая структура. Меня назна­чили главным художником объединения. На каждом из трех предприятий были свои художники, на каждом был главный художник. Мое назначение, возмож­но, было кому-то и нежелательным. Это создавало изначально трудную обста­новку.
Свои задачи я сформулировала так:
1.  Взять от каждого производства все самое лучшее, оригинальное, сохра­нить почерк каждого художника, не дать раствориться в общем потоке.
2.  Сформировать ассортимент, имеющий свое «петербургское» лицо, свой характер.
3. Разрабатывать столько новых изделий, сколько необходимо для сохра­нения кадров рабочих.
Задачи эти были бы очень нелегкими даже и для опытного главного художника. В этот период в состав отдела главного художника вошли Л. Шев­ченко, Т. Платонова, И. Титов, Б. Дмитриева, Б. Антонов (бывший главный ху­дожник ювелирного завода), 3. Батыкян, К. Талавира, Б. Ершова (бывший глав­ный художник завода «Самоцветы»), О. Юшкова, 3. Чудиновская.
Завод «Русские самоцветы» славился изделиями из серебра с корундом, горным хрусталем и поделочным камнем. Ведущим направлением была имита­ция золотых украшений. В этом было только одно рациональное зерно — ювелирность — качество, которое очень легко утратить при переходе на боль­шие промышленные партии, что в конце концов и произошло.
Вторым характерным явлением на этом заводе был выпуск камнерезных изделий и вставок из поделочного камня.
На заводе работали замечательные камнерезы: Артемьев, А. Петрова, И. Буграчева, А. Пахомов. Однако их мастерство в повседневном ассортименте завода не было востребовано должным образом. Завод выпускал пепельницы, шари­ковые авторучки в каменном чехле, подставки для письменных приборов, карандашные стаканчики, коробочки клееные и точеные.
Ассортимент не учитывал качество каменного сырья, и подчас прекрас­ные натуральные камни бывали бездумно разрезаны на заготовки безликих, неинтересных изделий.
На ювелирном заводе все выглядело иначе. Там под руководством Б. Антонова были разработаны прекрасные образцы украшений из недрагметаллов, выполненные вручную. Однако действующий ассортимент был ужасен как по художественному, так и по техническому уровню.
Об ассортименте ювелирной фабрики я уже говорила, однако необходимо подчеркнуть, что именно эта фабрика явилась средоточением ювелирного мастерства и культуры во вновь созданном объединении. Именно отсюда пошла и вглубь и вширь тенденция сделать массовый ассортимент максимально юве­лирным, красивым и качественным. Здесь работали такие прекрасные ювели­ры, как Берзин, Сырвачев, Миняев, Кравченко, Кривошеий, граверы Б. Симан, К. Романов, И. Баранчиков, Карпов и др.
Б области филиграни и эмали прекрасно работали Б. Воробьева, Г. Селез­нева, Т. Цыкина, А. Крымская, А. Захаришкина, Г. Федорова, Б. Талан, А. Фейгин, давильщик А. Иванов.
Именно высокое техническое качество, присущее изделиям ювелирной фабрики, стало эталоном и обеспечило уже на первых порах престиж продук­ции объединения.
Тон всему производству задавали, конечно, золотые цеха. Они давали основную сумму, как тогда говорили «вал», и основную прибыль. Поэтому все внимание администрации, технических служб было сосредоточено на золотом производстве. К сожалению, начиная с 1971 г. и до 1982 г. каждые два года сменялись директора, а вместе с ними и значительная часть администрации объединения. Волевым путем одни цеха увеличивались — тогда зарплата на­чальников цехов впрямую зависела от численности рабочих, другие же, наобо­рот, сжимались, сворачивались, а то и совсем закрывались. Каждый новый генеральный директор рубил сплеча, не думая о сохранении традиций, кадров, лица объединения. В этих условиях работа главного художника была поистине каторгой.
Как правило, на должность директора назначались люди, очень далекие от ювелирного дела, полагающие, что здесь нет сколько-нибудь интересных тех­нических проблем, а иногда и просто люди малоинтеллигентные, далекие от культуры и искусства.
Первой жертвой администрации оказалось производство украшений и посуды из цветного металла. Сначала исчезла из производства пластмасса — бусы, затем производство цветных стеклянных кабошонов. Из шести наиме­нований цепей осталось два. В производстве украшений использовались штамповка и примитивная пайка. В качестве отделки — гоптовка, а затем — золочение и серебрение. Грубые, топорные по исполнению детали покрыва­лись золотом и выбрасывались на рынок, где, несмотря на отсутствие достаточ­ного ассортимента бижутерии, пользовались очень умеренным спросом. Тем не менее цех рос. Рост осуществлялся за счет передачи томпаковой посуды с эмалью из цеха, где ее производили раньше, в общий цех по обработке цветно­го металла.
