ФАБЕРЖЕ И ЛАТВИЯ

Карл Фаберже не хотел уезжать из Петрограда, из России. Он выехал после 24 сентября 1918 г. с дипломатической миссией (скорее всего англий­ской) на родину отца, в бывшую Лифляндскую губернию, главный губернский город Ригу. Но 18 октября была провозглашена независимая Латвия, и Пярну — родной город отца, а до этого уезный город Лифляндской губернии, отошел к Эстонии. Выехал из Петрограда Карл Фаберже по российскому заграничному паспорту, полученному от комиссара ЧК Александра Соломоновича Иоссилевича, секретаря убитого тремя неделями раньше председателя Петроградской ЧК Моисея Соломоновича Урицкого. Получить разрешение на выезд у 20-летнего комиссара Иоссилевича было делом непростым. Ровесница Карла Фаберже княгиня Клейнмихель в своих мемуарах рассказывает об издевательствах со стороны этого мальчишки-комиссара во время процедуры получения загранпа­спорта. Иоссипевич был расстрелян в 1937 г. Основанием для выезда было лифляндское происхождение деда и отца Карла Фаберже. «Похабный» Брест­ский мир давал возможность уроженцам земель, оккупированных германскими войсками, перемещаться на родину отцов, чем Карл Густавович не преминул воспользоваться. Но уже в конце декабря красные войска повели наступление на Ригу и захватили ее 5 января 1919 г. Советская власть в Риге продержалась пять месяцев. Естественно, в декабре 1918 г. Карл Фаберже не стал дожидать­ся прихода красных и срочно выехал в Германию. Его маршрут лежал в Бад-Хомбург и Висбаден, любимые места русской аристократии, которые он хорошо знал. В Латвию он больше не вернулся, поскольку возникли проблемы со здоровьем, да и политическая ситуация была не ясна. Рижский договор Советской России с панской Польшей и соответствующие договоры с независи­мыми прибалтийскими государствами вновь разрешили возвращение в Прибал­тику уроженцев этих земель.

В 1923 г. бывший главный бухгалтер фирмы Фаберже Отто Оттович Бауэр вернулся из Петрограда на родину — в Латвию. Отто Бауэр родился в 1878 г. в Митаве. Теперь в независимой Латвии это был город Елгава. В Латвии, в Риге, у семьи Фаберже проживали многочисленные дальние родственники, друзья и бывшие сотрудники фирмы. В 1927 г. они дали-знать Евгению Фаберже, проживавшему в Париже, что Отто Бауэр живет явно не по средствам, а именно — купил огромную усадьбу Мудупи в несколько десятков гектаров в 32 км от Туккумса (Туккумс — уездный город в 80 км от Риги). Был сделан вывод о том, что наверняка Отто Бауэр не передал наследникам умершего в 1920 г. Карла Фаберже средства от ликвидации имущества фирмы. Именно Бауэр оставался в Петрограде и Москве и отвечал по доверенности Карла Фаберже за ликвидацию ценностей фирмы. По общепринятым правилам, после смерти Карла Фаберже Отто Бауэр должен был получить новую доверенность у наслед­ников главы фирмы на продолжение тех же дел и отчитаться за предыдущие действия. Бауэр по приезде в Латвию сообщил наследникам, что ничего из имущества Карла Густавовича он передать не может, так как «все отняли чекисты». «Но откуда же деньги на покупку усадьбы?» — спросил Евгений Фаберже, приехав в 1927 г. в Ригу. Бауэр уклонился от ответа. Пришлось прибегнуть к помощи адвоката. Ходатаем по делам Евгения стал профессор юриспруденции, составитель первого латвийского уголовного кодекса, быв­ший министр юстиции в первом правительстве свободной Латвии Пауль Минц. Выбор мэтра Минца был не случайным. Это был друг детства г-жи Лидии Александровны Фаберже, супруги Агафона Карловича Фаберже, урожденной Трейберг, родившейся в 1875 г. в Риге. Она, конечно, была заинтересованным лицом, поскольку доля наследства Агафона Карловича завещанием Карла Фа­берже переходила пятерым сыновьям Лидии и Агафона.

Что сделал проф. Минц? Видя упорство Бауэра и нисколько не сомневаясь в том, что Бауэр утаил деньги Фаберже, профессор добился заключения быв­шего бухгалтера под стражу. Двух недель за тюремной решеткой тому оказа­лось вполне достаточным. Бауэр обещал передать сохранившиеся у него ценности, был выпущен из тюрьмы и действительно передал некоторые ценности Евгению и при этом вручил расписку, что ничего у него не осталось. Он даже предлагал часы из жилетного кармана — «единственную ценность, которая у него осталась». Часы ему Евгений оставил.

В августе 1936 г. Отто Бауэр умирает. Возникает спор о наследстве. Надеж­да Матвеевиа Санфанд (бывшая супруга Бауэра), вышедшая к тому времени замуж за известного архитектора Бирзниека, нанимает адвоката Шах-Назарова защищать интересы своих несовершеннолетних детей. Перед смертью какую-то коробочку с ценностями Отто Бауэр передал своей сестре Элизабет Трои, но не успел распорядиться по поводу этих сокровищ. Надежда Матвеевна считает, что эти ценности должны принадлежать ее детям. Естественно, обо всем На­дежда Матвеевна рассказывает адвокату (Шах-Назаровы — рижские армяне. Армянкой по матери была и Надежда Санфанд).

И вот в 1937 г. Евгений получает из Риги письмо следующего содержания

(по-русски):

«Рига, 19 января 1937 года.

Милостивый государь, господин Фаберже.

Несколько лет назад, когда Вы были в Латвии и отобрали у г-на Бауэра в его имении вещи, принадлежавшие фирме „К. Фаберже", Вас особенно интере­совало одно очень ценное жемчужное копье, но, к Вашему несчастию, среди найденных и отобранных у г-на Бауэра вещей этого колье не оказалось. Г-н Бауэр успел до Вашего прибытия спрятать его с рядом других, очень ценных вещей. Ныне мне удалось узнать место, где это колье и другие ценности находягся. Среди них имеются 13 штук колец с крупными бриллиантами и цветным камнем, еще одно жемчужное копье, несколько кулонов и ряд платиновых вещей.

Если Вас еще интересуют эти вещи и за Вами имеется еще право на их получение, я бы мог Вам указать точное их местонахождение...

Должен Вам указать, что, помимо этих вещей, спрятан г-ном Бауэром и ряд других вещей в другом месте. Среди последних вещей, как я узнал, имеются столовые стенные часы из чистого золота. Местонахождение этих вещей, я думаю, узнаю также.

О Вашем решении благоволите сообщить мне по адресу: Riga, Jura Alunana Jela, 1, dz. 5. Sergei Chah-Nasaroff

Сергей Шах-Назаров.»

Я проверил по справочникам «Вся Рига». Действительно, в конце 1930-х гг. был такой присяжный поверенный Шах-Назаров. Правда, не Сергей, а Георгий. Возможно, Сергей был его брат или родственник. В апреле 1996 г. я познако­мился с одним нашим эмигрантом-художником в Нью-Йорке. Он, выслушав других ценных вещей, в результате чего и стала возможной покупка именин Мудупи в районе Туккумса.

1 апреля того же 1937 г. Александр Фаберже опять выехал в имение раскапывать сокровища. Заказаны были 3 гробокопателя в соседних деревнях. Это обстоятельство, естественно, стало известно затем всей округе, и место раскопки стало легендарным на долгие десятилетия. Ведь в провинции так мало чудес, а у копателей не брали подписки о неразглашении. В результате еще в 1960-е гг. пионерам на экскурсиях по родному краю показывали на усадьбу Мудупи: «А вот посмотрите на дачу придворного ювелира Фаберже. Здесь закопаны несметные сокровища». Про Бауэра давно забыли, но Фаберже надолго остался в памяти местных жителей.