На ювелирной фабрике выпускали большой ассортимент изделий из цвет­ного металла: подстаканники, стопки, пудреницы, цветочницы, лопатки для пирожных, щипцы для сахара, пепельницы, спичечницы, наперстки, игольни­цы, декоративные коробочки и большой ассортимент мельхиоровых ложек с эмалью. В новых условиях резко пошло вниз качество изделий с эмалью. Почти полностью свели на нет полированную эмаль клуазонне. Ассортимент изделий становился все уже. В конце концов остались только ложки, стопки и значки.
Правда, мне удалось ввести горячую эмаль в украшения из цветного метал­ла, что сделало их несколько более интересными, но объем эмалевого произ­водства неумолимо сокращался.
Второй жертвой пало камнерезное производство. Выпуск изделий широко­го ассортимента был практически уничтожен. Чтобы культура камнерезного дела не погибла, я постаралась убедить администрацию делать сложные камне­резные изделия с применением мозаики, металлической и серебряной армату­ры, резьбы.
В это время в отдел пришел работать художник А. Пахомов. Раньше он был рабочим-камнерезом, прошедшим хорошую школу у Л. В. Петровой и И. С. Буграчевой. Он хорошо знал и чувствовал камень. К этому времени он закончил художественное училище, и я сочла нужным принять его на работу в отдел главного художника. Он и Ъ. В. Антонов активно включились в работу с кам­нем. Их произведения составляют основу коллекции камнерезных изделий, демонстрируемых сегодня в нашем экспозиционном кабинете. В 1973-1974 гг. состав художников обновился. Ушли Москвина, Юшкова, Титов, Талавира, Шевченко. В отделе появились новые имена. Прекрасным приобретением для объединения стала Елена Щапова. На момент поступления к нам она была уже вполне сложившимся художником. Работала она с эмалью как посудной груп­пы, так и украшений. Несмотря на то что проработала в объединении сравни­тельно недолго, она оставила в ассортименте свой след. Ей принадлежат сахар­ница с пчелами, стопки «Птички» и «Цветущий миндаль», ликерные приборы «Хмель» и «Душистый горошек», тарелки «Чаепитие», «Водоноска», «Скоморохи», детские броши с эмалью и др.
Остальные художники, пришедшие в это время, не оставили существенно­го вклада в истории предприятия и работали недолго.
Серебряную посуду с эмалью спасли экспортные заказы. Иначе и ее ждал бы тот же бесславный конец, что и другие производства.
С приходом в 1982 г. генерального директора И. П. Мельситова положение кардинально переменилось. Основной идеей нового генерального было сохра­нить все лучшее, что еще сохранилось на предприятии, сохранить кадры юве­лиров, камнерезов, закрепщиков, филигранщиков, эмальеров.
Перед художниками встала задача разработать ассортимент, обеспечиваю­щий работой рабочих всех специальностей, создать ассортимент экспортных изделий, а также штучных изделий, выполняемых по заказам. Такая отправная позиция администрации сама по себе уже способствовала повышению художе­ственного качества, созданию более разнообразных и сложных изделий.
Теперь хочу рассказать о некоторых авторах.
Людмила Алексеевна Шевченко поступила на ювелирную фабрику в 1968 г.
Выпускница ЛБХПУ им. Б. И. Мухиной. До ювелирной фабрики работала во ВНИИ художественной промышленности в области промышленной графики. Этому художнику, как никому другому, была свойственна изящная графика, тонкий вкус и женственность, которые нашли себе применение прежде всего в проектировании изделий с бриллиантами. Были у нее и массовые изделия из золота и серебра, однако лучшие ее изделия относятся к числу украшений с бриллиантами. В период работы Шевченко началась активная работа на экс­порт. Для образцов экспортного дизайна «Алмазювелирэкспорт» закупил неко­торое количество итальянских ювелирных изделий. Они резко отличались по дизайну от тех, что производились в нашей стране. В них почти не использова­лись глухая закрепка, гризант и корнеровая разделка. Бриллианты были подня­ты высоко на тонких крапанах сложных форм, изнутри и снизу под камнями весь металл вынимался, максимально обнажая камень, облегчая изделие и способствуя проникновению света в бриллиант не только сверху, но и сбоку, и снизу за счет рефлексов от полированных частей каста.