Голубятня, в которой должны были находиться вещи, имела размер 3x3 метра. Рыли около пяти часов, вынули около шести кубометров земли. Только одно место казалось более рыхлым, если и копали, то очень давно. Результат и второй поездки плачевный — ничего не нашли. Очевидно, вещи давно выкопал еще сам Отто Бауэр, и эти вещи, «по слухам, находятся у его сестры Элизабет Трои в Виндаве». О том, что вещи выкопаны, Бауэр ничего не сказал ни сыновьям Отто и Ильмару, ни дочерям Веронике и Ливии, ибо они после смерти Отто Оттовича сами собирались выкапывать, вместе с Сергеем Шах-Назаро­вым. «Часы, о которых идет речь, — продолжает далее в своем письме Александр Фаберже, — думаю те самые, которые были со мной в Сиаме, на малень­ких бегемотиках (рисунок Оскара Пая), впрочем, это мое предположение. Боюсь, что до них добираться будет невозможно». Можно сделать вывод, что такого рода часы (из золота?) в природе существовали и ими мог завладеть Бауэр.

Спорные вещи наследства Бауэра были привезены из волостного суда в Ригу, в Сиротский суд. При опознании вещей на их принадлежность фирме Фаберже Александр обнаружил на изделиях следы земли. Значит, они все же побывали на голубятне. Но все ли вещи были выкопаны? Может быть, другую часть вещей бухгалтер перепрятал на территории своего имения. Но эта терри­тория — 50 гектаров. Искать непросто...

Многое мог бы рассказать сотрудник Петербургского отделения фирмы Иван Антони. 9 апреля Александр Фаберже посетил Антони в больнице. Оказы­вается, последние два с половиной года Иван Антони тяжело болел. Александр решил не тревожить больного старика, тот начал уже заговариваться. А спро­сить хотелось о многом. В магазинах Риги говорили, что в Латвии есть только один человек, у которого есть большая коллекция «фантазийных» (наиболее ценных) вещей Фаберже, и фамилия этого человека — Антони!

Через четыре дня, 13 (!) апреля, раскрыв городскую газету, Александр узнает, что Антони умер.

15 апреля Александр присутствует на оценке спорных вещей в Сиротском суде Риги. «Жемчужная нитка действительно хороша. Но вес ее неизвестен, так что и приблизительно ее ценность я определить не смог».

Суд был отложен. Александр уехал в Париж. Вернулся он в Ригу через год. На этот раз он сидел в Риге почти два года. В архиве г-жи Татьяны Фаберже имеются открытки из Риги от Александра от апреля 1940 г. Началась Вторая мировая война. Выбраться в Париж через Германию было непросто. С визой помог бывший рижский знакомый г-жи Лидии Фаберже - Трейберг, а теперь всесильный имперский министр Альфред Розенберг. Чем закончился суд — неизвестно. В архиве Рижского суда дело не сохранилось. Но стоит отметка о выбытии дела 1950-х гг. Кому понадобилось изымать дело и где оно сейчас? В архивных описях есть интересная подробность. К исковому делу Элизабет Трои, претендовавшей на имущество брата, есть приписка: «Прилагается жес­тяная коробочка с надписью по-немецки „Сокровище Элизабет Трои" (пустая)». Известно также, что Александр хотел, но боялся по причине военного времени провозить с собой через Германию в Париж некую «посылку». В переписке 1946 г. Александр Фаберже сообщает, что бежавшие из Риги в конце войны их родственница Вера Зиринг с мужем и двумя сыновьями (дочь двоюродного брата Юлия Николаи, у них Александр жил во время своего пребывания в Риге) привезли с собой в Германию «посылку». Александр смог выехать из Парижа в Германию и получил свои же ценности. Но, очевидно, стоимость этих ценных вещей не имела большого значения для Александра, поскольку в те годы Александр жалуется на систематическое безденежье. Я посетил в Гамбурге в мае 1995 г. вдову младшего сына Веры Зиринг. Она ничего не знает.