Что интересно, так это то, что и осыпь делалась почти также. Впервые широко стало применяться белое золото и родирование. В результате изделия стали сверкать как снег. Шевченко очень быстро прониклась новыми идеями и создала целый ряд прекрасных украшений. К сожалению, предприятие не могло долго хранить дорогие бриллиантовые изделия и вынуждено было их продавать. Осталось лишь несколько фотографий работ этого автора. В 1974 г., зимой, возвращаясь с работы домой в Колпино, где жила, Людмила Алексеевна упала и ударилась головой, что привело к непоправимым последствиям. Еще несколько лет художники отдела работали за нее, но она все-таки вынуждена была выйти на пенсию по инвалидности.
Другим автором, работающим в области экспортных бриллиантовых изде­лий, является Татьяна Николаевна Платонова.
Она поступила на фабрику в 1969 г. Сначала она работала над созданием украшений из золота с алмазной обработкой. Меня побудило предложить ей именно это амплуа ее прекрасное знание алмазной обработки на хрустале. Она легко справилась с этой задачей и создала ряд очень неплохих украшений из золота с алмазной обработкой. Однако скоро стало ясно, что она способна создавать более сложные и дорогие вещи. Вскоре Татьяна Николаевна начала работать над украшениями с бриллиантами. За это время, примерно с 1974 по 1993 гг., ею создано множество украшений, среди которых есть и несомнен­ные удачи. Иногда Татьяна Николаевна проектировала и изделия из серебра с эмалью — как украшения, так и посуду. В 1987 г. она была командирована в Италию, после чего некоторое время активно работала над изделиями из сереб­ра с эмалью. Наряду с этим она продолжает работу над изделиями с драгоцен­ными камнями.
С 1968 по 1972 гг. в объединении работала художник Вера Григорьевна Москвина. Подобно Т. Н. Платоновой, она обладала хорошей графикой и мето­дичностью, что способствовало созданию ряда добротных украшений из золо­та с алмазной обработкой, а также нескольких брошей с изумрудом и бриллиантами. К сожалению, она вскоре уволилась и перешла на работу, не связанную с искусством.
Также недолго и примерно в те же годы работал в объединении Климентий Емельянович Талавира. Для него характерны мелкая графика и миниатюрная пластика. Он хорошо рисовал. Им были созданы первые подвески «Знаки зодиака» из мельхиора, некоторые изделия из золота и серебра. Здесь, на производстве, он безусловно прошел хорошую школу именно ювелирного дела. Большую роль в его становлении сыграл художник Харитонов. Подготовившись и вступив в Союз художников, К. Талавира уволился из объединения.
Недолго, но плодотворно работал на Ленинградской ювелирной фабрике И. Н. Титов.
Это был очень своеобразный художник. По образованию он был художни­ком по текстилю. Для его работ характерны сочность красок, свобода рисунка, верность русской традиции. Он является автором многих эмалево-филигран­ных изделий: набор для крюшона, тарелки декоративные со львами, с голубя­ми, с дельфинами, с охотником, с всадником, с птицей и другие. Его произведе­ния в производстве даже теперь, 20 лет спустя после ухода с предприятия.
Особо хочется сказать о художнике Владиславе Владимировиче Антонове.
Антонов окончил ПБХПУ им. Мухиной в 1964 г. и начал работать главным художником на Ленинградском ювелирном заводе. Им было создано много оригинальных по пластике и материалу фасонов ювелирных изделий. Так, использовалась вороненая сталь с накладными латунными золочеными деталя­ми. Это были браслеты декоративные, крупные броши и серьги. Их выразитель­ность бесспорна, но они почти не тиражировались. Интересны были украше­ния со вставками из кварца с дентритами редких металлов, а также изделия с фарфоровыми вставками с подглазурной кобальтовой росписью.
После объединения трех ювелирных предприятий основной областью ра­боты Владислава Владимировича стали камнерезные изделия. Он является автором ряда небольших коробочек из льдистого кварца, агата, кахолонга. Вещи небольшие, но очаровательные по пластике и какой-то ласковости форм. Ему же принадлежат изделия с флорентийской мозаикой: набор для игральных карт; туалетный набор, состоящий из декоративной вазы, подсвечника и двух флаконов; набор ваз декоративных с кабошонированной мозаикой, работающей напросвет; набор коробочек из синей яшмы с эмалевыми вставками с кобаль­товой росписью.
Эти и другие работы Антонова отмечены острой характерностью формы, хорошим вкусом, четким рисунком и глубокой поэтичностью. К сожалению, болезнь вырвала его из наших рядов, но он оставил яркий след в истории предприятия.
В 1976-1977 гг. пришло новое поколение художников: Елена Андреевна Денисенко, Вера Васильевна Чернова и Марина Михайловна Пушкарева. Все трое закончили факультет дизайна и некоторое время работали дизайнерами в разных областях промышленности.
Елена Андреевна Денисенко обладает великолепными навыками дизайна.
Она хорошо мыслит, видит конструкцию изделий. Прекрасно рисует. У нее четкая графика, а композиции логичны и выразительны. Она хорошо знает стили украшений прошлых времен, что делает ее изделия воистину культурны­ми украшениями. В основном она специализируется на тиражных изделиях из золота и серебра, но ей доступны и сложные индивидуальные композиции, рассчитанные на ручной труд, на уникальное исполнение. Она обладает своим, очень характерным почерком в искусстве. Ее изделия узнаваемы и любимы многими. Ею созданы композиции многих тиражных изделий из золота, серебра и цветного металла.
Вера Васильевна Чернова пришла к нам из приборостроительного институ­та, где она работала дизайнером. Ювелирное дело далось ей нелегко. Более года шли невнятные, мелкие, лишенные идеи изделия. Боюсь, что я была наме­ренно жестока с Верой Васильевной, стараясь вызвать в ней тот импульс честолюбия, который заставляет художника мобилизовать все силы и сделать шаг, знаменующий новое качество в работе. В результате обоюдных усилий Вера Васильевна преодолела в себе робость и инертность, и к одной из выста­вок, проводимых Союзом художников, она вдруг впервые сделала крупные конструктивные декоративные композиции. Это было началом успеха. Сегод­ня Вера Васильевна Чернова уже член Союза художников, один из ведущих художников нашей фирмы. Ей доступна работа на любую тему, но самые интересные работы спроектированы ею для бриллиантовых изделий. Тут сказались ощущение пластики, чувство изящного и та склонность к миниатюр­ности форм, которая вначале так мешала Вере Васильевне освободить свою фантазию.
Марина Михайловна Пушкарева совсем другой художник. Ей изначально свойственны полная внутренняя свобода и раскованность. Ее фантазию прихо­дится даже немного сдерживать. Особенно ей удаются анималистические формы. В них присутствуют наивность, непосредственность и юмор. Ею создан целый ряд забавных детских брошек с цветной эмалью, но, кроме того, она может создавать и очень тонкие, изящные и остроумные по конструкции ювелирные украшения. Она является автором прекрасных индивидуальных из­делий из серебра с камнями, эмалью, филигранью, жемчугом. Ею же созданы очень тонкие по рисунку и цвету композиции с флорентийской мозаикой. Сейчас Марина Михайловна начала проектировать украшения с бриллиантами. Депо это для нее новое и пока еще чуточку недостает знаний в области проектирования именно бриллиантовых изделий, культуры создания драгоцен­ностей в полном смысле слова, но Марина Михайловна человек талантливый, и успех ее предрешен.
Отдельно хочу сказать о некоторых художниках ВНИИювелирпрома.
Одним из них является Наталия Степановна Калганова. Она работает в объединении с 1976 г. Школу ювелирного мастерства прошла в отделе главно­го художника, но последние годы работает в НИИювелирпроме. Для нее харак­терна тонкая, несколько суховатая графика. Ей свойственны мелкие формы пластики. Она любит рисовать банты, букеты, романтичные композиции из цветов, лент, решеточек, корзиночек и т. п. Среди ее вещей есть удачи, особен­но в тех случаях, когда она соединяет цветные камни с расписной эмалью. Однако значительных произведений ею пока не создано.
Некоторое время во ВНИИювелирпроме работал художник Карагодов.
Он автор известной коробочки в виде стула с сидящей на ней собачкой. Коробочка сделана из халцедона, золота и украшена бриллиантами и рубинами. Эта работа наряду со многими другими подобными произведениями других авторов относится к изделиям, продолжающим направление, начатое еще фир­мой Фаберже. Среди них есть работы Павла Потехина, Виктории Игнатьевой, Людмилы Рыбки, Клочкова и других. Эти авторы не состоят в штате объедине­ния, а лишь создавали проекты мелкой пластики по договорам.