Одной из интересных фигур в этой истории предстает Надежда Матвеевна Санфанд, она же Бауэр, затем Бирзниек, затем Камин. Камин — это московский приятель Александра Фаберже. За него Надежда Санфанд вышла замуж в 1938  г. и вместе с ним и дочкой Юттой Бирзниек покинула Ригу в декабре 1939 г. вместе с пятьюдесятью тысячами немцев — по договору между Ригой и Берлином. Надежду Санфанд видели сразу после войны в Берлине, в Тиргартене (американской зоне). Выглядела она очень хорошо. Особенно эффектны были на ней бриллианты. И до Бауэра Надежда Санфанд была короткое время замужем за каким-то князем, в 1914 г. в возрасте 18 лет. Надежда была моложе Отто Бауэра на 18 лет. На ее имя Отто Бауэр записал антикварную мебель, которую собирался вывезти в вагоне в Ригу в 1923 г. Но ничего из этого не получилось. Чекисты изъяли музейную мебель (но бриллианты в каблуках На­дежды они не нашли). По поводу этой мебели есть соответствующее дело в архиве Эрмитажа, фонд Главмузейфонда.

В июле 1994 г. я посетил (при любезном содействии рижского бизнесмена, ювелира и антиквара г-на Волошинса) усадьбу Мудупи. Расположена она в живописных местах. Но дремучих. Если Бауэр хотел запрятать вещи Фаберже именно здесь, то умнее придумать не мог. Новые хозяева усадьбы, приватизиро­вавшие ее в начале 1990-х гг., очень милые и доброжелательные Лия и Юрис Миза посетовали на то, что до сих пор нет спасения от кладоискателей. Копали здесь и немцы, после войны копали и КГБ, и военные с миноискателями, а сейчас — просто энтузиасты. В 1992 г. приезжала сюда из Германии одна из дочерей Отто Оттовича — Ливия. Она 1919 г. рождения, то есть ей уже за 70, но выглядит она удивительно хорошо. Я почему-то подумал, что Ливия приезжа­ла в Латвию восстанавливать свои права на земельную собственность. Но мне объяснили, что в 1939 г. вся собственность немецких переселенцев перешла во впадение Латвийского национального банка, выплатившего Германии соот­ветствующую компенсацию. Разве что Ливия приезжала взглянуть на места своего детства. «А не интересовалась ли она, где расположена голубятня?» — спросил я нынешних хозяев. «А почему голубятня?» — спросили они меня в ответ. Двоюродный брат первого мужа Ливии, проживающий в Юрмале, сооб­щил мне, что после моей статьи в рижской газете «Диена», где коротко излага­лась история бухгалтера и которую этот родственник отослал Ливии в Герма­нию, она не хочет встречаться со мной и вступать в переписку. Но я как-то и не подумал в момент написания статьи, что родственники Бауэра могут быть живы. Но теперь их найти трудно. Хотя фамилии их известны. Это Вероника, дочь Отто Бауэра (род. в 1915 г. в Петрограде), она носит теперь фамилию Кемпт (Kempt), ранее была Хофферг (Hoffert).

Ливия Бауэр была замужем за Гессау (Оеззаи), теперь носит фамилию Шольц (Scholz). Ее первый муж Гуго Гессау пропал в 1945 г.

Сын Отто Бауэра, тоже Отто (1921 г. р.). пропал в 1941 году.

Его младший брат Ильмар (192Э г. р.) долгие годы провел в советских лагерях, женился, взял фамилию жены и стал Потаповым, умер в 1973 г. и похоронен вместе с отцом и бабушкой на Лесном кладбище в Риге. Его супруга умерла в 1993 г., в марте. Об истории с усадьбой Мудупи я узнал во время работы в архиве г-жи Татьяны Фаберже в декабре 1992 г. Конечно, мне сразу надо было ехать в Ригу, может быть, г-жа Потапова что-нибудь рассказала бы.

Дочь Вероники Хофферт (Бауэр) Вивиан (1935 г. р.), носит теперь фами­лию Панге. В 1970 г. она выехала с семьей на жительство в Бразилию. Это удивительно. Почему же в Бразилию? Именно в Бразилии сейчас проживает больше всего членов клана Фаберже. Может быть, мать Ютты завещала ей рассказать бразильским Фаберже, что за вещи были закопаны на голубятне в Мудупи?

В. В. Скурлов