С 1982 г. во ВНИИювепирпроме работает художник Дарья Кирилловна Климина. Она окончила факультет обработки стекла ЛВХПУ им. Мухиной. Пона­чалу ювелирное дело давалось ей с трудом. Слишком мелкая пластика, свойст­венная ювелирному делу, не нравилась художнику, привыкшему к более круп­ным формам. Однако постепенно, преодолев в себе сопротивление миниатюр­ности, она все смелее и лучше овладевает ювелирным делом. Параллельно она освоила компьютерное проектирование, и сегодня она единственный худож­ник, который свободно ориентируется в этой области, В 1993 г. был впервые объявлен конкурс на лучшее украшение года. И тут совершенно неожиданно Дарья Климина проявила себя как мастер декоративных, сочных и нетривиаль­ных композиций. Она получила 2-е место за кулон «Жар-птица» и поощритель­ную премию за комплект украшений «Морозный узор» из серебра. Эти работы совершенно не похожи на то, что делалось до сих пор на производстве. Уже одно то, что в изделиях применены самые различные цветные камни, брилли­анты, жемчуг и тонко подобранные прозрачные эмали, сделало их совершенно необычными, хотя и уходящими своими корнями в древнерусскую традицию. Сложный колорит и декоративность не случайно обратили на себя внимание жюри.
Теперь хотелось бы сказать отдельно о том, как продолжаются на нашем предприятии традиции фирмы Фаберже, и как я, главный художник, понимаю работу в этом направлении.
Долгие годы тема Фаберже была закрыта для изучения, продолжения и подражания по идеологическим соображениям. Несколько поколений худож­ников были лишены возможности изучения наследия этого блестящего масте­ра ювелирного дела и творца целого направления.  В конце 1980-х гг. эта тема была расконсервирована, если можно так выразиться.
ВНИИювелирпром занялся изучением различных материалов о Фаберже и изделий его фирмы. Именно в этот период были созданы первые изделия ювелирной пластики: фигурки, вырезанные из камня, украшенные золотом и драгоценными камнями. Первые попытки были неудачными: изделия напомина­ли фигурки из фарфора, отличались низким скульптурным качеством, недоста­точной драгоценностью при высокой трудоемкости, однако постепенно вы­кристаллизовывались основные направления работ: создание мелкой скульптуры с ограниченным применением драгоценных металлов и камней. Несомненной удачей в ряду таких вещей является фигурка кабанчика из агата Л. Рыбки.
Другое направление — это драгоценные настольные скульптуры из резно­го камня с большим количеством золота, бриллиантов и других камней. Таковы скульптуры «Цапля», «Ритон» (автор П. Потехин), «Собачка на стуле» (автор А. Карагодов).
Следующее направление — это скульптура в духе народных игрушек: «Че­ловек с зеркалом», «Старик с гусем», «Скоморох с медведем».
Четвертое направление — это разные каменные коробочки с миниатюрны­ми вставками из финифти в оправе из бриллиантов, миниатюрные портреты в сложных рамках из камня, золота, серебра и драгоценных камней с применени­ем гильошировки и эмали.
Мне кажется, что не стоит подражать стилю Фаберже прежде всего пото­му, что его работы отражают стиль и вкус конца XIX — начала XX в. Для этого периода характерны псевдорусский стиль изделий, немецкий романтический вкус и откровенная эклектика.
Очарование изделий Фаберже прежде всего в великолепном ювелирном мастерстве, с которым они выполнены, в использовании прекрасных материа­лов. В них очень часто исполнение стоит выше дизайна. Зрителю же трудно разобраться, почему же ему так нравится то или иное изделие. Мне кажется, что очень важно современному художнику ответить на вопрос «почему?» для себя. Взять от Фаберже лучшее, что было в его творчестве: понимание материа­ла, мастерство исполнения, знание разнообразных техник ювелирного дела, гар­моничное сочетание всех компонентов, включенных в композицию.
Особо хочу сказать о петербургском духе лучших вещей Фаберже.
Многие люди спрашивают, а что же такое этот петербургский дух? Я для себя отвечаю на этот вопрос так: «Это строгость и изысканность форм, чет­кость и изящество пропорций, отсутствие перегруженности декором, сдержан­ный элегантный колорит изделий, то есть аристократизм вкуса, обращение к элитарной части потребителей и подражание наиболее изысканным образцам». Сам Петербург с его строгой элегантной архитектурой, северными небесами, холодными водами Невы, темными каналами, изящными мостами и набережными влияет на формирование эстетических взглядов тех потребителей ювелирных изделий, которые способны воспринять их строгую красоту и стиль.
Что же касается продолжения традиций Фаберже, то мне представляется, что, изучив художественные и технические приемы его работы, мы, люди конца XX века, должны опираться на современную эстетику в дизайне создава­емых нами изделий. Вообще я думаю, что традиция не есть копирование и подражание, а живое и творческое применение художественных и техничес­ких приемов.
Меняются взгляды людей, меняются условия жизни, меняются эстетичес­кие идеалы, значит, меняются формы изделий, но вечно актуальными остаются для нас образцы, именуемые классикой.

Комментариев нет:

Отправить комментарий